Для начала, что такое, по-вашему, магический акт? Как перейти от сна к магическому акту?
Как я уже говорил, я научился управлять снами в Мексике. Если Чили была поэтической страной, то Мексика – это страна сновидений, там постоянно проявляется бессознательное. Любой более-менее чуткий человек чувствует это, ощущает, как сон вплетается в мексиканскую реальность. Хотя можно прожить там десяток лет и не узнать магическую Мексику. В том же Мехико есть множество колдунов, к которым иностранец просто не сумеет попасть. Когда человек плохо себя чувствует или испытывает трудности в делах, он идет к колдунье, а она проводит очистительный ритуал. Для этого она натирает тело клиента смоченными в святой воде травами. Эта практика очень популярна не только среди простонародья. К ней прибегают интеллектуалы и политики, ведь колдовство изначально присуще жизни мексиканцев. Среди этих колдунов, конечно, можно встретить тех, кто лечит галлюциногенными грибами и медицинскими травами. Есть мастера-травники, знающие до трех тысяч трав! Другие используют в лечении экскременты животных. Есть знахари, которые пользуются такими загадочными средствами, что совершенно непонятно, магия это или мошенничество. Например, я помню одну женщину из отдаленной деревеньки, которая всегда ходила в тоненькой, едва прикрывающей ее тело рубашке, не скрывающей стальных шипов, торчащих из ее тела. Очень популярна черная магия, ею занимаются многие колдуны. Если хочешь навести проклятие на своего врага, обращайся к ним. Я был свидетелем удивительных вещей. Например, как-то я прошелся по поводу одной влиятельной женщины, утверждавшей, будто она любовница президента. Ее звали Тигрицей. Артисты из моей труппы отказывались входить на сцену, потому что были уверены, что Тигрица наложила на театр проклятие. Тогда я пригласил помощника одной из колдуний и попросил его снять проклятие. Признаюсь, я смеялся, когда смотрел, как он окропляет театр святой водой. Но затем мы пошли пить кофе, и этот человек стал жаловаться, что у него в заду неожиданно начал расти огромный фурункул. Вскоре нарыв приобрел такие размеры, что бедняга был вынужден обратиться к врачу. Он был уверен, что его тело впитало в себя наложенное на театр проклятие.
Может быть, это была психомагическая реакция?
Может быть. Но в любом случае иногда происходят странные вещи… Однажды директор школы изящных искусств, с которым я только что подписал контракт, сказал мне: «Ты наивный человек. Ты влюблен в Мексику, тебе все кажется чудесным. Но если ты осмелишься посмотреть в этот ящик, то увидишь другую страну». Я подошел к ящику, открыл его и сразу же почувствовал ужасную головную боль.
Что лежало в этом жутком ящике?
Фигурки из воска, колдуны используют их, чтобы мучить на расстоянии тех несчастных, на которых им указали клиенты. Они были такими чудовищными, что от одного их вида мне стало плохо. Если бы эти фигурки выставили в Центре Помпиду или Лувре, публика поняла бы, какую пользу или вред может принести произведение искусства. Сильно заряженный энергией объект влияет непосредственно на созерцающего его человека. Хотя сам по себе этот опыт был неприятным, я нашел в себе силы поразмышлять над ним. Я спрашивал себя, можно ли найти такого артиста-благодетеля, такого доброго чародея, чьи творения были бы заряжены такой сильной позитивной энергией, что она довела бы зрителя до экстаза. Этими размышлениями я руководствовался, занимаясь впоследствии психомагией.
Вы можете привести пример?
Один раз ко мне обратилась женщина по поводу своего сына-гомосексуалиста. Она никак не могла этого принять, и хотя относилась к сыну с большой нежностью, очень его стыдилась. Сам юноша хотел стать пианистом, но всякий раз, когда ему предстоял экзамен или концерт, мать, уверенная в его неминуемом провале, впадала в панику. Бедный мальчик это чувствовал, переживал и в итоге терпел неудачу. Я сразу же понял, что карьера пианиста ассоциировалась в сознании матери с женской работой и имела гомосексуальный оттенок. Тогда я предложил ей сделать вот что: желая навредить, колдуны изготавливают фигурки своих жертв, а потом протыкают их булавками. Я посоветовал матери использовать этот принцип, но поступить наоборот. Я сделал для нее фигурку, похожую на ее сына, а чтобы передать чучелку немного энергии юноши, вставил в него кусочки ногтей, волосы и лоскуты одежды. Следуя моим инструкциям, женщина приклеила по золотой монете к ступням чучелка и капнула золотом на каждую из шести чакр, или жизненных центров тела. Потом она окропила фигуру святой водой, поставила ее рядом с пианино, клавиши которого были смазаны медом, – мед должен был символизировать сладость и нежность, зажгла в комнате свечу, и каждый день по часу молилась там за успех своего сына. Следующий концерт имел оглушительный успех, и отношения между матерью и сыном наладились.
Белая магия?
Нет же, психомагия! Мы еще поговорим с тобой об основах психомагии. Я привел сейчас этот пример, просто чтобы показать, на что меня вдохновила такая популярная в Мексике черная магия. Но я решил изменить процесс. Если кто-то может творить зло на расстоянии, почему нельзя творить добро?
Хорошо, но ведь недостаточно просто иметь добрые намерения. Как сделать так, чтобы эта практика работала?
Связь между матерью и сыном очень крепка. Если мать сделает хотя бы один шаг к тому, чтобы принять существующее положение дел, ситуация уже изменится, и тогда психомагический акт приобретет основательность и материальное воплощение, которого у него не было. Сын, со своей стороны, обязательно почувствует это, сколь далеко он бы ни находился. И он должен будет отреагировать. Мать не могла принять и простить гомосексуальность сына, и я предоставил ей реальную возможность сделать шаг в этом направлении, согласившись на тщательно подготовленную заранее церемонию. Это язык, который понимает бессознательное. Традиционный анализ идет по пути перевода с бессознательного на сознательный. Я действую наоборот: я посылаю сообщения бессознательному, используя его собственный символический язык. В психомагии бессознательное расшифровывает передаваемую сознанием информацию.
То есть, если я вас правильно понял, в психомагии надо научиться языку бессознательного, чтобы сознательно посылать ему сообщения.
Верно. И если ты обратишься к бессознательному, используя его язык, оно тебе сразу ответит. Но мы к этому еще вернемся. Сейчас мне хотелось бы объяснить, как магический акт помог появлению психомагии. Когда в Мексике я понял, какой силой обладает черная магия, я, естественно, стал думать, как извлечь из этого пользу. Если эти силы могут быть мобилизованы для порчи и сглаза, смогут ли они послужить добру? Я начал искать добродетельного колдуна. Один мой друг рассказал мне о знаменитой Пачите, восьмидесятилетней старушке, к ней приезжали даже издалека в поисках исцеления. Я очень нервничал в ожидании визита к знаменитой колдунье, даже подготовился к нему.
Почему вы нервничали?
Я побаивался. В конце концов никто не мог гарантировать мне, что у этой женщины были действительно добрые намерения. В Мексике есть очень опасные колдуны, которые могут тайно войти в подсознание чувствительного пациента и навести действующую с замедленным эффектом порчу. Вы идете к ним на прием и вначале не чувствуете ничего странного, но по истечении трех или шести месяцев начинаете просто умирать. Так что, перед тем как ехать к Пачите, я принял меры предосторожности. Она не была обычной ведьмой – в ее приемные дни к ней могли прийти и три тысячи посетителей. Иногда ее даже приходилось эвакуировать на вертолете… Поэтому надо было быть предусмотрительным…
И что же вы сделали? Как защитились от влияния колдуньи?
Пожалуй, можно сказать, что это был мой первый психомагический акт. Вначале я почувствовал, что нужно срочно изменить облик. Идти на встречу в моем старом обличье значило поставить себя под угрозу. Поэтому я оделся с ног до головы во все новое. Чтобы замести следы, одежду и обувь выбирал не я, а мой друг. Мне было важно, что эти вещи не отражали моего вкуса. Носки, нижнее белье – все должно было быть абсолютно новым. Я не надевал и даже не примерил этой одежды, пока не пошел к Пачите. Кроме того, я сам изготовил для себя фальшивое удостоверение личности: другие имя, дата рождения, фотография… Я купил свиную отбивную, завернул в фольгу и положил в карман как напоминание. Каждый раз, когда я запускал руку в карман, необычные ощущения от соприкосновения с мясом напоминали мне, что я нахожусь в недружественной обстановке и не должен позволить себя поймать. Перед дверью в помещение, где в тот день принимала Пачита, я увидел человек триста, в том числе и так называемый цвет общества. Условия, в которых Пачита меня принимала, можно было смело назвать льготными – мне не пришлось толкаться в толпе, смыкавшейся вокруг Пачиты, когда она оперировала. Мне повезло – я был частью интеллектуальной элиты. Несмотря на то что Пачита не ходила в кино, она знала, что я режиссер нашумевшего «Крота». Когда я наконец подошел к ней, то увидел совсем ветхую старушку с бельмом на глазу. Нависающий лоб и крючковатый нос придавали ей сходство с чудовищем. Как только я переступил порог, она буквально пронзила меня взглядом и позвала: «Мальчик, эй, мальчик!» Было странно слышать, что меня называют мальчиком, мне тогда уже перевалило за сорок. «Чего ты боишься? – спросила она. – Подойди-ка к бабушке!» Пораженный, я медленно подошел к ней. Эта женщина нашла правильные слова, чтобы обратиться ко мне, потому что я не чувствовал себя зрелым мужчиной. Хотя я не был ребенком, степень моей зрелости не соответствовала возрасту. Внутри я так и остался подростком.
«Чего ты хочешь от меня? Что тебе нужно от старенькой бедняжки?» – спросила она. «Ты ведь целительница? – спросил я. – Мне хотелось бы посмотреть на твои руки». К вящему изумлению собравшихся, не понимавших, почему мне было оказано такое предпочтение, она положила свою руку на мою. Рука у «старенькой бедняжки» была нежной и словно воплощала собой духовную чистоту… Она была похожа на руку пятнадцатилетней девушки! Я не мог поверить своим ощущениям. «У тебя рука девушки, прелестной девушки!» В этот момент мной овладело чувство, которое трудно описать. Стоя рядом с уродливой старушкой и глядя ей в лицо, я поверил, что передо мной – идеал девочки-подростка, живущий во мне юноша всю жизнь мечтал найти такую. Пачита протянула мне руку ладонью вверх. Я понял, что она хочет мне что-то дать. Я был в замешательстве и не знал, что делать. Ассистенты шепотом подсказали мне, что я должен принять подарок. Я решил, что дар Пачиты должен быть неосязаем, но мне хотелось показать ей, что я принимаю его. Поэтому я сделал вид, что беру предмет с ее руки. Приблизившись, я увидел, как что-то блеснуло между ее безымянным и средним пальцами. Я взял металлический предмет, это был глаз в треугольнике, символ «Крота». Я поспешил сделать выводы: «Эта женщина невероятная фокусница. Когда она клала свою руку на мою, я не видел, чтобы она что-то прятала. Это было сделано заранее, но как она умудрилась извлечь глаз из ниоткуда? И откуда она узнала, что он символ моего фильма?» Затем я ее спросил, могу ли я быть ее помощником, и она незамедлительно согласилась. «Хорошо, – сказала она, – сегодня ты прочтешь стихотворение, которое помогает мне войти в транс». Я начал декламировать стихотворение, посвященное мексиканскому герою, возведенному в ранг богов – Куаутемоку. Тут же сморщенная старушка издала ужасный крик, похожий на рычание льва, и начала разговаривать мужским голосом: «Друзья, я рад быть среди вас! Приведите мне первого больного». Стали подходить пациенты, каждый держал в руках яйцо. Потерев им все их тело, колдунья разбивала его и изучала белок и желток, чтобы прочитать, в чем причина несчастий… Если она не находила ничего серьезного, то рекомендовала принимать настои или, иногда, более странные вещи, например, делать промывание из кофе с молоком. Она также советовала есть яйца термитов или использовать припарки из вареной картошки и человеческих экскрементов. Если ситуация казалась ей тяжелой, она предлагала «хирургическую операцию». Я был свидетелем этих вмешательств и видел невероятные вещи. По сравнению с ними операции филиппинских хилеров кажутся мелкими манипуляциями.
Например?
Я проработал помощником Пачиты какое-то время и мог бы рассказать о сотнях операций. Я хотел быть в первых рядах, чтобы изучать происходяшее, и был свидетелем невероятных вещей. Например, атмосфера. Практически всегда Пачита принимала в своем доме, отводя на встречи с людьми один-два раза в неделю. В воздухе стоял тошнотворный запах, потому что она собирала у себя всех больных животных с района, они временно жили у нее и справляли нужду по всему дому. Было пыткой ждать ее, вдыхая запах нечистот: собачьих, кошачьих, птичьих. Несмотря на это, как только она входила в залу, запах, казалось, рассеивался от одного ее присутствия. Ее величественная осанка, королевское поведение заставляли нас забывать об омерзительных испарениях. У этой старушки была аура великого ламы.
Что, по-вашему, делало ее такой необыкновенной?
Я много раз задавал себе этот вопрос. Пачитой восхищались не только последователи, но и те, кто не верил в ее талант! Дело в том, что ее энергия сильно превосходила энергию обыкновенного человека. Однажды супруга президента Мексики пригласила ее на прием во дворе Дворца правительства. Там стояли многочисленные клетки с птицами всех цветов и размеров. Когда пришла Пачита, спавшие до той поры птицы проснулись и начали петь, словно приветствуя зарю. На приеме было много народу, все могут подтвердить мои слова. Кроме харизмы, у Пачиты было врожденное умение создать вокруг себя атмосферу, чтобы зачаровать и посетителя, и больного. В ее доме всегда царил полумрак, тяжелые шторы не пропускали свет, поэтому у зашедшего в него с улицы создавалось впечатление, что он попал в мир теней. Несколько помощников, безоговорочно верящих в существование Брата (так Пачита называла духа, с которым, казалось, контактировала и который, по ее словам, лечил посетителей), провожали только что прибывшего, который должен был пройти весь путь по дому вслепую. Думаю, что эти помощники выполняли главную роль во время операций.
Вы хотите сказать, что они помогали колдунье показывать фокусы?
Возможно, Пачита была гениальным шарлатаном. Мы никогда об этом не узнаем. Правда в том, что помощники, какую бы роль они ни выполняли, не были пособниками в плутовстве, все они свято верили в Брата. С их точки зрения, это было самое важное. Пачита была первоклассным медиумом, «каналом», как сказали бы сегодня, инструментом Бога. Помощники уважали старушку, но не благоговели перед ней, когда она не была в трансе. Для них бесплотное существо было реальнее, чем человек из мяса и костей, через которого оно обращалось к людям. Эта вера, окружавшая Пачиту, порождала магическую атмосферу и помогала убедить больного, что он может вылечиться.
Как проходила обыкновенная консультация в доме Пачиты?
Сидящие в полутьме люди ожидали своей очереди, чтобы войти в комнату к колдунье. Все помощники говорили тихо, словно находились в храме. Иногда один из них выходил из «операционного зала», пряча в руках загадочный пакет. Он заходил в туалет и, через неплотно закрытую дверь, можно было видеть блеск предмета, который он сжигал на огне. Затем помощник выходил и шептал нам: «Не заходите, пока порча не будет полностью поглощена. Пока она активна, к ней опасно приближаться. Вы можете взять ее на себя…» В чем заключалась эта «порча»? Мы этого не знаем, но уже тот факт, что человек должен был терпеть и не ходить в туалет в то время, как свершался огненный ритуал, производил сильное впечатление. Понемногу человек покидал реальное измерение и оказывался вовлеченным в полностью иррациональный мир. После процедуры из «операционного зала» выходили четверо помощников, они несли неподвижное тело, завернутое в перепачканное кровью полотно, и клали его на пол, словно это был труп. Однажды, после того как операция была закончена, а повязки наложены, Пачита сказала, чтобы пациент не двигался в течение получаса, под страхом моментальной смерти. Прооперированные боялись кары высших сил и потому лежали, не двигаясь. Обездвиженные, окаменелые, они действительно походили на мертвых. Не нужно объяснять, какое впечатление оказывали эти декорации на посетителей. Когда Пачита вызывала низким голосом следующего клиента, она всегда говорила одно и то же: «Ну, вот и до тебя дело дошло, душенька-сынок». Пациент начинал дрожать с ног до головы и возвращался в детство. Поэтому, наверное, можно сказать, что эта колдунья не работала со взрослыми, а только с детьми, потому что с каждым она обращалась именно так, каким бы ни был его возраст. Помню, как она дала министру карамельку, ласково спрашивая звучным басом: «Что у тебя болит, детка?» Люди покидали ее дом целые и невредимые, они принимали ее саму в качестве противоядия от своих страхов.
Вы рассказали об атмосфере и о, без сомнения, очень важных приготовлениях. Но мне хотелось бы знать, как проходила сама операция… Как «помощник» вы должны быть ценным свидетелем.
Не знаю, так ли это, потому что я, как и все, находился под воздействием магической атмосферы. В комнате, освещаемой только одной свечой, Пачита просила пациента лечь на койку (она говорила, что электрический свет может повредить внутренние органы). Затем она показывала ту часть тела, которую собиралась «оперировать», обкладывала ее ватой и выливала сверху литр спирта. Запах немедленно распространялся по комнате, создавая атмосферу операционной. Пачите всегда помогали два человека (часто одним из них был я) и полдюжины последователей, всем нам запрещалось скрещивать ноги, руки или пальцы, чтобы не препятствовать свободной циркуляции энергии. Стоя рядом с Пачитой, я видел, как она почти полностью опускает палец в глаз слепого или как «меняет» сердце пациента, которому, казалось, отворяла руками грудь, оттуда лилась кровь… Пачита заставляла меня положить руку в рану, я щупал трепещущее мясо и вытаскивал перепачканные кровью пальцы. Из стоящей рядом с ней стеклянной банки Пачита доставала неизвестно откуда взявшееся сердце, которое она собиралась «имплантировать» в тело больного с помощью магии. Она клала это сердце больному на грудь, и оно внезапно исчезало, словно бы тело пациента его впитало. Я наблюдал это «всасывание» во время каждой «имплантации»: например, Пачита брала кусок кишки, клала его на «оперируемого», и в тот же момент орган исчезал в его внутренностях. Я видел, как она открыла голову и засунула туда руки. Можно было почувствовать запах испорченных костей, услышать звуки переливающейся жидкости… Операция представляла собой довольно жестокий спектакль, но в то же время сама Пачита была необычайно доброй.
А какая роль отводилась присутствующим адептам?
Они очень ей помогали. Иногда казалось, что в операции что-то пошло не так, тогда Пачита и сам больной просили активной помощи всех присутствующих.
Можете привести пример?
Я помню операции, во время которых Брат внезапно восклицал через Пачиту: «Мальчику холодно, быстро, нагрейте воздух, или мы его потеряем.» Мы все тут же начинали истерично бегать в поисках электрического радиатора. Но однажды, включив его в розетку, мы поняли, что в доме отключено электричество! «Сделайте что нибудь, или мальчик умрет!» – кричал Брат, в то время как больной, на пороге сердечного приступа, глядя на свой открытый живот и выпущенные наружу внутренности, стонал, холодея от ужаса: «Братья, умоляю, помогите мне!» Встревоженные, забыв о себе, мы все наклонялись к нему и начинали дуть изо всех сил, безнадежно пытаясь согреть его нашим дыханием. «Очень хорошо, дорогие дети, – вдруг говорил голос Брата, – температура повышается, опасность прошла, я могу продолжать».
И что, никто от этих манипуляций не умер?
Нет. Насколько я знаю, после лечения Пачиты все остались живы, несмотря на то что многие находились в критическом состоянии. Тогда это казалось неотъемлемой частью процесса.
Сильно ли страдали оперируемые?
Я бы сказал, что да. Операция могла быть довольно болезненной. Когда Пачита умерла, дар перешел к ее сыну Энрике, который начал проводить операции, как и его мать. Я присутствовал на одной из них и заметил, что Брат разговаривал с большей нежностью, а нож уже не причинял вреда. Я сказал об этом одному из помощников, и тот ответил: «Брат прогрессирует от воплощения к воплощению. Наконец он научился не мучить пациентов».
Вы говорите, что Пачита общалась с пациентами с большой нежностью, но для операций использовала большой кухонный нож. Вы и сами пользовались ее услугами, не так ли?
Да, у меня болела печень, и мне было интересно испытать на себе, как проводятся операции. Пачита сказала мне, что у меня в печени опухоль, и согласилась вылечить меня. Я согласился, сказав себе, что это меня не убьет. До меня Пачита прооперировала множество людей, и если бы с кем-нибудь из них случились неприятности, Пачита давно находилась бы в тюрьме.
Вы не боялись страданий, боли?
Нет, для меня это был театр. Я сознательно пошел на операцию, потому что хотел посмотреть, что со мной будет. И я это сделал. Но когда уже лежал в койке перед Пачитой, державшей в руках большой нож, а вокруг молились помощники, мне стало страшно. Я хотел бы уйти, но уже было поздно. Я увидел, что она разрезает меня ножницами…
Я почувствовал боль, которую чувствует человек, которому режут мясо ножницами! Потекла кровь, и я подумал, что умру. Потом она ударила меня ножом в живот, у меня было ощущение, что мне разрывают внутренности. Никогда в жизни мне не было так плохо. В течение восьми минут я ужасно страдал, страшно побледнел. Пачита сделала мне вливание, и я почувствовал, что кровь вновь потекла по телу. Затем она словно вырвала у меня печень. В заключение положила руки мне на живот, чтобы закрыть рану, и боль сразу ушла! Если это была иллюзия, то она была идеальной. Не только присутствующие видели текущую кровь и взрезанный живот, но и сам пациент чувствовал ужасную боль. С тех пор печень меня больше не беспокоила. Но даже если не говорить о моем выздоровлении, это был один из величайших опытов в моей жизни. Пачита казалась горой, ее действия были впечатляющими, как у мистического тибетского ламы. Я никогда не чувствовал ни такой паники, ни такой признательности, как в тот момент, когда она сказала мне, что я вылечен и могу идти. Тогда я увидел в ней вселенскую Мать. Какой психологический шок! Пачита была великим психологом, знатоком человеческих душ.
Вы испытывали страх при общении с ней?
О да! Она очень хорошо умела использовать терапию страха. Мне хотелось бы зачитать тебе рассказ, записанный моей бывшей женой Валери Трумблэй, которая была помощницей знахарки в те времена.
После выкидыша (я потеряла ребенка из-за того, что слишком много танцевала на театральной репетиции) у меня болели яичники. Врачи не могли найти причину и говорили, что боль имеет психосоматическое происхождение, из-за чувства вины, которое я испытываю. Но какого бы происхождения она ни была, эта боль была реальной, невыносимой и длилась несколько месяцев… Я решила обратиться к Пачите. Даже не приказав мне раздеться, она дотронулась до моего живота и сказала: «Ты была беременна близнецами. У тебя внутри до сих пор находится мертвый эмбрион. Мне нужно будет тебя прооперировать. Приходи в пятницу вечером натощак, принеси пакет ваты, бинт и литр спирта. Принимай эту настойку в течение трех дней до операции». В пятницу Пачита, находясь в трансе, заставила меня присутствовать на операции, перед тем как заняться мной. Брат открыл тело, достал бьющееся сердце и положил другое, купленное, по его словам, в больнице. Он заставил меня дотронуться до внутренностей, закрыл рану, просто наложив на нее руку, и приказал помощникам отнести прооперированного в зал для восстановления. «Теперь ты», – сказала мне колдунья. Я начала дрожать с ног до головы, у меня стучали зубы, прошиб пот. Когда я увидела, что она поднимает окровавленный нож, я упала на пол и так и осталась там сидеть, словно меня приковали к земле. Тогда Брат мне строго сказал через Пачиту, которая вдруг заговорила хриплым мужским голосом: «Успокойся и иди сюда, в противном случае я ничего не смогу сделать, и яичники начнут гнить». У меня пересохло во рту. С большим трудом я поднялась на ноги и легла на койку. Пока один из помощников опускал мне юбку, чтобы открыть живот, другие молились перед портретом Куаутемока, который, по их словам, и был духом, вселяющимся в колдунью. Пачита намочила в спирте вату и положила ее вокруг места, которое собиралась разрезать. Затем очень быстро, расчетливым взмахом хирурга, она вскрыла мне живот. Я чувствовала настоящую боль, слышала звук льющейся жидкости, ощущала запах крови и в конце концов подумала, что я умерла. Три минуты мне показались вечностью: мое сердце билось со скоростью тысяча ударов в минуту, тело похолодело, внутренности были открыты. Но Пачита или, точнее сказать, Брат был невозмутим: ни слова, ни одного суетливого движения, впечатляющая педантичность. Вдруг я почувствовала острую боль, словно у меня выдернули кусок внутренностей, и Пачита показала мне что-то черное и вязкое, похожее на маленького осьминога. «Это эмбрион, он сгнил». Запах стоял невыносимый. «Принесите сумку», – приказала она. Помощники побежали на кухню и вернулись с пластиковым пакетом из супермаркета. Пачита осторожно сделала сверток, перевязала красной лентой и отдала своему сыну со словами: «Сегодня ночью бросишь его в темные воды канала, встав к нему спиной, и уйдешь, не поворачиваясь. Плохие вещи притягиваются взглядом…» Затем она закрыла рану руками, и боль и страх мгновенно прошли. Пачита перевязала мне живот и велела в течение трех дней отдыхать и пить специально приготовленную для меня воду. Так как в тот день я была последним пациентом, Пачита должна была вернуться в свое тело и сделать так, чтобы Брат возвратился в свое царство. Я начала так сильно плакать, что мои рыдания, казалось, были слышны далеко за пределами маленькой комнаты. В то время как помощники молились, чтобы Пачита вновь стала женщиной, я услышала плачущий голосок, который кричал в коридоре: «Мама, мама…» Мне казалось, что больше его никто не слышит, и я воскликнула: «Там, снаружи, ребенок зовет свою мать!» Мне строго-настрого приказали молчать и дать вампиру уйти. Я смогла нормально ходить только через месяц. Невыносимая боль пронизывала мой живот при малейшем резком движении. Но результат операции был ощутим: после стольких страданий у меня никогда больше не болели яичники. С тех пор я превратилась в безусловную сторонницу Пачиты и вместе с Алехандро присутствовала на многих операциях. Не могу точно сказать, было ли это все реальностью или иллюзией, но я точно видела, что эта женщина лечила тех, кто верил в нее и прежде всего в Брата. Пачита всю свою жизнь посвятила страдающим. Если это было мошенничеством, то это было, как говорит Алехандро, «священное мошенничество».
Еще я хотела бы рассказать о неудаче, которая, как мне кажется, связана либо с отсутствием веры, либо со слабым доверием пациента. Я знала одну богатую разведенную американку, которая страдала от мании преследования. Она была уверена, что за ней по пятам идет смерть, что она кружится возле нее, используя ее в качестве своей двери. Ее ассистентка утонула в бассейне, мать погибла в авиакатастрофе, когда летела навестить ее, друг покончил жизнь самоубийством и т. д. Я отвела американку к Пачите, предварительно предупредив колдунью, что придет одержимая. Она пришла в дом колдуньи, пребывая в сомнениях. Я пыталась убедить ее, но она все больше замыкалась в своем высокомерном недоверии белой женщины, приехавшей в индейскую деревню. Американка вошла в операционную с пренебрежительным и брезгливым видом.
Как только она появилась, вселившийся в Пачиту Брат покраснел и, плюясь белой пеной, бросился на нее, потрясая ножом, с явным желанием убить. Все восемь человек, которые были в комнате, держали колдунью, которая боролась с такой силой, что казалось невозможным укротить ее. Мы стали петь ей, и через несколько минут после приступа паники и гнева, грозившего перейти в эпилептический припадок, Брат замолчал. Он начал гладить вдруг ставшую очень покладистой американку по голове, словно это был смертельно напуганный ребенок. «Вот видишь, доченька, – шептал Брат через Пачиту, – ты одержима демоном преступления. Не зная того сама, ты даешь смерть. Ты хочешь убивать. Не обманывай себя, будь честной и пойми, что из-за страха перед миром и из-за злобы ты полна жажды разрушения. Если хочешь освободиться, ты должна точно следовать моим инструкциям». Брат приказал ей идти на рынок, где продаются медицинские и магические травы, и купить семь лент разных цветов и кусочек коралла. В течение двадцати одного дня перед сном она должна была обертывать тело семью лентами и спать в них, как мумия, положив коралл на грудь, как медальон. Для меня послание было ясным: она должна спать каждую ночь завернувшись в радугу, символ союза с Богом, а простая красота коралла должна очистить ее. Но пациентка так не думала. К ней вернулось недоверие и высокомерие, она выдумывала множество причин, чтобы не идти на рынок. Сначала она сломала палец на ноге, потом решила купить ленты в магазине в центре города, потому что считала рынок грязным местом, полным убогих индейцев… Через две-три недели я уговорила ее пойти на рынок со мной. Там ее одолела какая-то абсурдная скупость, она яростно торговалась с продавцами коралла и лент, злясь и раздражаясь из-за нескольких сентимов. В конце концов мы вышли с рынка с пакетом в руках, но даже если бы мы оставили его в такси, я бы не стала возвращаться с американкой за покупками. Она мне так надоела, что я решила порвать с ней всякие отношения и никогда больше не встречаться. Я оставила ее в ее собственном мире без веры и любви, в котором она была жертвой себя самой. Годы спустя я узнала из прессы, что она убила своего любовника. Пачита была права: эта женщина оказалась убийцей. Попытавшись наброситься на нее и убить, Брат действовал как зеркало. Она цеплялась за свои страдания, не хотела ничего менять, поэтому не смогла извлечь пользу из встречи с Пачитой, к которой пошла на консультацию исключительно по моей просьбе, не веря в ее силы. Подводя итог вышесказанному, хочу сказать, что с колдуном нужно сотрудничать. Брат не мог вылечить того, кто этого не хотел и отказывался содействовать ему.
Иногда случалось, что человек верил, но не хотел лечиться. Помню, например, женщину по имени Генриетта, пациентку нашего друга-врача, которой, по словам медиков, осталось жить не более двух лет. У Генриетты был рак, ей удалили обе груди. По настоянию врача, который был уверен, что нужно попробовать все, она полетела со мной в Мексику. Несмотря на то что Генриетта была страшно подавлена, она сказала, что готова позволить Пачите прооперировать себя. Колдунья предложила почистить ей кровь, влив два литра плазмы, доставленных Братом откуда-то из другого измерения. Подошел день операции, и после обычной церемонии Генриетта легла на койку. Брат воткнул ей в руку нож, и мы увидели, как кровь густой, зловонной струей полилась в металлическое ведро. Затем Брат ввел ей в рану пластиковую трубку в метр длиной и поднял другой конец в воздух, соединив с чем-то невидимым. Мы слышали звук жидкости, спокойно текущей неизвестно откуда. Вдруг Брат сказал: «Прими святую плазму, доченька, не отказывайся от нее». На следующий день вид у Генриетты был еще более удрученным. Она не верила в положительный эффект от «переливания», и у нее опустились руки. Я попыталась растормошить ее, но это было бесполезно. Она была упрямой, как ребенок, эгоистичной и угрюмой. Генриетта упрекала меня за то, что я хотела отвлечь ее от страданий. Через два дня у нее на руке появился гнойный нарыв. В испуге я позвонила сыну Пачиты, Энрике, который, посоветовавшись с матерью, сказал: «Твоя подруга верит в медицину, но отказывается от лечения. Она не хочет принимать святую плазму. Пусть она сегодня ночью помочится в горшок, а завтра утром приложит смоченную в моче повязку к ране, чтобы вскрыть очаг инфекции». Я передала эти слова Генриетте, которая сидела, закрывшись в своей комнате. Не знаю, последовала ли она совету или нет, но нарыв лопнул, оставив на своем месте огромную дыру, через которую была видна кость. Я сразу же отвела ее к Пачите, которая, превратившись в Брата, сказала больной мужским голосом: «Я ждала тебя, доченька, и дам то, что ты хочешь. Пойдем…» Знахарка взяла ее за руку, как маленькую девочку, посадила ее на койку и удивила всех, начав напевать старую французскую песенку, покачивая нож перед широко открытыми глазами больной. Мне показалось, что Пачита ее загипнотизировала. Потом она спросила:
– Скажи мне, почему ты хотела, чтобы тебе отрезали груди?
На что Генриетта детским голосом ответила:
– Я не хотела быть матерью.
– А сейчас, моя дорогая девочка, что ты хочешь, чтобы тебе отрезали?
– Ганглии, которые надулись на шее.
– Почему?
– Для того чтобы я могла не разговаривать с людьми.
– А потом, доченька?
– Хочу, чтобы мне вырезали ганглии, надувшиеся под руками.
– Зачем?
– Чтобы не работать.
– А потом?
– Хочу, чтобы мне вырезали те, что около половых органов, чтобы я могла остаться одна, сама с собой.
– А затем?
– Ганглии на ногах, чтобы никто не мог заставить меня никуда идти.
– А что ты хочешь сделать потом?
– Умереть…
– Ну вот, доченька, теперь ты знаешь путь, по которому будет развиваться твоя болезнь. Выбирай: идти по нему или выздороветь.
Пачита наклеила ей на руку пластырь, и через три дня рана зажила. Генриетта решила вернуться в Париж и через две недели умерла. Когда я сообщила грустную новость Пачите, она сказала: «Брат приходит не только лечить. Он также помогает умереть тому, кто этого хочет. Рак и другие серьезные заболевания – это солдаты, у них есть четко разработанный план завоевания. Когда ты рассказываешь больному, который занимается самоуничтожением, весь путь его болезни, он стремится завершить его. Поэтому твоя француженка, предвидя два года страданий, отказалась от борьбы. Она сдалась болезни и помогла ей завершить свой план за две недели». Из этого я вынесла урок: раньше я думала, что, чтобы спасти человека, достаточно сказать ему, что он идет по пути саморазрушения. Этот случай заставил меня понять, что, заявив такое, можно приблизить смерть.
Действительно, рассказ Валери очень интересен, особенно в той части, где говорится о связи между выздоровлением и верой и о том, как важно само желание жить. А что думаете по этому поводу вы? Надо ли верить, для того чтобы выздороветь?
Необязательно. То, что рассказала Валери, – очень правильно, но из этого нельзя делать общие выводы. Без сомнения, лучше верить, но это не условие sine qua non. С другой стороны, Пачита умела хорошо убедить скептиков, как, например, тогда, когда вложила мне в руку эмблему моего фильма. Однажды я отправил к ней кинокритика Жан-Пьера Вигно. Это был колосс, чемпион по карате, он не верил ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай и не собирался поддаваться уловкам старой мексиканки. У него была травма ноги, и я присоветовал ему сходить с моей женой к Пачите. Сначала он упрямился, но я начал называть его трусом, и он согласился, сказав, что не позволит водить себя за нос.
И каков был результат противостояния старой колдуньи и этого киногероя?
В результате Вигно находился под таким впечатлением, что сам написал об этом в своих мемуарах Corps dacier, опубликованных в 1984 году Робертом Лаффонтом. Я прочитаю отрывок. Это свидетельство скептика подтверждает то, что я сказал о Пачите.
Во время того пребывания в Мексике в доме Алехандро я познакомился с самым необычным человеком в своей жизни. С самым необычным и в то же время самым реальным. Уже месяц я страдал от разрыва бедренной мышцы. Травма была немаленькой – размером в два кулака с отверстием посередине. В Париже я несколько недель посещал врачей и специалистов. Но улучшения не наступало. Мне просто и искренне говорили, что надо оставить карате, потому что вылечить меня нельзя. Однажды вечером Ходоровски сказал своей жене Валери, что, может быть, стоит отвести меня к старой мексиканской знахарке Пачите. Там мы называли ее колдуньей. И вот ранним утром мы с Валери, несшей в руке необходимое для лечения сырое яйцо, отправились к Пачите домой. Мы пришли на неширокую улицу. Деревянная дверь. Валери звонит. Дверь приоткрывается, и из нее высовывается добрый человек, которому моя подруга объясняет цель визита. Человек разрешает войти. Двор полон людей. Мужчины, женщины и дети, богатые, бедные – хотя больше всего бедных, – индейцы, метисы, типичные мексиканцы с корзинами, узелками с едой и привязанными за спиной детьми. Люди разговаривают, спорят, орут. В глубине двора на куче дров на все это спокойным и проницательным взглядом смотрит орленок. Мы ждем. Проходит двадцать минут, и дверь дома открывается.
Выходит старуха, очень древняя дама. Она маленькая, сутулая, с бельмом на глазу, но кажется, что этот больной глаз видит лучше, чем здоровый. Ее возраст невозможно угадать. Ей может быть лет сто, а может – вдвое меньше. Она смотрит на присутствующих, выбирает мужчину, протягивает ему руку. «Ты…» Человек поднимается и идет за ней в дом. Через некоторое время (ее не было довольно долго) старушка выходит вновь. Она опять смотрит на собравшихся и показывает пальцем на меня. «Ты.» Это она мне. Я чувствую, что хочется открыться этой невероятной старухе. Говорю себе: «Я ничего не знаю. Поэтому я расскажу ей все. Хуже не будет, нога не отвалится». Немного странно идти без очереди. Потом Алехандро мне объяснил: Пачита думает, что женщины должны уступать очередь мужчинам, потому что те хуже переносят боль, а женщины могут подождать. Итак, я иду за ней с Валери, которая объяснила ей цель моего визита на испанском. Вдруг старушка поворачивается и, смотря на меня своим белым глазом, делает два или три очень быстрых движения из карате. Если бы меня в тот момент спросили о ее возрасте, я бы сказал, что ей лет двадцать. Потом она взяла принесенное Валери сырое яйцо, разбила его и растерла по всему моему телу: по лицу, рукавам, рубашке, брюкам. Затем она сделала то же самое с белой жидкостью, которую достала из стоявшей позади нее огромной бутыли. Я был испачкан с головы до ног. Она дотронулась до моей ноги, до отеков возле места разрыва. Потом отвернулась, подошла к подобию маленького алтаря, сделанного на манер рождественского из фигур и свеч, и начала молиться низким голосом. Я слушал, ничего не понимал, но слушал. Комната была в полутьме, ее освещали только три или четыре свечи. Стол, на который ложатся пациенты для операции, два или три помощника, которые находятся там для того, чтобы чему-нибудь научиться, или для того, чтобы она передала им свой дар. И молящаяся Пачита. Когда она закончила, повернулась к своим помощникам и продиктовала им целый список названий продуктов, трав, растений. Они отдали этот лист Валери. Я посмотрел на нее:
– И сколько я за все это должен?
– Дай ей, сколько хочешь: один-два песо…
Я засунул руку в карман и достал первое, что нашел: бумажную банкноту, не помню какого достоинства. Мы пересекли двор, и пошли на один из огромных мексиканских рынков, красочный, суетливый и шумный. Когда смотришь на полных сил рыночных торговцев и покупателей, складывается такое же, как в Африке, впечатление, что они не чувствуют жару. На этом немного безумном рынке мы купили все необходимое. Когда мы вернулись в дом Алехандро, Валери приготовила из всего этого смесь и, сделав припарку, приложила ее к моему бедру. Я носил ее в течение трех недель. При этом вел нормальную жизнь и даже тренировался. Через три недели она мне ее сняла. Рана полностью исчезла! Единственным неприятным ощущением был момент отдирания присохшей повязки от волосатой ноги. Моя травма был залечена и никогда больше не появлялась. Естественно, те, кто не сталкивался с подобной ситуацией, могут поставить под вопрос свидетельства тех, кто пережил это. Но я утверждаю, что Пачита меня реально вылечила.
Это рассказ Жана-Пьера. Интересный, правда?
Конечно! И какой из него можно сделать вывод?
Я не стану утверждать, что Пачита проводила настоящие операции, но и в обратном я не уверен. И в конце концов я пришел к выводу, что это не важно. В действительности она делает так, что человек начинает задумываться о верности своих представлений об объективном мире, о современной ментальности, которую мы называем рациональной. Мы стремимся быть сторонними наблюдателями внешнего явления, механизм которого должен быть нам ясен. Шаманы же даже не ставят так вопрос. Нет ни наблюдателя-субъекта, ни наблюдаемого объекта, есть только мир, сон, полный знаков и символов, поле для взаимодействия, на котором сливаются многочисленные силы и влияния. В этом контексте не важно, «реальные» операции проводила Пачита или нет. Какая реальность? С того момента, как ты входишь в энергетическое поле колдуньи, ты интегрируешься в ее реальность, а она в свою очередь оказывается в твоей, и вы оба переходите в измерение, где работает именно эта практика исцеления. И ведь многие действительно вылечились! С другой стороны, придерживаясь объективной точки зрения, я так и не смог раскрыть ее трюк, несмотря на то что находился рядом по несколько часов три недели подряд… В любом случае я могу сказать, что Пачита была гением. Если она играла, значит, она была прекрасной актрисой! Если показывала фокусы, значит, эта женщина была самым великим иллюзионистом всех времен! И прекрасным психологом, конечно…
Чему она вас научила? Что вы потом использовали в психомагии?
В первую очередь я научился общаться с людьми. Благодаря ей я понял, что все (или почти все) люди – это дети, иногда подростки. Первое, что делала Пачита, – проводила руками по всему телу человека, который приходил к ней, устанавливая таким образом сенсорный контакт и вызывая чувство доверия у людей. Она производила необычное впечатление: с того самого момента, как Пачита касалась человека, она становилась для него подобием вселенской матери, и он не мог противиться этому чувству. Так же произошло и со мной. Несмотря на то что я в то время не нуждался в учителях и не хотел никому подчиняться, как только она дотронулась до меня, мое сопротивление растаяло, как снег на солнце. Пачита умела разбудить даже в самом самоуверенном взрослом тоскующего по любви ребенка. Сенсорный контакт был эффективнее слов. С его помощью она входила в доверие, вводила человека в состояние повышенной восприимчивости и проводила диагностику. Я, например, помню, как привел к ней своего друга-француза. Он уже несколько месяцев страдал от болей, и французским врачам потребовалось шесть месяцев, чтобы диагностировать у него полип в кишечнике. Пачита провела руками по его телу и сразу обнаружила причину страданий. Мой друг был поражен!
Но кроме этих способностей, колдунья иногда практиковала то, что сегодня я бы назвал чудесными психомагическими актами. Однажды к ней пришел мужчина, который был на грани самоубийства, потому что сильно переживал оттого, что полысел в 30 лет. Он испробовал все возможные средства, но безрезультатно. Брат спросил его через Пачиту: «Веришь в меня?» Мужчина ответил утвердительно, он действительно верил в способности Пачиты. Тогда дух дал ему следующие указания: «Достань килограмм крысиных экскрементов, помочись сверху и хорошо перемешай до пастообразного состояния. Смазывай полученной массой голову. Это средство для роста волос». Мужчина попытался слабо возразить, но Пачита продолжала настаивать, по ее словам, другого средства от облысения не было. Он решил воспользоваться этим необычным советом. Три месяца спустя мужчина снова пришел к Пачите и сказал: «Было очень трудно найти экскременты крысы, но в конце концов я нашел лабораторию, в которой выращивали белых крыс и уговорил служащего собрать для меня экскременты. Когда килограмм был собран, я помочился сверху, сделал пасту и понял, что мне наплевать на все волосы в мире. Поэтому я не стал мазать себе ничем голову, и решил просто принять свою судьбу».
Я увидел в этом акт элементарной психомагии. Пачита запросила у него цену, которую он не был готов платить. Когда лекарство было готово, оставалось только воспользоваться им, Пачитин пациент понял, что спокойно может прожить и без волос. Оказавшись поставленным перед реальной ценой, он решил, что лучше быть лысым. Он вышел из своего воображаемого мира и увидел реальный. Эти абсурдные на первый взгляд указания позволили ему повзрослеть, заставили пройти весь процесс до конца и принять себя таким, какой он есть. Так я понимаю принцип психомагии. Много раз Пачита заставляла людей делать что-то необычное, для того чтобы они могли смириться с тем, что они собой представляют. Помню человека, у которого были проблемы с деньгами, он не мог заработать на жизнь. Старуха заставила его пройти через очень странную церемонию: «пациент» должен был каждую ночь мочиться в горшок до тех пор, пока горшок не наполнится. Затем ему надо было поставить горшок под кровать и тридцать дней спать над собственной мочой. Я присутствовал на этой консультации и, естественно, задумался, в чем смысл подобных мер. Некоторое время спустя ответ был найден: если человек, не страдающий ни умственной, ни физической болезнью, не может заработать денег на жизнь, значит, он не хочет. Одна из его сторон противится этому, и поэтому он находится в конфликте с деньгами. Инструкции Пачиты можно воспринять как настоящую пытку: не нужно много времени, чтобы моча под кроватью начала испускать зловоние. Пациент, вынужденный спать над горшком, быстро пропитывается запахами собственных выделений. С другой стороны, этот опыт требует наличия жертвенности и развивает силу воли. Иначе постоянное соседство с собственной мочой вынести невозможно…
Без сомнения. Но какое отношение это имеет к деньгам?
В первую очередь символическое. Моча, как и золото, желтого цвета. Но в то же время это отходы человеческого организма. В человеке природой заложена необходимость справлять физиологическую нужду. Мочиться и опорожнять кишечник нужно так же, как есть и пить. Но чтобы обслуживать эти нужды, необходимо зарабатывать деньги. Представляющие собой энергию деньги должны всегда находиться в обороте… а тот человек не зарабатывал себе на жизнь, потому что чувствовал неприязнь к деньгам, считал их чем-то грязным и гнусным. У него было заблокировано понятие о деньгах как об энергии, а оно было ему необходимо. Какая-то часть сознания этого мужчины отказывалась принимать движение денег, которые приходят, уходят, превращаются в продукты питания. Он не хотел признавать законное место «золота» в нашей жизни. Пачита заставила его превозмочь этот страх. После того как он каждую ночь оставался один на один с застоявшейся мочой, пациент понял, что золото-моча не является чем-то «грязным», если все время находится в движении. Если человек отказывается верить в это и помещает под кровать, у него начинаются проблемы… «Золото» в его понимании дурно пахло, потому что этот человек отвел ему постыдное место. В конце концов, как я уже говорил, только доведение этого опыта до конца заставило его проявить свою волю, а это необходимое качество для нормальной жизни.
Кстати, Пачита брала плату со своих пациентов?
Нет, она не требовала этого, но люди все равно делали ей подарки. Когда она проводила операции, рядом с ней всегда стояла корзина с большим кошельком внутри, и пациенты складывали то, что хотели. Нельзя сказать, что Пачита занималась бизнесом. Хотя, естественно, те, у кого были деньги, оставляли большие суммы, потому что, посетив Пачиту, приобретали неоценимый опыт. Она лечила не для того, чтобы заработать денег, но зарабатывала деньги для того, чтобы лечить.
Давайте вернемся к вашим впечатлениям. Что значила для вас встреча с Пачитой, как она повлияла на развитие психомагии?
Ее вклад в психомагию простой, но существенный. Следя за тем, как работала Пачита, я понял, что на имитацию операции человеческое тело реагирует так же, как и на настоящее хирургическое вмешательство. Если я скажу, что разрежу тебе живот, чтобы отрезать кусок печени, если я тебя заставлю лечь на стол и точно воспроизведу все звуки, все запахи и манипуляции, если ты почувствуешь на своей коже прикосновение ножа, если увидишь, как течет кровь, если почувствуешь, что мои руки переворачивают тебе внутренности и что-то оттуда достают, ты будешь «прооперирован». Человеческое тело непосредственно и легко воспринимает символический язык так же, как это происходит у детей. Пачита это знала. Она была первоклассным знатоком этого языка.
Значит, Пачита была прежде всего специалистом по символической коммуникации?
Совершенно верно. Кроме того, она очень внимательно рассматривала аксессуары и драгоценности на своих пациентах. Помню женщину с овальным браслетом, в который были встроены овальные же часы. Это, должно быть, был подарок ее матери, и Пачита сразу же поняла, что женщина не решит свои проблемы до тех пор, пока не освободится от материнского влияния. Было очевидно, что овальное отверстие, проделанное в браслете для часов, символизировало ее мать, которая всячески опекала свою дочь-часы. Пачита интуитивно расшифровала символическое послание и порекомендовала ритуал, во время которого женщина должна была часы разбить. Для нее все имело значение, мир был лесом из неразрывно связанных между собой символов. Общаясь с ней, я открыл для себя язык предметов, понял их значение. Например, любой подарок вносит свой вклад в динамику обладания и коммуникации. Если вы забыли какую-то вещь в доме друга или в общественном месте, в этом тоже кроется свой смысл. В простом колдовстве используются все эти механизмы и взаимодействия. Но речь, конечно, идет об интуитивном, а не интеллектуальном или научном знании. Колдун и шаман могут не суметь описать свои собственные действия, для этого они должны будут посмотреть на себя со стороны. Их сила заключается в умении поддерживать внутренние отношения с миром. Они не смотрят со стороны на «объективный» неодушевленный мир, они – часть субъективной вселенной, где все живет и дышит. Та же самая Пачита думала, что болезни – это живые существа. Например, опухоль – это колдовское творение, которое нужно сжечь живьем, после чего можно услышать пение птиц. Иногда она удаляла из тела больного какую-то шевелящуюся форму, которая двигалась в полумраке, как марионетка. Пачита материализовывала болезнь, которая таким образом переставала быть невидимым, а потому опасным врагом, и воплощала ее в бесформенной уродливо-комической фигуре, заслуживающей смерти. Я видел, как она достала из живота гомосексуалиста черный фаллос, который сопел, как жаба…
Прямо сюжет для ваших хэппенингов… Вы описываете «панические » происшествия.
Достойные кисти Гойи! Не знаю, как Пачита переносила нас в этот барочный мир. Вводила в транс, внушала коллективные галлюцинации, показывала гениальные фокусы? Во всяком случае, если это было жульничество, то оно было священным. Я имею в виду, что ее магические действия были эффективными. Пачита облегчала страдания большинства пациентов, поэтому я хотел посмотреть, как она работает, и поучиться у нее.
Но вы руководствуетесь иной логикой, чем Кастанеда, который получил знания от дона Хуана и сам стал шаманом. Вы же не стремитесь стать колдуном, а довольствуетесь использованием некоторых принципов, и то не в магических, а в «психомагических » целях.
Это потому, что я не рожден в «примитивной» культуре. По моему мнению, за считаным исключением (я не хочу говорить о Кастанеде, с которым познакомился в то время в Мексике), человек не может стать шаманом или колдуном, если не родился в «примитивных» условиях. Сколь бы ни было сильным его желание и сколь бы ни были широки его воззрения, он все равно не сможет с легкостью отбросить весь свой западный багаж рациональных знаний.
Кастанеда – неуловимый персонаж, немногие могут похвастаться общением с ним. Как вы познакомились?
В те годы (а это была эпоха шестидесятых) я был довольно известен в определенных кругах благодаря фильму «Крот», который многие считали разновидностью магического кино. Кастанеда посмотрел «Крота» два раза, он ему понравился. Однажды я с одной мексиканской актрисой сидел в Мехико в ресторане, где великолепно готовят мясо и подают прекрасное вино. Вдруг она увидела свою подругу в сопровождении некоего сеньора. Кастанеда (а это был он), узнав, кто я, отправил свою подругу к нашему столу. Женщина спросила, хочу ли я познакомиться с Кастанедой. «Конечно, – ответил я. – Я его большой поклонник!» Она сказала, что он придет за наш столик, но я сказал, что сам пойду к нему.
Какое литературное совпадение!
Жизнь сама по себе очень литературна. Я спросил Кастанеду, можем ли мы встретиться у него дома, но он сказал, что сам зайдет ко мне в отель. Мы, словно два китайца, наговорили друг другу кучу любезностей. Он, не останавливаясь, расхваливал меня, я, естественно, отвечал ему тем же…
И вы не сомневались, что это был действительно Кастанеда?
Ни на мгновение. Позднее в США была опубликована книга с его нарисованным портретом. Это был тот же самый человек.
Каково было ваше первое впечатление?
В Мексике при взгляде на человека легко определить, к какому социальному классу он принадлежит. Кастанеда был похож на лакея.
Как?!
Ну он похож на деревенского жителя: не толстый, но мощный, с кудрявыми волосами и немного сплющенным носом. Типичный мексиканец из простонародья. Но, едва открыв рот, он превращается в принца. За каждым его словом чувствуется огромный культурный багаж.
И мудрость?
Больше чем мудрость. Симпатия. Мы сразу стали друзьями. Одет он был не вычурно, в ресторане он съел недурной кус мяса, запил «Божоле»… Он был похож не на дона Хуана, а на того Кастанеду, которого мы знаем из его книг. Я узнал его тон, его манеру выражаться, если так можно сказать.
Как вы думаете, его книги повествуют о реальных событиях или это выдумка?
Мне трудно сказать. Мне показалось, что он опирается на реальный опыт, но концепции вводит, почерпнутые из общей эзотерической литературы. В его книгах можно встретить упоминания дзен-буддизма, Упанишад, таро, сомнологических исследований. Одно могу сказать точно: в своих поисках он действительно ездит по всей Мексике.
Вы верите в существование дона Хуана?
Нет, думаю, что этот персонаж – гениальная выдумка Кастанеды, который конечно же знал нескольких колдунов яки.
О чем вы с ним говорили в отеле?
Во-первых, он позвонил мне, чтобы предупредить, что придет на пять минут раньше. Меня тронула такая деликатность. Когда он пришел, я сказал: «Не знаю, кто ты – сумасшедший, гений, плут или правдивый человек». Он заверил меня, что говорит только правду, и тут же рассказал мне, как дон Хуан легким шлепком по загривку швырнул его на сорок километров… за то, что он позволил себе отвлечься на проходившую мимо женщину.
Еще он мне рассказал о сексуальной жизни дона Хуана, который был способен эякулировать пятнадцать раз подряд. Он спросил меня, можем ли мы вместе снять фильм. Голливуд предложил ему много денег, но он не хотел, чтобы дона Хуана играл Энтони Куин. После этих слов у него неожиданно случилась кишечная колика, открылся понос с сильной болью. Кастанеда сказал, что такого могучего приступа у него никогда раньше не было. У меня тоже сильно заболели печень и правая нога. Мы едва могли передвигаться от боли. Я вызвал такси и отвез его в отель. Потом поехал на операцию к Пачите.
Я настаивал, чтобы Кастанеда тоже познакомился с этой исключительной женщиной, но он так и не появился. Я провел в кровати три дня. Когда мне стало лучше, я позвонил в отель, но Кастанеда уже уехал.
Больше мы не виделись, жизнь нас разделила. Воин не оставляет следов.
Иными словами, вам он показался и прохвостом, и человеком очень интересным…
Он так убедительно рассказывал о доне Хуане… Я привык к театру, к актерам. Не думаю, что он лгал. Может быть, я сошел с ума и он гений?
Каков, по вашему мнению, вклад Кастанеды?
Огромный. Он создал источник другого знания, южноамериканский источник. Воскресил концепцию Воина Духа. Привлек внимание к исследованиям снов наяву. Конечно, Кастанеда опубликовал слишком много, но американские издатели заставляют подписывать контракты на десятки книг. И несмотря на это, у него всегда было что сказать нового, в своих книгах он пишет о множестве забытых вещей. Поэтому не важно, правда это или ложь. Если это мошенничество, то это священное мошенничество.
Чилиец русского происхождения, проживший много лет в Мексике, вы уж точно не являетесь образчиком западного обожателя богини Разума…
Это точно, я немного сумасшедший, как ты знаешь. Но мое сумасшествие, моя чрезмерность, как ни жаль это признавать, уходят корнями в современную культуру. Хочу я этого или нет, я продукт материалистического общества, которое намерено поддерживать с миром объективные отношения. Мои самые безумные выходки существуют внутри этого контекста, им от него не освободиться. Может быть, они слегка расширяют его рамки, может, выводят на чистую воду какие-то противоречия и тупики, но уничтожить их до конца не могут. Чтобы быть колдуном или шаманом, нужно жить в мире шаманов. Что касается меня, то у меня нет достаточной веры в примитивную магию, необходимой для того, чтобы самому стать магом. Я действительно хотел научиться у Пачиты, но никогда не стремился получить ее дар, чтобы стать целителем. Более того, я всегда противился этому.
Хорошо, возможно, у вас недостаточно веры, чтобы самому стать магом, но вы же все равно верите в магию?
На самом деле я не могу сказать, правда все это или ложь. Но я сразу понял, что если я хочу чему-то научиться у Пачиты, то должен занять однозначную позицию и вести себя, как если бы я не верил.
Почему?
Если бы я исходил из того, что все это правда, что сама по себе магия реальна, я вскоре зашел бы в тупик. Я бы пытался последовать за Пачитой по магическому пути, стал бы там магом-неудачником, практикующим с переменным успехом, потому что, повторюсь, человек не может сменить кожу и стать шаманом только из-за того, что ему сказали, что все это может быть правдой. Таким образом, я заставил себя поверить, что это не более чем выдумка. Говоря «выдумка» я не хочу сказать, что этого не существует (я сам видел целебный эффект от ее действий и странности, которые происходили вокруг нее), я только имею в виду, что все это может быть объяснено совокупностью психофизиологических законов. Таким образом, я пытался научиться у этой женщины тому, что потом мог использовать в своей работе.
Например?
Умению грамотно пользоваться языком предметов и, если можно так выразиться, символическим словарем, чтобы производить нужное впечатление на людей и добиваться нужного эффекта. В общем, я хотел научиться у Пачиты обращаться непосредственно к бессознательному на его собственном языке, не важно, с помощью слов, предметов или действий.
Пачита, несомненно, была исключительной женщиной, но она вписывалась в традицию…
Совершенно верно. Поэтому после нашего знакомства я решил выяснить, какое место занимает магия в примитивных культурах. Я прочел сотни книг по этой теме в попытке выявить универсальные элементы, которые я мог бы сознательно использовать в моей собственной практике. Не буду долго рассказывать про это, лучше приведу несколько примеров. Во всех культурах существует идея использования силы слова, убежденность, что желание, выраженное в соответствующей форме, исполнится. Но часто имя Бога или духа подкрепляется ассоциацией с каким-то образом. Древние интуитивно понимали, что бессознательное воспринимает не только речь, но и формы, образы, предметы. С другой стороны, например, египтяне считали, что написанные слова важнее произнесенных. Надо было не только высказать свое желание, но и написать. В психомагии я обычно прошу человека писать письма, не столько из-за их содержания, сколько потому, что даже просто написание и отправка обладает терапевтическим эффектом. Другая общая практика состоит в очищении, в ритуальном омовении.
В Вавилоне во время оздоровительных процедур экзорцисты приказывали пациенту раздеться догола, выбросить старую одежду как символ прошлого «я» и одеться во все новое. Египтяне считали, что перед произнесением магических формул необходимо очиститься. Вот что говорит об этом один древний текст, название которого я не помню, но который послужил для меня когда-то источником вдохновения: «Если человек произносит эту формулу для собственных нужд, он должен намазать себя маслами и ароматическими мазями и взять в руку полное кадило. За ушами у него должна быть сода одного качества, а во рту – другого. Он должен помыться, надеть два новых предмета одежды, белые сандалии и нарисовать на языке свежими чернилами изображение богини Маат». Я тоже прошу многих, кто приходит ко мне на консультацию, принять ванну и пройти другие очистительные процедуры. Несмотря на то что эти действия кажутся простыми, они сильно влияют на психологическое состояние человека, меняя его. Если кто-то боится поговорить со своей матерью, я советую перед беседой прополоскать рот семь раз и наполнить карманы лавандой. Этого будет достаточно для того, чтобы разговор прошел по-другому.
Древние думали, что многие символические предметы или существа являются их покровителями. В магических текстах говорится о насекомых, меленьких животных или, скажем, об ожерелье. Они также использовали льняные ленты, восковые фигурки, перья, волосы… После того как я нашел в древних текстах описания подобных практик, я задумался о проекциях этих предметов в сознании людей и стал искать способы их применения в своей практике. Маги записывали имена своих врагов на сосудах, а затем разбивали и закапывали их, веря, что противников ждет смерть и забвение. На подошвах королевских сандалий они рисовали изображения «злодеев», чтобы король ежедневно топтал возможных захватчиков. В психомагии я прибегаю к тем же примитивным принципам, но исключительно с позитивными целями. Я советую людям «зарядить» предмет, написать имя. Хеттские колдуны навели меня на идею о замещении и идентификации: в действительности маг не разрушает зло, а берет над ним власть, раскрывает его причины и вырывает из тела или духа жертвы, чтобы вернуть в ад. Согласно древнему тексту «предмет привязывается к правой руке и правой ноге жертвователя, затем отвязывается и привязывается к крысе, в то время как священник говорит: „Я вырываю из тебя зло и привязываю его к этой крысе“, затем крыса освобождается». Так искореняла зло Пачита, вливая его в растение, дерево или кактус, и они погибали у нас на глазах. Можно принести в жертву барашка или козу – это старый метод обменять баш на баш, барашка на больного. Тюрбан больного привязывался к голове жертвенного животного, а потом эту голову отрезали, предварительно коснувшись ножом шеи больного. Согласно еврейской магической традиции можно силы зла обманывать и вводить в заблуждение. Для этого человек переодевается и меняет свое имя… Я сам имел возможность убедиться в положительных последствиях смены имени, хотя и на бумаге. Я применяю ту же технику, раскладывая карты таро: Башня («Дом Бога» / La Maison Dieu по-французски) изначально означает катастрофу, но почему бы не увидеть в ней «Душу и ее Бога» (LAme et son Dieu) и дать ей таким образом позитивный заряд? Эти древние ритуалы также подсказали мне, что, если хочешь очиститься, нужно закопать что-нибудь в землю.
Это примеры универсальных основ магического акта, я выделил их для себя, чтобы использовать в психомагическом или, другими словами, в лечебном акте.
И сцеляя людей, Пачита опирается на их веру?
Давайте назовем это не верой, а послушанием. Я имею в виду, что даже если не веришь в сверхъестественные способности колдуньи, следует подойти к этому непредвзято и предоставить колдунье возможность действовать. Другими словами, веришь ты или не веришь, ты должен добросовестно и точно следовать полученным инструкциям. Если ты не покупаешь и не принимаешь прописанные врачом лекарства, как ты можешь судить о его профессионализме? Если Пачита рекомендует сделать что-то, человек идет и делает, не стараясь понять смысл этого. Он просто повинуется, сколь бы странным ни казалась ему рекомендация. Как мы уже говорили, это часть культуры, совершенно отличной от нашей. Редактор одного влиятельного ежемесячного парижского журнала, больной раком, спросил меня как-то, не мог бы я его познакомить с Пачитой. Я привел его к ней домой, она его прооперировала и сказала: «Теперь ты здоров, но будь осторожен, никому ни слова об этом в ближайшие шесть месяцев». Он не послушался. Едва вернувшись во Францию, он пошел к врачам в надежде, что они подтвердят слова Пачиты. Они ему сказали, что он не излечился, и спустя три месяца мой знакомый умер. В то же время мой друг из Франции, пресс-секретарь крупной кинематографической компании, перенесший несколько инфарктов, по моему настоянию пошел к Пачите, чтобы она «поменяла ему сердце». По окончании операции колдунья попросила его подождать три месяца. Он так и сделал. Когда отведенный срок закончился, он обследовался, и электрокардиограмма продемонстрировала положительную динамику. С тех пор прошли годы, а он все еще жив… Еще я могу рассказать тебе случай с ассистенткой кинематографиста Франсуа Райхенбаха. После автомобильной аварии она должна была остаться парализованной на всю жизнь. Пачита прооперировала ее, и она снова начала ходить. Некоторое время назад она заезжала ко мне, чтобы поблагодарить за то, что я познакомил ее с колдуньей. Я воспользовался случаем и попросил ее выступить на моей лекции в Сорбонне, где собралось порядка пятисот человек.
Позволь мне зачитать тебе часть ее рассказа, он был записан на пленку, а потом перенесен на бумагу.
Ходоровски: Ну что же, приступим. Я буду задавать тебе вопросы. Как тебя зовут?
– Клоди.
– У какого французского режиссера ты работала ассистенткой?
– Я была ассистенткой у Райхенбаха.
– Ты попала в аварию?
– Да, в Белизе. Позвоночник был буквально раскрошен, повреждены нервные окончания, сломано девять позвонков. Я провела три месяца в коме. Когда я пришла в сознание, мне сказали, что я парализована и никогда не смогу ходить. Но потом позвонил Райхенбах и сказал: «Тут со мной Алехандро Ходоровски, передаю ему трубку». В то время Ходоровски был для меня человеком, который снял абсолютно безумный фильм. Он спросил: «Что с тобой стряслось?» – и я ответила: «Я парализована». «Это не страшно, – сказал он. – Тебе нужно ехать в Мексику к колдунье Пачите». И я поехала оперироваться, хотя абсолютно в это не верила. Не верила в ее нож, ни во что не верила. Как мне было плохо. Как все болело. Пачита разрезала меня от затылка до копчика. Я дала ей сто франков, чтобы она купила позвонки.
Кто-то из публики: Что?
Ходоровски: Да, имейте в виду, Пачита покупала позвонки в больнице или в морге, не знаю точно… Иной раз приходила с сердцем в склянке.
– Да, точно-точно! Но я должна сказать вот что: я знала, что в один прекрасный день я встану и пойду. Я не верила в Пачиту, Алехандро мне казался психом, но я знала, что буду ходить, и я добилась этого с их помощью. Но прежде всего я верила в саму себя.
– Расскажи о своей операции.
– Ну… она взяла нож и просто разрезала меня сверху донизу, обнажив позвоночник. Я чувствовала абсолютно все. Потом мне показалось, что она бьет по мне молотком. Потом она меня перевернула. А, нет, сначала она полила меня девяностоградусным спиртом. Стоял отвратительный запах теплой крови. Спирт страшно жег. И тут я ее укусила! Да, я ее укусила! Она провела передо мной рукой, я не могла упустить эту возможность. В тот момент я была уже практически без сознания. Не так от боли, как от запаха крови, это было непереносимо. И тут она положила меня на спину. «Что, черт возьми, она делает?» – подумала я, и вдруг перестала видеть ее руки. Рук не было. Они были внутри меня, в моем животе, а я ничего не чувствовала.
– Ты видела это.
– Да, я видела это.
– Отлично! Это, друзья мои, что-то вроде передачи. Не знаю, смотрел ли кто-нибудь из вас программу про айкидо[11]. Там приходит учитель, мы ощущаем силу его ки, и он кажется нам непобедимым. На самом деле он уязвим не менее прочих, он совершенно бессилен перед тем, кто не входит в число его учеников. И необходимо, чтобы произошла та самая передача. То есть чтобы мы наделили этого человека нашей внутренней силой и тем самым превратили бы его в учителя, в гуру, в того, кто обладает огромной мощью. Благодаря нам он становится непобедимым. Это очень важный и необходимый процесс, но это просто передача. И любопытно, что каждый, кто приходил к Пачите, совершал ее.
Интересно… Клоди не верила в лечение, но согласилась ему подвергнуться, в отличие от редактора журнала, который сделал то, что ему заблагорассудилось.
Именно. Для того чтобы лечение принесло результаты, нужно просто принять правила этой игры и не пытаться их понять. Правда, сам я постарался все же раскрыть некоторые механизмы, задействованные в процессе исцеления, с тем чтобы использовать их в дальнейшем. Помню, например, как один мой друг стал слабеть на глазах. Пачита велела ему не принимать никаких витаминов, а вместо этого пойти в мясную лавку, украсть там кусок мяса и съесть его. Он должен был проделывать это раз в неделю. Разумеется, к моему другу вернулась вся утраченная было энергия. Произошло это, как мне кажется, по одной простой причине: совершать каждую неделю кражу для него, человека робкого, было актом неслыханной дерзости. Ему приходилось мобилизовывать все внутренние силы. И вскоре он понял, что на самом деле он сильнее и решительнее, чем думал прежде. И как только он по-другому взглянул на себя, изменилась и его жизнь. По крайней мере я это вижу так.
— Как ваше сновидение? — Карлос Кастанеда спросил группу учеников, которые находились в помещении неподалеку от Аламеды в Мехико в сумерках однажды весной.
— И что вы сновидите? — добавила Флоринда Доннер-Грау.
— Ну, — сказала одна ученица, — вчера ночью мне снилось, что я работала над новой компьютерной программой и дизайном. Это был замечательный дизайн, очень функциональный и в центре была текучая спиральная форма, и мой босс был доволен… Но, — продолжила она, пожимая плечами, — это было всего лишь сон…
— Что ты имеешь в виду — «просто сон»? — спросила Флоринда Доннер-Грау. — Ты понимаешь, что бесконечность, Дух может направляет тебя к этому дизайну, а ты сдерживаешь себя!
— Я, сдерживаю себя? — спросила ученица. — Мой босс сдерживает меня! Ему не нравится ничего, что проектирую я или кто-то другой. Я не хочу ему ничего показывать из-за страха быть осмеянной перед другими. И, кроме этого, кто я такая, чтобы предлагать что-то новое своему боссу? Я не смею!
— Ты имеешь в виду, ты не смеешь сновидеть за пределами твоего ограниченного восприятия, прошлых ограничений твоей линии, твоей культуры, — сказал Карлос Кастанеда, — И остальные из вас — тоже «застряли» в вашем сновидении таким же образом? — спросил он. — Если вы «застряли» в первом внимании нашего повседневного соглашения, вы также «застрянете» в огромности второго внимания.
— Ну, — добавил другой ученик, — я действую также. В колледже я хочу по—настоящему учиться, но я сдерживаю себя и не спрашиваю профессора того, что я не понимаю, только затем, чтобы потом спросить другого студента. И если я не могу найти студента, который знает ответ, тогда я говорю себе «Зачем беспокоиться?». Все равно я ничего не могу сделать, я скорее всего провалю этот предмет.
— Вы оба скорее «кошмарите», а не сновидите, — сказала Флоринда Доннер—Грау. — Я знаю, что вы все пересматриваете свои действия, — продолжила она.
Ученики кивнули.
— Если вы на мгновение сфокусируетесь на сценах, где вы повторяете себе такие кошмарящие команды как «Я не могу», «Я не хочу выглядеть глупо», «Это слишком тяжело», «Он или она или они не будут меня слушать», «Ничего хорошего мне не придет!» — и затем посмотрите на ваше прошлое, где могли появиться сцены такого рода. Вы обнаружите, что эти фразы, эти настроения не начались с вас! Когда вы были детьми, кто-то в вашей семье сказал эти слова, о себе или о вас, вам, и вы, впитав их, повторяете по сей день.
— Как мы можем остановить это? — спросил один ученик.
— Глядя на те сцены, дыша в них, зажигая их теперь новым осознанием, расширяя ваш взгляд на них для того, чтобы включить содержание их истоков и эффектов, их корни и их ветви — в вашей собственной жизни, в вашей линии и в вашей культуре.
— А затем? — спросил другой ученик.
— Найдите другие сцены в вашей жизни, сцены радости, где вы присутствовали в моменте, осознавали, где вы чувствовали, что каждая клеточка вашего тела жива, каждая часть вашего существа задействована! И вы можете найти корни тех сцен в вашей собственной жизни и в вашей линии, и в вашей культуре — и ветви, как выросли те корни, какие плоды они приносят, какой эффект они оказывают на следующее поколение — и возьмите элементы этих сновидений в сейчас.
— И начните рассказывать другую историю — дайте себе быть вдохновленными новым дыханием, новым потоком, новым намерением… Вместо того, чтобы только повторять моменты, которые не работали — учитесь у тех моментов! Сплетайте вместе другую форму — вместо кучи обвинений, извинений и жалоб вы можете сделать нить резонансных нот благодарности.
— Чтобы помочь вам в этом, мы будем практиковать магические пассы Пернатого Змея. Для видящий древней Мексики мистическая фигура пернатого змея представляла состояние сновидения—наяву, состояние полного присутствия. Дон Хуан говорил, что это были небо и земля, радостно воплощенные вместе в сердце человека — взаимодействие себя и энергетического двойника, тела сновидения. Для видящих его линии тело сновидения — это аспект нашего существа, который сканирует через пространство и время и за их пределы, который путешествует во вселенной, в море осознания, чтобы принести нам сновидения сюда, в эту человеческую форму, на этой земле.
— Давайте начнем с магических пассов левого и правого тела, — сказал он. — Когда вы их делаете, — сказал он, поднимая левую руку, как если бы доставал ее из рукава, — чувствуйте, как пернатая змея очищает атмосферы своими перьями!
— Чувствуйте сейчас, как ее поднимает поток ветра, намерением Духа, который течет через и вокруг нее, — сказал он, очерчивая перед собой круг правой рукой. — Когда мы сводим вместе левое и правое тело, мы сводим вместе все лучшее, что мы унаследовали от матери и отца, из нашей культуры, предков, ДНК предков. Мы летим так же, как пернатая змея летит в ее сновидениях! — сказал он, и затем все стали входить в нечто, что казалось безвременной реальностью, где они смешали движения лева и права.
В конце формы крылья змей открылись назад, как будто они поймали поток и оседлали его.
Когда пришло время уходить, они все вышли наружу, где была ночь. Порыв ветра поднялся в воздух, пройдясь по их курткам.
— Посмотрите вверх, — сказал Карлос Кастанеда, его глаза сияли, — Венера — вечерняя звезда…и семь сестер — Плеяды!
Яркий свет планеты освещал небо вокруг звезд, которые, казалось, мерцали и сверкали из глубин бездны.
— Посмотрите, как сверкают эти звезды, ощутите гармонию, которые они создают все вместе, — сказал он. — Они позволяют себе организоваться в форму чего-то большего, чем они сами. Мы все это можем сделать, — сказал он, поворачиваясь ко всем. — Мы может вытянуть наши чешуйки и осветить оперение… и наш полет начнется здесь!
Письмо основателя компании Energy Life Sciences Institute:
Уважаемые практикующие врачи, дорогие пациенты и дорогие друзья, и я перечисляю всех вас без особого порядка, но да, по отдельности, как одно целое. И это относится к контексту этой истории, которой я хочу поделиться, о том, как предложение, сновидение, переданное мне моим учителем Карлосом Кастанедой, развивалась с течением времени и пришла к этому настоящему времени, возможно, эволюции или более высокой готовности к проявлению, после постепенного развития в течение почти 30 лет.
Будучи молодым врачом и будучи выходцем из семьи врачей, погруженных в рамки науки, я познакомился с Кастанедой при самых необычных и непредвиденных обстоятельствах. И это был переломный момент в моей жизни, после которого все изменилось. Мой общий интерес к пониманию других форм медицины и целительства в какой-то мере и до этого момента был обусловлен лишь стремлением к знаниям, увлечением биологией человека, его возможностями и миром в целом. Но все это резко обострилось в тот момент, когда я встретился с ним. Это было в городе Лос-Анджелесе в начале 90-х годов.
Как только я с ним познакомился, на следующий день он пригласил меня на обед. Мы пошли в его любимый кубинский ресторан. Он приехал на машине, за рулем которой находилась одна из его близких помощниц, которую он называл «оранжевой лазутчицей», потому что при взгляде на нее с точки зрения энергетики ее энергетическое поле имело оранжевый оттенок. Во время обеда я был очарован тем, что наконец-то познакомился с этим загадочным человеком, который так вдохновлял меня своими книгами.
Позже я понял, что он «проверял мой интеллект», что бы это ни значило с точки зрения энергетики. Я знаю это потому, что в других случаях, после того как я стал его учеником, мы иногда приглашали кого-нибудь на обед, и он говорил мне: «Пойдем, посмотрим, умный ли он!». И, например, в других случаях он все время говорил. И я думал: как же он может определить, умный ли человек, если он даже рта не открывает? Но в конце он неизменно заявлял, что человек интеллигентен или не интеллигентен, причем в самых определенных выражениях!
Когда мы закончили первый обед в «Версале», я выходил на парковку ресторана, и в этот момент к нам подъехал Кастанеда на своей машине, а когда он проходил мимо меня, то остановил машину, опустил стекло, посмотрел на меня и сказал: «Причина, по которой Бесконечность указала мне на тебя, заключается в том, что однажды ты станешь мостом между медициной и знанием дона Хуана». После этого он опустил окно и уехал.
В тот момент мой логический ум отмахнулся от этого замечания, посчитав его просто вежливой попыткой проявить доброту. Хотя позже я узнал, что он никогда не говорил просто так. Он был очень целеустремленным в своих высказываниях.
С годами, став его учеником, я начал изучать китайскую медицину, к чему меня подтолкнули рекомендации Карлоса и моей энергетической «тетушки» Тайши Абеляр.
Тайша была тесно связана со мной, как сказал мне нагуаль, и действительно, она помогала мне и направляла меня. Она объясняла мне кое-что о мире энергии и о том, как они живут, что, как мне показалось, полностью соответствовало мировоззрению, описанному в их книгах.
Я всегда называл Кастанеду «нагуаль», что означает того, кто занимается примерно тем же, занимаются учителя в других традициях — свами или сенсеи.
Нагуаль всегда говорил мне, насколько Тайша сильна как мастер боевых искусств, и что мне повезло, что она взяла меня под свое крыло, потому что под ее защитой мне нечего бояться.
Я узнал, что между традицией шаманов древней Мексики и изучением боевых искусств и восточной медицины существует тесная связь на многих уровнях. Согласно устной традиции, в 1700-х годах один из нагуалей, принадлежавших к линии, столкнулся в порту Веракруса с моряком и воспринял эту встречу как знак того, что этот моряк должен стать новым лидером линии. А тот моряк оказался китайским специалистом по боевым искусствам. С тех пор в линии появилось много восточных элементов, и я обнаружил, что между ними есть удивительное сходство во многих аспектах, как во взглядах, так и в способах работы с энергией.
Ближе к концу жизни Карлос Кастанеда начал говорить со мной и одним врачом, который был его личным врачом, о том, что мы собираемся открыть клинику, шаманскую клинику. В медицинском учреждении, но в месте, где двери клиники будут открыты Духом. Новая конфигурация того, что в линии Дона Хуана представлял собой такой человек, как Висенте Медрано: традиция курандерос и целителей, знахарей и травников лекарственных растений.
Один из шаманов, обучавших Кастанеду, Висенте был среди них травником и использовал растения для изготовления лекарств. Он учил, например, что «неважно, что ты говоришь растению, важно чувство симпатии к нему и отношение к нему как к равному».
Кастанеда оставался с идеей нашей шаманской клиники до самой своей смерти. И всего через несколько лет мы с женщиной-целительницей открыли клинику, где в той или иной форме встретились бы западная медицина, восточная медицина и шаманизм. Шли годы, эта мечта продолжала развиваться в разных сущностях, как развивался и я. И вот совсем недавно весь этот опыт и знания собрались воедино, и, наконец, эта интеграция может быть сформулирована.
Итак, таков контекст, а Energy Life Sciences Institute — это средство, в котором мир западной медицины, как я его изучал, мир восточной медицины, как я его понимал, и мир шаманизма, как я его пережил, становятся единым целым. Любые разделения этих направлений, которые развивались параллельно, теперь находятся под одним зонтиком; поэтому я так приветствовал вас в начале этого рассказа, потому что я как западный врач, я как шаман, я как традиционный китайский врач, я как друг — все это интегрируется, двигаясь вперед. Как в мифе о Кецалькоатле, который лежит в основе мезоамериканской культуры: оперенный змей больше, чем просто сумма его отдельных частей.
По линии своей семьи, по линии врачей, я пришел в это мир как Пауло Риварола.
А в моей энергетической семье, в моей энергетической родословной, связывающей меня через моего учителя Карлоса Кастанеду с его учителем Хуаном Матусом, а через них и с прошлым, вплоть до шаманов древней Мексики, я появился как Майлз Рид. Урожденный Пауло и вознамеренный Майлз также соединяются.
Изучение и понимание биологии человека, медицины и химии, индивидуальное осознание того, что содержит каждый орган, связь между нашим внутренним и внешним миром, движение энергии и информации по телу, сознательная работа с мыслями и образами для влияния на функции, систематическая практика, расширяющая нашу перцептивную линзу, и, в конце концов, понимание сознания — все это объединяется. Новая позиция, новая медицина.
В это время, в этом 21 веке, сложности в мире выходят на такую скорость требований и изменений, которая охватит нас в ближайшие 10 лет. Так быстро, так масштабно, что нам нужна эта модель: быть в контакте и осознавать себя как физическую сущность, как биологическую биохимическую сущность, как энергетический аппарат восприятия, как конгломерат энергетических полей, и как выражение самой бесконечности, движущейся по жизни. И мой учитель, как провидец, я верю, что он видел все это сейчас, тогда.
Я вхожу в эту структуру, где шаманизм дона Хуана встречается с медициной Запада и Востока, как зернышко, как агент, для рода шаманов древней Мексики, для моего рода, для планеты в целом, и для нашей эволюции. И я с радостью приглашаю вас отнестись к себе в рамках этих параметров и получить доступ, надеюсь, к более высоким состояниям благополучия, реализации и цели. Давайте сделаем это.
Что касается Третьего Внимания, я постараюсь изложить свою личную и лучшую интерпретацию того, что я услышал на различных семинарах по Тенсегрити, в которых я участвовал.
Третье Внимание было личной мечтой старого Нагваля и только его, оно не было частью какой-либо традиции. Это намерение было мотивировано отчаянным поиском выхода из преобладающего Второго внимания, которое до сих пор было единственным достижением тех, кто сгорал в огне изнутри. По этой причине Дон Хуан и его когорта изо всех сил пытались достичь Третьего Внимания и полной Свободы. Эта огромная, смелая попытка старого Нагваля раздвинуть границы существующего, к сожалению, не увенчалась успехом. Фактически, после внутреннего огня они снова оказались в определенном аспекте Второго Внимания, отданные на милость и в плену неорганических существ.
В этот момент кто-то из присутствующих на собрании сказал: а нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы его спасти? И новый Нагваль ответил: «Если бы старый Нагваль услышал тебя, он бы непременно сказал тебе: «Иди нахуй!» (Fuck You!)». И затем он добавил, что в этом конкретном слое время течет иначе, чем у нас, и, возможно, для него уже прошли сотни или тысячи лет. За все это время такой безупречный Нагваль, как он, и исключительные воины, подобные тем, кого он обучал, которые знают, какие вещи они открыли и применили, чтобы выйти из своей ситуации. Но шок был не только для них, но и для нас, присутствующих в нашей ситуации. когда-то мы питались этим мифом через его книги. Фактически, все книги, рассказывающие исключительно о мире старого Нагваля, имеют своим центральным стержнем поиск Полной Свободы, более известной как Третье Внимание: если ее не существует, если даже чудесный старый Нагуаль не смог ее изобрести, это означает, что рухнут все книги, каждый аспект, каждый совет. И это действительно так.
Сам новый Нагваль, как видящий, рассказал нам, что те, кто впервые приходит на семинары по Тенсегрити, ни разу не прочитав ни одной книги, получают гораздо больше преимуществ, поскольку они свободны от ожиданий и суждений, которые больше не имеют смысла. У многих из нас, присутствовавших, особенно у тех, кто, как и я, годами питались только его книгами и этим мифом, возникло желание встать и уйти навсегда. Но Нагваль сказал нам, что по той или иной причине он тоже оказался в положении, подобном нашему, и тогда старый Нагваль сказал ему, что его не беспокоит то, что он ушел; но оно предупредило его об одном: «В твоей жизни тебе выпала огромная удача встретить этот поезд (я не совсем уверен, был ли это поезд, корабль или что-то подобное), идущий в бесконечность, можешь выйти и уйти, если хочешь, но знай наверняка, что другого ты никогда не встретишь, это энергетическая вещь». «И так же, как он сказал мне тогда, так и сегодня я говорю вам с той же уверенностью».
Нас осталось много, мы засучили рукава и хорошо справились. Нам говорят, что единственное, что осталось от мира старого Нагваля, — это текучесть. Итак, мы выбросили наши дорогие шкатулки, наши маленькие частные образования, наши мечты и все остальное.
Но мир Нагваля Карлоса Кастанеды – это мир невиданной красоты и дерзости, я никогда не думал, что полюблю этот мир гораздо сильнее, чем пустыни старого колдуна Яки.
Поскольку они узнали эту ужасную истину и укрепились опытом старого Нагваля, они принялись за работу всеми средствами, чтобы наметить новое направление. Здесь я хотел бы подчеркнуть исключительную ситуацию, которая сложилась сейчас и никогда раньше в истории.
Присутствие женщины-Нагваля, существа, которое уже разожгло огонь изнутри и воочию стало свидетелем попытки старого Нагваля; никогда прежде никто не возвращался после того как сгорания в огне изнутри.
Присутствие грозного Нагваля, неукротимого и безупречного лидера, имеющего опыт 27 Нагвалей до него и который, благодаря своему особому энергетическому телосложению, делает возможным присутствие огромной массы людей, которые жаждут и мечтают о мечте». невозможно»: путешествие в бесконечность с ними.
Присутствие древнего провидца, чудесного существа, которое жаждет свободы больше, чем кто-либо другой, и предоставляет Нагвалю безупречную поддержку неисчислимой ценности.
Присутствие двух лазутчиков, обладающих голубой и оранжевой энергией, которые обладают невероятной легкостью путешествовать в бесконечность, как ни у кого раньше. Именно эта последняя характеристика, кажется, является той, которая в конечном итоге может оказаться решающей. Голубому лазутчику, возвышенному существу, прозванному Нагвалем космическим насекомым, по-видимому, поручено, поскольку он единственное существо, способное вести окончательное путешествие в направлении, которое никто никогда раньше не пробовал: источники, источники намерения. такой же. Физически погрузитесь в то место, куда Дух приходит и входит во вселенную. С этой позиции Нагваль сказал на семинаре:
Поскольку книги и надежда на Третье Внимании больше не являются полезной философской поддержкой, их заменили очень сильное физическое тело и единственная-единственная простая молитва женщины-нагваль, все остальное — тишина.
Поскольку книги и надежда в третьем Внимании больше не являются полезной философской поддержкой, их заменили очень сильное физическое тело и единственная-единственная простая молитва женщины-нагваль, все остальное — безмолвие.
МОЛИТВА ФРАНЦУЗСКОГО ДЕСАНТНИКА
Я обращаюсь к Тебе, Боже мой, чтобы Ты дал мне
чего я не могу достичь самостоятельно.
Дай мне, о Боже, то, что у тебя осталось.
То, о чем никто никогда не просит.
Я не прошу тебя об отдыхе
ни спокойствия,
ни того, что душа, ни того, что тело.
Я не прошу у тебя богатства
ни успеха, ни святости.
Многие люди так часто просят тебя обо всем этом, о Боже.
что ты, должно быть, устал.
Дай мне, о Боже, то, что у тебя в корзине.
То, о чем никто никогда не просит.
Я хочу риска и беспокойства.
Я хочу мучений и битвы.
И я хочу, Боже, чтобы Ты дал их мне раз и навсегда.
потому что мне не всегда хватит смелости
чтобы иметь возможность просить тебя об этом.
Я считаю, что это стихотворение нужно не только читать, но и повторять вслух до тех пор, пока нас не услышат. Это улица для отчаявшихся людей. Как сказал новый Нагваль, те, кто в большем отчаянии, имеют больше преимуществ. Уйдут те, кто доволен своей жизнью и есть что терять. Если он почувствует себя чем-то обиженным или возмущенным, то он просто будет вести себя как лиса и виноград.
Путешествие начинается с посещения семинара. Вот почему так важно пойти на семинар, этот поступок впервые ставит нас перед бесконечностью, которая нас уже ждет, и означает сказать: «Я есть!», «Я могу быть неадекватным, слабым, старым, толстым, больным или полным чувства важности, но я здесь!» И в этом акте мы одни, нас никто не сопровождает. Говорят, что после посещения семинара нас знают энергетически, возможно, не по имени, а энергетически. С этого момента они знают, увеличивается ли наше осознание, даже если мы находимся на другом конце света. Тогда принять участие в как можно большем количестве семинаров означает сказать: «Я все еще здесь! А те, у кого есть проблемы с деньгами, должны попытаться проявить намерение и самую полную решимость и отчаяние, на которые способны человеческие существа, и они увидят, что такие проблемы исчезнут очень легко; это просто вопрос энергии.
Тем же, кто, как я, чувствует себя особенным и не таким, как все, и ожидает, что его «откроют» и «заметят» на семинарах, я могу лишь напомнить, что главная цель Нагуаля — разрушить наше гигантское чувство важности, и если это произойдет, то это будет самое лучшее, что может с нами случиться. Для кого-то семинары могут стать настоящей машиной по уничтожению собственной значимости. А для тех, кто переступает определенный барьер, сервис оказывается в тысячу раз хуже. «Не судите и не обижайтесь, что бы с вами ни случилось», — посоветовал нам кто-то. Многие спрашивают в этой рассылке, принесла ли практика Тенсегрити какие-то результаты. Лично я до того, как попал на первый семинар, считал себя самым важным существом, которое когда-либо жило, и трагедия в том, что у меня были веские аргументы в пользу этого. Посещение семинаров и практика Тенсегрити вернули меня к тому, кем я являюсь на самом деле. Ничего.
Нужно всегда помнить, что правильное название этой доколумбовой традиции — нагуализм. Тот, кто осознает, кто такой нагуаль, и разоблачает многочисленных самозванцев на площади, которые, как паразиты, вторгаются между ним и нами и интерпретируют энергию вместо нас, тот, кто доверяет нагвалю больше, чем собственному разуму, и приостанавливает суждения, как советуют феноменологи и шаманы, находится на полпути к этому.
Его (нагваля) полное и преднамеренное отсутствие не позволяет нам говорить о нем как об идеальном отце, которого у нас никогда не было, или, что еще хуже, как о гуру или учителе: то, что уже начало происходить. Его отсутствие полезно для нас, потому что позволяет нам свободно развиваться, не стимулируя ту сторону, которая всегда стремится к безопасности, зависимости от других, не принимая на себя ответственности за свои поступки. В другой раз было сказано, что книги сделали первичный отбор, теперь посмотрим, кто будет сопротивляться Тенсегрити и связанным с ним семинарам. Еще говорили, что мы, итальянцы, к сожалению, слабые, а римляне, в частности, сразу бросаются в глаза, когда входят в семинарские залы, благодаря своей особой энергетической конфигурации, которая повторяется у всех римлян без исключения. Эта конфигурация делает их чрезвычайно элегантными на вид, но в то же время очень слабыми и, следовательно, энергетически непригодными для путешествия в бесконечность. Напротив, энергетическая конфигурация американцев очень подходящая. Более того, они уже прошли естественный отбор, когда их «деды» отважились на социальную бесконечность, отправившись в Америку. «Это пограничные люди, очень выносливые и приспособленные к путешествию в бесконечность. Все-таки итальянцы когда-то были лучшими, храбрыми, исследователями и мореплавателями, должно быть, что-то осталось в их генах»».
Вселенная меняется каждое мгновение. Одна из постоянных и неизменных традиций — это смерть. Но речь идет не о конкретной традиции, не о шаманизме или чем-то еще, а о том, чтобы овладеть своей истинной природой. Быть путешественниками и исследователями — это, похоже, наша единственная природа.
Мы находились как раз в том месте, где нагуаль Карлос пережил одно из самых странных и грозных проявлений силы дона Хуана. Там Дух запустил дона Карлоса в путешествие во времени и пространстве простым толчком сзади.
Дон Авелино вызвал меня туда, потому что хотел совершить определенные маневры в моем присутствии. Он сделал несколько «стирающих» пассов надо мной, не прикасаясь ко мне. Затем он вошел в глубокую концентрацию и я заметил, как он посмотрел на меня от ног до головы; я заметил удовлетворение в его улыбке. Я заметил удовлетворение в его улыбке. Он пригласил меня выпить в Sanborn’s La Fragua (Этот ресторан располагается рядом с Monumento y Museo de la Revolucion. Ресторан славится блюдами мексиканской кухни).
Дон Авелино не пьет кофе, поэтому он попросил фруктовой воды, а я попросил освежающую жидкость.
— У вас есть, чем можно записывать? Хорошо. Я собираюсь поговорить с вами об энергии. Энергия есть во всей Вселенной. Если бы ее не было, я не мог бы, например, сейчас с вами разговаривать. Она является основой того, что мы называем реальностью. Она имеет намерение и является тем, что связывает нас с внутренними и внешними аспектами Вселенной. Она может быть загрязнена или очищена сознанием. Фактически, все, о чем я буду говорить с вами дальше, связано с энергией.
Древние тламатиниме (учителя, мудрецы) из Анауака хорошо знали это, ибо они вступили в симбиотические отношения с этим первозданной сутью. Можно сказать, что она есть все. Древние называли ее Орлом, мы называем его Богом. И самое удивительное, что его имя, Ометеотль, очень похоже на математическое: божественное единство двойственности троицы. Кстати, займитесь изучением математических основ древних. Многое вас удивит…
Итак, название энергии на языке науатль связано с божественностью; это Теотль (teotl), и древние тольтеки произносили его именно в этом смысле: как синоним энергии. Энергия — это как сила, сущность, «нечто», что удерживает вместе кирпичики, из которых состоит Вселенная. Другими словами, Вселенная — это энергия, это Теотль. Это наши хрупкие и атрофированные чувства заставляют нас воспринимать теотль как множество твердых и отдельных объектов.
Помните ли вы образ атома, который нам описывали в школе? Крошечная сфера, называемая ядром, окруженная электронами, которые вращаются, как планеты. Между электронами и ядром находится огромный вакуум, но если бы вы попытались опустить палец в вакуум, то отторжение было бы огромным. Это происходит потому, что между ними существует Теотль.
Теперь, в наше время, если мы посмотрим на ядро и электроны, протоны и т.д., мы увидим, что материальной плотности этих элементов на самом деле не существует: это просто непроницаемый Теотль (современная физика считает элементарные частицы колебаниями квантовых полей). Следовательно, мы должны убедить себя, что то, что мы видим как физическую вселенную, состоит не из материи, а из некой силы, которую мы называем теотль: то, что находится внутри и снаружи нас, мы сами и все, о чем вы можете подумать, что проявляется в этом мире, есть не что иное, как проявление бесконечного поля энергии, потому что все является энергетическим целым, или, как говорили древние нагуали, все обладает качеством теотль.
Энергия для нас организована в два порядка, которые на самом деле иллюзорны, но служат для того, чтобы дать нам некоторое понимание мира: тональный и нагуальный. Я знаю, что вы знакомы с этими терминами, поэтому не буду слишком подробно останавливаться на них, но следующая попытка определения даст вам лучшую основу для их изучения. Шаманизм не имеет доктрин, заменяя веру практикой. Однако он имеет дело с абстрактным пониманием мира. Вселенная является продуктом двух сил, которые не враждебны, а дополняют друг друга.
Обитатели Мезоамерики называли их Тональ и Нагуаль. Эти силы не являются физическими полярностями, но они порождают их. Эти силы принадлежат не к сфере физического, а к сфере восприятия. Независимое действие этих сил порождает мир ментальных объектов, категорий, суждений, противоречий, парадоксов. В реальном мире эти силы всегда едины. Их действие — это энергетические поля. Каждое энергетическое поле является полем сознания.
Существуют различные типы полей сознания:
Чувственное, когда не удается установить различие между воспринимающим и воспринимаемым — объектами.
Подсознательное, когда он развивает предположение об индивидуальности, но не является самосознательным.
Самосознание, когда осознающий может формировать образ самого себя.
Сверхсознание, когда осознающий может целостно осознавать себя и окружающую его совокупность.
Это скачки порядка на пути сознания. Разница заключается в уровне организации.
Когда Тональ и Нагуаль объединяются, результатом является состояние динамического равновесия. Каждое состояние динамического равновесия — это качественный скачок по сравнению с теми состояниями, которые его породили.
Между ними нет двойственности: нагуаль — это все. Тональ — это те части нагуаля, которые мы можем воспринять. Посмотрите внимательно. По мере того, как вы будете тренировать свои «дремлющие» потенциалы, тональ — как это ни парадоксально — будет уменьшаться, и вы постепенно «осознаете» нагуаль…, и вы сами убедитесь в моем первом утверждении: все есть нагуаль.
Теотль, или энергия, как и все остальное в этой вселенной, имеет законы, которые управляют ею, и если вам удастся хотя бы понять их, это будет уже благо. Один из них заключается в том, что все вибрирует, очевидно, с разными градациями или скоростями. Совершенно очевидно, что энергетическая вибрация кварца сильно отличается от вибрации листа дерева. Но не стоит останавливаться на твердых объектах: мысль также вибрирует с определенной частотой, цвета, цветы, звезды, песчинки и волосы, растущие на вашей голове. Вибрация подтверждает, что ничто не остается статичным, все меняется и/или возвращается в больших циклах. Вы согласитесь со мной, что именно это постоянное изменение делает жизнь интересной. На самом деле, это фундаментальная составляющая жизни. Теотль, находясь в состоянии легкого неравновесия, вызывает ощущение смен времен года, окисление предметов, распад и последующее обновление.
Таким образом, мы доказываем второй закон: текучесть теотля.
Наши физические органы чувств воспринимают и организуют энергию более тонким или более плотным способом, в зависимости от того, быстрая или медленная вибрация. Тонкая, как быстрая мысль, легко поддается изменению и манипулированию; или плотная, как твердая материя, в этом случае она медленная, гораздо сложнее поддается изменению. Кроме того, «внутри» энергии-материи существует довольно много различий; живые ткани легче поддаются изменениям и более подвержены воздействию внешних энергий, например, солнечный ожог на коже; и совсем другое дело — камень. Или энергия воды, чрезвычайно текучая и легко приспосабливаемая, разбавляет и включает в себя всю материю. Великие тламатиниме — эксперты по воде.
На самом деле Дон Хуан был одним из этих облачных тламатиниме, очевидно, связанных с водной стихией. Я хорошо помню, что мой учитель называл их атлан тлачишки (atlan tlachixqui), что означает «те, кто смотрит на вещи в воде».
Еще один очень важный закон заключается в том, что энергия притягивает энергию. Облака притягивают облака, книги группируются в библиотеки, алмазы находят в алмазных жилах… это означает, что должны существовать параллели, сродства, притяжения вибрационного характера. Скука притягивает скуку; любовь притягивает любовь. Между всеми сущностями существуют резонансы, и когда есть сродство, они автоматически испытывают притяжение.
Законы физики ежедневно реагируют на точку фиксации вашего внимания. Когда внимание течет, тогда проявляются законы энергии, характерной чертой которых является непредсказуемость. Воля, любопытство, болезненность, страх, любовь и другие субъективные императивы являются элементами накопления или растраты теотля.
Мы считаем, что необходимо сохранить всю возможную энергию, чтобы выйти за пределы ограниченных параметров нашего восприятия и получить доступ к реалиям нагуаля. Это означает обучение специализированному использованию энергии. И в моем конкретном случае, из-за огромного религиозного давления, которому я подвергался с детства, у меня есть «отпечаток», которая характеризует меня: это сакрализация действий, которые важны для меня. Это налагает на меня ответственность и постоянное стремление предпринимать любые энергичные попытки дисциплинированно и бескомпромиссно. Я хочу, чтобы вы прониклись этим духом. Это изысканный способ использования нашей суеверной обезьяньей природы. Заметьте, что в этом ключе даже то, что кажется негативным, может быть использовано как средство для достижения цели тламатини.
Одно из самых мощных проявлений энергии, которое существует и, очевидно, может быть использовано, — это энергия размножения. Секс, будучи фундаментальным источником выживания для любого вида, является очень мощной жилой теотля.
По моему опыту, факторы, которые больше всего изматывают нас в сексуальных отношениях, следующие, в порядке значимости: во-первых, сам акт выполнения того, что обычно является не более чем социальным требованием (определение себя как мужчины или женщины, или, по крайней мере, гея); особенно когда это становится духовным предлогом, в стиле «сексуального дао», «тантра-йоги» или «нагуали» для женщин; во-вторых, узы зависимости и обязательства, которые заключаются с любимым человеком и его семьей; в-третьих, чувство вины, которое возникает по отношению к нагуалю за то, что у него есть отношения, и по отношению к партнеру и обществу за то, что воин этого не выполняет; это дилемма, у которой есть только одно решение – секс воина, или, другими словами, осознанное сновидение или грезы; в-четвертых, коитус. Эякуляция выводит из вас вещества, полезные для процесса восприятия.
Одна из возможностей исправить ситуацию — правда, весьма посредственная — это совершать половой акт без эякуляции. Вы, вероятно, сэкономите один процент энергии, но у этого способа есть недостаток — он извращает биологическую цель полового акта, что порождает состояния невроза. Сознание, вложенное в действие, не растрачивает энергию, напротив, это наша лучшая возможность трансценденции, потому что присутствовать — значит сохранять. Как только мы дали слово — а брак является сакрализацией сексуальности — лучше всего подчиниться, если только мы не пришли к очень четкому соглашению с нашим партнером.
Это первое упражнение, связанное с теотлем, предназначено для того, чтобы вы научились фиксировать энергию в определенной точке с помощью пальцев. Сконцентрируйте большую энергетическую силу на своей правой руке. Теперь представьте, что ваша рука полна энергии. Вытяните правую руку прямо перед собой со сложенным под ней большим пальцем. Помните, что вы не собираетесь направлять энергию через большой палец. Мягко и равномерно излучайте энергию всеми четырьмя пальцами. Оставайтесь в этом потоке в течение десяти секунд. Затем снова «наполните» руку и кисть.
Теперь направьте энергию (используйте столько, сколько хотите, она бесконечна) в центр тела, на уровень пупка, и оттуда направьте ее в левую руку. Как и в случае с правой рукой, направляйте энергию всеми четырьмя пальцами. Для начала вы можете взять в качестве цели муравья или лист бумаги. Вы заметите, какое влияние оказало ваше намерение.
Далее направьте энергию вниз по правой ноге к стопе, чувствуя, как она равномерно течет через пять пальцев. Оттуда направьте ее обратно к центру тела. Проделайте это три раза с каждой ногой. Рекомендуется выполнять это упражнение босиком и в непосредственном контакте с землей. Через пальцы ног, а еще лучше через подошвы ног, вы можете впитывать всю энергию, необходимую вашему телу, из очень близкого неисчерпаемого источника — Земли. Другие источники — это вода, огонь и воздух.
Деревья — безупречные воины. Только задумайтесь на мгновение о том, какое огромное количество энергии требуется дереву высотой, скажем, в тридцать метров. И если вы станете наблюдательными, его энергия поступает от четырех элементов, о которых я говорил ранее. Поэтому я рекомендую вам искать здоровое дерево.
Теотль, который исходит от растений и деревьев, чист и не причинит вам вреда, если вы его поглотите. Встаньте босиком, держа спину на расстоянии около двадцати сантиметров от ствола дерева. Из этого положения осторожно коснитесь дерева ладонями рук. Следите за тем, чтобы колени были слегка согнуты, а бедра полностью расслаблены. Дышите глубоко и регулярно. В этот момент мягко впитывайте энергию дерева через кисти, руки и спину.
Вы также можете поддерживать голову и принимать энергию через этот канал. Позвольте энергии течь по вашему телу через ноги и направьте ее к корням дерева. Это будет «старая» или неиспользованная энергия, поступающая в дерево для переработки, в то время как вы «наполняетесь» «новой» и оживляющей энергией. Вы остановитесь, когда ваше тело попросит вас об этом.
Еще одно упражнение — это то, что мы, тламатиниме, называем полировкой светящейся сферы энергии, той, что окружает нас и придает связность нашему существованию как плотных существ. Вы должны растирать свое тело руками с бескомпромиссным чувством и целью. Представьте, что вы принимаете ванну, но визуализируйте, как ваши руки удаляют загрязнения из вашей сферы. Осознайте это в ладонях и пальцах, но в глубокой концентрации. Вы находитесь в акте власти, а такие акты требуют воинского настроя.
Начните с рук от плеч; затем туловище спереди и сзади.
Продолжайте с каждой из нижних конечностей, начиная с правой ноги. Закончите с головой и, если у вас длинные волосы, «отполируйте» их до кончиков.
Короче говоря, все ваше тело будет «отполировано» вашими руками, и вы почувствуете облегчение и легкость. Вы можете сделать эту чистку для кого-то другого, но между вами должно быть большое доверие и согласие.
Я предлагаю вам найти свои собственные энергетические настройки. Если вам интересно, в качестве последней рекомендации в этой беседе попробуйте каждый день наблюдать восход солнца и по вечерам определять, в какой лунный сезон к вам «прилипает» больше всего энергии. Пейте природную воду и как можно больше ходите без обуви, но по грязи, траве или песку. Ешьте все, но в меру. В Анауаке мы говорим: завтракай как король, обедай как принц, а ужинай как нищий. И не делайте это в определенные часы, а только тогда, когда этого требует ваше тело, так как это позволяет избежать рутины, истощающей энергию. Стремитесь к балансу, но в динамике: древние толтеки определяли баланс двумя способами — статическим и динамическим. Первое они называли патлауа (patlahua), а второе – куинамичтли (quinamictli). Последнее подразумевает действие и силу.
Обратите внимание, что мой учитель, дон Гауденсио Сильва, имел прекрасные контакты с андскими толтеками, и я был совершенно поражен, когда он описал мне, как они представляют себе энергию: kausay. Они находят различия в составе энергии, например, sami — утонченная энергия; huaca — священная энергия человека, места или объекта; hucha — тяжелая энергия и poq’po — светящаяся сфера. Это хороший пример того, что такой язык, как кечуа, имеет, как и науатль, очень высокий уровень понимания природы Вселенной.
Боевые искусства, особенно внутренние, хороши для поддержания энергии, но заниматься ими нужно без привязанности. Мы делаем упражнения, основанные на движениях, которые направлены непосредственно на накопление, сохранение и распределение теотль.
На мой конкретный вопрос он ответил:
— Какие упражнения? Посмотрите внимательно на стелы, кодексы, памятники! Все они имеют энергетический замысел. Вот и ответ на ваш вопрос…
Я снова сделал лицо «ничего не понимаю», и он со вздохом «другого выхода нет» сказал мне:
Послушайте, упражнение, которое я собираюсь вам описать, очень мощное. Оно требует большой концентрации, а также, в сочетании с дыханием, которое я опишу, оно будет полезно, скажем, для осознания своих снов, пока вы восстанавливаете теотль, который, возможно, оставили валяться где попало. Лягте головой на восток и сведите ноги вместе, согнув колени. Упритесь локтями в пол рядом с туловищем и сформируйте руками круг над пупком. Поднимите шею и плечи, как бы пытаясь заглянуть в живот. Затем поверните голову влево и сделайте глубокий вдох. Сразу же поднимите голову вправо, осторожно выпуская воздух через рот, подметая, пока не достигнете правого плеча без воздуха. Там снова вдохните и верните голову к левому плечу, снова подметая. Левое плечо, снова подметание. Проделайте это в течение тринадцати вдохов. Эта поза называлась акисток и она известна под ошибочным названием чак мооль (чакмул). Древние науалли давали этой технике несколько целей.
Первая заключается в том, что, когда вы вдыхаете с левой стороны и выдыхаете вправо, вы снова впускаете в себя весь теотль, которые оставили в прошлом. Когда вы вдыхаете с правой стороны и выдыхаете с левой, вы отдаете весь тот теотль, который вам не принадлежит, который остался там в виде бесполезного липкого вещества. После многократного выполнения этой дыхательной техники вы заметите, что огромные порции воспоминаний, которые вы считали забытыми и похороненными, буквально каскадом возвращаются к вам. Именно из этих воспоминаний вы извлекаете и возвращаете теотль. Вы заметите, что большинство из них — это травматические, насильственные и сексуальные воспоминания. Это трудно признать, и только выполнив упражнение, вы сможете разрешить свои сомнения.
Вторая цель этого упражнения заключается в том, что науалли делали его перед сном, а затем, когда они спали… Почему вы так смотрите на меня, ха, ха, ха, ха… Вы не верите мне? Да, перед сном и когда вы спите, вы должны — вы должны — делать это упражнение! Перед сном оно подготовит вас к фантастическим снам, а во время сна, если вам удастся его выполнить… у вас будут такие необыкновенные переживания, что я могу только пожелать вам удачи.
Третий диалог: Носители
Ноябрь 1998 г.
Етекпатль, если ты хочешь следовать пути воина, тому, который называется шочиайотль (shochiyaoyotl – «война цветов», понимаемая как постоянное самосовершенствование. Не против других, а против дефектов, привычек и нарушений всех видов нашей личности, характера и физического состояния. Короче говоря, это война, самая благородная война, которую может вести человек), ты должен начать с приобретения знаний о нашей структуре, как физической, так и энергетической, и о вещах, которые поддерживают или разрушают эту структуру. Толтеки верили, что тлакатль, человек, — это сущность, состоящая из пяти носителей сознания, называемых кимили (quimilli), оболочками, каждая из которых имеет свою собственную функцию и технику развития.
Это: физическое тело, жизненное дыхание, тоналли, дух или анима и разум. Есть еще одно средство, но я опишу его позже.
Первое называется тонака или тотлак (totlac), физическое тело, под другим названием йу’кайотль (yu’cayotl), материальная форма, которая является местом обитания чувств, инстинкта выживания и животных ощущений. Его особенность в том, что он подчиняется законам материи. Мы называем себя тлакек («тот, кто имеет тело»), обладателями физического тела.
Второе мы называем экайотль (ecauyotl) или чеуалли (cehualli), тень; а также эльуаотль (elhuayotl), жизненное дыхание. Здесь процветают инстинкты воспроизводства и увековечивания; оно связано с печенью. Те из нас, кто видит энергию, легко воспринимают ее как золотистую оболочку, похожую на волокнистую солому, которая полностью покрывает все наше физическое тело. На уровне живота и на макушке головы отчетливо виден серый дымок, который древние называли тлакайпопочтли (tlacaipopoctli), «дым тела». Это энергетическая сущность не подвластна силам материи и сохраняется в течение нескольких дней после смерти первого носителя.
Я рекомендую вам поддерживать печень в идеальном состоянии. Вам придется изучить ее функции и использовать наилучший способ поддержания ее здоровья».
«Следующим является хорошо известный тоналли (тональ), сохраненное тепло тела. В нем проявляются художественные импульсы и творческая воля. По словам видящих, его можно представить в виде тланекстли — светящегося яйца янтарного оттенка, которое окружает голову человека; у некоторых субъектов оно распространяется на все тело. Древние мудрецы связывали его с пупком. Это проявление энергии или тональ трактовался как неотъемлемое качество человеческой жизни. Существуют сильные и слабые тонали, в зависимости от количества внутреннего «тепла», которым обладает человек. Удивительно то, что эта субстанция может «выживать» до четырех лет после смерти тела.
«Я вижу, вы делаете заметки… Хорошо! Тогда у вас не будет оправданий если вы что то упустите».
Четвертая сущность называется тейолли (teyolli), йолия (yolia) или йолилицтли (yoliliztli), или или анима, дух. Отсюда берут начало чувства и альтруистические импульсы, связанные с сердцем. Это совершенно независимая сущность, способная пережить физическое тело на неопределенное время, в зависимости от силы тоналя и подготовки человека как воина. Она способна пережить распад обыденного сознания.
Пятый и последний называется мати (mati), мнение, или, по другому — иштли (ixtli), видение. С его помощью мы общаемся с внешним миром, очевидно, что это место речи, мысли, обыденного сознания и импульса к общению. С его помощью можно предлагать другим или принимать предложенния, и именно благодаря ему рождаются убеждения и верования.
Существовала каста нагуалей, которая очень конкретно использовала эту субстанцию. Их называли тетлачиуиани (tetlachihuiani, обольститель народа).
В завершение этого диалога я должен добавить, что у каждого мужчины и каждой женщины есть свой науалли, его или ее двойник, независимый и вечный носитель сознания. И хотя это довольно сложная тема, вы наверняка заметили, что я говорил с вами о науалли с первого дня нашей встречи. Обладание сильным и обученным науалли является гарантией преодоления смерти, так как эта сущность может бесконечно долго хранить сознание человека посредством мистического процесса переноса, называемого теоуатиа (teohuatia), божественное воплощение.
Главное свойство науалли — способность творить; Кецалькоатль создал мир благодаря своей способности науалли. Еще одно его свойство — он может разворачиваться и отделяться от физического тела, создавая свои визуальные копии. Как видите, нагуализм не отрицает непрерывность энергии, а скорее автоматическое сохранение «я», или, говоря более конкретным языком, автоматизмы. Создание энергетического двойника — это высшее достижение, а доверить ему свою личность, отказавшись от тела и войдя в новые миры восприятия, — это еще более беспрецедентная вещь.
Я предлагаю вам глубоко изучить этнические группы, особенно отоми, соке, цельталь и цоциль, и вы узнаете невероятные вещи о работе с двойниками и сновидениями, и не забывайте, что обученный тламатини может проецировать свой науалли в форме животного.
В течение многих лет я был постоянным читателем работ Карлоса Кастанеды, антрополога, который приехал в Мексику для изучения некоторых растений и наткнулся на необыкновенное философское и духовное учение, которое называется нагуализм, по словам его учителя и инициатора, индейца-толтека дона Хуана Матуса. Это течение, несмотря на определенные параллели с другими культурами, которые также стремились к духовной трансценденции, обладает характеристиками, которые делают его уникальным: работа с восприятием, энергией и сознанием настолько элегантная и утонченная, что каждый, кто осмелится применить их для собственного роста, заметит — если будет настойчивым — что они намного превосходят все, что было известно в истории человечества. Именно это я заметил в себе с тех пор, как попытался применить знания и техники, которые дон Хуан подробно излагал своему ученику. Я не утверждаю, что продвинулся очень далеко — это путь, по которому идут без ожиданий, — но мое сознание, мое представление о мире, о религии и даже о науке были радикально и навсегда преобразованы. Радикально и навсегда. Казалось, я готовился к встрече, и так оно и случилось. В апреле 1998 года и еще в течение двенадцати встреч мне посчастливилось наладить диалог с необычным человеком — нагуалем, или науалли.
Это история тех удивительных встреч, которые с тех пор изменили мою жизнь.
Эйтекпатль
Первый диалог: Науальмекайотль
Как я обычно делал, я отправился пешком на Аламеда Сентрал в Мехико. Я присел поразмышлять на любимую скамейку необыкновенного человека, в том самом месте, где и он, и его собственный учитель где и он, и его собственный учитель обсуждали человека, сознание и энергию в такой удивительной и философской манере. в таком удивительном и философском ключе, что с тех пор, как я прочитал эти беседы, моя жизнь изменилась навсегда. Жизнь изменилась навсегда.
Я услышал щебетание птиц и посмотрел вперед на древнее здание, очень старое и полное красивых узоров и деталей, и полное прекрасных узоров и архитектурных деталей, которые всегда восхищали обоих мастеров, обоих учителей.
Как всегда, когда я сидел в этом месте, я начал вспоминать работу мастера сознания, огромную и непонятную обширную и непонятную — за исключением немногих — сагу в мире сознания и энергии внутри и энергии внутри самого загадочного и экстравагантного течения всех времен: нагуализма. Изысканные моменты этого магического человека, наполненные юмором юмора, который ему пришлось вынести от своего собственного мастера, наполнили меня интенсивной радостью.
Начинало темнеть. Зелень растительности сияла золотым светом, а легкий ветерок, теплый и пьянящий, сладко овевал меня. Я заметил, что мимо почти не проходило людей, и это меня утешило. Мне никогда не нравилось находиться в окружении большого количества людей. Я вытянулась на своем сиденье, чтобы устроиться поудобнее, и мои пальцы нащупали что-то странное под скамейкой. Я быстро ощупал все вокруг и, к своему удивлению, обнаружил визитную карточку, приклеенную к скамейке. Она была сероватого цвета, без рисунка или чего-то подобного. В центре было написано имя:Don Avelino Masegual
На мгновение я окаменел. Я огляделся вокруг, пытаясь найти виновника или виновников этой шутки. Ведь это, конечно, могла быть только шутка. Но ничего. Среди немногочисленных прохожих я не обнаружил никого, кто бы смотрел на меня, а тем более смеялся. В красивом здании напротив — тоже. Те немногие, кто проходил мимо, делали это равнодушно, поглощенные своими делами.
Я снова прочитал карточку: «Дон Авелино Масегуаль».
Масегуаль? Это слово на языке науатль означает «люди низкого происхождения», человек, стоящий лишь на одну ступень выше рабов, согласно жесткому социальному составу мешиков, надменного и воинственного народа, населявшего территорию нынешней столицы Мексики. Позже я узнал, что у этого слова есть и другое, более глубокое значение: «заслуженный», то есть тот, кто способен к прогрессу в духовном смысле благодаря своим собственным заслугам».
Я ждал несколько часов, пока кто-то подойдет ко мне. Было очевидно, что тот, кто положил туда карточку, сделал это с целью представиться позже. Моя интуиция, которая доставляла мне массу удовольствия, подсказывала мне, что открытка адресована мне и что рано или поздно что рано или поздно рано или поздно, рано или поздно, владелец открытки свяжется со мной.
Первый контакт
Среди приближающихся людей — позже я вспомню, что он пришел с востока — я сразу заметил мужчину среднего роста, чуть выше меня, одетого в джинсы, белую футболку и черную кожаную куртку. Его голову покрывала белая ковбойская шляпа с красивым пером на левой стороне. На шее у него была плотно облегающая красная бандана, концы которой были продеты через тонкое золотое кольцо. Он присел рядом со мной, видимо, чтобы немного отдохнуть; он осторожно снял шляпу, отчего его длинные черные волосы упали на плечи. Я наблюдал за ним. Он повернул голову в мою сторону, и я заметила, что глаза у него зеленоватые. Его светло—коричневая кожа дала мне понять, что он не индиец, но и не белый, если не считать цвета его глаз. На его носу виднелся небольшой шрам на середине перегородки, и в целом ему было от 50 до 55 лет. Я заметил его мозолистые руки и то, что на нем были темно-коричневые ботинки.
—Вы получили маленькую карточку? — спросил он меня с нахальным выражением лица. Я уставился на него и ответил: «Да, получил».
— Эта маленькая сучка Артемида придумывает всякие штуки!
— Вы Авелино Масегуаль? — глупо спросил я.
— Дон Авелино Масегуаль, — ответил он серьезным жестом, — и расскажите мне о себе.
— Простите, — сказал я и добавил: — А кто такая Артемида?
— Она, можно сказать, моя правая рука. Она — мой аналог… она — моя женская сторона, — сказал он с широкой улыбкой. Я заметил ее белые ровные зубы. Вы с ней познакомитесь.
—Послушайте, учитывая происходящее, Дух дал мне миссию принести вам тринадцать историй о нашей… скажем так, философии. Я знаю, что вам хорошо известно, что в Мексике с незапамятных времен существует нагуализм или нагуаллайотль. Точно так же я уверен, что вы уже прочитали труд нагуаля Карлоса «от корки до корки» и чувствуете себя знатоком.
Он рассказал всем нам только несколько вещей, но я собираюсь рассказать вам историю моего происхождения, моей родословной, которая несколько связана с родословной дона Хуана, но не очень сильно. Конечно, я противоречу сам себе, потому что нагуализм един, а мы… мы простые бойцы.
Я долго молчал, а он смотрел на меня с полуулыбкой. Странно, но я чувствовал себя спокойно и расслабленно. Я заметил, что наступила ночь, и желтоватые огни освещали место, где мы находились.
Хотя он был явно пожилым человеком, от него исходило ощущение свежести, молодости на грани взрыва. Мне стало интересно, как выглядит его «женская версия».
Внезапно он заговорил, испугав меня. Он попросил меня не перебивать его, потому что он собирается рассказать мне длинную историю. Я кивнул головой, откинулся на железную скамью и начал слушать его.
— В год Оме Текпатль (2 кремень), будучи днем Йей Оллин (3 движения), то есть 30 июля 1520 года, в истории Мексики произошло беспрецедентное событие. Эта ночь стала ночью победы для индейцев-теночей и ночью поражения для испанцев. Особенно для почти двух тысяч погибших индейских союзников и 50 павших испанских всадников.
Когда испанцы получили несколько минут передышки, находясь далеко и занимаясь «подсчетом потерь», Кортес узнал, что его главного прорицателя, его чернокнижника, неаполитанского солдата Бласа Ботельо Пуэрто-де-Плата, нет среди выживших. Он отправился на поиски его вещей и, к своему ужасу, обнаружил его шикипилли, колдовскую сумку, сделанную из человеческой кожи. Там они прочли его записи, в которых Ботельо предсказал смерть своего коня, но не свою собственную… а также увидели, что он предсказал Эрнану Кортесу долгую жизнь, полную побед и богатства. Блас Ботельо стал самым верным прорицателем Кортеса с тех пор, как Кортес увидел сон, полный непонятных символов, в местечке под названием Пуэрто-де-Плата. Когда Кортес пересказывал свой сон в таверне, Ботельо подошел к нему и, отозвав его в сторону, раскрыл ему каждое из приснившихся посланий. Кортес был поражен, так как Ботельо ясно показал ему жизнь, состоящую из непрерывных сражений, почти все из которых были победоносными, и ни в одном из них он не встретит свою смерть. Более того, Ботельо предсказал, что он совершит беспримерный подвиг: завоюет сказочное королевство, полное неисчислимых богатств, благодаря чему войдет в историю на долгие века. С этого момента Кортес взял его в качестве своего доверенного лица, предсказателя судьбы и астролога для многочисленных походов, которые ожидали его в будущем. И так было до роковой ночи 30 июля, когда никто из них — Ботельо и его драгоценный конь — не вернулись.
Блас Ботельо и Йоуалькоатль
— Я должен сказать, что Блас Ботельо не умер в ту ночь. На самом деле он дожил до 94 лет и растворился во вспышке света в 1575 году в пещере в Попокатепетле. Он был в арьергарде всех испанцев, бежавших из Теночтитлана, нагруженных драгоценностями и золотом. Его сопровождал тлакскаланский воин по имени Тлемайтль, отличавшийся большой храбростью и молодостью.
— Они заметили, что теночи быстро приближаются, и, к своему ужасу, увидели, что единственная дорога, по которой они могли уйти, была завалена трупами людей и лошадей, которые мешали им пройти, потому что по обе стороны были черные воды озера. Когда они оглянулись, страшные теночи уже были менее чем в десяти метрах от них, вооруженные обсидиановым оружием, а еще несколько человек несли веревки и сети. Ботельо понял, что их хотят поймать живыми, а затем отнести к жертвенному камню, и отправился продавать свою жизнь по высокой цене.
3 Тлемаитль: Огненная рука
— Тлемаитль, который шел пешком, сбил троих из них с ног двумя мощными ударами своего меча, макуитля, но вчетвером теночи навалились на него и, к ужасу Ботельо, прикончили Тлемаитля, перерезав ему горло. Итак, следующей целью был он сам. Он пожалел, что у него нет шлема, но решил, что с его длинным мечом и стальной кольчугой, которая закрывала его до колен, он сможет лучше справиться с ними, если сойдет с коня. Он спрыгнул с большой ловкостью и упал среди группы вражеских воинов, зарубив двоих одним ударом меча. Он покатился по земле, так как падение произошло по инерции, и лежа перерезал пару ног у лодыжек. Это было ошибкой, так как хлынувшая кровь ослепила его на несколько мгновений, чем воспользовались теночи, выхватив у него меч и быстро обмотав его сетью. Ботельо изо всех сил пытался выхватить свой короткий кинжал, который он всегда носил спрятанным в одном из своих сапог, чтобы лишить себя жизни с его помощью, так как мысль о том, что его сердце будет вырвано в ходе какой—то странной церемонии, чрезвычайно его расстроила. В то же время он заметил, что на него снизошло расслабленное спокойствие, отстраненность, благодаря которой он почти равнодушно оценивал ситуацию. Вдалеке он слышал крики и возгласы боли тысяч людей, которые умирали в этот момент.
Его начали оттаскивать, и именно тогда Ботельо пролил первые слезы: Неистовый Огонь, его конь, спутник тысячи битв, лежал неподалеку с отрубленной головой. Ботельо видел, что голову коня несут в других сетях, а его похитители орали и визжали от радости.
Его предсказание начало исполняться. И он подумал: «Неужели мне суждено умереть здесь, на этой печальной войне, в руках этих индейских собак?
И ему пришло следующее знание: «Ты не умрешь». И затем ему пришло другое видение: «Да, ты умрешь». А затем снова: «Ты не умрешь».
И он задался другим вопросом: «Убьют ли они также мою лошадь?»
И он увидел: «Да, они убьют ее».
Как выяснилось, его самого его не убили.
Блас Ботельо был взят в ученики нагуалем по имени Йоуалькоатль (Ночной Змей), который, в свою очередь, принадлежал к роду нагуаля по имени Цуцуматцин (вероятно, это имя связано со священными растениями), занимавшего высокий политический пост в Койоакане. Очевидно, что это был безупречный маневр со стороны древнего рода, который простирался на 103 поколения назад. Не спрашивайте меня, до каких времен, но я подсчитал, что по крайней мере до 5 000 лет до нашей эры.
Так старый Ботельо стал 105-м или, скорее, первым в моей родословной. И он был инициирован в месте «Brujos del agua», в Чичен-Ице. Вы имеете дело с номером 139, а я свежий, ха, ха, так как мой наставник (в испанском оригинале использовано слово «маэстро» — хозяин, учитель, умелец) оставил мне всю эту родословную в 1994 году.
Почему «родословная» (в оригинале «аболенго», знатный род на исп.)? Это было определение, навязанное нагуалем Бласом Ботельо. Он никогда не мог забыть свою европейскую культуру. Хотя здесь это называли «науальмекайотль» («связка нагуалей» или «линия мудрости»). Если вам интересно, вы можете прочитать об этом Ботельо в известной книге по истории: испанцы и представить себе не могли, что самый известный некромант, которого они привезли с собой, живет на земле, которую они у них отняли, тем более в качестве человека знания, тламатини!
Нагуали этой части мира имеют, так сказать, общую национальность: мы — тольтеки. Тольтек — это тот, кто был посвящен в секреты управления энергией. На протяжении веков мы подвергались гонениям, потому что наше предложение слишком революционно: поиск полной свободы и преодоление смерти. Мы не предлагаем жалеющих себя систем, таких как реинкарнация, или воскрешение, или окончательные суждения, или любые другие вещи, которые в конечном итоге являются паллиативами для слабых духом. Нет. Каждый из нас ведет войну, священную войну — независимо от того, являемся мы науалли или нет, — чтобы навсегда сохранить индивидуальные особенности нашего сознания после распада нашего физического транспортного средства.
Хотя я знаю многих, кто ушел отсюда «вместе со своими сандалями» (это выражение, которое использовал Дон Хуан описывая уход магов), как, например, дон Хуан Матус, который ушел в 1973 году без следа. И многие из моих предков ушли так же: окутанные вспышкой света и энергии. Какая красота, какая безупречность!.
Он сделал паузу и медленно добавил:
— Скоро, очень скоро еще один нахуали покинет этот мир твердых предметов. И я предсказываю, что вы будете очень опечалены. Но это будет радостно, потому что ваше сознание сохранит связность и перемещаться по местам, о которых наш разум не может даже помыслить.
Как воины мы не следуем слепо за кем-либо, но мы с незапамятных времен признаем, что наш высший лидер, наш пример для подражания — Кецалькоатль. Он был высшим образцом того, каким должен быть науалли. Знаете ли вы, что одно из его имен было Науалпильтцинтли, Принц Преображения?
Итак, я должен пояснить вам, что понятием «тольтек» часто злоупотребляют, либо ограничивая его тем, что сказал дон Карлос, либо приписывают ему культурные ценности, которые не являются мезоамериканскими.
Я знаю нескольких «толтекских мастеров», которые сейчас продают под этим именем перефразированные восточные или иудео-христианские традиции — не то, чтобы они были недействительны, но Толтекайотль, по своей природе и масштабам, не нуждается в заимствованных объяснениях.
И возвращаясь к Се Акатль Топильцину (Первый Тростник Наш Повелитель), который на самом деле был титулом Кецалькоатля, я скажу вам следующее: этот человек был приверженцем толтекайотля, пока Тескатлипока не посвятил его в тайны teonanacatl, священного растения. С тех пор он отрекся от этой культуры и углубился в технику науалли, пока не получил титул Науальпильцинтли, а позднее — Кецалькоатля. Слово науаллотль определяет нагуализм, а окончание otl означает то же самое, что и приставка ismo в испанском языке. Оно определяет состояние принадлежности. Мой учитель всегда говорил в этом смысле: «Все -измы, даже науализм, со временем превращаются в культурные мафии». Вот почему так важно обновлять формы языка, проверять техники, адаптировать знания и, прежде всего, возвращаться к истокам того, что пришло к нам через традицию, потому что, когда знание застаивается, оно становится испорченным. Как искатели свободы, мы должны помнить об очевидном факте: так же как Иисус не был христианином, а Будда не был буддистом, такие люди, как Се Акатль, Несауалькойотль или дон Хуан Матус, были не нагуалистами, а нагуалями, а это совсем другое.
Разница между toltequidad (культура, определявшая все народы, образовавшие то, что сейчас называется Мезоамерикой и регионом Анд. Для нее было характерно единообразие в управлении энергией, календаре и математике, среди прочего) и nahualismo заключается в том, что в первом случае речь идет об убеждениях, а сырьем для идей служит вера. Во втором, напротив, речь идет о «вере без веры», которая основана не на интуиции, а на воле, и сырьем является подтверждение.
Кроме того, с этого момента я буду использовать термин тламатини (tlamatini – человек знания, мудрец среди тольтеков) для обозначения колдуна. Это слово обычно имеет негативный оттенок, но вы должны знать, что для нас «колдун» означает воина, который превратил свою жизнь в искусство.
На этом он остановил свой диалог. Среди шквала слов, которые я с трудом усваивал, была одна фраза, которая заставила меня нервничать: «Еще один науалли покинет мир твердых предметов, и ты будешь очень и тебе будет очень грустно».
До этого момента я знал только об одном другом науалли, кроме него, который, кстати, казался очень здоровым, так что… он имел в виду науалли Карлоса Кастанеду!
В тот момент меня охватила печаль, я почувствовал что побледнел и ощутил усталость. Дон Авелино сел, аккуратно надел свою белую шляпу и ушел, сказав на прощание:
— Я предупредил тебя. Ты все еще не контролируешь свои эмоции. Запиши все наши встречи. Увидимся позже.
Сдвиг восприятия — это реальность для практикующих, имеющих дисциплину и дерзость попробовать выйти за пределы своего обычного «я», используя практики и инструменты, переданные Карлосу Кастанеде последователями линии знания, берущей свое начало в древней Мексике.
В определенный момент своей эволюции от человека с обычным восприятием к видящему и чувствующему энергию нагвалю, Карлос Кастанеда написал в своих книгах о том, что в древние места следует приходить или с огромной осторожностью, или вообще не приходить, и позже он осознал ценность этих пронизанных силой мест: для тех, кто энергетически готов и доступен, они дают прямую связь с мудростью древних людей, когда-то населявших эти места, а также энергетический толчок и четкое прерывание линейности привычного восприятия человека.
Когда эти знания открылись ему, последовала целая серия «возможностей», потому что ничто в мире нагваля не является предсказуемым или «нерушимым», наоборот — это новое приключение, берущее начало в ежеминутном прочтении энергии, и дальнейшем применении этого понимания.
Подобная возможность была предоставлена Карлосу Кастанеде, когда он встретил группу людей в Мехико, некоторые из которых практиковали движения Тенсегрити и перепросмотр уже годами, а другие были абсолютными новичками в этом искусстве.
И Карлос решил взять где-то тридцать из них и отвести к близлежащему археологическому комплексу в пределах города и посмотреть, что они смогут «увидеть».
Хотя Карлос поговорил с каждым из них перед входом на место археологического комплекса, не все из них смогли услышать или понять его слова и их значение. Около восьми «опытных» практикующих сосредоточились и восприняли его словах «священное место», «не нужно тревожить то, что покоиться здесь в настоящее время», «энергия места сохраняется и ее можно посетить, но нельзя тревожить», и войдя на территорию этого места, они сохраняли дисциплину и тишину, держа кончик языка на нёбе, и не пытались взять что-то или коснуться руками чего-либо.
А другие, напротив, не могли в полной степени осознать важность происходящего и заскакивали друг другу на плечи, подталкивали их своих товарищей, смеялись и рассказывали шутки громким шепотом.
Увидев это, Карлос Кастанеда, не будучи человеком, повторяющим свои инструкции дважды, постарался защитить тех, кто относился с уважением к этому месту, и поместил участников группы, лишенных уважения к этому месту в шар их собственной энергии.
Интересно, что те восьмеро подготовленных практикующих смогли почувствовать застывшее время этого места, носившееся в воздухе, когда они ходили по этому месту, слышали голоса существ, давшего покинувших эту землю, и воспринимали видения о тех временах, когда это место еще даже не было построено. И затем, когда они рассказали о своем опыте друг другу, они обнаружили, что внутри них сталось «нечто» — что-то невыразимое словами, какая-то субстанция, нечто значительное и ценное, к чему они смогут вернуться в дальнейшем, чтобы перезапустить свое восприятие из этой точки.
Другие, напротив, сообщили, что особо ничего не «увидели»; некоторые жаловались на неровную поверхность земли; один споткнулся и упал; а другому стало настолько плохо, что Кастанеда отправил его за пределы этого места.
После того, как все поделились друг с другом этими восприятиями, Карлос Кастанеда собрал всех вокруг него снова и заговорил. Он сказал им — то, что от «увидели» или не увидели было между ними и Духом. Что его работа — подвести их к двери в бесконечность точно так же, как он привел их ко входу в археологическую зону, и что это уже была их работа — сделать все необходимое, чтобы перейти порог во второе внимание и воспринимать другие миры.
«В начале мы рождаемся целостными, с нашим энергетическим телом, или телом сновидения, нашим близнецом, созданным из чистой энергии», — говорил Карлос Кастанеда своим ученикам. «Кэрол Тиггс говорит, что мы — любовь, бесконечность, простая и чистая. Мы делаем соглашение, чтобы прийти сюда, пройти путь — путешествие осознания. По мере того, как мы расширяем осознание того, что видящие называют тоналем, или мир нашего повседневного соглашения, осознание бесконечности расширяется».
Он говорил, что по мере того, как мы живем в тонале и входим в процесс социализации, мы начинаем забывать о своем истоке; и тело сновидения, так же как и наши сновидения, начинает отдаляться; через некоторое время мы начинаем верить, что кто-то другой несет ответственность за наше состояние, что на нашем пути стоит мелкий тиран; мы бы осуществили свои сновидения, если бы начальник или коллега был более компетентным, или если бы политики были более благородны, или если бы наш близкий человек зарабатывал больше денег, или если бы родители любили нас сильнее, или если бы дети нас слушались, и т.д. Или если бы волшебное существо или волшебная формула пришли и увлекли и закружили нас, и спасли бы от чувства несостоятельности.
«Мелкий тиран И волшебное существо», — говорил Карлос Кастанеда, — «они оба — это ТЫ! Когда ты и твое тело сновидения работаете вместе, ты замечаешь, что ты подключен к намерению бесконечности — разуму вселенной, Духу, истоку всего, что существует. И ТЫ — единственный, кто тебя удерживает от того, чтобы прожить тонкую, неосязаемую часть человеческих существ».
«Ты можешь воплотить в жизнь эти тонкие возможности, будучи безупречным в тонале. Воины-путешественники используют свою энергию разумно», — говорил он. «Поэтому твоя задача — перестать быть расплывчатым и туманным в том, что в твоей жизни работает, а что нет, и вести четкую, сбалансированную сводку о том, где ты был, и куда ты хотел бы пойти. И тогда тело сновидения естественным образом придет».
Интервью Карлоса Кастанеды с Даниэлем Трухильо Ривасом
Господин Кастанеда, в течение многих лет вы были абсолютно недоступны. Что заставило вас изменить эту ситуацию и рассказать людям о знаниях, которые ваша партия получила от нагваля Дона Хуана Матуса?
Необходимость осознания того, чему научил нас Дон Хуан, заставила нас распространять учение. И это было задачей, выполнение которой не терпело отлагательства. Независимо друг от друга мы пришли к выводу, что мир, в который погрузил нас Дон Хуан, находится в пределах способностей восприятия любого человека. Мы вместе выбирали, по какому пути двигаться дальше. Мы не могли принять позицию, что, будучи тайным, путь Дон Хуана предназначался лишь для нас. Иной путь состоял в распространении учения Дона Хуана, что, конечно, было гораздо более трудным и опасным выбором, но единственным, созвучным тому достоинству и красоте, которыми Дон Хуан напитал все учение.
Принимая во внимание все, что вы говорили о непредсказуемости действий воина, что подтверждается тремя десятилетиями вашей недоступности, можем ли мы ожидать, что фаза вашей публичной жизни продлится хоть некоторое время? И сколько она может продлиться?
Мы не можем дать какие-либо временные оценки. Мы живем по принципам, которым научил нас Дон Хуан. Дон Хуан дал нам замечательный пример безупречной жизни в соответствии с тем, о чем он говорил. И этот пример действительно замечательный, поскольку его крайне трудно повторить: невероятно сложно быть одновременно монолитным и бесконечно гибким в любых ситуациях. А именно так Дон Хуан прожил свою жизнь. В связи с этими посылками можно быть лишь безупречным посредником: никто не может быть игроком в этой космической шахматной партии, только лишь пешкой. Все решает безличная энергия, которую маги называют Намерением или Духом.
Насколько я знаю, как ортодоксальные антропологи, так и защитники доколумбового культурного наследия Америки не принимают вашу работу серьезно. И сегодня бытует мнение, что ваша работа — результат вашего исключительного писательского таланта. Есть и другое мнение. Некоторые обвиняют вас в двуличии, поскольку стиль вашей жизни и ваша деятельность сильно контрастируют с тем, что большинство людей ожидают от мага. Как вы можете разрушить эти предрассудки?
Система восприятия западного человека базируется на предопределенных идеях. Мы выносим наши суждения исходя из того, что известно априори, например идея того, что такое «ортодоксальный». Что такое «ортодоксальная антропология»? То, чем пичкают в университетских аудиториях? Что такое жизнь мага? Это что, пляски с перьями на голове вокруг костра и вызов духов?
Тридцать лет люди обвиняют Карлоса Кастанеду в создании литературного персонажа лишь потому, что то, что я рассказал им, сильно разнится с тем, чему их научили в университете на лекциях по антропологии или во время практики. Однако то, чему научил меня Дон Хуан, требует тотальной мобилизации человека, а в такой ситуации мало что из предопределенного опыта может пригодиться.
Я никогда не пытаюсь сделать какие-либо заключения о мире магов — чтобы это сделать, нужно быть активным членом этого мира. Для представителей гуманитарных наук, к примеру, социологов, элементарно вынести свои суждения, касающиеся западного мира, — просто они всю жизнь прожили там и являются активными членами этого мира. Но как антрополог, потративший в общей сложности два года на изучение чужой культуры, может судить о ней? Необходима целая жизнь, чтобы вжиться в чуждую культуру. Я более 30 лет работал в мире магов древней Мексики, но я не могу сказать, что являюсь полноправным членом этого мира и способен делать какие-либо заключения по этому поводу.
Я обсуждал эти вопросы с людьми разных научных специализаций, и обычно они соглашались со мной. Но они тут же забывали все, с чем они соглашались, и продолжали отстаивать свои ортодоксальные академические принципы, не заботясь о том, что их выводы могут быть ошибочными.
Почему вы не разрешаете себя фотографировать, записывать ваш голос, публиковать вашу истинную биографию? Могло бы это повлиять, и если да, то как, на то, чего вы достигли в вашей духовной работе? Не будет ли полезным некоторым искателям истины знать о вас правду для подтверждения реальной возможности следования по пути, который вы описываете?
Что касается фотографий и биографии, я и члены партии следуем исключительно инструкциям Дона Хуана. Для такого мага, каким был Дон Хуан, основной причиной для нераспространения о себе какой-либо информации является стирание личной истории. Отказ от «Я» — процесс крайне сложный. Чего маги типа Дона Хуана ищут, так это состояния непрерывной текучести, когда «Я» просто ничего не значит. Дон Хуан считал, что фотографии и записи позволяют посторонним вмешиваться в жизнь мага: позитивно или негативно.
Люди просто помешаны на фотографиях, аудиозаписях и биографических сведениях о себе, что весьма далеко отстоит от принципа уничтожения чувства собственной значимости. Дон Хуан говорил, что лучше никому не знать что-либо о жизни мага; вместо того чтобы сообщать что-либо о себе непосредственно, можно создать некий постоянный образ, что будет прямо противоположным происходящему в обычной жизни: в обычной жизни мы сталкиваемся с людьми, полными психологических проблем и без идеи, которые только и заняты своим «Я».
Как вы относитесь к коммерческим организациям, образовавшимся на почве распространения ваших знаний? Каковы ваши реальные отношения с Cleargreen Incorporated и другими компаниями (Laugan Productions, Toltec Artists)? Я имею в виду коммерческие связи.
На данном этапе работы необходим кто-нибудь, кто займется физическим распространением учения Дона Хуана. Cleargreen находится в близком контакте с нашей работой, а также и Laugan Productions и Toltec Artists. Идея распространения учения Дона Хуана в современном мире может базироваться на современных способах распространения информации, лежащих вне поля моей деятельности. В этом смысле, эти компании способны предоставить средства для распространения того, что я намерен распространять.
Правда, у компаний наблюдается тенденция трансформировать и адаптировать все, что к ним попадает, под свою собственную идеологию. Если бы не искренняя заинтересованность Cleargreen, Laugan Productions и Toltec Artists, то к настоящему моменту все, что говорил Дон Хуан, было бы трансформировано во что-либо иное.
Есть множество людей, которые тем или иным способом пытаются «примазаться» к вашей славе для завоевания популярности. Как вы относитесь к действиям Виктора Санчеса, который проинтерпретировал и переработал ваши учения в целях разработки своей теории? И как вы относитесь к заявлениям Кена Орлиное Перо о том, что он был выбран Доном Хуаном в качестве своего ученика и что Дон Хуан возвратился исключительно ради него?
Я могу гарантировать, что некоторые люди, называющие себя моими учениками или учениками Дона Хуана, никогда не встречались с Доном Хуаном. Я, кстати, с ними тоже не встречался. Дон Хуан был крайне заинтересован в продолжении своей линии магов. У него было четверо учеников, которые живут и сейчас. Также у него были и другие ученики, которые ушли с ним. Дон Хуан не был заинтересован в передаче знаний, он обучал этим знаниям своих учеников для того, чтобы продолжить свою линию. Из-за того, что четверо его учеников не могут быть продолжателями его линии, они вынуждены распространять его знания.
Существование учителя, который чему-либо обучает, является концепцией исключительно нашей системы восприятия, а не системы восприятия магов древней Мексики. Для них было абсурдом учить кого-либо. Но передать знания тому, кто способен продолжить линию магов — совсем другое дело.
А тот факт, что некоторые используют имя Дона Хуана и мое имя, лишь отражает их потуги получить собственную выгоду без особых усилий.
Положим, что термин «духовность» обозначает состояние сознания, в котором человек способен полностью контролировать собственные потенциальные способности, что-то достигнутое посредством упорной физической, интеллектуальной и моральной работы. Вы согласны с этим определением? Как выглядит мир Дона Хуана в рамках этой концепции?
Для Дона Хуана, исключительно прагматичного и трезвомыслящего мага, термин «духовность» ровным счетом ничего не значит, он обозначает некую идеальную реальность без базиса, которая довольно симпатична и окружена поэзией, но не выходит за эти рамки, будучи лишь литературной концепцией.
Маги, такие как Дон Хуан, исключительно практичны. Для них существует лишь Вселенная без компромиссов, где разум и осознавание являются результатом схватки с жизнью и смертью. Он считал себя навигатором в бесконечности и говорил, что для путешествия в неизведанное (как это делают маги) необходим исключительный прагматизм, собранность и железные нервы.
В свете всего сказанного, Дон Хуан считал, что «духовность» (описание чего-то недостижимого в рамках обычной жизни) не является руководством к реальным действиям.
Вы отмечали, что ваша литературная активность, как, впрочем, и Тайши Абеляр и Флоринды Доннер-Грау — действия по инструкциям Дона Хуана. Какова реальная причина этого?
Причина написания всех наших книг была действительно создана Доном Хуаном. Он утверждал, что даже если человек не писатель, он все же может писать, но тогда процесс написания трансформируется из литературного действия в магическое. А то, что решает создание книги и ее содержание, не является продуктом ума писателя, а есть непосредственное действие Силы, которую маги считают основой Вселенной и которую называют Намерением. Именно Намерение решает, чем будет заниматься маг — написанием книг или чем угодно другим.
Дон Хуан говорил, что у мага есть обязанность впитывать в себя всю доступную информацию. Работа мага заключается в том, что он должен информировать себя обо всем, что лежит в поле его интереса. Действия мага таковы, что он просто непринужденно следует по течению информации. Дон Хуан говорил, что «тот, кто смог добиться такого состояния и добраться до самого источника информации, тот уже не маг — он само Намерение. Маг же является лишь безупречным проводником Намерения». Для Дона Хуана писательство было не просто литературной работой, а битвой мага.
Есть ли у вас какие-либо планы в этой области? Будут ли, к примеру, выходить другие книги?
В данный момент в издательстве находится серия книг. Cleargreen планирует к концу года опубликовать книгу по Тенсегрити и еще одну о Внутреннем Безмолвии. Некоторые работы Тайши Абеляр, Флоринды Доннер-Грау и Кэрол Тиггс сейчас находятся в стадии завершения.
Если вы не будете против, я хотел бы сказать, что основные идеи в ваших работах очень близки к концепциям восточных философских течений, но противоречат общепринятому мнению о культуре индейцев Мексики. В чем схожесть и отличия с теми и другими концепциями?
Я ничего не могу сказать по этому поводу. Я не занимался ни тем, ни другим. Мои работы являются лишь феноменологическим отчетом о том мире, в который погрузил меня Дон Хуан. С точки зрения феноменологии как метода философии, невозможно делать какие-либо оценки о предмете исследования. Мир Дона Хуана столь безграничен, загадочен и необычен, что он не поддается простому исследованию. Все, что можно сделать — это лишь описать его, и это потребует чудовищных усилий.
Предполагая, что учения Дона Хуана стали частью оккультной литературы, скажите, как соотносятся нагвализм и такие традиционные области, как философия масонов, герметизм, кабала, таро, астрология? Имели ли вы контакты с этими направлениями или их представителями?
Еще раз повторяю, я ничего не могу сказать по этому поводу, у меня нет никаких концепций относительно этих течений. Дон Хуан отправил нас в путь в неизведанное, а на это требуется вся личная сила.
Имеют ли такие понятия, как точка сборки, энергетические волокна, из которых состоит Вселенная, мир неорганических существ, сталкинг и сновидение аналоги в знании Запада? Некоторые утверждают, что видение человека в качестве светящегося кокона напрямую соотносится с аурой…
Насколько я знаю, ничего из того, чему учил нас Дон Хуан, не имеет аналогов в западном знании.
Однажды, когда Дон Хуан был еще с нами, я провел целый год в поисках гуру, учителей, чтобы они объяснили, что они делают на самом деле. Я искал аналогии того, чему учил меня Дон Хуан, в современном мире. Мои возможности были ограничены, удалось лишь встретиться с известными мастерами, у которых миллионы последователей, но, к сожалению, я так и не встретил ничего похожего.
В ваших работах читатели встречают несколько разных Карлосов Кастанед. То мы встречаем глупого студента, мыкающегося в тисках силы Дона Хуана и Дона Хенаро (в основном, в «Учениях Дона Хуана», «Отдельной Реальности», «Путешествии в Икстлан», «Сказках о Силе» и «Втором кольце Силы»). Позже мы встречаем опытного мага («Дар Орла», «Огонь изнутри», «Сила Безмолвия» и, частично, «Искусство сновидения»). Когда произошел этот перелом?
Я не считаю себя магом, или учителем, или продвинутым учеником мага; я не считаю себя и антропологом или социологом в западном понимании. Мои публикации — лишь описание феномена, который никак не соотносится с западным знанием. Я никогда не смогу описать то, чему учил меня Дон Хуан, исходя из концепции причин и следствий. Никогда нельзя было предугадать, что он намеревался сказать мне, или то, что произойдет в ближайший момент. В этих обстоятельствах переход из одного состояния в другое не есть нечто предопределенное, спланированное или следствие накопленной мудрости.
В ваших работах можно встретить крайне непривычные для западного ума эпизоды. Как непосвященному человеку поверить в существование всех этих «отдельных реальностей»?
Проверяется это весьма просто: нужно вовлечь весь организм человека, а не только его ум. Невозможно понять мир Дона Хуана интеллектуально, дилетантски пытаясь добиться быстрого и легкого знания. Как невозможно ничего достоверно проверить в мире Дона Хуана. Все, что мы можем сделать — это достигнуть расширения сознания, что позволит нам более целостно воспринимать окружающий нас мир.
Другими словами, цель магии Дона Хуана — разрушить интерпретирующую систему, обусловленную историческим и жизненным опытом, для возможности восприятия неизвестного. Поэтому Дон Хуан называл себя навигатором в бесконечности. Он утверждал, что бесконечность лежит за пределами обычного восприятия. Сломать обычное восприятие было целью его жизни. В силу того, что Дон Хуан был неординарным магом, он породил в нас четверых ту же самую цель. Он заставил нас перешагнуть через интеллект и воплотить концепцию разрушения традиционного восприятия.
Вы утверждаете, что человеческие существа характеризуются как «воспринимающие энергию». Вы ссылаетесь на то, что для непосредственного восприятия энергии необходим сдвиг точки сборки. Какую пользу это может принести человеку XXI столетия? Каким образом осуществление этого может помочь в духовном продвижении?
Как полагают маги типа Дона Хуана, все существа наделены способностью непосредственного восприятия энергии. Они утверждают, что точка сборки, как они ее называют, существует в пределах энергетической сферы человеческого организма. Другими словами, когда маги видят человека в виде энергии, пронизывающей всю Вселенную, они видят светящийся кокон. В этом коконе маги могут видеть сияющую точку, находящуюся между лопаток на расстоянии вытянутой руки от тела. Маги утверждают, что восприятие человека сосредоточено в этой точке, что поток энергии, пронизывающий Вселенную, трансформируется в этой точке в сенсорную информацию, которая интерпретируется, результатом этого и является наш мир повседневной жизни. Маги считают, что нас учат интерпретировать и, следовательно, нас учат воспринимать (осознавать).
Чисто практический толк от непосредственного восприятия энергии не зависит от века, в котором вы живете. Он позволяет расширить границы восприятия и использовать это в жизни. Дон Хуан говорил, что просто восхитительно непосредственно видеть порядок и хаос Вселенной.
В настоящее время вы представляете систему физических движений, называемую Тенсегрити. Чем они являются на самом деле? Какова их цель? Какова от них практическая польза для духовного продвижения?
Как учил нас Дон Хуан, маги древней Мексики открыли серию движений, выполняя которые тело получает столько физической и ментальной энергии, что они назвали их магическими. Дон Хуан говорил, что с помощью этих магических движений маги древности повышали уровень осознавания, что давало им неограниченные возможности расширения восприятия.
Поколениями эти магические движения передавались только практикующим магию. Движения держались в строгом секрете и были окружены всяческими сложными ритуалами. Этим путем обучался сам Дон Хуан, так он обучал и нас. Мы прилагаем усилия в деле распространения этих магических движений для того, чтобы любой желающий мог практиковать их. Мы называем их Тенсегрити. И мы преобразовали движения, предназначенные для каждого из нас в отдельности, адаптировав их для применения любым практикующим.
Практика Тенсегрити индивидуально или на групповых занятиях улучшает здоровье, несет молодость и улучшает общее самочувствие. Дон Хуан говорил, что практика магических движений помогает накапливать силу, необходимую для повышения уровня осознания и расширения границ восприятия.
Помимо вашей когорты участники семинара встречают и других людей: чакмулов (Chacmools), трэкеров энергии (Energy Trackers), Голубого Лазутчика (Blue Scout)… Кто они? Это новое поколение видящих? В этом случае, как стать членом этой группы?
Каждый из этих людей был тем, кого наказал нам ждать Дон Хуан. Он предсказал появление каждого из них. Поскольку линия Дона Хуана не может быть продолжена из-за особенностей конфигурации его четырех учеников, их миссия трансформировалась из продолжения линии в ее завершение, по возможности, наиболее удачным способом.
И мы не в праве изменять эти инструкции. И мы не можем искать или принимать кого-либо в активные члены группы. Мы можем лишь следовать Намерению.
А тот факт, что магические движения, так охраняемые в течение поколений, сейчас широко изучаются, говорит о том, что опосредованно люди, практикующие Тенсегрити и живущие по принципам пути воина, становятся частью партии новых видящих.
Вы и ваша когорта сосредоточили свои усилия по распространению своего учения в США (большей частью в Калифорнии) и в Мексике. Каковы шансы того, что вы примете приглашения для проведения семинаров из других стран континента, к примеру, Чили?
Мы сейчас находимся в состоянии расширения зоны проведения семинаров и намереваемся посетить другие страны Латинской Америки и Европы. Cleargreen Incorporated планирует на 1997 год поездки в Европу, точнее, в Испанию и Германию, и по Латинской Америке.
В «Readers of Infinity» вы используете термин «навигация», определяющий то, что реально делают маги. Не намереваетесь ли вы поднять паруса и совершить свое последнее плавание? Закончится ли на вас линия воинов-толтеков, хранителей знания?
Именно так! Линия Дона Хуана на этом закончится. Вместе с нами.
Я часто спрашиваю себя о том, применим ли путь воина для духовной работы семейным людям?
Путь воина включает в себя все и всех. Любая семья может стать семьей воинов. Трудности здесь заключаются в том, что взаимоотношения строятся на базе эмоций, а на пути воина они просто разрушаются. В обычной жизни мы, генерируя эмоции, ждем ответной реакции от других. Дон Хуан говорил, что я был твердолобый инвестор, что мой стиль жизни можно было описать так: «Ты -мне, я — тебе».
Какие наработки должны быть у человека для духовной работы с использованием знаний, разбросанных по вашим книгам? Что бы вы порекомендовали тем, кто решил самостоятельно заняться практической реализацией того, чему учил Дон Хуан?
Нет предела тому, что может достичь человек, если его намерение является действительно намерением. А учения Дона Хуана вовсе не духовные. Я повторяю это потому, что вопрос всплывает снова и снова. Да идея духовности и близко не лежала рядом с железной дисциплиной воина. Единственная важная вещь в мире магов типа Дона Хуана — это прагматизм. Когда я его встретил, я считал себя практичным человеком, ученым, оплотом объективности и прагматизма. Он просто разрушил все мои «заморочки» и дал понять мне, чисто западному человеку, что я никчемный и бездуховный тип. Я пришел к пониманию, что лишь повторял слово «духовность», противопоставляя его обыденности жизни. И я хотел избавиться от меркантильности обычной жизни, а попытки сделать это называл духовностью. И я осознал, что дон Хуан был прав, требуя от меня разобраться с тем, что я назвал «духовностью». Да я просто не знал до этого, о чем говорил.
Может, это и отдает самонадеянностью, но нет иного пути сказать об этом. Маги типа Дона Хуана хотели лишь повышения уровня осознавания, максимального расширения границ восприятия. И это колоссальная задача и прекрасная цель, которую никак не заменить «духовностью» западной цивилизации.
Что бы вы пожелали людям Южной Америки, чилийцам? Можете ли вы что-либо добавить в дополнение к ответам на наши вопросы?
Мне нечего добавить. Все человеческие существа одинаковы. В начале моего общения с Доном Хуаном он постоянно показывал мне, насколько похожи все жизненные ситуации. Я, как типичный представитель Южной Америки, был постоянно озабочен идеей социального реформирования. Однажды я задал Дону Хуану убийственный с моей точки зрения вопрос: «Почему тебя не трогает кошмарное положение твоих соплеменников, индейцев яки в Соноре? Ведь многие из них страдают туберкулезом из-за нищенского существования!»
Дон Хуан ответил: «Да, это все весьма печально, но твоя-то ситуация не лучше, и если ты думаешь иначе, то ошибаешься. В общем, человеческое существование — сплошной хаос. И нет ни у кого никаких преимуществ. Все мы рождены, чтобы умереть. И для нас нет выхода, пока мы это не осознаем».
И это другая сторона прагматизма магов, осознавание того, что мы рождены, чтобы умереть. Говорят, что когда мы осознаем это, все становится на свои места и принимает трансцендентальный порядок и меру.
Опубликовано в газете «Коммерсантъ» №71 от 17.05.1997, стр. 13
Кончерос (Concheros) — это группы танцоров, которые по настоящее время хранят традицию колдовских линий в Мексике, и которые приняли форму танцевальных коллективов, чтобы скрыть свои древние знания от глаз испанских завоевателей через народное искусство. Название «кончерос» используется потому, что они играют на таком инструменте, как небольшая гитара, сделанная из панциря броненосца. Их высшее звание [в коллективах кончерос] — капитан.
Донья Соледад Руис — мексиканка, профессор театра в Мексиканском университете и актриса, изучавшая драматическое искусство в Праге и совершившая поездку по всей Европе, прежде чем вернуться в Мехико. Но в шаманизме она действует как целительница.
Я имела удовольствие встретиться с ней всего пару месяцев назад в ее доме. С ней был двое друзей, один из них секретарем.
Она — невысокая женщина, с живым взглядом и медленной речью, и она терпеливо отвечала на вопросы, которые мы ей задавали.
Она рассказывала нам о Доне Хуане, которого она встретила в доме своей наставницы. Соледад уже прочитала первую книгу Карлоса Кастанеды, прежде чем его встреть. В тот день, когда наставница Магдалена познакомила Дона Хуана с Доньей Соледад, Соледад была вместе с другой ученицей и наставница попросила их обоих ничего не говорить и не комментировать о людях, с которыми они собирались встретиться, пока не поговорит с ними на следующий день.
Донья Соледад и ее спутник должны были «догадаться», кто был Доном Хуаном из группы людей, находившихся у целительницы на этом приеме. Но Соледад сказала, что ни у одной из них не было сомнений в этом. Они обе знали, кто из присутствующих был Доном Хуаном, без всякого сомнения, однако, была странность, что, сопоставляя свои воспоминания и описывая их, каждый из них описывал Дона Хуана в разной одежде. Соледад увидела его в простой крестьянской одежде, а другая ученица увидела его в костюме (с пиджаком, по ее словам).
Второй раз она встретила его также в доме своей наставницы. Когда донья Соледад вошла, Дон Хуан разговаривал с ее наставницей. В какой-то момент, когда они остались одни, ее наставница сказала ей, «что Дон Хуан такой ревностный католик, он просто тусуется с этим никчемным парнишкой Карлитосом».
И добавила также, что многие воздерживаются от того, чтобы подойти к Дону Хуану, потому что, «эти брухо настолько сильны, что, если они не хотят, чтобы ты приближался, ты не сможешь к ним подойти».
Донья Соледад также рассказал нам о своей [последующей] дружбе с Карлосом Кастанедой. Она рассказала нам, что всякий раз, когда она ехала в Мексику, он звонил ей заранее, и когда она заканчивала то, что она должна была сделать, она оставалась дома и они разговаривали по телефону до самого утра. В полночь они прерывали свой разговор, чтобы пойти на кухню, чтобы что-нибудь перекусить: йогурт, печенье и тому подобное, которые она купила, потому что она знала, что они ему нравятся: «Его можно убить кексом или заварным кремом». Тогда Карлос обычно говорил ей: «Соледад, ты понимаешь, что я на твоей кухне?» Их связь была настолько крепкой, что она считала его братом.
Затем она рассказала нам о большой любви Карлоса к женщинам и о том, как он пытался овладеть ими всеми, и даже ей делал знаки, но она сказала ему: «Карлос, о чем ты думаешь? Это было бы инцестом».
Ее глаза сияли с каждым воспоминанием, и ее взгляд блуждал во времени и пространстве, скользя по углам комнаты, в которой мы все: «Вот где ты сидишь, это то место, где раньше сидел Карлос», — сказала она мне однажды. И она рассказывала нам о его непревзойденном красноречии и о том, какими занимательными были его выступления; невероятные истории, которые произошли с ним и которые он рассказывал ей с полной уверенностью.
«Если бы он послушался меня и посвятил себя целительству вместо того, чтобы писать книги, сегодня … — она задумалась об этом и изменила конец предложения — ну, он бы прожил гораздо дольше. У него было много энергии, и он просто хранил ее, не используя ее»
И ее тишина снова была полна ее воспоминаний и ожиданий для нас. Она снова нарушила тишину, глядя на нас своими прекрасными проницательными глазами, чтобы сказать нам: «Я знаю, где сейчас Карлос», она сделал паузу, чтобы никто из нас не осмелился прервать, и добавила: «Он ищет места Силы. Вот чем он сейчас занимается».
И это все, что она рассказала нам о Доне Хуане и о Карлосе Кастанеде, остальные слушали ее с молчанием, улыбками, пустыми взглядами или пристальным вниманием между сигаретами.
Писатель, католический исследователь и мистик Гектор Лоайза, бывший леворадикальный боевик, рассказывает о своей встрече с нагвалем, писателем Карлосом Кастанедой в Мехико 16 июля в 1982 году.
В то пасмурное утро, вернувшись из нескольких дней поездки в Оахаку, я начал листать газеты в поисках вдохновения, которое послужило бы мне в репортаже, который я делал для французского еженедельника Paris-Match. Это было накануне моего отъезда из Мексики. Запись в четырех колонках в Uno más Uno содержала отчет о пресс-конференции, которую Карлос Кастанеда провел днями ранее в результате выхода его книги «Дар Орла».
Кастанеда был самым недоступным автором. На протяжении всей своей работы он, очевидно, запутывал ключи к разгадке своего происхождения, он утверждал, что был бразильцем. Многие североамериканские, европейские и латиноамериканские журналисты и телеканалы тщетно пытались взять у него интервью. Я провел быстрый опрос по телефону, чтобы узнать издателя, который опубликовал эту книгу — это была редакция издательства Diana. С другой стороны, у меня не было особых надежд на встречу с ним.
Наконец, я поговорил по телефону с сотрудницей пресс-службы указанного издательства, которая сказала мне, что Кастанеда все еще находится в мексиканской столице, но она не уверена, что тот даст мне интервью. Многие потерпели неудачу в своих попытках, почему я должен был добиться успеха? Мне нужно было форсировать события. (Конечно, Кастанеде нравилось такое отношение, поскольку он позже назовет его «пиратским»). Если бы я смирился с отказом и остался в своем гостиничном номере, я бы ничего не достиг. Поэтому я лично пошел к пресс-атташе редакции Diana, чтобы убедить ее, что мой интерес к интервью с ней также носит личный характер. Я опубликовал рассказ на французском о моем посвящении в знания индийских колдунов Перу («Le chemin des sorciers des Andes», издания Роберта Лаффона, Париж, 1976 г. Испанская версия «Путь андских чародеев» была опубликована редакцией Diana, Мексика, 1998 г.).
Я оставил ей копию своей книги. Она пообещала, что сделает все возможное, чтобы связаться с Кастанедой, и попросила номер телефона моего отеля. Я не был уверен, что он позвонит мне. В тот день я остался в своем гостиничном номере, приводя в порядок заметки, которые я написал для своего отчета. На улице разразился шторм, вызвавший наводнения и пробки. Примерно в 18:00 мне позвонил Фаусто Росалес из редакции Diana и сообщил, что Кастанеда согласился дать мне интервью. Он назначил мне встречу в 20:00 в «холле» отеля Sheraton María Isabel, где Кастанеда останавливался во время своего пребывания в Мехико.
Sheraton находился на Пасео-де-ла-Реформа в четырех кварталах от моего отеля. Как мне узнать Карлоса? Фаусто сказал мне, что Кастанеда невысокий, на нем будет белый пестрый тканевый пиджак, галстук и синие брюки. Его должна будет сопровождать его американская подруга, блондинка. Я прибыл в указанное время в холл отеля и стал его ждать, представляя, какое у него будет лицо. Я вспомнил портрет, который художник-карикатурист для американского журнала сделал его в 1972 году, который сам Кастанеда частично стер, чтобы его не узнали. Рисунок был опубликован в различных газетах и журналах старого и нового мира. Я пытался узнать его внешность в людях, которые ждали, как и я, в вестибюле отеля. Я стоял некоторое время, пока не решил сесть на диван. Вдруг чуть поодаль поднялся невысокий смуглый мужчина в сопровождении довольно молодой женщины с длинными светлыми волосами, повторявшей вслух фразу: «Он не пришел!».
Он был одет именно так, как Фаусто Росалес описал его мне по телефону. Я встал, чтобы пойти за незнакомцем, в сопровождении своей светловолосой подруги, тот внезапно повернулся и пошел в моем направлении. Я подошел, протянул руку и спросил: «Карлос?» С улыбкой он ответил, что очень волновался, не увидев меня, поэтому он спросил обо мне нескольких человек.
Прядь вьющихся черных волос была зачесана вперед, скрывая небольшое облысение. Две глубокие морщинки пересекли его лоб. Его черные глаза были большими и пронзительными. Веки выпучены и высохли, словно мешочки. Морщинки в уголках его глаз указывали на то, что он много смеялся. Лицо овальное, скулы не выступающие, подбородок заостренный, с правой стороны родинка. Густая щетина была тщательно сбрита. Два боковых углубления, спускавшиеся от ноздрей ко рту, также были глубокими. Его большие уши подчеркивали веселое впечатление, которое производил персонаж. Хотя черты лица не были гармоничными, форма лица, особенно его внешний вид, завораживала. Я думал, что видел его где-то раньше (он был из тех людей, которых вы часто видите в Перу, он напомнил мне психиатра, которого я встретил в Лиме, когда я был боевиком).
Достаточно нескольких минут, чтобы понять, что «между нами прошел ток». Мы ощущали себя в присутствии друг друга очень свободно. (Увидев меня, Кастанеда немедленно избавился от своего последнего сопротивления. Он был моим соотечественником и больше не мог ломать комедию, называния себя бразильцем). Сначала он говорил по-испански с аргентинскими интонациями, особенно в его произношении «ll». Позже я ему рассказал, как меня привел к нему мой путь: в молодости я, будучи активистом крайне левых, увлекся в Европе эзотерикой, благодаря чему познакомился со своим другом, а затем тот предложил мне глубже познакомиться с эзотерическими учениями, приглашение того же рода, что сделали ему некоторые друзья. Так что у нас есть о чем поговорить.
Мы вышли из отеля, нас ждал Фаусто Росалес на Фольсвагене, на котором он планировал отвезти нас к себе домой. Мы с Кастанедой устроились на задних сиденьях, а его подруга села рядом с водителем. Когда машина ехала по проспектам, заполненным различными транспортными средствами, он задавал мне вопросы о поездке, которую я совершил в Оахаку, поскольку он предполагал, что я отправился в этот прекрасный город по следам дона Хуана.
Позже он доверил мне историю о приглашении, которое тогдашний посол Перу в Вашингтоне сделал ему много лет назад. Дипломат связался со своим литературным агентом, хотя он отказывался обычно от таких приглашений, но принял это из уважения к его положению. Интервью было формальным, посол и Кастанеда говорили в общих чертах ниочем. Дело кончилось бы забвением, но несколько недель спустя другой перуанец пересказал Кастанеде комментарий посла: «Да, — сказал он, — я встречался со знаменитым Карлосом Кастанедой. Ой! Но это был чоло!» («Чоло» в своем первоначальном смысле – это негативное наименование человека с одним родителем-индейцем и одним родителем-метисом. В Мексике так называют гангстеров, и во многих других латиноамериканских странах это слово звучит как оскорбление, наподобие «гопника» в России – прим. переводчика). В конце своего рассказа Кастанеда громко расхохотался.
Позже он сказал, что Марио Варгас Льоса отправился в Лос-Анджелес с командой канала Лимы (где писатель в то время развивал культурную программу), а также пытался связаться с Кастанедой, чтобы взять у него интервью. Последний не принял предложение писателя. В гостиной своей семейной резиденции Фаусто Росалес познакомил меня со своим братом, несколькими сотрудниками редакции Диана, среди которых был пресс-атташе и красивая мексиканка лет тридцати, которая выглядела как Мария Феликс. Позже приехала группа молодых парней, наверняка «друзей» — как говорят в Мексике — сотрудников издательства. Пацаны были немного «под кайфом» и скорее всего, еще и пьяны.
Я сел на диван рядом с Кастанедой, которого сопровождал его друг. Спустя некоторое время, они оба присоединились к другим гостям, которые поднимались на второй этаж, где, по всей видимости, стояли столы с едой и напитками. Некоторое время я продолжал разговаривать с пресс-атташе на различные темы, которые варьировались от момента к моменту, о Мехико, Оахаке и других южных городах, которые я посетил. Увидев, что комната осталась пустой, я тоже решил подняться на другой этаж, чтобы присоединиться к остальным.
Когда я приехал, я услышал, что Кастанеда смеялся надо мной, называл меня «европеизированным перуанцем» и громко смеялся. Заметив мое присутствие, он сменил тему. Он начал рассказывать хозяйке, миссис Розалес, свои приключения в поисках дома, который он хотел купить для проживания клана дона Хуана, где они посвятили бы себя своему опыту. После того, как гости отведали различные мексиканские блюда, выпили несколько бокалов вина, стаканы пива или безалкогольные напитки (Кастанеда ел очень мало и не пил вина), кто-то попросил его выступить с речью. Для чего мы все спустились в гостиную на первом этаже.
Присутствующие гости были буквально заворожены его словами. Его непочтительный юмор по отношению к самому себе еще больше увеличил симпатию собравшихся там людей. Он рассказывал о доне Хуане, как тот исчез из нашего мира, превратившись в чистую энергию. Он настаивал на понятии непривязанности и на отношении «воина» к жизни. Некоторые из участников задавали ему вопросы, на которые он быстро отвечал. Но один из четырех молодых людей, под воздействием травы и пива, спросил его сразу: «Эй, Карлос! Где твое бабло?» Скрывая свое раздражение, Кастанеда замолчал.
Я вмешался, и сказал тому парню, что в нашей латиноамериканской среде писатель, добившийся финансового успеха, подвергается критике за свой талант, но почему-то никто не задает подобные вопросы банкиру или владельцу крупного бизнеса, словно для них иметь деньги – это естественно. Бывшая подруга того парня отрывисто перебила его желание продолжить разговор, но момент уже был упущен.
Я задавался вопросом, когда я смогу взять интервью у Кастанеды. Поблагодарив хозяйку и попрощавшись с гостями, Фаусто Росалес предложил нам вернуться в наши отели. Я устроился на заднем сиденье рядом с другом Кастанеды, в то время как он оставался в десяти метрах подальше, разговаривая с красивой незнакомкой, похожей на Марию Феликс.
Друг сказал мне, что Кастанеда позволил себе вернуться в Перу, чтобы увидеть свою семью, поскольку его внешний вид был неизвестен и как он на самом деле издавал свои книги под псевдонимом. В этот самый момент Кастанеда подошел к Фольсвагену, где мы ждали его, приветливо попросил друга разрешить ему на следующий день пойти в кино с красивой женщиной. Подруга ответила, что проблем нет, и, довольно улыбаясь, пошел назначать красавице встречу. На обратном пути в центр он объявил мне, что, поскольку он устал, лучше взять у него интервью как можно раньше на следующий день. Там мы и встретились в кафе его отеля на следующий день.
Что касается мифа о его бразильском происхождении, один из его учеников после смерти учителя настаивает на своем веб-сайте, утверждая, что Кастанеда родился в приграничном городе на севере Бразилии, Иукейри, но это город написано неверно. Собственно, это был Жукери.
Впервые на русском и впервые в интернете, представляем интервью Карлоса Кастанеды с Гвинет Крейвенс, опубликованное в журнале «Харперс базар», в 1974 году. Статья до этого времени не публиковалась в интернет ни на русском, ни на английском языке.
Глоссированный Карлос Кастанеда
КАРЛОС КАСТАНЕДА ВЕДЕТ свой выгоревший автобус Фольксваген по бульвару, который проходит через весь Лос-Анджелес к океану.
«У меня были проблемы с машиной», — говорит он. «Дон Хуан посоветовал мне поговорить с машиной и сделать ее продолжением себя. Я ему сказал: «Да ладно, дон Хуан, это же просто машина! Это было бы безумием». Он сказал: «Машина работает от силы и внутри силы. Это сила, с которой ты должен говорить». Так я и сделал, и теперь моя машина — машина воина. Это просто глупый «Фольксваген», как и любой другой, но если у меня кончится бензин, он будет стоять перед заправкой».
Он улыбается. «Это вопрос разговора с силой».
КАСТАНЕДА отправился в АРИЗОНУ в 1960 году, чтобы изучить использование лекарственных растений среди индейцев яки. Он собирался поступить на аспирантуру по антропологии в Калифорнийском университете и хотел прийти туда уже с научной статьей в руках. В Аризоне он познакомился с индейцем доном Хуаном Матусом, который имел репутацию знахаря. Дон Хуан в конце концов сказал, что определенные знаки показали, что Кастанеда должен стать его учеником.
Я спросил себя: «Чему может научить меня, человека науки, этот старый грязный индеец? « — говорит Кастанеда в само насмешливом тоне. Но далее он объясняет, что не хотел отказываться от предложения, которое могло привести к хорошей научной работе. Под руководством дона Хуана он экспериментировал с психотропными растениями. Дон Хуан неоднократно подчеркивал, что эти растения должны были наделить силой и средствами для вхождения в другой порядок реальности. Кастанеду также заставляли выполнять непонятные и сложные ритуалы. В то же время дон Хуан терпеливо разъяснял очень подробную систему знаний с настолько чуждыми основами, что Кастанеда едва ли мог воспринимать их всерьез. В свою очередь, дон Хуан считал презренным занятием то, что Кастанеда собирал данные для людей в университете.
Может ли этнограф летать?
Однажды, после нанесения на тело средства, изготовленного из ядовитого дурмана, Кастанеда, вероятно, поднялся в воздух и воспарил над горами и облаками. В конце концов он провалился в черноту. «Летел ли я?» — спросил он позже дона Хуана. «Летало ли мое тело, как птица?». Дон Хуан, который временами мог принимать облик ворона, ответил, что Кастанеда летал, как человек, принявший дьявольскую траву. Кастанеда продолжил, не удовлетворившись ответом:
«Давай скажем по-другому, дон Хуан. . . . Если бы я привязал себя к скале тяжелой цепью, я бы точно так же летал, потому что мое тело не было никак связано с моим полетом».
Дон Хуан недоверчиво посмотрел на меня. «Если ты привяжешь себя к скале, — сказал он, — то, боюсь, тебе придется лететь, держа скалу за тяжелую цепь.»
Кастанеда начал входить в другой континуум реальности даже тогда, когда он не использовал психотропы. Не в силах больше воспринимать повседневную реальность как должное, он стал бояться потерять цепи, которые привязывали его к этой гипотетической скале. Поэтому он вышел из ученичества и оформил свои обширные полевые записи в магистерскую диссертацию «Учение дона Хуана: путь познания яки». Это была первая из трех его книг, ставшая подпольным бестселлером. (К его огромной досаде, Кастанеду с тех пор преследуют люди, считающие его одним из иллюминатов. Один пылкий «ученик» преследовал своего «гуру» днем и ночью, пока Кастанеде не пришлось толкнуть его через скамейку в парке. «Единственный способ справиться с психопатом — это самому стать психопатом», — сухо замечает Кастанеда. )
Кастанеда посвятил книгу дону Хуану и отвез экземпляр ему в Мексику. Индеец искренне восхитился обложкой и сказал с наигранной грустью, что ему лучше не оставлять ее, потому что «ты знаешь, на что у нас идет бумага в Мексике».
Несмотря на опасения и подозрения Кастанеды, отдельная реальность дона Хуана стала слишком отвратительной и слишком навязчивой, чтобы её игнорировать; кроме того, Кастанеда хотел подтвердить теорию, над которой работал.
Он побывал на множестве пейотных церемоний, в ходе которых участники не обменивались ни словом, ни жестом, но после все они соглашались, что Мескалито, дух пейота, явился им и преподал определенный урок. Надеясь найти объяснение этой поразительной однородности реакции, Кастанеда предположил, что скрытый лидер в группе подсказывал остальным. Их единодушие, таким образом, представляет собой «отдельную реальность». Он изложил свою теорию дону Хуану. «Ты ненормальный!» — воскликнул дон Хуан. «Почему кто-то должен беспокоиться о подсказках в такой важный момент, как митота? Неужели ты думаешь, что с Мескалито кто-нибудь когда-нибудь дурачился?». Он добавил, что согласие по поводу Мескалито и его урока возникло из-за того, что участники видят, а не просто смотрят.
Видение, по его словам, — это телесное осознание мира как он есть, а не описание его, вбиваемое в нас с рождения. «Мы учимся думать обо всем… и затем тренируем наши глаза, чтобы смотреть, думая о вещах, на которые мы смотрим… Но когда человек учится видеть, он понимает, что больше не может думать о том, на что он смотрит, а если он не может думать о том, на что он смотрит, все становится неважным». Когда человек учится видеть мир, тот предстает как мимолетный, недифференцированный поток явлений.
Чтобы подтолкнуть Кастанеду к видению, дон Хуан пригласил дона Хенаро, орла среди магов. В книге «Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном «, втором андеграундном хите Кастанеды, который продолжает продаваться в количестве 1000 экземпляров в неделю, он пишет о великолепном искусстве дона Хенаро, которое тот использовал, чтобы заставить его сбросить оковы разума. Дон Хенаро пируэтом преодолевал невозможные водопады, заставлял воздух грохотать от невидимых лавин и мгновенно переносил себя на десять миль. Сбитый с толку ученик реагировал мучительно: «Мой разум отказывался воспринимать такого рода стимулы как «реальные», — писал он. «Я начинал рыдать. Впервые в жизни я чувствовал тяжесть своей разумности». Хотя он не смог видеть, он, по заверениям дона Хуана, обрел знание.
В третьей книге, «Путешествие в Икстлан: Учение дона Хуана « Кастанеда оценил свое ученичество. Он больше не мог объяснять галлюцинациями, вызванными наркотиками, удивительные события, свидетелем которых он стал — слишком много вещей происходило с ним, когда он был в здравом уме. Психотропные вещества были лишь одним из способов нарушить поток перцептивных интерпретаций, составляющих наше описание мира. Он писал, что существуют «определенные состояния сознания, в которых реальность повседневной жизни изменяется, потому что поток интерпретаций, который обычно протекает непрерывно, был остановлен рядом обстоятельств, чуждых этому потоку». Магическое описание мира было чуждо его обычному потоку. Столкновение произошло однажды, когда дон Хенаро заставил запертую машину Кастанеды исчезнуть, а затем снова появиться под сомбреро. Кастанеда выдерживал это нарушение в течение нескольких минут, а затем упал в обморок.
Избиение мертвой лошади
[Шаман Огненной Земли] мог помочь достигнуть завесы и коснуться тех скрытых центров, которые разрывают обычное, естественное течение энергии и создают трансформации».
Книги Кастанеды были названы его коллегами классикой антропологии. Писательница Джойс Кэрол Оутс высоко оценила их прекрасное построение, безупречный диалог, незабываемую характеризацию и романистическую динамику. С моей стороны было бы нечестно притворяться, что его произведения оказали на меня иное влияние. Они помогли мне упорядочить мои собственные размышления о измененных состояниях сознания и погрузили меня в те же ощущения, которые я испытал, когда однажды прочитал подробное, но очень упрощенное объяснение общей теории относительности. В обоих случаях отдельные и чуждые реальности методично выстраивались, кирпичик за кирпичиком, с периодическими непонятностями — но неважно, продолжайте — пока вдруг я не почувствовал себя полностью открытым. Завеса была мгновенно сорвана, чтобы открыть работу удивительных сил, сжимающих все в подозрительно знакомую картину, но с радикально измененной перспективой.
«Карлос, — спрашиваю я, — ты бы сказал, что маги — это эквивалент физиков-ядерщиков?».
«Это хорошая аналогия», — отвечает он. Мы подъезжаем к парку и выходим из автобуса. «Традиция восходит к палеолитическим охотничьим группам, но во времена империи Ацтеков они были учеными того времени. Физики тоже работают вместе и опираются на открытия друг друга; мир мага — это мир отдельного человека, человека перед лицом его смерти.»
Мы выбираем место в парке. Он устанавливает алюминиевые складные стулья с оранжевой и золотой тесьмой, и мы садимся. «На этих стульях сидели Брухо — эти стулья обладают силой!» — весело говорит он. Он определенно не похож на инертного софиста-недоучку, которым, по его словам, он когда-то был. Он внимателен, любознателен и общителен, и создается впечатление, что он обладает таким интеллектом, от которого невозможно устать. У него короткие черные вьющиеся волосы, ясные карие глаза и коренастое компактное телосложение. Он одет в желтую непромокаемую рубашку и коричневые брюки, а на голове у него узкополая холщовая шляпа, которую он надевает на голову, когда не жестикулирует ею.
За его головой — ствол пальмы, а дальше — бескрайняя синева Тихого океана и полуденного неба.
«Смотреть на космос, как это делают мистики», — говорит он, вскидывая руки вверх, — все равно, что бить мертвую лошадь. Так много всего в этом чудесном мире прямо перед нами, но мы не воспринимаем его, потому что наш разум отсеивает многое. Конечно, я пришел оттуда, и я вернусь. А пока я нахожусь в потрясающей петле, в путешествии силы длинною в жизнь». Он очерчивает маршрут пальцем в воздухе. «И мое тело — это все, что у меня есть. Это изысканный инструмент осознания. Я должен прекрасно им пользоваться».
Здание
МИР, КАК МЫ ЕГО ВИДИМ, состоит из перцептивных единиц, которые можно назвать «глоссами». Например, «здание» — это глосса». Он указывает на белую, недостроенную высотку в нескольких кварталах от нас. «Все составные части «здания» должны присутствовать, прежде чем мы скажем, что это здание. Определить части «здания» может быть невозможно, и все же мы все знаем и согласны с тем, что такое здание, потому что мы научились глоссировать «здание». Мы учимся глоссировать очень скоро после рождения. Это совсем не связано с языком. Единственные существа, у которых нет глоссы, — это аутичные дети; глосса основана на соглашении, а аутичные дети не договариваются с миром. Из-за какого-то физиологического различия они не являются членами. Такое членство возникает, когда все согласны с определенным описанием мира. Да, это просто здание. Но в этом здании есть нечто большее, чем вы думаете».
Личная история и туман
ДОН ХУАН НАСТАИВАЛ, что не бывает никаких совпадений или случайностей и что маг
должен нести полную ответственность за свое поведение. Маг старается растворить все границы — между бодрствованием и сном, между собой и миром, между прошлым и настоящим — чтобы проявить все возможные способности ученика, оживить их и сделать пригодными для использования. Он велел Кастанеде окружить себя туманом, чтобы устранить свою социальную идентичность, стерев свое прошлое и сделав себя недоступным для других. Однако несколько элементов из его личной истории избежали стирания.
Он родился в Бразилии в конце 1930-х годов в семье итальянских иммигрантов. Когда ему было пятнадцать лет, он один приехал в Соединенные Штаты и жил в семье в Лос-Анджелесе. Его мать умерла, когда ему было около шести лет, но «ужасающее бремя ее любви» он нес очень долго, пока вдохновленный мескалито, не столкнулся с ней несколько лет назад. Он воспитывался на ферме своего деда восемью тетями. Его отец, профессор литературы, изредка навещал его, что только приводило мальчика в ярость от его отчужденности и слабости воли. Хотя Кастанеда не общался с отцом в течение нескольких лет, тот явился ему в видении под действием пейота, и Кастанеда смог выпустить свой гнев.
Когда он вырос, ему пришлось иметь дело с двадцатью двумя двоюродными братьями, и он дрался с ними со всеми, пока они не оставили его в покое. Из-за своей вспыльчивости он сломал ключицу однокласснику, и почувствовал себя виноватым настолько, что он поклялся никогда больше не побеждать. Дон Хуан смог разглядеть это препятствие и помочь ему преодолеть его, сказав, что некоторые люди сами выбирают быть жертвами.
Магия — это практика феноменологии
[Эйнштейн показал], что даже пространство и время являются формами интуиции, которые не в большей степени могут быть отделены от сознания, чем наши понятия цвета, формы или размера. Пространство не имеет объективной реальности, кроме как в виде порядка или расположения объектов, которые мы в нем воспринимаем, а время не имеет независимого существования, кроме порядка событий, которым мы его измеряем». — Линкольн Барнетт, «Вселенная и доктор Эйнштейн»
«МИР МОЕГО ОТЦА скучен и стерилен», — нетерпеливо говорит Карлос. — «Он не хочет разговаривать ни с кем, кто не читал Платона». Под «миром моего отца» я подразумеваю западную культуру, европейскую традицию, со всеми ее предубеждениями. Дон Хуан говорит: «Остановите предпосылки, остановите предубеждения». Экзистенциализм согласен с этим: он говорит, что мир существует до нашего представления о нем. Но философы никогда не говорят, как освободиться от смысла. Некоторым удается перестроить старые глоссы — это сделали такие люди, как Лири и Баба Рам Дасс, — но именно маг может сказать вам, как освободиться». Он швыряет шляпу на землю. « Магия — это просто практика феноменологии».
«Что же нам делать?»
Он легко встает на ноги, опускает руки к бокам, сгибает пальцы и поднимает взгляд чуть выше горизонта. «Вы сканируете, вот так, слегка скосив глаза, чтобы они не фокусировались, и медленно идете вдоль, чтобы кора головного мозга будет наводнена образами. Человеческий мозг в значительной степени полагается на анализ характеристик, и такая практика нарушает этот процесс. Ваш мозг так напряженно работает, чтобы разобраться с потоком образов, что через некоторое время вы обнаруживаете, что не в состоянии думать. Ваш внутренний диалог останавливается. Вы останавливаете поток интерпретаций. Ваше восприятие становится замысловатым и удивительным. Теперь я могу сидеть часами, не разговаривая с собой».
Он садится и говорит о нарушении рутины и о том, как это может прервать поток интерпретаций. Вы должны постоянно пытаться делать неожиданное. Если кто-то спрашивает вас о времени, вместо ответа вы можете закричать и убежать. Начнут происходить удивительные вещи.
«Задача мага — прервать поток, а задача ученика — поддерживать это прерывание. Обычный человек, однако, считает, что его жизнь зависит от поддержания этого потока, несмотря ни на что! И если вы угрожаете этой непрерывности, он будет защищаться, говоря, что вы сумасшедший». Карлос закатывает глаза и крутит руками. «Вы также можете нарушить рутинное восприятие, если будете смотреть на тени среди листьев дерева, а не на сами листья, или обращать внимание на разнообразие звуков, доносящихся до ваших ушей в любой момент. Тело любит такие вещи».
Цель этих практик это видение
«Видеть — это воспринимать всем телом, а не только разумом. Мир — это только ощущение». Он снова встает и широко разводит руки. «Сначала ты осознаешь, что повсюду сверкают частицы, как пыль на крыльях мотылька. На самом деле, вы можете взять немного пыли от настоящего мотылька и рассыпать ее в воздухе вокруг себя в качестве предварительного упражнения. Когда блеск рассеется, вы обнаружите, что можете видеть. Боже, это потрясающе! Чего дон Хуан не понимает, так это того, что он мог видить, что я вижу, но я сам не всегда уверен насчет этого. Я все еще в конфликте со своим разумом». Он ударяет себя по животу. «Это ведет меня прямо сюда. Напряжение между моим телом и моим разумом настолько велико, что я теряю двадцать фунтов каждый раз, когда посещаю его. Но он больше не хочет мне помогать. Он говорит, что теперь я знаю, что делать».
Карлос снова садится. «Для мага люди могут предстать в образе гриба или чашки. Однажды мы с доном Хуаном просидели всю ночь в его доме, пока он заставлял меня думать о разных людях — друзьях, профессорах, людях, которых я даже не знал, а дон Хуан анализировал их по форме. Он всегда был прав относительно каждого из них — относительно их личностей. Потом он сказал мне позвать дона Хенаро. Вы знаете, дон Хенаро действительно страшный человек. Он очень сильный и может размазать тебя, не моргнув глазом. Ну, я позвал его.
«Внезапно он предстал передо мной таким, каким он всегда появляется в реальной жизни — не в форме гриба или чашки. Он смеялся. Привет, Карлито, — сказал он. Зачем ты позвал меня?»
«Эй, подожди.» Я говорю: «Ты действительно видел, как дон Хенаро из плоти и крови материализовался перед тобой?»
«Ну, — говорит Карлос, — я думал, что дон Хуан обманул меня. Что он знал, что в конце концов я попытаюсь вызвать дона Хенаро, и заставил его прятаться снаружи. Но дон Хенаро в то время был за тысячу миль отсюда. Это был его нагуаль, его дубль. Вот как дон Хуан объяснил мне это. При перестройке мира ничто из того, что есть, не является «настоящим». Понимаешь, то, что я воспринимаю сейчас, на самом деле является воспоминанием о том, каким ты был долю секунды назад. Платон говорил, что все знание — это воспоминание. Дон Хуан говорит, что все осознание — это воспоминание, и можно вспомнить два отдельных события одновременно».
Мне кажется, что отдельная реальность Эйнштейна сливается с отдельной реальностью дона Хуана, и у меня кружится голова.
Сновидение рук и книг
ПОМНИТЕ о текучести, живости и точности написанного Карлосом.
«Это потому, что я вижу свои книги во сне», — скромно говорит он. «Дон Хуан научил меня контролировать свои сновидения как способ обретения силы. Сначала ты устанавливаешь знакомую точку отсчета, например, свои руки, и, когда ты видишь сон, ты постоянно возвращаешься к этому образу. Вы заставляете себя делать это. Отсюда вы можете перейти к анализу конкретных деталей в конкретном сне или выбрать то, что вы хотите увидеть во сне. Во второй половине дня я просматриваю тетради со всеми своими полевыми заметками и перевожу их на английский язык. Затем я засыпаю ранним вечером и вижу во сне то, что хочу написать.
«Когда я просыпаюсь, я могу работать всю ночь. В моей голове все гладко укладывается, и мне не нужно переписывать. Мой обычный стиль письма на самом деле очень сухой и тяжелый».
Карлос и его союзник
ДОН ХУАН СКАЗАЛ КАРЛОСУ, что союзники — это силы, которые напоминают просачивающиеся кусочки ткани, но могут принимать любую форму. В психотропном видении Карлос увидел своего союзника, стоящего в поле в одежде мексиканского крестьянина. Союзник появился вновь, когда дон Хуан отправил Карлоса в пустыню, чтобы тот присоединился к миру магов.
Когда ученик учится видеть, союзник приходит, чтобы побороться с ним. Если ученик не готов, он может защититься, думая о том, что ему нравится делать как человеку. Если ученик все-таки решается схватить союзника, борьба закружит его в воздухе, а если он побеждает, то становится единым целым с союзником и приобретает сверхчеловеческие способности.
«Союзник — это сила, глосса. Он визуализируется, становится доступным, а затем приходит за тобой. В этом фактичность этой конкретной глосса. До сих пор я не был готов противостоять ему».
Лос Анжелес перестал быть Лос Анжелесом
«Что ждет тебя впереди, Карлос?». «Я хочу пройти этот путь до конца и полностью слиться со знанием дона Хуана. Я знаю, что союзник ждет меня — он может прийти в любую минуту, и сейчас я готов к этому. Я только что закончил книгу о формировании перцептивных глосс, у меня теперь нет свободных концов, нет привязанностей, и я силен — это очень важно для победы над союзником. Борьба с союзником — это последний шаг для меня, и он очень пугающий. Но альтернатива еще хуже — остаться в мире моего отца и стать профессором. Я больше не могу быть частью этого мира. С другой стороны, я не могу жить как индеец. Мне «остается только возможность принять союзника».
«Почему ты так напуган? Если ты преуспеешь, у тебя будут сверхчеловеческие способности».
«Но что, если я потерплю неудачу? А после того, как ты станешь магом, ты перестанешь быть человеком. Обычные люди кажутся тебе фантомами. Дон Хуан все еще навещает свою семью, но для него все они — фантомы. Единственный настоящий человек для дона Хенаро — это дон Хуан. Маги — страстные, интенсивные люди — вот почему их тянет к таким знаниям. Но после того, как они становятся единым целым с союзником, их уносит в неведомые дали. И все же они продолжают пытаться вернуться домой, прекрасно понимая, что не могут этого сделать. Это очень трагично; их контроль над своим одиночеством превосходен. Дон Хуан делает свой земной путь таким легким, таким изысканным, что иногда мое тело не может его вместить». Он делает паузу. «Дон Хенаро никогда не сможет вернуться на свою ферму в Икстлане, и, если мне удастся сделать этот последний шаг, я никогда не смогу вернуться в Лос-Анджелес, который я знаю. А мне здесь нравится. Но дон Хуан не уверен насчет того, что со мной может случиться, ведь я буду первым европейцем, который сделает это. В центральной Мексике есть потрясающий маг, который, как предполагается, остался человеком. На самом деле, я собираюсь поговорить с ним завтра».
В «Путешествии в Икстлан» дон Хуан и дон Хенаро обучают Кастанеду борьбе с союзниками. Из этих двух проворных стариков получилась неплохая комедийная команда. Дон Хуан велит Кастанеде встать определенным образом, а затем прыгнуть вперед и схватить его.
«Сначала он должен поцеловать свой медальон», — вмешался дон Хенаро. Дон Хуан с притворной серьезностью сказал, что у него нет медальонов.
«А как же его тетради?» — настаивал дон Хенаро. «Он должен что-то сделать со своими тетрадями. Он должен положить их куда-нибудь, прежде чем прыгать, или, может быть, он использует свои тетради, чтобы победить союзника.»
«Будь я проклят!» — сказал дон Хуан с, казалось бы, искренним удивлением. «Я никогда не думал об этом. Держу пари, что это будет первый раз, когда союзник будет сокрушен тетрадями».
Карлос складывает свои стулья брухо и ставит их на заднее сиденье своего автобуса. После четырех часовой беседы он не проявляет ни малейших признаков усталости.
«Я все еще считаю многие свои чувства непригодными», — говорит он. Но назад дороги нет». Я иду к концу мира прямо сейчас».
Я думаю, как жаль, что такой замечательный человек может быть вычеркнут из нашего мира и попасть в мир нам недоступный. «О, я вернусь», — говорит он обнадеживающе.
Наши органы обладают собственным сознанием, и мы можем разговаривать с ними
В 2018 году исполнилось 20 лет со дня ухода моего дорогого учителя и наставника Карлоса Кастанеды. Я познакомился с ним в середине девяностых, когда был молодым врачом, искавшим более глубокий смысл на моем пути целительства.
Моя жизнь привела меня к нему, вне моих ожиданий.
Незадолго до этого, будучи медицинским резидентом (ординатором – прим.переводчика) в Барилоче, Аргентина, я хотел полностью погрузиться в медицинские знания. Я происхожу из семьи врачей и ученых, где тяжелая работа и преданность этике истины были сильной ценностью.
Благодаря высоким оценкам, удаче и смелости, мне удалось попасть на уникальную и престижную программу, и меня поставили дежурным главой отделения неотложной помощи (Отделение неотложной помощи) каждые четыре ночи. Это было захватывающее и одновременно пугающее полное погружение в больничную жизнь, которое заставило меня решать всевозможные медицинские проблемы и чрезвычайные ситуации. Я практически жил в клинике и помогал при травмах, инсультах, сердечных приступах или рождении детей.
У меня был опыт принятия решений о жизни и смерти, я видел тайну чудесного исцеления тела и смиряющее присутствие смерти в моих руках. Жизнь была быстрой и удивительной. Тем не менее, я пропустил прикосновение более широкого, более всеобъемлющего взгляда.
Во многих случаях инструменты, которые мне были даны как западному доктору медицины, не могли мне помочь; это могло только завести меня в тупик, и поэтому более целостный взгляд стал необходимостью.
В один из таких дней, во время моей ночной смены, на моем дежурстве умер пациент.
Он остался на ночь после небольшой операции, и у него развился острый отек легких, который привел к остановке дыхания. Я перевел его в отделение интенсивной терапии (ОИТ) и попытался реанимировать его, но не смог. Позже выяснилось, что ключевое лекарство для сердца, в котором нуждался пациент, не было внесено в его карту и никогда ему не давалось. Он не должен был умирать. Это событие заставило меня глубоко переоценить смысл моей профессии и жизни в целом. Медицинская школа не дала мне способ пережить такие ситуации. Я даже подумывал бросить медицину.
Я вернулся из Аргентины обратно в США, страну моего рождения. Затем, там, случайность и судьба свели меня с Карлосом Кастанедой, и все в моей жизни изменилось.
Когда я впервые встретил его, он пригласил меня на обед в местный кубинский ресторан под названием «Версаль», который он часто посещал. Я помню, что, когда он пригласил меня, он сказал, что хочет узнать обо мне больше, но я едва открыла рот во время обеда. Он все время был очень оживлен и так сильно смешил меня своим рассказом, что у меня сильно болели мышцы живота. У него было такое завораживающее и очаровательное присутствие, и это полностью поглотило меня.
В конце встречи, когда мы шли к машине на стоянке, он подошел ближе и почти шепотом сказал, что причина, по которой мы были там в тот день, заключалась в том, что я мог быть мостом между шаманизмом, которому он научился у своего учителя, дона Хуана Матуса, и миром здоровья и медицины.
В то время я понятия не имел, что это значит, но его послание о более высоком интеллекте и энергии, проявляющихся в повседневной жизни, заполнило именно ту пустоту, которую я обнаружил в своей обычной медицинской жизни. Я был пойман.
Прямое ученичество означало быть открытым для новых идей.
Со временем Карлос Кастанеда стал наставником и проводником. Он сказал, что я не могу убежать от своей судьбы, и посоветовал мне вернуться к медицине. Но он дал мне больший контейнер, он открыл то, что в то время было для меня новой парадигмой, которая сегодня, десятилетия спустя, появилась в науке и в нашем коллективном понимании: что нет такого различия между разумом и телом; скорее, мы являемся сетью энергии и информации, пересекающейся во всех направлениях между разумом и телом.
Пептиды и другие биохимические вещества по всему телу передают послания наших мыслей и эмоций, восприятие влияет на поведение, а поведение изменяет саму физическую природу нашего мозга и тела, воспоминания о нашем жизненном опыте хранятся в органах и в наших фасциях, и, мы гораздо больше похожи на многоголосье многих голосов, чем на изолированного, конкретного индивидуума. И среди голосов, которые звучат в нашем сознании присутствует большинство чужеродных (встроенных и заимствованных) элементов ДНК из микробиома, который дает нам фундаментальные аспекты нашей идентичности, такие как наши черты личности, как недавно показало новаторское исследование Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (UCLA).
Все в нас меняется и развивается не изолированно, а в глубоком резонансе с нашей окружающей средой, например, качество электромагнитного поля, излучаемого нашими сердцами, которое может вызвать определенные изменения в мозге окружающих нас людей.
Теперь мы знаем, что благодаря исследованиям мы можем входить в состояния глубокой медитации с помощью практики, и тогда эти состояния могут вызвать окончательные изменения во всех наших основных регуляторных механизмах, таких как длина теломер (ключевой биомаркер продолжительности жизни клеток), каскады воспаления и восстановление клеток. Эти и другие модели поведения могут изменить само выражение нашего генома через эпигенетический ландшафт, который мы теперь признаем как очень подвижную плюрипотенциальную среду, в которой живет наше тело.
С такой же точкой зрения меня познакомил мой учитель Карлос Кастанеда. В нем использовался другой язык, но его синтаксис содержал те же выводы и выводы. Это расширило возможности моего человеческого опыта и опыта моих пациентов. Современная наука и древние шаманские принципы и практики объединились в подобную единицу жизни: наш внутренний мир тела и разума.
Что это значит: «Я могу разговаривать со своими внутренними органами».
Одной из практик, которой научил меня Карлос Кастанеда, была «беседа с моими органами». Идея была проста: точно так же, как существует общее я, существует также множество более мелких индивидуальных аспектов этого я, представленных в самих моих тканях и органах. В динамичном мире информации внутри моего тела в каждом из моих органов есть отдельное сознание. Наши органы хранят воспоминания, а также содержат информацию. И они могут говорить с нами. Большой я может войти и установить диалог с различными органами и тканями.
За более чем двадцать лет обучающих семинаров и клинической практики я обнаружил, что это очень точно и имеет высокую практическую ценность для понимания самих себя и того, что испытывает наш организм.
Иногда я видел, как Кастанеда, например, «разговаривал со своей печенью». Он разговаривал с ним очень по-доброму, благодарил его за всю проделанную работу. Он погладил бы свои ребра прямо там, где находится печень, а также сделал бы паузу и воспользовался моментом, чтобы «послушать» ее.
В каждой клетке печени было выявлено более 500 жизненно важных функций в режиме 24/7. Это орган, который организует и распределяет наши внутренние питательные вещества и ресурсы. В нашей напряженной современной жизни это имеет тенденцию быть перегруженным. Он хранит «лишний» материал не только физиологически, но и в нашем Сознании.
Наши стрессоры «хранятся’ в печени.
Когда наша печень перегружена, она также становится напряженной и мешает другим соседним органам, таким как наш желудок и кишечник, или нашему чувству спокойствия в сердце.
Наши органы могут рассказать нам о многом. Например, пациент, который пришел на лечение от сильного запора, получил стандартную помощь от врачей, такую как увеличение клетчатки в питании и физические упражнения, смягчители стула и даже антидепрессанты, но результаты такого лечения выглядели очень слабыми. Во время консультации, используя управляемые образы, мы установили разговор «между его высшим я и его толстой кишкой», и его толстая кишка сказала ему, что причина, по которой она задерживает свое движение, заключается в том, что он чувствует себя застрявшим на работе. У него был длительный спор со своим деловым партнером, который так и не был разрешен.
Толстая кишка хранила этот эмоциональный и перцептивный компонент его внутренней жизни.
Тогда он понял, что был очень тверд в своей позиции в этом споре и ему нужно было двигаться дальше. На следующий день после того, как он подписал документы о разрешении конфликта, у него началось опорожнение кишечника, и в течение месяца он восстановил свой обычный ритм.
Еще один увлекательный пример того, как наши органы хранят информацию и жизненный опыт, даже очень специфические и подробные сведения, был описан доктором философии Полом Пирсоллом в его книге «Код сердца». Я слышал об этом рассказе Рона Халника, доктора философии, одного из основателей престижной программы по духовной психологии в Университете Санта-Моники, где в настоящее время прохожу сертификацию. Пирсолл, клинический нейропсихолог из Отделения доноров трансплантации Университета Аризоны, описывает, как получатели органов перенимают воспоминания и личностные черты донора. Он рассказывает о случае с девушкой, которой пересадили сердце от другой девушки, которая была убита. Вскоре ей начали сниться сны и воспоминания о том, как ее саму убили, которые в конце концов стали настолько яркими и подробными, что ее мать рассказала об этом врачам, и это привело полицию к установлению личности настоящего убийцы и доказательству в суде. Последствия такого недвусмысленного события делают неоспоримым тот факт, что сами органы, независимо друг от друга, способны хранить информацию высокого уровня специфичности.
Как мне разговаривать со своими органами?
Для этого есть два шага и одно правило. наши органы обладают собственным сознанием
Первый шаг — это сделать что-то, чтобы успокоить болтовню ума и присутствовать в моменте сейчас. Это может быть одна минута сосредоточения на нашем дыхании или даже всего один вдох!
Второй шаг состоит в том, чтобы обратить наше внимание на конкретный орган, занимающий исследовательскую позицию, и наладить диалог.
Правило состоит в том, что, когда мы задаем вопрос, мы должны быть прямыми, как если бы мы разговаривали с кем-то прямо перед нами, а затем делаем паузу и ждем самого первого, что приходит на ум, без предварительных условий. Это может быть мысль, образ или воспоминание. Это может быть ощущение чего-то, что может проясниться позже.
Правило означает, что это спонтанная информация, которая формируется в нашем сознании в паузе сразу после того, как мы обращаемся с вопросом к органу.
Иногда даже не нужно задавать вопросов; все, что, по-видимому, необходимо, — это обратить наше внимание на орган с намерением увидеть его и послушать.
Практика.
В следующее мгновение закройте глаза и позвольте своему вниманию переключиться с внешнего мира на внутренний. Вы можете просто позволить своему телу снять любое напряжение, в котором оно сейчас не нуждается.
Одним движением от головы до пальцев ног просто просканируйте все свое тело своим вниманием и позвольте каждой мышце расслабиться, позвольте каждому суставу смягчиться, позволяя всем нервам просто открыться, кровообращению и коже открыться. И позвольте своему телу делать это в своем собственном темпе.
Теперь откройте свои внутренние глаза и сосредоточьтесь на органе, с которым вы хотите поговорить, послушать или просто занять место. Позвольте себе полностью использовать свое воображение и проживите его внутри себя.
Были ли у вас какие-либо проблемы со здоровьем этого органа? Соединитесь с этими симптомами и, в частности, с эмоциями, которые эти симптомы вызывают у вас. Оставайтесь настроенными на эти эмоции на мгновение. Не судите их и не пытайтесь изменить, просто будьте с ними.
Теперь начните разговаривать с органом, как если бы это был человек, с которым вы разговариваете. Человек, который также является вами или вашим аспектом. Сохраняйте отношение признательности, дружеского общения и поддержки. Эта часть вас страдала, и вы хотите быть рядом с ней. С любовью выражайте органу свою поддержку в это время. Разговаривайте с органом так, как будто это ваш собственный 5-летний ребенок.
Задавайте простые, прямые вопросы, такие как:
“Почему тебе больно?”
“Как это связано с моей жизнью прямо сейчас?”
“Как я могу помочь тебе почувствовать себя лучше?”
“Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, чтобы остановить этот симптом?”
Автор — Майлс Рид. Оригинал статьи опубликован на сайте: https://energylifesciences.com/organs-have-their-own-consciousness/
Мой сороковой день рождения приближался, как волна прилива. Я была одинока и бездетна и подвергала сом[1]нениям свою жизнь артистки, восходящей к популярности, но не к стабильным доходам. У меня не было необходимых свидетельств достижения взрослости: дивана, большого обеденного стола, упорядоченного набора тарелок и цветного телевизора. И хотя я убеждала себя, что это произошло лишь потому, что недавно покинувший меня любовник позаимствовал у меня почти всю мебель и электроприборы, накопленные за несколько лет, я понимала, что реальная проблема заключалась в том, что я посвятила всю свою жизнь работе и не смогла стать известной достаточно быстро. У меня не было никаких перспектив ни на книжные контракты, ни на кинопробы, ни на приглашение на телевидение. Мне нужна была помощь — карта, которая помогла бы мне преодолеть лунные пустоши поражения в расцвете лет.
Самой величайшей пользой разочарования является то, что оно приводит человека к религии — и, обычно, не к той, в которой его воспитывали: если бы ему могла помочь самая первая его религия, он просто не столкнулся бы с разочарованиями. Мне был необходим экзорцизм, изгнание демонов, овладевших моим состоянием накануне дня рождения, запускающих свои хлесткие ледяные языки в мои уши и нашептывающих симфоническую литургию неудовлетворенности. Я решила научиться медитировать, нашла в окрестностях своего дома учителя випассаны и каждое утро сидела на пурпурной зафу (подушечка для медитации. — прим. перев).
Однажды после обеда моя подруга Мартина позвонила мне, чтобы сообщить, что скоро в Санта-Монику приедет Далай-Лама, который будет давать Посвящение в Калачакру. Я познакомилась с Мартиной, когда она пришла за сцену после одного из моих спектаклей. «Сексуальные фантазии с холодильником были просто божественны», — сказала она мне чуть позже, на одном из ее приемов в Пасифик-Хейтс, пока дворецкие, нагруженные серебряными подносами с копченой осетриной и черной икрой, рассекали бурлящие толпы экологов, издателей, писателей и филантропов.
Мартина выросла в Аргентине, где для богатых людей было обычным создавать вокруг себя разнородное окружение, состоящее из членов королевских семейств, интеллектуалов и художников. Ее теплые карие глаза источали уверенность, щеки обольстительно пылали, а каштановые волосы были перехвачены серебряной лентой — это намекало на то, что, несмотря на белый ковер, уставленный бесценными антикварными произведениями искусства, их хозяйка по своей натуре остается мятежницей. За шампанским мы с Мартиной обнаружили, что обе пребываем в исканиях. Мы стали часто беседовать об отшельничестве, дхарме, проводить время в сатсангах и даршанах.
— Хочешь поехать в Санта-Монику вместе со мной? — спросила Мартина по телефону.
Посвящение в Калачакру представляет собой одну из самых эзотерических и почетных практик тибетского буддизма. Во время этого ритуала его участники клянутся посвятить свою жизнь альтруизму и стать боддхисаттвами — просветленными личностями, которые вместо того, чтобы выйти после смерти из колеса перерождений, возвращаются на Землю, дабы служить всему живому. Обычно такое посвящение даруется только ученикам с многолетней предварительной подготовкой за плечами, но, поскольку наш мир настолько стремительно погружается в состояние опустошения окружающей среды, Далай-Лама решил предложить это преображение каждому, кто чувствует в себе подобное стремление. Многие мои друзья собирались принять участие в этом событии в Южной Калифорнии, и я приняла предложение Мартины без колебаний.
Когда я приехала в «Шангри-Ла», роскошный, украшенный изысканными картинами отель на Оушн-бульваре, Мартина валялась на королевских размерах кровати; на ее животе, возвышавшемся над кроватью, как кит над поверхностью спокойного океана, раскачивался журнал «Материнство». После двадцатилетнего перерыва она решила завести пятого ребенка и сейчас пыталась вновь настроиться на родительскую волну. Я прилегла рядом с ней и раскрыла сорокастраничную брошюру, выданную нам на пятидневный срок процесса посвящения.
«…С этого мига до самого просветления… я буду испытывать альтруистические намерения… чтобы стать просвет[1]ленным, вызывай в себе лишь подлинно чистые мысли и забудь о понятиях «я» и «мое»…»
Я вовсе не была уверена, что понимаю это.
— Мартина, что значит «подлинно чистые мысли»? — спросила я, надеясь на глубокую беседу о дхарме.
— Неважно. Мы узнаем это при осмосе. Как думаешь, стоит мне пригласить нянечку для пеленания?
— Разумеется, — сказала я, возвращаясь к непостижимому тексту.
Утром мы простояли в очереди, растянувшейся по всему кварталу, пока не пришел наш черед трижды набрать полный рот святой шафранной воды и выплюнуть наши ментальные и эмоциональные токсины в белое пластмассовое ведро невероятных размеров.
— Меня сейчас стошнит, — стонала Мартина, закрывая глаза, чтобы не видеть пенистую слюну цвета мочи.
Войдя в зал, мы три раза распростерлись на полу — один раз для Будды, второй — для Учения и третий — в честь всего собрания соискателей. Когда мы добрались до своих мест в переполненной аудитории, я старалась не смотреть на течение празднества слишком пристально. Мы уселись в бархатные кресла, вынули свои брошюры и изучили сцену, на которой монахи в темно-красных накидках с одним рукавом и в шапках цвета новорожденного цыпленка, напоминающих по форме цветок лютика, монотонными низкими горловыми голосами напевали молитвы. Далай-Лама читал подробные указания на тибетском языке.
— На какой мы странице? — спросила я Мартину.
— Неважно, — ответила она, пробудившись от дремы. — Просто дыши. Медитируй.
— Но нам предлагают мысленно представить себе какое-то божество с зелеными руками и цветком во лбу.
— Расслабься, — сказала она, вновь прикрыла глаза, вытянула ноги и откинула голову назад, на спинку кресла.
Но я не могла расслабиться. Это была возможность достичь важного преображения. Я настойчиво пыталась постичь слова текста:
«В пределах великой печати чистого света, лишенного тягот врожденного существования, в центре океана жертвенных облаков Самантабхадры, подобного пятицветной радуге, изысканно украшенной…»
В перерыве люди суетливо метались по залу, особенно в том месте, где извилистый свет, напоминающий волосы Медузы, отмечал платные таксофоны. Снаружи, в ярком солнечном свете Санта-Моники, бродили люди в джинсах и рубашках с коротким рукавом, с радиотелефонами, прижатыми к уху:
— Пришло приглашение на вечеринку у Ричарда Гира в честь Далай-Ламы?
— Мой агент не звонил?
— Отмените встречу в половине третьего. Тут смертная тоска, но, думаю, я выдержу. Скажите, что у меня чрезвычайная ситуация или еще что-то.
— Так он сказал, что подпишет? Фантастика! Знаешь, может быть, эта штука даже сработает.
— Я слышал, что сегодня сразу три вечеринки, а где-то будет чай. Барбара Стрейзанд тоже приедет? Разузнай.
После сигнала гонга все торопливо вернулись в аудиторию. Разомлевшие от летней жары, мы снова плюхнулись в
плюшевые кресла и помолились о том, чтобы стать правдивыми, добрыми и сострадательными. Две тысячи собравшихся хором поклялись посвятить свою жизнь благополучию других.
По дороге назад, в отель, Мартина заговорщическим голосом прошептала, что сегодня к ней на чай придет ее друг Карлос Кастанеда.
— Никому не говори. Только мы втроем. Он очень разборчив в отношении тех, с кем встречается.
У нас оставался всего лишь час на приготовления. Как соседки по студенческому общежитию, одновременно собирающиеся на свидания, мы препирались у двери в душ, толкались у зеркала, когда сушили волосы феном и красили губы, а потом поправляли друг другу платья. Наши запястья были еще влажными от французского крема Мартины, когда мы услышали звонок. Мартина проплыла по коридору, восстанавливая отточенное спокойствие, и открыла дверь.
Невысокий седой мужчина в помятом костюме из полиэстера и пыльных ковбойских ботинках вошел и обнял ее.
«Не может быть, чтобы он был таким», — подумала я. Я представляла его высоким, широкоплечим, с упрямыми и густыми темными волосами — в образе мексиканского аристократа, искушенного в шаманизме и жизни в пустыне.
Во время учебы в колледже я прочитала все книги Кастанеды, и они увлекали меня больше, чем что-либо еще. Повествование Кастанеды о его встрече в Мексике с магом-индейцем из племени яки доном Хуаном Матусом пропитало жизнь целого поколения моих сверстников. Мы часто цитировали дона Хуана друг другу. «Следуй пути с сердцем, — повторяли мы. — Удерживай смерть за левым плечом». Мы принимали психоделики и пытались превратить мир в такое место, где любовь стоит выше материализма, а магия — выше науки. Кастанеда и дон Хуан были нашими проводника[1]ми по неизведанным землям — по той территории, которую наши родители не решались исследовать из-за консерватизма и страха. Кастанеда заменял нам отца, дон Хуан был нашим духовным учителем, нашим пророком.
— Карлос, это Нина, — улыбаясь, сказала Мартина с непринужденной грацией, — Нина — Карлос Кастанеда.
Словно земля, раскрывающаяся под плугом, лицо Кастанеды растянулось в широкой улыбке, когда он пожимал мне руку. Его ладонь была теплой, как куриное гнездо. Он присел на легкий стул с цветастой обивкой и попросил стакан воды. Я никак не могла поверить, что нахожусь в одной комнате с этим человеком.
Мартина проворковала:
— Сто лет собираюсь тебя спросить: что на самом деле случилось с доном Хуаном? Он умер?
— Нет, нет, — усмехнулся Карлос, — он не умер. Он исчез. Он перешел в другое место. Я тоже учусь этому: как стать бессмертным. Сейчас это моя работа. Большинство людей считает, что их работа — это то, что они делают днем, но настоящая работа начинается после наступления темноты.
Большинство людей растрачивают свои жизни, потому что забывают, что рано или поздно умрут. Я занимаюсь именно ночью, в сновидениях. Когда научишься умирать, научишься жить вечно.
— Когда дон Хуан перешел, моим бенефакторам стала Ла Горда, — продолжил он, наклонившись вперед и глядя нам обеим прямо в глаза. — Она была толстая и уродливая, с черными волосами цвета угля и темными глазами. Я был целиком во власти ее чар.
К этому моменту я была целиком очарована им самим.
Его голос, исполненный живого испанского акцента, который никак не портил его безупречный английский, загипнотизировал меня. Его глаза пылали от удовольствия нашего пленения.
— Чего бы Ла Горда от меня ни захотела — мне приходилось это выполнять. Однажды, когда я собирался уехать из Мексики и вернуться в Лос-Анджелес, она приказала мне отправиться в Туксон. Она сказала, что мне следует поработать поваром в кафе.
«Нет, — сказал я ей. — Мне нравится моя жизнь в Лос-Анджелесе. Я люблю своих друзей. Я не хочу ехать в Туксон. И я не умею готовить». Я сел в свой грузовичок и уехал. Через шесть часов пути от Найярита я подумал: «Моя жизнь в Лос-Анджелесе не такая уж и замечательная». Через двенадцать часов пути от Найярита я думал: «В моей жизни в Лос-Анджелесе много подъемов и спадов». Через восемнадцать часов после моего отъезда из Найярита, на границе Аризоны, я поймал себя на мысли: «Моя жизнь в Лос-Анджелесе просто несчастна». Я приехал в Туксон, заглянул в первую же забегаловку и попросил дать мне работу.
В этом месте повествования Карлос скрестил руки на груди, выпятил грудь и понизил голос:
— «Умеешь готовить яйца? — спросил хозяин. — Понимаешь, гармбургеры и жареное мясо — это просто, но мы ежедневно подаем завтраки, поэтому ты должен уметь готовить яйца».
Я не умел готовить яйца, так что снял квартирку с кухней и в течение двух недель учился их готовить: яичницу[1]болтунью и яичницу-глазунью, слабо и сильно поджаренные; яйца, сваренные всмятку, вкрутую и без скорлупы; омлеты. Потом я вернулся в то же кафе. «Умеешь готовить яйца?» — снова спросил меня хозяин. «Умею», — ответил я.
Так я получил работу. Через месяц меня повысили и позволили нанимать и увольнять персонал. Однажды ко мне пришла девушка по имени Линда и попросилась на работу официанткой. Она показалась мне смышленой, так что я взял ее. Мы подружились, и как-то раз она рассказала мне, что является страстной поклонницей Карлоса Кастанеды.
Она дала мне почитать несколько его книг. Я не знал, что сказать. Я взял книги и через пару дней вернул их. Я сказал ей, что почти ничего не понял.
Карлос хихикал, наслаждаясь этой историей. Я сидела, подобрав ноги, на голубой гостиничной кушетке и изучала его лицо. Совсем недавно газетные критики пытались дискредитировать его утверждения о том, что он обучался у мексиканского колдуна. Сочувствующие обозреватели предполагали, что это был художественный домысел. Более строгие критики обвиняли его в обмане. Я слушала историю, которую сейчас рассказывал Карлос, как детектив, и пыталась найти в нем фактические изъяны. Я искала на его коричневом и морщинистом лице, в его глазах признаки обмана. Но я была совершенно очарована его энтузиазмом, его солнечной улыбкой, его интеллигентностью и в конце концов целиком окунулась в его рассказ, как если бы меня увлекло течением воды.
— Однажды утром, — продолжал он, — Линда пришла в кафе очень возбужденной. «Что случилось?» — спросил я. — «Que pasa?»
Карлос выпрямился на стуле, скрестил ноги и заговорил высоким голосом:
— «Он здесь, — сказала она. — Карлос Кастанеда. Там, в переулке. Высокий темный мексиканец сидит в белом лимузине с поднятыми стеклами и что-то пишет в желтом блокноте. Я уверена, что это он — ходят слухи, что Кастанеда в Туксоне. Что же мне делать?»
Я не знал, что ответить. Я предложил ей выйти к нему и представиться. Она заявила, что она слишком толстая и Кастанеда никогда не обратит внимания на официантку из какой-то забегаловки. Я смотрел на нею, стоящую передо мной в своей шапочке и переднике. Что до меня, так она выглядела просто прекрасно; она действительно светилась изнутри. Она была молодой, подвижной и обладала живым умом. «Ты прекрасна такая, какая ты есть», — сказал я.
Она подкрасила губы, поправила прическу и выскочила в переулок. Две минуты спустя она вернулась; слезы градом катились по ее щекам.
«Что случилось?» — спросил я. Она едва могла говорить:
«Я постучала в окно… он опустил его… и я сказала: «Привет»… сказала, что меня зовут Линда… а он просто поднял стекло… даже ничего не ответил».
— Я почувствовал себя отвратительно, — сказал Карлос; его глаза потемнели от печали. — Разумеется, я знал, что этот человек не был Кастанедой, но я думал, что было бы неплохо, если бы какой-нибудь парень пригласил ее на обед.
Я не знал, что мне делать. Я взял ее за руки и обнял.
Он помолчал, глядя в окно на силуэты пальм, протянувшихся вдоль улицы.
— Я тоже заплакал. Понимаете, я по-настоящему полюбил эту девушку. Целый год мы были лучшими друзьями.
Мне хотелось рассказать ей, кто я такой, но я понимал, что она просто мне не поверит. Она решила бы, что я пытаюсь помочь ей почувствовать себя лучше. Ведь все это время она знала меня как Джо Гомеса.
Карлос Кастанеда, человек, о встрече с которым она так мечтала, держал ее в объятиях и рыдал от любви к ней. Но она не узнала его. Любовь проскользнула мимо под чужим именем. Я осознала, что сама похожа на Линду, потому что считаю, что то, к чему я стремлюсь, чем-то отличается от той жизни, которая разворачивается перед мной мгновение за мгновением в таких проявлениях, которые я не могу ни запланировать, ни даже вообразить.
Карлос замолчал и смотрел на меня. За окном кричали чайки. Солнце заходило, расписывая небо под мрамор. Мы сидели в призрачно-розовом свете заката. Никто не двигался.
— Когда я пришел домой, меня ждала Ла Горда. Я не знаю, как она попала внутрь. Она всегда это делала, всегда находила меня. Я рассказал ей о том, что случилось, и спросил, что мне делать дальше. «Vamanos», — сказала она.
«Но я не могу так просто уехать, — сказал я ей. — Мне нужно предупредить об уходе за две недели, подготовить себе замену, попрощаться с друзьями».
«Какая разница? — сказала она. — Боишься, что никто не сможет приготовить яйца так же хорошо, как их готовит Карлос Кастанеда? Vamanos». Мы сели в мой грузовичок и уехали.
Карлос встал, собираясь уходить, стряхнул пылинки с костюма и протянул руки. Я шагнула в его крепкие объятия, и счастье пронзило меня, как свет луны, озаряющий горизонт.
Несколько дней спустя, когда Посвящение в Калачакру близилось к концу, мы с Мартиной сидели в бархатных креслах полутемной и душной аудитории Санта-Моники. Наши глаза были прикрыты красными повязками. Мы семь раз бросили в воздух что-то вроде зубочисток. Мы пытались представить себя четырехликим божеством Калачакры с двадцатью четырьмя руками, обнимающими свою четырехликую, восьмирукую шафранно-желтую супругу. Мы слизывали сладкий йогурт со своей правой ладони. Мы воображали красные точки, поднимающиеся по нашему позвоночнику и смешивающиеся с белыми точками, спускающимися по нему. Тибетские монахи тянули свои политональные монотонные песни, гремели барабанами, гудели гонгами, звенели тарелками, дули в семифутовые трубы, сотворяя симфонию, которая отдавалась в наших костях. Мы клялись говорить только правду, быть добрыми, щедрыми, распространять любовь и посвятить себя просветлению всех живых существ.
Когда мы возвращались в гостиницу, Мартина с озорной улыбкой на полных губах сообщила, что сегодня вече[1]ром Карлос нанесет нам еще один визит. Мы приготовили блюдо с крекерами и сыром, вазу с фруктами и несколько бутылок минеральной воды. Когда солнце скрылось за горизонтом, раздался стук в дверь.
Карлос был в том же помятом костюме, в каком мы видели его несколько дней назад. Он склонился над Мартиной и приложил ладонь к ее выпяченному животу: «Hola, chica. Que tal? — промурлыкал он, обращаясь к еще нерожденному ребенку. — Tienes una madre muy bonita, muy simpatica, у muy especial». Он прикрыл глаза и некоторое время молчал, потом обернулся ко мне и крепко обнял.
Мартина подтянула к себе еще несколько подушек, разбросанных на кровати, я уселась на кушетке, а Карлос занял свое место на легком стуле. Он расспросил Мартину о ее муже, о детях и об их общих знакомых. Мы поговорили о погоде; он был очень сценичен даже в обсуждении тумана, мгновенно переключаясь с точного и ясного языка на поток забавных профанаций. Его живость согревала комнату, словно открытый огонь.
— Расскажи еще про Ла Горду, — наконец отважилась попросить Мартина, откидываясь на подушки с видом ребенка, предвкушающего рассказ любимой сказки перед сном.
Карлос немного помедлил, его взгляд на секунду задержался на каждой из нас; он был похож на взор, каким смотрят в глаза потенциальному любовнику.
— В другой раз, когда я собирался покинуть Найярит, — начал он, — Ла Горда дала мне такие указания.
Карлос уселся поудобнее, развел в сторону колени, выпятил живот и начал говорить высоким голосом. Мне показалось, что я вижу перед собой толстую и темную Ла Горду.
— «Карлос, поезжай в Эскондидо. Сними комнату в м отеле, одну из тех, в которых оливково-зеленые ковры с пят[1]нами кофе и прожженными дырами от сигарет, а мебель пропитана запахом табачного дыма». «Долго мне там оставаться?» — спросил я. «Пока не умрешь», — ответила она с улыбкой, от которой у меня мороз пошел по коже.
«Не поеду, — сказал я. — Мне нравится моя жизнь в Лос-Анджелесе. Я люблю своих друзей. Я люблю свой дом».
Я сел в свой грузовичок и уехал. Через несколько часов езды по мексиканским шоссе я начал думать, что моя жизнь в Лос-Анджелесе была не такой уж прекрасной. Еще через несколько часов я начал думать о том, что у моей жизни в Лос-Анджелесе есть довольно неприятные стороны. Когда я приблизился к границе Тиахуаны, моя жизнь в Лос-Анджелесе казалась мне совершенно жалкой. Я свернул к Эскондидо, остановился в первом же мотеле и снял там комнату. В ней был оливково-зеленый ковер с пятнами кофе и дырками
от сигарет; в ней пахло застарелым табачным дымом. Несколько недель я просидел в этой комнате в полном одиночестве. Может быть, несколько месяцев.
Карлос вздохнул.
Совсем недавно я отрабатывала роль, основной темой которой было одиночество. Чтобы проявить ее во всех дета[1]лях, я изучала свои собственные жесты: то, как я ем, сидя перед телевизором; то, как я стою перед открытым холодильником, пялясь на пакет молока, бутылку апельсинового сока и тофу, плавающее в банке с водой; те интонации и выражения, которые я использую, разговаривая сама с собой; то, как мое тело скручивается в постели; мелодии, которые вызывают у меня слезы. Я пыталась разгадать одиночество, определить самую его суть. Мне казалось, что тогда боль исчез[1]нет, подобно тому как частицы материи превращаются в волны света под электронным микроскопом. Эта роль получила бурные отклики, но одиночество продолжало душить меня. Мне нужен был совет.
— И что вы делали? — спросила я Карлоса, безуспешно пытаясь скрыть свое любопытство. — Смотрели телевизор, слушали радио, читали книги или болтали по телефону?
— Ничего, — тихо сказал Карлос, на мгновение глянув мне прямо в глаза, а потом опустив взгляд на свои сложенные руки. — Я… ничего не делал.
Сейчас он говорил очень медленно.
— Я изучал орнамент прожженных дыр на ковре. Я смотрел в потолок. Я рассматривал пылинки, танцующие в лучах света, который прорывался сквозь матовое стекло в двери. Я пил кофе, я ел. Когда мне становилось страшно, я прятался под одеялами. Иногда жар беспокойства был та[1]ким, что я потел и сбрасывал одеяла на пол. Временами страх становился таким сильным, что я сворачивался калачиком на краю постели и прижимал к животу, к солнечному сплетению край матраца — я хотел всего лишь остаться в живых. Я был совершенно уверен, что умру. Потом наконец… я отпустил себя.
Он замолчал и смотрел на меня, а я смотрела на него, как если бы вы встретились с оленем и пристально глядели друг другу в глаза, пока кто-то из вас не шелохнется.
— Внезапно что-то сдвинулось, — продолжил он. — Страх улетучился. Все, о чем я беспокоился — детские страдания, борьба за карьеру, слава, деньги, любовь, те женщины, которые бросили меня, и те, с которыми я надеялся сойтись, прошлое, будущее, все эти «ты меня любишь? любит ли он меня? любит ли она меня?»… то, как мы растрачиваем свои жизни… все это ушло. В одно мгновение я стал совершенно свободным. И я никогда не чувствовал себя таким счастливым, никогда за всю свою жизнь.
Карлос сделал глоток воды и уставился в окно. Небо было темным, и в комнату врывался шум ночного движения машин.
— Я позвонил своим друзьям в Лос-Анджелесе, — сказал он, улыбаясь. — «Разделите мои вещи, — сказал я им. — Я уже не вернусь». Они решили, что я напился. «Я не пьян,— заверил я их. — Я совершенно трезв. Если вы не заберете мои вещи, это сделает хозяйка квартиры».
Утром я выписался из мотеля, сел в грузовичок и уехал. Я еще не знал, куда еду, но это меня не волновало. Я никогда не был так счастлив.
— Понимаете, — сказал Карлос, вновь усаживаясь на стул, — разница между мной и большинством людей заключается в том, что большинство людей относится к своей жизни так, словно они едут в поезде и сидят в последнем вагоне. Они смотрят на рельсы, остающиеся позади, и пони[1]мают, что и это уже было, и то уже было, — и они разочарованы. И все же они привыкают к этому. Им в точности известно, что произойдет потом, потому что они знают, что было прежде. Они уверены, что их будущее будет таким же, каким было прошлое — та же порция разочарований, та же порция удовольствий.
Но я смотрю на свою жизнь, как если бы я сидел в локо[1]мотиве. Впереди я вижу пейзажи, которые исчезают вдалеке. Я не знаю, куда я еду, и мне неизвестно, что случится в следующий миг. Независимо от того, что происходило вчера, я знаю, что сегодня может случиться все что угодно. Вот что позволяет мне оставаться счастливым. Вот что сохраняет во мне жизнь. Карлос искрился энергией и легкостью, и его счастье было заразительным.
— Следует прислушиваться к тихим призывам сердца, — сказал он спокойным и доверительным тоном. — Честолюбие — враг интуиции. Нужно молчать. Нужно слушать тихие призывы сердца и понимать, что сейчас может произойти все что угодно.
Я тихо сидела и слушала. Казалось, слова Карлоса изгнали из меня всех демонов подавленности, моллюсками облепивших внутренние стенки моих щек. «Нужно запомнить эту историю», — повторяла я про себя.
— Es muy tarde, — сказал Карлос, поднимаясь и расправляя ноги. — Мартина, тебе нужно поспать. А я работаю по ночам, так что мне тоже пора идти.
— Конечно, упражнения в бессмертии! Послушай, сделай мне одолжение и не исчезай с этого плана, пока не навес[1]тишь меня в Сан-Франциско, — улыбаясь, сказала Мартина.
— Не волнуйся, — ответил Карлос, вновь прикладывая ладонь к ее животу.
Мы проводили Карлоса до порога, и он обнял меня на прощанье. Спускаясь по лестнице, он насвистывал. Мне очень хотелось побежать вслед за ним, упасть на колени и умолять его забрать меня с собой. Я хотела войти в мир сновидения и пройти свой путь по посмертному миру с по[1]мощью Карлоса в роли проводника. Я страстно желала узнать, как умирать, не умирая.
— Мартина, мы не можем уйти с ним? — жалобно спросила я.
— Шутишь? Как я устала! — простонала она, рухнув на кровать и хватая в руки телефон. — Давай-ка закажем домашнее мороженое с фруктами, зароемся в одеялах и посмотрим Дэвида Леттермана.
Это звучало очень заманчиво.
Меня захлестнула волна повседневного веселья. Пока Мартина звонила портье, я подошла к окну и увидела Карлоса, быстро шагающего вдоль пальмовой аллеи. Никто не останавливался, чтобы взглянуть на него, или сфотографировать, или попросить автограф. Он был совершенно неприметен. Я следила за ним, пока он не дошел до поворота. Там он сел в свой грузовичок и уехал.
«Задавай вопросы о чем угодно! Спроси меня о чем хочешь», — заявил Карлос Кастанеда, сидя напротив молодого ученика-мужчины в ресторане Лос-Анджелеса, ожидая, когда им подадут обед.
Ученик нервно покрутил салфетку на коленях, огляделся, не слушает ли его кто-нибудь еще, а затем тихо задал свой вопрос: «Как я могу иметь отношения и все еще заниматься Тенсегрити?»
«О-о-о», — усмехнулся нагваль, — «Вопрос на миллион долларов», — пошутил он, улыбаясь от уха до уха. «Что заставляет тебя думать, что ты готов?»
«Готов?» — спросил ученик. «Ну, потому что я хочу одного; я желаю одного; я не могу перестать смотреть на девушек. И кроме того, я уже некоторое время делаю магические пассы; я хорошо питаюсь; я могу прокормить себя; у меня есть машина и приличная работа. Теперь я хочу подружку».
«И для чего тебе нужна девушка?» — спросил нагваль. «Что, по-твоему, она должна сделать, чтобы привнести в твою жизнь?»
«Ну, я могу поговорить с ней о своих идеях, и она будет любить меня безоговорочно, и будет красивой, и принесет сексуальное удовлетворение».
«О, я понимаю», — заявил нагваль, держась на расстоянии вытянутой руки от стола, прижимаясь к спинке своего стула. «Простите меня за эти слова, кабальеро, но, похоже, ты хочешь больше — всего и побольше, особенно большего внимания, уделяемого тебе. Для меня это звучит так, будто ты хочешь отправиться в неизвестность из жадности… Сильная эта штука, которая жадность… жадность приведет вас только к известным маршрутам — например, в вашем случае, что случилось с вашими предыдущими подругами?»
«Ну, нагваль, ты знаешь, мы устали друг от друга»
«Вы использовали друг друга, чтобы удовлетворить свои потребности. А потом, когда ты закончил с одной, ты сделал то, что дон Хуан сказал мне, что я сделал — ты заменил ее. Дон Хуан сказал, что это похоже на то, как если бы мы просто сняли голову одного любовника и заменили ее новой. И мы делаем это снова и снова, обвиняя другого человека в нашей нужде, в нашей жадности, никогда не обращая внимания на самих себя».
«Но дон Хуан сказал мне, что есть нечто большее, чем жадность: любовь».
«Видящие его рода очень серьезно относились к интимным отношениям. Они видели в них энергетические союзы — результат намеренной и тщательной подготовки. Эти видящие практиковали сталкинг самих себя — они провели полную инвентаризацию своих идей и ожиданий относительно своих взаимодействий, особенно интимных».
«Я скажу тебе кое—что еще, что дон Хуан сказал мне», — прошептал нагваль, наклоняясь через стол. «Посмотри на то, «Кто научил тебя любить?».»
«Кто научил меня любить?» — переспросил ученик.
«Посмотри, кому ты подражал в своих представлениях о любви. Твоя мать? Твой отец? Как продвигается твой перепросмотр? Разве ты не пересматривал свою жизнь с отцом?»
«Да, я обнаружил, что во многом похож на него. Он передал мне мою любовь к науке. В то же время, на мой взгляд, он был как король в доме, и моя мать, по сути, прислуживала ему».
«Ага! И теперь ты ищешь кого-то, кто мог бы прислуживать тебе. А как насчет твоей матери? Ты пересмотрел свою жизнь с ней?»
«Не совсем, нет. Она всегда была рядом, так что я не обращал на нее особого внимания. Я думаю, что действительно принимал ее как должное».
«Замечательное признание. Хорошее место для начала — признать, что мы на самом деле не смотрели на кого-то. Анализ вашего взаимодействия с матерью и того, что ты увидел в ее связи с вашим отцом, даст тебе прекрасную возможность взять на себя ответственность за то, что ты привносишь в новые отношения, вместо того, чтобы просто перечислять подробный список того, что вы хотите, чтобы другой принес вам».
«Значит ли это, что я не должен вступать в отношения сейчас, пока не разберусь во всем этом?» — спросил молодой ученик, качая головой. «Это может занять всю жизнь!»
«Скорее всего, так и будет», — усмехнулся нагваль, теперь откидываясь на спинку стула. «Это действительно задача воина. Моя рекомендация — погрузиться в эту задачу, не оставив ни одного камня на камне. Это и есть твоя подготовка».
Ученик молчал, позволяя этому толчку познания прийти в равновесие.
«Хотели бы вы знать последнее, что дон Хуан сказал мне на земле?» Затем нагваль сказал: «Я надеюсь, что ты найдешь любовь». Это была его личная шутка для меня. И все же это была самая серьезная вещь в мире».
12 мая 1995 года в Интернете был опубликована бюллетень о том, что семинар, который должен был состояться в Лондоне 8-9 июля 1995 года, отменен. Все трое чакмулов объясняли, что команда неполная. Одна из членов команды была серьезно затронута, в энергетическом плане, в ходе одной из обычных практик в сновидении. Они предупреждали, что потребуется несколько месяцев, чтобы вернуться к нормальной жизни.
В начале мая 1995 года пришла реклама «Кинезис, университет осознания».
Реклама гласила: «Тенсегрити Карлоса Кастанеды. Новые основные движения для сбора энергии и содействия благополучию. Конференция с присутствием трех ведьм. Упражнения Чакмул. Сессии на выбор 19 и 20 мая или 19 и 21 мая. Мехико. 600 мексиканских песо до 27 апреля, 750 песо до 7 мая, 900 песо до 17 мая».
Карлос Кастанеда продолжал говорить то же самое, что и в предыдущей рекламе: что чакмулам потребовалось семь лет работы, чтобы собрать четыре линии магических пассов, что видео таких пассов уже продается в США и скоро будет доступно на испанском языке.
11 мая 1995 года со мной поговорила журналистка, разозленная тем, что ведьмы, по ее мнению, не уважают интервьюеров, поскольку они обещали ей интервью, а затем сказали ей, что они подумали об этом лучше, и это интервью не будет.
14 мая 1995 года Мариви сообщила мне, что видео о Кастанеде, которое транслировалось в Испании Channel Plus, было сделано француженкой, которая связалась с ней и Карлосом Ортисом, чтобы взять у них интервью, но они не захотели. Мариви сказал мне, что на семинар в Мексике придет тысяча человек. Майкл Домит, промоутер, должен был основать «Университет осознания», и Нагваль поддерживал его в этом.
Второй семинар колдунов в Мексике: циклические существа, китайские учения Клары Грау и практики сталкинга
19, 20 и 21 мая 1995 года состоялась вторая встреча Тенсегрити а в Мексике, федеральный округ, и первая, на которую я пришел за оплату через три с половиной года после первой бесплатной встречи с Кастанедой.
Перед входом в помещение каждый должен был заполнить брошюру с просьбой рассказать о «физических ограничениях», а также о «человеке, которого нужно уведомить о чрезвычайной ситуации», или о «предыдущем обучении», причем в качестве условия было указано, что «вышеупомянутый студент признает, что изучение и практика тенсегрити — это физическая работа, при которой всегда существует риск получения какой-либо травмы в результате участия в обычных занятиях в классе или репетиции домашних занятий. При поступлении на курс тенсегрити вышеупомянутый студент не оставляет за собой права предъявлять какие-либо юридические иски, настоящие или будущие, против Карлоса Кастанеды или инструкторов в связи с травмами, полученными во время обучения или практики тенсегрити, прямые или косвенные». В конце концов, конечно, нужно было поставить подпись и дату.
Квитанция о деньгах семинара в январе 1995 года в Мексике, первый из всех, гласил: «Семинар новых путей Тенсегрити, Карлос Кастанеда. Пожертвование за 250 долларов США в пользу Фонда Хосе Мария Альварес-детский город, Пуэнте депьедра, 29, колония Торриелло Герра, CP 14050, Тлалпан, Мексика DF».
Мы поехали в Мексику группой: журналист, мадридский биолог, книготорговец, его жена, мой друг адвокат и я. Нас встретили Мариви и Малени. Уже в машине от Малени мы узнали, что доходы от встречи пойдут на фонд университета «Кинезис», возглавляемый Грасиэль и поддерживаемый Майклом Домитом, что не очень совпало с пожертвованием Детскому хоспису, которое было напечатано в первой семинаре.
Организатор этого мероприятия рассказал нам позже, что результат доходов за вычетом расходов бел передан 20% для «Кинезиса, университета сознания», а 80% для колдунов. Эта дама заявила, что она не принадлежит ни к чему из нагваля Кастанеды, и что, когда она была в Лос-Анджелесе, она сказала нагвалю, что у нее есть муж и трое детей и что она не может следовать за ним, на что нагваль ответил, что, черт возьми, кто сказал ей следовать за ним. Организация курса была с самого начала чревата проблемами, но самая большая случилась за четыре дня до начала, когда владельцы помещения узнали, что наставником семинара является Карлос Кастанеда, они запретили это делать в своих залах, поскольку считали, что речь идет о колдовстве и наркотиках, и пришлось срочно искать залы отеля Изабель Шератон (на фото вверху) рядом с Пласа-дель-Анхель, самой знаковой в Мексике.
Марта Бенегас добилась для продвижения этой встречи довольно много телевизионных и радио встреч и интервью, в которых говорилось о тенсегрити и работе Карлоса Кастанеды и его группы. Там было несколько рекламных щитов стоимостью 5000 долларов, один из которых был в районе Периферико, на которых рекламировалась «Тенсегрити Карлоса Кастанеды», а также был распространен информационные и рекламные плакаты по большей части книжных магазинов Мексики, магазинов одежды Мишеля Домита и почти во всех центрах собраний и духовных практик. Ходили разговоры о том, что нужно получить минимум участия, как минимум 700 человек, чтобы отпраздновать это событие. Зарегистрировано около 400 человек. Семинар также рекламировался в таких журналах, как «Эпоха», элитный финансовый журнал с явной консервативной тенденцией. В первый раз у них было пятнадцать дней, чтобы организовать мероприятие. На этот раз было три месяца, чтобы сделать это.
На следующий день мы завтракали тако, топес и кофе из горшка с Мигелито и Эдгаром. Было очень вкусно. За завтраком говорил биолог, испанец из Мадрида, который услышав, что в первый семинар маги со сцены поблагодарили участников за энергию, всерьез задумался о вампиризме, и не только он. В сумерках за ужином мне также рассказали, что в прошлый раз была трапеза со всеми ведьмами, и Мишель Домит несколько раз сказал Тайше, что он хочет пригласить их всех. — Нет, нет, — сказала Тайша Домиту, пока Домит не ушел. В конце концов Тайша велела своему доверенному лицу пойти к Домиту и сказать ему заплатит за все, но, чтобы никто не заметил, что он платит.
Малени был начальником службы безопасности, то есть отвечал за защиту ведьм и Чакмулов, когда они входили и выходили из помещения. Перла была главой хостесс, а хозяйки отвечали за помощь гостям: Домит, Карам, Лорена, Грасиэль и другие.
Я ел свадебные пальцы в кафетерии Parnaso в Койоакане. Они с корицей и ежевикой, и тем не менее, теперь, когда этот текст опубликован, они отправлены. Ночью прибываем в отель Изабель Шератон, рядом с ангелом свободы в Мехико. Там были хозяева встречи: Карлос Ортис, Мигелито, Джорджина и охранники готтентоты, подобные мадридскому биологу, обладающие огромной физической силой.
Перла поместила нас с адвокатом в стратегическое место на случай, если нам придется служить журналисту. Эдгар носился со шлемами телематического управления. Малени безнаказанно продвигался среди людей, отдававших приказы по беспроводной связи с помощью Walky-Talky. Хейкко забрал нас с того места, где нас поместила Перла, и мы пошли туда, чтобы забрать нас обратно. В этом случае один непослушный молодой человек, исходя из того, что он оплатил свой билет, сел на одном из специально зарезервированных стульев, и этот мудак не хотел вставать по просьбе капитана Перлы; Хейко вошел, и его лицо покраснело от злости, но лысый молодой человек в очках остался сидеть. Стало тревожно, что ведьмы уже приближались, Хейкко побежал в одну сторону, Перла в другую, а эта наглая морда осталась на месте, нарушив порядок.
Вошла Кэрол Тиггс. Поскольку я видел ее ранее, я принял ее сначала за одну из молодых чакмул, поскольку существо, которое вошло в темпе нью-йоркской леди с внешностью Шэрон Стоун, с кокетливостью и элегантными короткими волосами, выглядело на тридцать с лишним лет. Когда я увидел ее в Мадриде 14 декабря 1991 года, она казалась мне от сорока до пятидесяти лет, хотя, да, очень хорошо сохранилась, но на этот раз из-за ее подбородка, из-за ее привлекательных рук, из-за ее голоса, ей нечего было скрывать! Как привлекательно!
Кэрол сначала представила всех, кто пришел с ней, предложив им встать со своих стульев и прогуляться перед толпой в веселом американском стиле: так же поступили Тайша, Флоринда, которая вскочила, Чакмулы, Кайли, Фабрицио и юная леди, которая сопровождал его.
Кэрол Тиггс говорила о том времени, когда изучала историю искусств в Мексике. Она шла по улице, и ее заметили двое странных мужчин, один выше ростом, а другой коротышка. Старший мужчина приказал низкорослому молодому человеку не позволять ей сбежать, и тот настойчиво повторял ей: «Куколка, подожди, куколка». Кэрол презрительно взглянула на этих двух существ, но коротышка, принуждаемый старшим, намеревался удержать ее любой ценой, чему она с раздражением стала препятствовать. При этом старик неожиданно испустил огромную отрыжку, как у бизона, и изменил ей положение точки сборки Кэрол, благодаря чему ее желание сбежать сменилось на выразительную нежность по отношению к этим двум странным преследователям. Это был старый нагваль, который удерживал ее глазами и двигал рукой слева направо.
Старый нагваль сообщил Кэрол и Карлосу, что они как братья, что они цикличны, циклические двойные существа. Концепция цикличности не похожа на концепцию реинкарнации. Старый нагваль сказал им, что сравнивать концепции этой традиции с концепциями других религий бесполезно. Концепция цикличности — это концепция, которую понимают те, кто может воспринимать и видеть энергию напрямую, исключая интерпретирующие единицы. Это эфемерный и сиюминутный акт, но это суть того что делает маг. Цикличность — это своего рода линия непрерывности энергии или группировки людей. Старый нагваль сравнивал их с бусинками, сплетенными из энергетического волокна, поскольку все люди, принадлежащие к одной линии, подобны частям одного и того же существа. Маги утверждают, что все каждый из нас цикличен, что все мы принадлежим к какой-то энергетической нити. Карлос и Кэрол принадлежат к одной энергетической нити, поэтому они могут напрямую обмениваться своими чувствами и переживаниями.
Четыре мага старого нагваля, Карлос, Кэрол, Тайша и Флоринда, захвачены гигантской волной энергии, которая уносит их в самые разные места без их собственной воли, давая им возможность останавливать поток событий. Они принимают это как воины.
Кэрол прочитала нам стихотворение, прочитала его нам дважды, один раз для нашего линейного ума, а второй — для нашего тела. Это было одно из любимых стихотворений старого нагваля:
Дай мне боже
что у тебя еще осталось
то, что у тебя никто не просит
ни удачи, ни времени,
ни здоровья,
то, что все отказываются принимать,
неуверенность,
беспокойство,
невзгоды и бесконечная борьба,
дай мне раз и навсегда
так как у меня не всегда будет отвага
просить тебя
что у тебя еще осталось
Кэрол настаивала на том, что ее историю мы можем воспринимать как бред человека, нуждающегося в психиатре, сплетни домохозяйки или же как историю силы. Мы пойманы самозащитной паутиной Неизвестного, которая на самом деле нас совсем не защищает. Такие щиты дают нам ложную уверенность, и поэтому старый нагваль предложил им четверым, чтобы они открылись новому естественным и искренним способом, без страха и без ожиданий. Единственная радость — это свидетельство непостижимых вещей, а знания направлены на то, чтобы порождать терпение и стальные нервы.
Карлос и Кэрол не могли отбросить свои события, как если бы они были нереальными. По словам Кэрол Тиггс, есть место, подобное этому миру, в которое они попадают, место, где люди стареют и испытывают те же заботы, что и мы. Все началось 35 лет назад с обыденного и болезненного события. Они только что пообедали мясом с фасолью и заснули. Проснувшись, они осознали себя в чужой постели, недалеко от моря, так как им почудилось, так как они услышали шум волн. В то время случилось так, что Кэрол подозревала, что Карлос и Старый Нагваль сговорились, чтобы обмануть ее, точно так же, как Карлос думал, в свою очередь, о Кэрол и Старом Нагвале. Итак, они лежали, и комнату вошла девочка, которая указала пальцем на Кэрол и начала обвинять ее, что она делала в постели с этим обнаженным мужчиной. В этот момент они побледнели и поняли, что находятся в неизвестности. Карлос очень жёстко сказал Кэрол, чтобы она взяла себя в руки. Чтобы она повернулась в сторону ДА! Чтобы она каталась по Земле, только так они смогли бы сбежать, и проснуться в доме старого Нагваля. Это событие повторялось несколько раз.
Они путешествовали в этот мир раз за разом, пока не обнаружили, что там есть кто-то вроде Кэрол, выглядящая как Кэрол, у которой есть дочь, которая и была той самой девочкой-подростком, которая упрекала ее, и у той Кэрол был муж, копия актера из 40-х годов. Добраться в тот мир они могли несколькими способами, один из которых состоял в том, чтобы пройти по мощеной улице, другой — просто проснуться голыми на этой незнакомой кровати.
Элемент ужаса заключался в том, что они не могли предсказать, что должно было случиться. В доме с неизвестной кроватью было арочное окно, за которым Кэрол увидела мужчину, курящегоб трубку. Позднее Кэрол снова увидела этого человека, она попросила Карлосу, который в тот момент вел машину, остановиться рядом с этим человеком. Кэрол вышла, поприветствовала курильщика трубки, и он поприветствовал ее; он был крупным, толстым человеком, в точности как Джеральд Мур, актер из нуарных фильмов, снятых в 1940-х годах. Больше всего Кэрол интересовал его голос, голос, который напомнил ей частного детектива, который в юности вызывал у нее восторг. В тот момент Кэрол испугалась этого мира, когда она осознала, что это был неизвестный мир, она подбежала к машине, в которой ждал Карлос. Карлос начал спрашивать ее: «А если это Джеральд?», На что Кэрол приказала ему гнать к тому месту, откуда они вошли в этот мир, что они и сделали, после чего вернулись домой.
Джеральд Мур, актер
Они пересмотрели все фильмы Джеральда Мура, и в одном из них была сцена, которая очень нравилась Карлосу. Тот, в котором Джеральд обращался к молодой женщине и говорил ей с большим выражением: «Джейн!». Карлос хотел увидеть этот эпизод в неведомом мире, но всякий раз, когда они отправлялись туда, Кэрол забывала это делать, она теряла память о том, что хотела сделать. Постепенно та девочка становилась женщиной. Однажды Карлос вошел в похожую сцену, и эксперимент имел последствия: Джеральд Мур просто взбесился, увидев Карлоса, он закричал: «Кто, черт возьми, этот коротышка!», от этого Карлосу стало дурно, потому что если у него были проблемы с его ростом в этом мире, ему не хватало только иметь их и в неизвестном мире; он чувствовал себя скованным этим обстоятельством.
Затем они начали путешествовать по этому миру в одиночку. До недавнего времени их путешествия не обсуждались. В книге Карлоса, которую он сейчас пишет, есть глава, в которой это рассказывается и которая называется «Возвращение Кэрол Тиггс»* (эта глава так и не вошла в опубликованный текст «Активной стороны бесконечности» — прим.ред).
Кэрол рассказала, как провела десять лет в неизвестности, где ей снились невыразимые сны, хотя это давало ей ощущение, что это длилось всего 10 часов. Через 10 часов ей стало сниться, что она находится в Тусоне, штат Аризона, и она обнаружила себя с усталыми и ноющими ногами, бредущей по улицам, словно бы во сне,. И она пошла в сторону той улицы, на которой она когда то жила и где ее не было, и где все поменялось, потому что прошло 10 лет. Она волновалась, что не найдет своих товарищей. Старый Нагваль когда то давно заставил его спрятать пакеты с деньгами в разных местах, предвидя подобное событие. Она нашла один из этих пакетов и отправилась в Лос-Анджелес, где она наконец снова встретилась с Карлосом Кастанедой, который читал публичную лекцию в книжном магазине Санта-Моники, книжный магазин Феникс. Это была двухчасовая конференция, и им вдвоем пришлось восполнить 10 лет отсутствия и перестроить свою энергию — задача, которая заняла у них много времени.
Один из снов, в котором она просыпалась, был создан Кэрол внутри другой женщины, которая была похожа на нее, и Кэрол пыталась успокоить ее, говоря, чтобы та успокоилась, что это она, что это Кэрол Тиггс, что она пришла от другого мира. Заверив своего двойника в присутствии Кэрол, она узнал ужасные вещи о социальном порядке, в котором жила эта женщина.
Некоторое время назад в течение года Карлосу и Кэрол не позволяли объединить усилия, потому что Карлоса тянуло в тот мир. Кэрол сказала, что готова сделать все, что угодно, но что какая-то сила отделяет их друг от друга.
Такое положение сохранялось до тех пор, пока за месяц до этого семинара они внезапно не обнаружили себя снова в этой знаменитой постели, обнаженные, как птицы. Карлос побежал спрятаться в шкафу уборной, Кэрол хотела закрыть дверь, а Карлос попросил оставить ее приоткрытой, чтобы он мог наблюдать. Молодая женщина, которая была его дочерью, вошла и сильно хлопнула дверью уборной, от чего Карлос получил удар по носу, что рассмешило Кэрол. Его дочь спросила Кэрол, где она был весь день, и в этот момент вернулся Джеральд Мур, возник разговор, который Кэрол не помнит, и в этот момент она поняла, что Карлос и она еще не обратили внимания на язык, на котором они говорили в этом мире. Она схватила девушку, чего раньше не делала, и спросила, кто она такая. Девушка отреагировала плачем и от страха закричала: «Нет, мама, пожалуйста, не надо!». Кэрол попыталась ее успокоить, сказал ей, что она красивая девушка, а Джеральд Мур заметил, что Кэрол расстроена. Они начали переодеваться, чтобы выйти, и Кэрол сосредоточилась на газете, которую читал Джеральд. Это не была газета, написанная на английском языке, а шрифт был похож на шрифт Брайля, с кругами и треугольниками, были цветные фотографии, и она услышала голос, говорящий: «Но это настоящая газета!». В этот момент она закричала и оттолкнула Джеральда Мура, который выглядел намного лучше, чем в фильмах 1940-х, выбежала за дверь и выгнала свою дочь, пытаясь заблокировать дверь; она немедленно попыталась вытащить Карлоса из туалета, но ручки на двери не было. Карлос подсказал ей что нужно наступить на черную точку на полу. Кэрол сделала, и Карлос вышел. Он показал ей газету и сказал: «Кэрол, это реально!»
И они подумали о том, чтобы принести ее в наш мир, но оба знали, что если они зацепятся за что-нибудь в этом мире, они останутся в этом месте на всю жизнь, поэтому они легли, чтобы заснуть в постели и вернуться. Пытаясь заснуть с Карлосом, Кэрол заметила, что Карлос стал очень бледным и измученным, как сицилийский мафиози, и у них обоих вдруг начался галитоз (дурной запах изо рта при несмыкании пищевода — прим.ред.) который заставлял их прикрывать рты, чтобы не вонять. В этот момент Кэрол осознала, что оказалась не на той стороне кровати, прыгнула на противоположную сторону, и они заснули раньше, чем девушка и Джеральд открыли дверь.
Карлос сказал Кэрол взять себя в руки, развернулась сама к себе, и тогда они смогли снова вернуться на их [исходную] кровать.
Анализируя все это, Кэрол и Карлос пришли к выводу, что в этом мире есть копии того и другого, и что они носят одежду из этого мира, некоторые из которых они помнят.
Кэрол обратилась к аудитории и сказала, что все это может звучать абсурдно, но заверила, что за всем этим скрывается ужасающая уверенность в том, что они просыпаются внутри существ, таких же, как они сами. Карлос сказал, что мы были созданы для путешествия в неизведанное, а Старый Нагваль сказал, что путь воина подобен лиге, которая постепенно сужается вокруг повседневной жизни людей.
Старый Нагваль сказал, что мир подобен луковице с миллионами слоев, и что каждый слой — это отдельный мир. Старый Нагваль считал, что мы можем путешествовать по всем этим слоям.
Кэрол и Карлос задались вопросом: есть ли повсюду в слоях этой луковицы голые обезьяны, подобные нам, или они являются продуктом нашего разума? Кэрол сказала, что ответить на этот вопрос невозможно.
Циклические линии выходят за пределы нашего мира. Старый Нагваль не мог проверить это, но Кэрол и Карлос по своему опыту знали, что легче найти цикличность вне этого мира, чем внутри этого мира.
Старый Нагваль сказал, что энергия современного мира делает все более и более невозможным обнаружение этих циклических линий. Больше всего Старого Нагваля поразило то, что Кэрол и Карлос нашли двух таких же людей, как они.
Войдя вместе с Карлосом в сновидение, они отменили систему интерпретации, и Старый Нагваль посоветовал им не верить, что это были люди, а что они действительно были светящимися существами, и что мы видели их как людей, потому что они подпали под действие привычной системы интерпретации.
Кэрол Тиггс предупредила, что Тайша собирается показать фотографию летуна, сосущего паразита, которую Тони Карам смог сделать, на весеннем конгрессе 1992 года в Теотиуакане, где собрались тысячи буддистов вокруг культового объекта древней Мексики. Маги считали, что наподобие того, как мы выращиваем куриц в курятнике, летуны точно также выращивают людей в человечниках. И точно так же, как мы откармливаем, убиваем и едим цыплят, не интересуясь их чувствами, так и летуны которые высасывают наше осознание, полное личной важности, и чем больше у нас важности, тем больше высасывают. Сущность, которую можно было бы увидеть на фотографии Тони Карама, — это та самая, которую старые колдуны называли воладоресом, летуном, которая прыгает и она появилась из недр вселенной осознания в поисках пищи.
Оставаясь эгоистами, фиксируясь на «я, я и я», «мне», «для меня», мы усиливаем осознание, которое нравится воладоресам. Искусство магов делать себя несъедобными и неаппетитными для этих существ состоит в том, чтобы добиться того, чтобы наше осознание поднималось от лодыжек хотя бы до середины туловища, и реальность могла бы автоматически восприниматься в нелинейных терминах. Мы делаем себя непривлекательными для воладоресов благодаря дисциплине, и есть две основные формы дисциплины: тенсегрити и перепросмотр.
Четыре линии тенсегрити до сих пор оставались под обетом молчания как собственность каждого из четырех учеников: Тайши, Карлоса, Кэрол и Флоринды. Однако Тайша в своей последней книге описала некоторые магические пассы.
Кэрол сказала, что, наконец, спустя 35 лет секреты подошли к концу, что секреты были для птиц, и что если тенсегрити поможет всем, тем лучше. По мере того как люди начали практиковать тенсегрити, практикующие все сильнее отталкивали летунов, и они уже не могут спокойно продолжать ими питаться, как они начали пожирать нас всех с детства, когда мы кричали: «Я маленький обиженный малыш, пожалейте меня!» к чему мы привыкли с пеленок.
Затем они продолжили обучать упражнениям Тенсегрити: Кайли, Найи и Рени. Четырнадцатое упражнение, более длинное, называлось «Окно видящего», имело потрясающий финал, в котором мы девять раз кричали «Намерениееееее!». Таким образом, приблизительный подсчет «криков», о которых шла речь в Мексике по этому поводу, был следующим: около 5 повторений упражнения каждый раз, в субботу утром — один раз, днем - еще раз, в воскресенье утром — еще раз, а в воскресенье — один раз.
На другой день каждое упражнение включало в себя 9 попыток, в субботу их было около 500 человек, в воскресенье — еще 500, хотя на самом деле людей на входе было на 10-20% больше. Итого: 5 упражнений x 9 криков x 4 раза x 500 человек = 45 000 криков «Намерениееее!».
«Мы как человеческие существа живем в постоянной жажде и со страхом освободиться».
«Необходимо отменить эгоманию и открыть свое энергетическое тело», — указывает Кастанеда.
Карлос Кастанеда не знает «Маркоса» и не знает о EZLN; он не читает газет; он отрицает, что является гуру или мессианистом; он считает сострадание и социальные проблемы ложью, которая сама себя возрождает; он критикует гуру и торговцев Богом; он уверяет, что его мать была «коммунисткой и памфлетисткой». Эти и другие вопросы он затронул в беседе со СМИ в перерыве семинара «Новые пути тенсегрити», который проходит с пятницы по воскресенье в Мехико и с которого начинается этап массового распространения его знаний как мага или шамана. Более часа, в субботу вечером, автор «Учения дона Хуана» и «Сказки о силе» отвечал на множество различных вопросов. Со спокойным красноречием, часто шутя, всегда уважая своих собеседников, сдержанно, Кастанеда переходил от одной темы к другой, пока вопросы сыпались от восьми журналистов, окружавших его. Одно но: никаких камер и диктофонов. Далее представлена версия беседы, отредактированная и собранная из заметок. Удобно иметь в виду, что для Кастанеды слова недостаточны и ограничены, чтобы описать или объяснить его опыт мага; кроме того, он придает им значения и смыслы, которые ускользают от линейной логики, в которой мы обычно движемся.
«Как маги рассматривают духовность и чувство божественного?»
«Я не знаю, как вы понимаете духовность. Противоположность плоти?»
Не обязательно, но как часть целого — по-разному.
«Ну, в этом смысле Хуан Матус — чистый дух. Маг верит в дух человека, а не в духовность. Дон Хуан говорил: «Я люблю свой дух. Человеческий дух прекрасен. Если ты думаешь, что ты мне что-то должен, но не можешь заплатить, заплати духу человека». «Что касается божественности: «У шаманов нет чувства молитвы, они не преклоняют колени перед божеством. Нет необходимости в мольбе. Они просят намерение, силу, способную создавать и изменять все, вечную силу. Но они не умоляют».
«Когда вы говорите о магах Древней Мексики, о ком вы говорите? Ведь здесь были разные культуры: майя, ацтеки…».
Нет. Для дона Хуана древние времена Мексики были примерно семь и десять тысяч лет назад.
«Как проходил процесс вашего разрыва с доном Хуаном?»
Разрыва не было. Это он мне так сказал. Приходит время, когда он понимает, что я настолько отличаюсь от него, что он не может продолжать делать со мной то, что делал. И он начинает загонять меня в ловушку; он закрывает все выходы и оставляет мне только один.
«Вы знаете индейцев Мексики. Они живут в очень плохих условиях, и шесть тысяч из них сидят в тюрьмах; насколько вас интересуют индейцы Мексики?».
Меня они очень интересуют. Однажды я задал вопрос дону Хуану. Некоторое время назад я написал книгу, которая не могла быть опубликована, «Слава Начо Коронадо». Начо был индейцем яки, который болел туберкулезом и думал, что с помощью банковского кредита он сможет купить «Витаминол» и вылечиться. Я спросил дона Хуана: «Ты не беспокоишься об этом? Я сочувствую Начо». Он ответил: «Да, я очень беспокоюсь; но о тебе я беспокоюсь еще больше. Думаешь, ты лучше?… Конечно, я очень сочувствую мексиканцам, но я сочувствую и тебе. Мы все вовлечены в состояние жажды, которая охватывает нас, не давая нам покоя, не давая нам ничего.
Что вы думаете о Маркосе, о Сапатистской армии национального освобождения (Ejercito Zapatista de Liberacion Nacional) и о восстании индейцев в Чьяпасе?
«Кто? Маркос? Я его не знаю. У меня нет ни малейшего понятия. Ох, я заблудился! Извините, я ничего не знаю».
«Что вы чувствуете по отношению к человечеству?»
Это чувство печали. Я работаю для человечества (…) Человек — необыкновенное существо, что подразумевает огромную ответственность. Но он находится во власти я, я, я, я, я, я, я. Почему такая однородность? Почему все превращается в культ эго? Почему люди так боятся освободиться?
Свобода в понимании Кастанеды включает в себя разрушение «предрассудков восприятия», отмену эгомании; достижение Сновидения, которое позволит каждому из нас открыть свое «энергетическое тело». И, в конце концов, быть в состоянии начать «трудный, но изысканный» путь в другие миры.
В логике нашего повседневного мира это освобождающее намерение может быть истолковано как мессианское; а мы уже знаем, что происходит с мессианским опытом…
Нет, нет, нет, нет. Это слишком постыдно. Мы не настолько достойны. Мессианство — это нью-эйдж и все гуру новой волны. Мы ничем не притворяемся. Мы не даем надежд на то, чего не можем дать.
«Как вы сочетаете эту заботу о человечестве с отсутствием интереса к таким проблемам, как Босния или Чьяпас, где много человеческих страданий?».
Но, милые пирожки (С испанского: «corazonzotes», «большие сердца»), пожалуйста, страдания есть везде, не только там! Моя мать была коммунисткой, памфлетисткой, пролетарием. Я унаследовал это. Но дон Хуан сказал мне: «Ты лжешь. Ты говоришь, что тебя это беспокоит, а сам смотри, как ты к себе относишься. Прекрати уничтожать свое тело. Ты действительно чувствуешь сострадание к своим ближним?» «Да», — ответил я. Достаточно, чтобы бросить курить? Нет! Мое сострадание было обманом. Старый бандит сказал мне: «Будь очень осторожен с социальными развлечениями. Это плацебо, это большой обман. Это ложь, которая порождает сама себя».
«Почему вы, как человек своего времени, не читаете газет?».
По той простой причине: я очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень закален против злободневных вещей.
«Вы писали, что путь воина — это путь одиночки. Не противоречит ли это тому, что вы проводите такие массовые курсы, как Тенсегрити?»
Нет. Я здесь не для того чтобы говорить о сложных вещах. Возможно, Тенсегрити даст вам энергию, чтобы поговорить о действительно трудных вещах. Но вы должны с чего-то начать.
«Учение дона Хуана» породило культ некоторых галлюциногенных растений, но теперь вы обесцениваете эту книгу; вы говорите, что ее лучше забыть. Почему?»
Идея принять одно из этих растений без подготовки ни к чему не приведет. Максимум — к мимолетному смещению точки сборки. Когда дон Хуан дал мне их, это было уместно на тот момент. У меня был очень строгий дед и я был убежден что он поступал правильно. Моя точка сборки была почти обездвижена. Дон Хуан Матус сказал мне: «Твой дед — просто старый пердун». Моя точка сборки была словно заварена, и он знал, что может сдвинуть ее только с помощью галлюциногенов. Но он никогда не делал того же с другими; он даже не давал им кофе. Галлюциногены имели ценность только для меня, но я воспринимал их как нечто общепринятое.
«Что вы ожидаете от открытости, которая сейчас начинается?».
Я не знаю, что произойдет. Дон Хуан никогда не говорил мне, что именно произойдет со мной перед публикой.
Раньше мы были внимательны и действовали в соответствии с велениями дона Хуана. Он запрещал нам быть в центре внимания. Теперь я хочу учить так, потому что это огромный долг, который я больше не могу отдать ему лично.
История Мелиссы Уорд, из окружения нагваля Карлоса Кастанеды
Впервые на русском — публикуем отрывок из книги Мануэля Корбаля «Секретная жизнь Карлоса Кастанеды». Мануэль Корбаль – известный журналист расследователь, его специализация — разоблачение крупных аферистов и мошенников. Разумеется, приступая к написанию книги, Мануэль имел намерение «сорвать покровы» и «разоблачить» Кастанеду.
Однако его подвели два фактора:
во-первых, Мануэль достаточно честный журналист и он не испытывал мстительной ненависти к Карлосу Кастанеде, как Эми Уоллес. Поэтому, в отличие от нее, он не стал придумывать и прямо врать в своей книге, он постарался писать более-менее «объективно», хотя, конечно, скептически.
Во-вторых, он вольно или невольно поддался очарованию мифа, который был открыт нагвалем. И некоторые его моменты в книге звучат чуть ли не восторженно.
Публикуем отрывок, касающийся свидетельства Мелиссы Уорд, которая входила в близкое окружение нагваля и прикоснулась к миру магии, однако после его ухода вернулась в «обычную социальную жизнь» с ее непреодолимой инерцией и вязкими ценностями.
Ровно в 9 утра в канун Рождества 1993 года—в то же время, что и каждое утро в течение последних нескольких месяцев, —в квартире Мелиссы Уорд в Санта-Монике зазвонил телефон. На этот раз она лежала в постели с ужасным гриппом; она просто хотела побыть одна. Телефон зазвонил снова, потом еще раз. От пронзительного шума у нее заболела голова. Наконец, она подняла трубку.
«Я не знаю, Карлос», — сказала она, а затем вздохнула. «Я чувствую себя так, словно меня переехал грузовик».
«Но ты должен быть там! Весь ужин только для тебя!»
Она закатила глаза. Они были поразительного василькового оттенка, с золотыми крапинками, которые мерцали на свету. «Я подумаю, как я себя буду чувствовать».
«Почему бы мне не подойти и не принести тебе немного куриного супа?»
«Нет, нет, нет!» — сказала она, немного встревоженная. «Не беспокойтесь. В самом деле! Со мной все будет в порядке!»
«Ну, тебе нужно отдохнуть», — настаивал Кастанеда. «Не ходи на работу, ничего не делай, просто отдыхай. Ты должна быть готовы. Сегодня вечером ты станешь одной из нас!»
«Ну, э-э, эм», — сказал Уорд, затягивая время. Она провела рукой по волосам, убирая челку Клеопатры со лба, позволяя ей упасть.
Кастанеда говорил об этом таинственном ужине уже несколько недель.
Честно говоря, у нее от этого мурашки побежали по коже. Стань одним из нас! От того, как он это сказал, у нее по коже побежали мурашки. В нем отчетливо звучало что-то культовое; ей совсем не нравилось, как это звучит.
«Я буду стараться изо всех сил, чтобы сделать это», — сказала она нерешительно.
«Ты должен это сделать!» — взревел Кастанеда. «Все готово. Ты — Электрический Воин! Мы искали тебя целую вечность! Мы нашли тебя как раз в самый последний момент. Ты должна прийти!»
Тридцативосьмилетняя, миниатюрная и привлекательная Мелисса Уорд родилась под Северным сиянием на секретной военной базе в Алеутской цепи, где служил ее отец. Хотя она была слишком молода, чтобы быть хиппи, она выросла в контркультуре начала семидесятых. Она увлекалась восточными религиями, Ренессансом Веры в Клируотере, психоделиками, трудами Гурджиева и Хаксли.
Ей было восемнадцать, когда она впервые прочитала Кастанеду. Она только что вернулась из туристического похода по Европе; она была тяжело больна колитом, испытывала сильную боль, пытаясь вылечиться естественным путем с помощью трав. Оставшись одна в хижине подруги в лесу, пытаясь бороться с болезнью, она наткнулась на экземпляр «Путешествия в Икстлан» на полке. Она открыла книгу наугад, скользнула взглядом по странице.
«Смерть всегда следует за тобой», — прочитала она. В ее состоянии эти слова звучали очень правдиво.
Она повернулась к началу книги и начала читать. Уорд читала около часа или около того, когда услышала какие-то странные царапающие звуки снаружи хижины.
Она выбралась из постели, посмотрела в окно. Там, на палубе, сидела гигантская черная птица, самый большой ворон, которого она когда-либо видела. Он прыгал вверх-вниз, вел себя очень странно, как будто пытался привлечь ее внимание. Еще более странным был тот факт, что вороны играют значительную роль в Икстлане. В мире дона Хуана вороны, как говорят, являются воплощениями могущественных магов и духов. Под влиянием «травы дьявола» сам Кастанеда превратился в ворону — у его головы выросли крылья, клюв и ноги, и он улетел в небеса.
В течение следующих нескольких дней, пока Уорд продолжал читать книгу, ворон посетил его снова.
Он прыгал с места на место по палубе, опрокидывал маленькие горшочки с травами, стучал клювом в окно, в общем, давал о себе знать. На третий день любопытство взяло верх над ней. Она рискнула выйти на палубу и села на стул в нескольких футах от своего нового спутника.
Ворон запрыгнул на свой стул. Она скормила ему виноград. Возможно, она была в бреду, но она могла бы поклясться, что ворон был благосклонен. Необъяснимым образом он, казалось, был рядом с ней, чтобы помочь ей пережить это трудное время.
Ворон навещал ее каждый день в течение месяца, пока она полностью не выздоровела.
Затем он исчез.
Время шло, а она продолжала жить своей жизнью, совсем забыв о Кастанеде. После того, как она перескакивала с работы на работу, она поступила в качестве студента в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
К тому времени, когда она закончила первый курс, зимой 1993 года, ее жизнь была насыщенной и беспокойной, более приятной, чем когда-либо. Она работала неполный рабочий день консультантом по питанию, писала для университетской газеты, проходила стажировку у актрисы Джессики в Кинокомпании Ланге, посещала полный курс занятий, с нетерпением ожидая окончания школы и мечтала о работе либо в журналистике, либо в сфере развлечений.
И вот однажды ей позвонила мама. Она умирала от рака.
Следующие девять месяцев были “сущим адом”. Уорд ухаживала за своей мамой до конца, держала ее за руку, когда она испускала последний вздох, сидела наедине с телом в течение трех часов, пока мужчина из похоронного бюро не пришел, чтобы забрать ее. Мелисса занималась всеми делами, исполнял обязанности исполнителя завещания. Больше некому было помочь. Она так и сделала.
Она сделала то, что должна была сделать.
К концу лета она легла в постель в глубокой депрессии. Лежа под одеялом с опущенными шторами, она повторяла про себя манту отчаяния:
«Никого это не волнует. Я потерял надежду. Жизнь — отстой».
Затем однажды в сентябре она столкнулась с подругой в магазине здорового питания. Он сказал, что идет в квартиру другого друга, чтобы послушать выступление Карлоса Кастанеды перед небольшой группой. Сеанс был организован в основном благодаря усилиям немки по имени Габи Гейтер, энтузиастки Нью Эйдж и ветерана терапии первобытного крика, которая подружилась с Флориндой Доннер-Грау и другими членами внутреннего круга после лекции в женском книжном магазине в Санта-Монике.
Впервые за много лет Уорд подумала о странном и дружелюбном вороне, который помог ей пережить трудные времена. Она решила пойти с ней.
Хотя в то время Мелисса Уорд этого не осознавала тот факт, что Кастанеда начал появляться на публике после двадцатилетнего отсутствия, ознаменовал ошеломляющую перемену в направлении Нагваля и его партии.
За последние несколько лет они начали набирать избранных студентов на еженедельные частные занятия, проводимые в арендованной комнате в танцевальной студии. Теперь, по-видимому, они решили все изменить, активно продвигать идеи и практики Дона Хуана в более широком масштабе и сделать их доступными для общественного потребления.
С этой целью Кастанеда и Ведьмы наняли адвоката и создали несколько корпораций с намерением установить, согласно пресс-релизу, «магическую связь между усилиями корпоративного подразделения в нашем современном мире и целью и волей ушедшей эпохи».
Toltec Artists—это агентство по управлению, которым руководит член внутреннего круга Трейси Крамер, известный голливудский агент, созданный для управления литературной карьерой Кастанеды, трех ведьм и множества других связанных художников. Laugan Productions была компанией, которая продавала обучающие видеоролики и другие товары, пригодные для продажи.
Самым важным был Cleargreen, который выступал как издательство, так и в качестве спонсора семинаров и практикумов по программе мышления и действий, которую они рекламировали как Тенсегрити Карлоса Кастанеды.
Производное от слов «напряжение» и «целостность», Тенсегрити, как говорили, является модернизированной версией магических пассов, разработанных древними индийскими шаманами и тайно переданных через двадцать семь поколений дону Хуану, а затем Кастанеде и Ведьмам.
Теплой сентябрьской ночью 1993 года, по приглашению подруги, с которой она столкнулась в магазине здоровья, депрессивная и подавленная Мелисса Уорд оказалась среди небольшой группы, приглашенной в квартиру в Санта-Монике послушать Карлоса Кастанеду. Сессия была организована в основном благодаря усилиям Габи Гейтер.
Мелисса Уорд принесла блокнот и начала делать заметки, но быстро сдалась.
Казалось, что не было никакой конкретной темы, никакого плана, никакой организации, просто бурный монолог идей, историй и шуток. Хотя поначалу она была расстроена, она обнаружила, что устраивается в своем кресле на мягком ворсистом ковре и позволяет его словам проноситься сквозь нее, концентрируясь не столько на том, что он говорил, сколько на его энергии. Все, кто его знал, согласятся: у Кастанеды было спокойное, потустороннее присутствие. Быть с ним — было тепло и плавно, как плавать в горячей ванне.
По мере того, как разговор продолжался, она начала чувствовать себя счастливой оттого, что вытащила себя из депрессии. Она уже чувствовала себя лучше, чем за все последние месяцы.
Кастанеда бессвязно болтал два часа.
По завершении своего выступления он получил продолжительные овации стоя. Уорд просто сидел там, немного ошеломленный. Но потом она тоже встала, не желая, чтобы ее выделяли как новичка, или незваного гостя, или кого-то еще.
Следующее, что она помнила, это то, что Кастанеда стоял рядом с ней. Он наклонился и прошептал ей на ухо: «У тебя очень хорошая энергия», — сказал он.
А потом он исчез.
На следующий день с Мелиссой связался один из Чакмулов, который пригласил ее на частное занятие. Она пришла. Кастанеда усадил ее спереди и в центре. Все это время он, казалось, читал лекции только ей.
На следующий день один из Чакмулов позвонил, чтобы спросить, может ли Кастанеда иметь честь позвонить ей домой.
Вскоре Кастанеда стал звонить каждое утро ровно в девять утра, а иногда и поздно вечером. Он называл ее своей малышкой. Он расспрашивал ее о ее жизни, ее семье, ее прошлой сексуальной жизни, ее истории венерических заболеваний. Он сказал ей, что если она курит травку, то должна прекратить и что она должна полностью прекратить заниматься сексом.
«Ты должна застегнуть свою щелочку! Ты не должна позволять никому прикасаться к твоей штучке,» —сказал он.
Кастанеда попросил Уорд рассказать ему свои самые сокровенные секреты; он попросил ее составить список всех своих сексуальных партнеров, чтобы повторить каждый опыт. Он спросил ее, «забирали ли ее когда-нибудь, брыкающуюся и кричащую, люди в белых халатах». Часто он приглашал ее на обед или ужин. Его любимыми блюдами были суши или кубинская кухня. Обычно она говорила «нет».
Время от времени она чувствовала себя неловко из-за того, что отвергла его, и говорила «да». Неизменно кто-нибудь из Чакмулов звонил в последнюю минуту и отменял встречу, говоря, что Кастанеда заболел или что ему неожиданно пришлось уехать из города.
Хотя они никогда не встречались наедине вне еженедельных частных занятий, Кастанеда продолжал звонить каждое утро. Снова и снова он отмечал ее невероятную энергию. Он настаивал, что они родственные души, и поклялся никогда ее не покидать.
Уорд не знал, как отнестись к его вниманию. Его тон был отчетливо сексуальным—или, может быть, романтичным—лучшее слово, — но он не сделал ни единого движения к тому, чтобы прикоснуться к ней или соблазнить ее.
Никогда. Как будто у него была странная потребность влюблять в себя женщин—только для того, чтобы держать их на расстоянии вытянутой руки.
Несмотря на то, что она не проявляла к нему никакого сексуального интереса, его внимание странным образом формировало привычку. Несмотря на здравый смысл, она продолжала отвечать на его телефонные звонки.
Вскоре Кастанеда начал рассказывать Уорд, что она была Электрическим Воином, которого они искали. В канун Рождества 1993 года он с ведьмами устроил специальный банкет в ее честь.
Хотя ее пугала мысль о том, что, казалось, происходит— она чувствовала себя немного похожей на Мию Фэрроу в фильме «Ребенок Розмари», — тем не менее, она пришла на этот ужин.
Это оказалось классное мероприятие, восемнадцать человек с шампанским и свечами за длинным столом в банкетном зале модного французского ресторана в Вествуде.
Кастанеда был в одной стороне, Флоринда Доннер-Грау в другой. Уорд сидела слева от Колдуна.
Прозвучали тосты и речи. В промежутках каждая из Ведьм по очереди подходила, садилась на стул рядом с ней и болтала. Хотя с ней обращались как со специальной гостьей — или даже как с невестой, —ведьмы показались ей очень ехидными и немного враждебными.
Они будут задавать ей вопросы, а затем ругать за ее ответы. К ее вкусам в музыке, одежде, литературе они отнеслись с презрением.
Когда прошла ночь, она наяву увидела свадебную комнату, утопающую в цветах и готовую принять ее и ее жениха — шестидесятилетнего возраста.
Однако, к ее огромному облегчению, когда она сказала, что устала и хочет уйти, ее никто не остановил.
Но буквально в тот момент, когда она вошла в свою квартиру, зазвонил телефон.
«Они все тебя любят! Они все звонили!» — взволнованно сказал он. Она слышала, как на его линии запищала функция ожидания вызова. «Все без ума от тебя, малышка!»
С той ночи Уорд приняли как часть внутреннего круга.
Она не понимала, что все это значит – быть Электрическим Воином; никто не потрудился объяснить. Были и другие со странными названиями — Воин-Лектор, Голубой Лазутчик, Оранжевый Лазутчик, Трэкеры, Стихии, Чакмулы — большинство из них представляли собой привлекательных молодых женщин.
Для нее это было немного жутковато, все это внимание со стороны мужчины, достаточно взрослого, чтобы быть ее отцом.
Но никто ее не трогал, никто на самом деле не делал ничего неподобающего — хотя у Кастанеды была эта странная навязчивая идея научить ее сжимать кулак.
На самом деле, внутренний круг был довольно забавным. Она уже много лет не была частью группы друзей; это отвлекло ее от проблем и принесло огромное облегчение. Все члены внутреннего круга были умны и начитанны. Они были в курсе текущих событий, любили шутить, всегда шутили и устраивали розыгрыши, детские штучки, типа ведро с водой на двери. Было много званых обедов в домах людей и в ресторанах. Любимым местом для ребрышек был ресторан Тони Рома на бульваре Сансет.
Когда они убедили ее отказаться от вегетарианской диеты, Уорд набрала десять фунтов веса.
Однажды вечером, на вечеринке в красивом доме Ремесленника, Кастанеда приготовил желе, которое, по его словам, было сделано из травы дьявола. Он сказал, что это заставит всех летать. С Уорд ничего не случилось.
Дома, в комплексе, внутренний круг любил разыгрывать сумасбродные пьесы. Труппа игроков, состоящая из членов внутреннего круга, называлась, поочередно, Театром Магии или Театром Бесконечности.
Пародии были веселыми. Большинство из них были написаны Брюсом Вагнером, известным в узком кругу как Лоренцо Дрейк. Он стал частью внутреннего круга после интервью с Кастанедой для журнала «Подробности». Самой известной из десяти книг Вагнера была бы «Я теряю тебя». Из его фильмов наиболее известным был бы фильм режиссера Дэвида Кронберга «Звездная карта» по сценарию Брюса Вагнера. За главную роль в фильме Джулианна Мур стала лучшей актрисой на Каннском кинофестивале 2014 года и Вагнер принял награду от ее имени.
Театр колдовства Вагнера был немного похож на телешоу «Субботним вечером в прямом эфире» куда заявился дон Хуаном Матусом. Изящно созданные истории, дополненные реквизитом и костюмами, большинство из них были дидактическими и саморефлексивными, изображающими философию Кастанеды и его правила, но всегда в высмеивающей манере.
В одной из любимых сценок фигурировала цыганская гадалка, которая выбирала членов аудитории и приступала к безжалостной деконструкции их личностей— особенностей, привычек, слабостей. Еще одним фаворитом были Чакмулы, делающие пассы в обнаженном виде, движения похожие на боевые искусства, при этом держали в руках острые ножи. Там была сценка с шестифутовым дилдо; другая была нацелена на Мелиссу Уорд и лекцию «Воин» — музыкальное исполнение арии «Я не знаю, как любить его» из рок оперы Иисус Христос Суперзвезда. Со временем Ведьмы — все они носили очень короткие волосы и всегда красиво одевались —казалось, привыкли и приняли Мелиссу; они начали приглашать ее в кино и на шопинги в торговый центр Сенчури Сити, который находился в нескольких минутах ходьбы от комплекса Пандоры.
К концу 1994 года Мелисса начала замечать изменения в Кастанеде и его ближайшем окружении.
Cleargreen становилось все сильнее, проводя все больше и больше семинаров. Но внутри комплекса группа, казалось, шла ко дну. Она чувствовала инерцию в собраниях; казалось, что все чего-то ждут, пытаясь понять, что делать дальше. В какой-то момент Кастанеда сказал ей: «Мы не знаем, что делать. Мы не знаем, куда идти. Мы не знаем, что происходит».
Это вывело ее из себя. Он всегда был таким уверенным в себе.
Примерно в это же время, в моменты их личных бесед, Кастанеда начал откровенно говорить о тирании ведьм. Они становились все более властными. Они не хотели слушать то, что он говорил. Казалось, им было все равно. В публичной обстановке Кастанеда провел большую часть воскресного частного урока, ругаясь по поводу того факта, что Тайша приготовила себе гамбургер накануне вечером и отказалась приготовить гамбургер для него.
Мелисса также заметила, что у Кастанеды были проблемы со зрением—она слышала, как кто-то шептался о диабете. Хотя никто ничего не сказал вслух, у группы, казалось, появились новые интересы по вопросам иглоукалывания и питания. Тот факт, что Уорд была хорошо осведомлена в этой области, казалось, еще больше сблизил ее с внутренним кругом; она начала давать советы по ежедневному меню и приготовлению пищи.
Ясно было одно: Кастанеда выглядел не очень хорошо. Его кожа стала пепельной, цвет лица поблек, волосы полностью поседели. Он немного пошатывался, когда шел. Иногда, когда он подходил поближе, чтобы поговорить с Уордом или помочь ей попрактиковаться в сжатии кулака, она замечала в нем этот странный кислый запах; он напоминал ей о том, как пахла ее мать перед смертью.
В какой то момент Кастанеда подошел к ней и сказал с глазу на глаз. «Я скоро уезжаю и забираю тебя и всех остальных с собой», — сказал он.
Уорд была в ужасе. Первое, что пришло ей в голову, был Джим Джонс, Кул-Эйд, массовое самоубийство религиозного культа в Гайане. Она не знала, что сказать.
Интервью с Моникой Софией Арагон (Мексика). Мы в группе ИКСТЛАН Москва совместно с группой практикующих из Мехико провели совместную онлайн практику, после чего наши связи с Мексикой и с практикующими Мехико укрепились. И в редакции появилась идея взять интервью у Моники, поспрашивать о ее опыте на пути знания Карлоса Кастанеды.
Редакция: Здравствуйте, Моника! Очень приятно пообщаться с Вами. Нам интересен Ваш путь в Тенсегрити. Расскажите нам пожалуйста, о нём. Как вы прочитали, как вы открыли книги Карлоса Кастанеды для себя? Каким образом эти книги попали к вам в руки? И что вы ощущали после их прочтения?
Моника София Арагон: Здравствуй, Олег! Мне тоже приятно общаться с тобой! Отвечая на твой первый вопрос, хочу сказать, что о Карлосе рассказал нам один учитель йоги в Университете. Он сформировал группу людей, которая практиковала различные движения, чтобы расширить наше осознание. В начале мы знакомились с различными существующими путями, помогающие росту осознания. Каждый путь, или линия знания давались нам и в теории, и в практике. Один из этих путей, как раз и был пусть с сердцем линии Карлоса Кастанеды и Дона Хуана Матуса. Этот учитель из университета дал нам задание прочитать все книги Карлоса Кастанеды. Когда я их прочла, они сразу же меня захватили, я ощущала, что всё, что там было написано было истинной правдой, и что-то, когда читала резонировало со мной.
Ты видела, как начинали развиваться, разучиваться эти движения здесь на большом семинаре, посвящённом Тенсегрити. Кажется, это было то время, когда Карлос Кастанеда прекратил давать бесплатные семинары, классы и различные мероприятия в широком смысле этого слова, для учеников, и стал первый раз преподавать эти движения уже платно. Каков был первый семинар для тебя? Что ты осознала? О чём говорилось на этом семинаре, и что было пóнято тобой и другими?
Я принимала участие в организации первого открытого семинара по Тенсегрити в 1994 году. Карлос Кастанеда был очень щедрым по отношению к знанию. Он отвечал на все вопросы, которые ему задавали. Даже когда ему задавали вопросы не по теме семинара, или, когда эти вопросы шли совершенно в разрез с темой Тенсегрити, и спрашивающего человека поднимали на смех, Карлос Кастанеда отвечал на вопрос в очень элегантной форме. Ему нравилось, что люди задавали ему вопросы, по правде сказать, за пределами семинара, в нескольких небольших группах он сказал: «Спрашивайте! Спрашивайте! Спрашивайте! Воспользовавшись случаем я спросила его, что необходимо сделать чтобы укрепить свою Волю? И он ответил, что нужна сердечнейшая энергия! В тот момент, я совершенно ничего не поняла, но сейчас мне становится все понятно.
В этих разговорах он рассказал много вещей, но время шло, мы хотели бы знать всё, и никто не хотел уходить. Разговоры растянулись на несколько часов.
Обычно, что мне вспоминается, и почему я выбрала именно этот путь, это нечто, о чём говорил Карлос Кастанеда в тот момент времени. Он сказал, что благодаря успеху его книг, для него были открыты двери чтобы узнать много значимых учителей всего мира в тот момент времени. Когда Дон Хуан ушёл, Карлос испытывал много сомнений, и он чувствовал себя неуверенно, и поэтому он пустился в турне по миру в поисках проводника, который развеял бы все его сомнения.
Он рассказал «живой» анекдот, когда он посетил одного известного учителя. И там ему дали попробовать «святой воды», несколько капель, которой попали ему прямо в открытый рот. Когда он ощутил их на вкус, то понял, что это моча, и в этот момент он воскликнул: «Guácala», испытывая отвращение. Возвеличивая своего учителя, ученики произнесли: «Всё, что выходит из Бабы – священно!» Это означало, что моча этого учителя тоже священна.
В другом событии, он познакомился с одной из известнейших видящих Лос-Анжелеса, Калифорния. Первый раз, когда он пришёл к ней, Карлос представился латиноамериканцем, и что у него есть кое-какие проблемы с женой… На что видящая ему ответила, что проблема его жены заключается в том, что она жената на человеке другой расы. Прошло какое-то время, и Карлос снова пришёл к этой женщине-видящей, но в этот раз он уже представился Карлосом Кастанедой. И на этот раз видящая сказала, что чувствует много света и много силы вокруг него.
Он рассказал нам ещё несколько «анекдотов» в отношении поиска великих учителей того времени, и «мужественных» чертах этих учителей. В конце концов, он сказал нам, что в этих поисках он не нашёл никого, кто был бы выше осознанием Дона Хуана. Многие из этих «учителей» были просто наполнены эгоманией.
Для меня эти истории были очень важными, они позволили увидеть, что традиция Дона Хуана обладает очень важными инструментами, с помощью которых ты познаешь себя, и что этот путь является путём с сердцем. С практикой этого знания ты начинаешь полировать грубый камень, до состояния гладкости и мягкости. Затем ты начинаешь ощущать своё истинное существо, оставляешь позади социализацию, и маску с помощью, которой ты презентовал себя миру.
В этой традиции мы признаём себя, как эгоцентричных существ, мы полируем наши грани с помощью перепросмотра. Посредством перепросмотра ты открываешь и видишь свои ошибки и свои сильные стороны одновременно, и ты понимаешь, что эго является твоим другом, признавая свои ошибки и свои достижения. Перепросматривая, ты очищаешь себя мало по малу, чтобы дать возможность войти чему-то новому в твою жизнь, ты имеешь возможность прикоснуться к другим ресурсам, к которым раньше ты не имел доступа. Сила потихоньку начинает входить в твою жизнь, ты становишься более ответственным, ты начинаешь делать свои собственные шаги, стоять на своих собственных ногах, и видеть, что всё возможно.
Каким ты запомнила нагваля Карлоса Кастанеду? Что тебя удивило в нём? Твои ожидания были оправданы, или наоборот?
Впечатления, которые у меня остались о нём — он был энергичным, симпатичным остроумным с искрой в глазах, он мог смеяться над самим собой, и это резонировало во всех, кто его слушал. Его анекдоты о человеческих существах, и наших повторяющихся шаблонах, которые мы практически никогда не подвергаем сомнениям, и никогда не исследуем их.
Он говорил: Как вы объясните такое несоответствие? Человеческие существа достигли грандиозных успехов в знании, в инженерии, во многих других областях, и вообще человек выглядит очень умным существом. С другой стороны, человек теряет такое количество энергии в глупых вещах, таких, например, как повторение тысячи раз в своей голове того события, что его шеф смеялся над ним.
Никто не может ответить на этот вопрос, и увидеть это несоответствие. С одной стороны, мы умные, с другой стороны мы нецелесообразно теряем кучу энергии в вещах, которые не стоят этого, и пребываем злыми и обиженными много раз всю свою жизнь. Он подчеркнул, что мы не используем ум достаточно хорошо, употребив «встроенное устройство», потому что большую часть времени мы рассеяны, и что мы находимся в том, что не работает в обидках, в вещах, которые отнимают у нас кучу энергию.
Моника София Арагон, Мехико
Когда ты первый раз начала практиковать перепросмотр? Это было легко для тебя?
Могу сказать, что перепросмотр работает очень хорошо, например. Когда я была маленькой, меня увезли далеко от моей семьи, в одну деревню. Это было время одиночества и грусти…, это продлилось всего лишь один год, но он оставил очень сильные рубцы в моей жизни. Уже взрослой я много раз вспоминала эту деревню. Перепросмотрев десятки раз те сцены, я перестала вспоминать то время, и перестала ощущать себя в ловушке. Мои страхи, кошмары и убеждения, которые я приняла в то время, прекратились. Очистив тот этап своей жизни, я смогла двигаться вперёд, и оставить неприятные, повторяющиеся шаблоны поведения.
Многим людям не нравится перепросмотр, они предпочитают магические пассы, но перепросмотр более важен, так как он позволяет изменить твою жизнью. Та энергия, которую ты оставил в своих нездоровых шаблонах поведения, теперь, после перепросмотра ты можешь использовать её для своего роста, и развития тех вещей, которые того стоят.
У тебя есть какая-то весёлая история в твоей практике? Могла бы ты с нами поделиться?
То, что я вижу – это то, что мы все похожи, и это удивительно видеть те же самые модели поведения в других, которые были у меня в начале обучения, у некоторых они живут до сих пор. И то что я вижу, что нужно ещё очень много перепросматривать, поэтому работа в этом направлении продолжается.
Эти истории возникают постоянно, и многие из нас не хотели бы быть открытыми чтобы показать наши слабости или недостатки, потому что социализация нас учит, что мы должны показывать себя гениальными всё время. Мы инвестируем грандиозное количество энергии выставляя на показ это, проблема в том, что мы не позволяем себе показать наши слабости, потому что, тогда мы будем выглядеть в «плохом» свете.
Когда ты начинаешь избавляться от «грязного белья», как мы говорим в Мексике, это значит, что ты выставляешь на показ свои слабости, ты начинаешь смеяться над собой, и вещи начинают меняться, ты становишься более настоящим, и Вселенная начинает вступать с тобой во взаимодействие для твоего favor, для твоего улучшения, чтобы отполировать и отчистить области внутри тебя. И конечно же для этого лучший инструмент – это предпросмотр.
Мы живём в социуме, которое лжёт себе, настолько, что мы верим в наши собственные ложные вещи, и защищаем их до самой смерти. Мы почти не останавливаемся, чтобы проверить эти истины, которые мы повторяем бесчисленное количество раз. Мы проживаем полжизни, повторяя наши нездоровые шаблоны без какого-либо сомнения. Карлос Кастанеда говорил, что в основном люди идут в гроб, и никогда не подвергают ревизии свои привычки, действительно ли они служат им или чему ещё?
Если посмотреть на твою жизнь, как ты думаешь, кем ты могла бы быть, если бы ты не решилась бы идти по пути воина, по пути знания? Тенсегрити изменило твою жизнь?
Да, определённо этот путь помог мне быть немного более осознанным в моей жизни, и мне ещё предстоит сделать многое, чтобы продолжать этот путь. Всегда существует пространство для расширения осознания. Сейчас пока я иду по этому пути, я корректирую свою жизнь, в некоторых областях моей жизни такие корректировки более лёгкие, в других они даются сложнее, но я продолжаю идти по этому пути ученика, который толкает меня рисковать сильнее чтобы развиваться, чтобы отделить меня от своих страхов. Остаётся только двигаться вперёд, и пока ты двигаешься вперёд, ты осознаёшь больше и больше, чего раньше не осознавал.
Ты могла бы рассказать о каком-нибудь драматическом событии твоей жизни, и как Тенсегрити помогло тебе в этом трудном моменте для тебя?
Это случилось в Лос-Анжелесе, когда я ездила на семинар в Калифорнию. После семинара я пошла с одной своей подругой за покупками в центр Лос-Анжелеса. В какой-то момент я потеряла свою подругу из вида, мы потерялись, затем я шла около одного часа. Моя подруга привезла меня туда, я не знала дорогу назад, я так же не взяла с собой адрес дома, где я остановилась на ночлег, он остался в месте, куда я приехала со своей подругой. Я выбрала какое-то направление, но оно оказалось ошибочным, я оказалась на какой-то улице, на которой не было моего дома. После того, как я шла более двух часов, меня начали одолевать страхи, уже было темно, я не совершенно не знала, что делать, я не знала где я нахожусь, я не знала в какой стороне мой дом.
Спустилась ночь, и я продолжала идти, а я так и не нашла моего места, это был район бродяг. Я вошла в какой-то магазинчик, и купила карту, которая так и не помогла мне, так как у меня не было адреса, по которому нужно было идти.
Именно в этом момент меня накрыла паника, у меня не было денег, этот район был опасен, и никто не отвечал на телефонные звонки в доме, в котором я остановилась. Девушка, с которой я приехала сюда из Мексики, собиралась вернуться домой в Мексику в этот же день.
Я вспомнила, что на семинаре нам сказали, что, если у нас возникнет какая-то проблема в нашей жизни, нужно поместить наши ладони на матке, сформировав из них треугольник. Я сделала это, я вдыхала и выдыхала воздух много раз. На последнем дыхании, я заметила девушку на автомобиле, которая подъехала ко мне, открыла окно и сказала, что она заблудилась. Я почти заплакала, когда услышала это, и сказала ей, что я тоже заблудилась, что я живу в другой стране, и совершенно не знаю этой местности. В этот момент она сказала: «Прыгай ко мне в машину, этот район очень опасен». В тот же момент я впрыгнула в её машину.
«Уже поздно», сказала она мне, лучшее, что мы можем сделать – это найти то место, где ты остановилась, а завтра я найду то место, которое искала. Я дала ей номер телефона от того дома, где я остановилась, в конце концов, кто-то ответил на телефонный звонок на другом конце провода, и выдал необходимые инструкции, как туда добраться. Живая и здоровая, под руководством существа, прибывшего из ниоткуда, я приехала в тот дом, который снимала, после того, как сделала дыхание матки. Это продемонстрировало мне, что всё, что мы делаем – работает, и что у женщин есть второй мозг – это матка, и мы об этом не знаем. На этом пути ты это поймёшь.
Таким образом, как и эта история, есть куча подобных историй каким образом Тенсегрити помогло мне в отношениях, на работе, в принятии решений, и т.д.
Какие твои любимые места силы в Мексике?
Тула, и пирамиды. Каждый раз, когда я прихожу, я вхожу в такое внутреннее настроение, когда всё возможно, и это меня обновляет. Пирамида Луны, и темпло (святое место) Кецалькоатля в Теотеиуакане. Недавно там были обнаружены находки. У меня есть друг, антрополог, который там работает, и который предложил провести нас во внутрь этого храма. В какой-то из дней мы это сделаем.
Аматлан – это другое магическое место, связанное с Кецалькоатлем. Там есть специфическое место – портал второго внимания, который ты можешь почувствовать, если будешь без ожиданий и в тишине. Некоторые говорят, что это место, где родился Кецалькоатль, и что место – это его имя.
Я знаю, что ты дружишь и взаимодействуешь во внутренней тишине с союзником и деревом-видящим. Расскажи нам о своём друге-дереве, как ты его нашла, и какие уроки(советы) ты получила от него.
У меня много друзей-деревьев, я ощущаю девственную близость с деревьями. Они меня успокаивают, магически они меняют мои взгляды и отвечают на мои вопросы. Эти существа, отвечают на любые вопросы, на которые ты захочешь.
Однажды я была очень грустной, я рассталась с близким мне человеком. Я пришла повзаимодействовать с прекрасным деревом, я рассказала ему свою ситуацию, и в волшебной форме оно помогло мне увидеть ситуацию под другим углом, моё внутреннее состояние изменилось полностью. Я пришла очень грустной, и ушла с чувством благодарности, любви и счастья. Я сама была очень удивлена этому изменению.
Каждый раз, когда я оказываюсь ниже плинтуса, волшебным образом деревья меня успокаивают. Когда у меня есть сомнения, я иду к ним, и они отвечают мне на мои вопросы. Они очень сильные существа, с другой скоростью, которые успокаивают мой метаболизм, и помогают мне войти в другое измерение.
Что означает для тебя безупречность? Как ты это ощущаешь и понимаешь?
Безупречность означает делать лучшее, используя твою энергию в любой момент времени. Это выслеживание самого себя всё время, осознавание своих страхов, и где тебя может захватить эго, какие вещи необходимы для работы, чтобы бесцельно не потерять свою энергию. Если мы делаем это — означает, что мы ответствены за всё, что с нами происходит. Не существует никого, кто никогда не ошибается. Ты хозяин своей судьбы. Карлос Кастанеда как-то сказал, что безупречность – это наилучшее использование своей энергии всё время.
Как ты думаешь, каким может быть критерий успеха на пути продвижения по пути знания?
Я думаю, что истинный успех на этом пути – это освобождение от защиты своего Я, тогда ты пуст, и можешь двигаться в любом направлении. Это означает, что у тебя нет ничего, что нужно защищать. Это то, что они называют свободой, свободой от цепей, которые держат тебя, как узника твоих повторяющихся привычек. Будь свободен от этого, чтобы достичь твоих сновидений с энергией и осознанием. Наше природа заключается в том, что мы являемся существами силы, путешествующими по Вселенной.
Расскажи мне о твоих мечтах, о твоих сновидениях. Что ты сновидишь в будущее?
Сейчас я делаю каждодневный перепросмотр, который позволяет мне освободится от моих цепей каждый раз все сильнее и сильнее. Думаю, что перепросмотр является ключом к изменению реальности в моей жизни. Я хотела бы полировать себя каждый раз всё сильнее и сильнее, чтобы трансформировать это знание, исходящее из внутренней тишины, и стать существом с хорошим каналом. Я продолжаю это сновидеть более терпеливо, связанно, и с любовью.
Что бы ты хотела бы пожелать практикующим из России?
Я думаю, что мы всё связаны намерением на этом пути, я хотела бы пожелать им продолжать этот путь не останавливаясь. Если кто-то прогрессирует – это хорошо для всех, для общего энергетического тела практикующих, и так как мы все связаны, мы все влияем один в другого. Если кто-то растёт, мы намереваемся идти за ним – это глобальное осознание. В Мексике мы восхищаемся намерением практикующих из России, я благодарна им. Мы находимся в связке, и мы сновидим вместе, и все вместе мы становимся сильнее!
Отрывок из лекции Ренаты Мюрез на одном из семинаров по тенсегрити.
Это история обо мне, о том, когда я впервые встретила Карлоса Кастанеду. Как многие из вас знают, я встретила его в книжном магазине, а потом была моя вторая встреча. Люди из книжного магазина пригласили встретиться в ту субботу, двигаться в парке. И я была в парке в ту субботу, был прекрасный день, был прекрасный весенний день, было прекрасное дерево. И трава была зеленой, и мы много двигались, делали пассы. И Карлос руководил этими движениями около 90 минут. Вы знаете, потом все люди подошли, и они сгрудились вокруг Карлоса Кастанеды, и задали много вопросов. А я просто стояла сзади. Вы знаете, я была скромной. Я была стеснительна в то время. И я просто осталась, когда все люди уже ушли. Он, он увидел меня, и он подошел, и он представился мне. Он пожал мне руку. Он сказал: «Привет, я Карлос Кастанеда». Правильно. Я такой-то. «Знаешь, почему я с тобой разговариваю?»
Я понятия не имею. Понятия не имею вообще.
«Потому, что твоя энергия такая низкая. У тебя самая низкая энергия из группы здесь. На самом деле, у тебя самая низкая энергия из всех, что я видел». Он говорит: «Ради бога, расскажи, что ты сделала в своей жизни? Ты не понимаешь, как я вижу людей. Я вижу их как свечи. Я вижу их как свечи с пламенем на вершине. И по мере того, как они расходуют свою энергию, эта свеча тает и капает вниз по бокам и в конечном итоге образует лужу на дне, у ног. И твоя энергия прямо сейчас находится у твоих ног. Чем ты занимаешься? Кто ты по специальности?»
И я говорю: «Ну, вы знаете, и я была горда этим, да, я была… Я работаю в очень престижной лаборатории. Я делаю эксперименты с болезнью Альцгеймера».
«Хорошо, — он ответил, — так что ты весь день проводишь эксперименты и бегаешь с этажа на этаж. Типа, электрофорез и генетика?»
И я говорю: «Да, примерно так, такого плана».
И он спросил: «Ты когда-нибудь сама разрабатывала эксперименты?»
«Ну, нет, — я ответила, — люди, отвечающие за опыт проектирования лаборатории разрабатывают их».
Он говорит: «Я понял, я знал это. У тебя недостаточно энергии, чтобы решать вопросы».
«Ты не можешь выработать стратегию, ты не можешь решать, вы не можешь ничего различить для себя».
Он продолжил: «Продолжай приходить на эти занятия. Продолжай возвращаться. Твоя энергия снова возрастет. И тогда, возможно, ты сможешь стать кем-то самостоятельным, а не тем, кому другие говорят, что делать».
Этот разговор с Карлосом Кастанедой впервые публикуется на русском языке. Карлос беседует с Гектором Лоайзой. Мехико, 17 июля 1982 года. 1 и 2 часть интервью
В 7 часов утра Карлос Кастанеда, одетый иначе, нежели накануне, уже ожидал меня в кафе отеля Шератон Мария Изабель. В этот раз на нем была серая рубашка с открытым воротником, лежавшим на лацканах такого же серого пиджака. Едва ли представлялось возможным определить его возраст: он казался вечным подростком. Но его смуглое, морщинистое лицо в то утро еще больше расплылось, обнажив отличительные черты имеющего пристрастие к пейоту. А возможно, то была усталость, ведь спал он мало (как и я). При первом моем вопросе Кастанеда, казалось, почувствовал себя в ловушке, ведь ранее он не давал интервью под запись. Он предложил мне делать заметки, потому что не мог говорить в присутствии холодного механического свидетеля – диктофона. Пришлось его отключить. Мы продолжили болтать, но позже я снова незаметно для него включил запись. Далее представлен результат двухчасового интервью.
Гектор Лоайза: Где вы получили образование, какие книги и авторы повлияли на вашу работу?
Карлос Кастанеда: Когда я начинал обучаться у дона Хуана, я был студентом отделения антропологии — много учился и читал. Даже перед тем, как говорить с ним об использовании пейота я долго готовился. Однажды дон Хуан странно пошутил надо мной, сказав, что напрасно готовил меня. «Ты столько занимаешься, — добавил он, — будто кролик скачет то тут, то там!». Он предостерег меня тогда, чтобы я не соотносил прочитанное с тем, что он рассказывал.
И это было мудро с его стороны, потому что уже тогда я затевал с ним споры. У меня были сомнения на его счет. Этот человек был обманщиком, водившим меня за нос. Что касается пейота, я обращался к высочайшему авторитету доктора Уэстона Ла Барре (считать его высочайшим авторитетом было заблуждением, конечно). Однако в то время я больше доверял Ла Барре в отношении того, о чем рассказывал дон Хуан.
Я думал: «Ни черта этот старик не понимает в употреблении пейота, все у него не так, как у Ла Барре. Ничто из сказанного этим проходимцем в сравнение не идет с написанным великим профессором». Предостеречь меня от этого было мудрейшим решением, лучше не придумаешь.
Г. Л.: Благодаря вашим книгам, имевшим такой успех в США и Европе, можно прийти к выводу, что дон Хуан реален, он существует и теперь живет в воображении ваших читателей.
К. К.: Нет. Дон Хуан, он, как Карлос Кастанеда, — еще один персонаж. Это Нагваль, управляющий магическим циклом, и как таковой, дон Хуан Матус имеет большое значение. Как обычный человек, он не привлекал к себе общественного внимания. Кроме того, он не только важная фигура в магическом цикле, но также это он засвидетельствовал обстоятельства, по воле которых и стал персонажем.
Г. Л.: Карлос, со вчерашнего дня я осознал, что ваш взгляд на все сущее, на все вещи, фиктивен. Потому вы и говорите о «персонаже» Карлоса Кастанеды и «персонаже» дона Хуана. Для вас сама реальность – не больше, чем фикция и, если цитировать вас дословно: «это всего лишь описание».
К. К.: Да, так и есть. Но это общее описание. Люди опутаны соглашениями, которых требует от них повседневность. Особое соглашение, принятое группой колдунов, связанной с персонажем дона Хуана Матуса, Нагваля, может распространяться и охватывать большее количество участников.
Г. Л.: Не могли бы вы рассказать больше о магическом цикле дона Хуана?
К. К.: Дон Хуан говорит, что согласно мифу тольтеков можно преодолеть смерть в биологическом смысле. Человек может освободиться от необходимости умереть и окончить земной путь иным способом. Дон Хуан называет это «поиском свободы». Это магический цикл, который не имеет ничего общего с обычным восприятием нашего повседневного мира.
Группа дона Хуана закрыта не потому, что занимается эзотерическими практиками, — они просто не заинтересованы в привлечении посторонних людей. По своим личным мотивам дон Хуан замыслил сделать частью моего пути сближение с иными людьми помимо себя. Я не был индейцем и не имел ничего общего с их культурой, а Дон Хуан, конечно, был одним из них. Мне было очень трудно дознаться, откуда он взялся. Нагваль не рассказывал мне, но не потому, что это был секрет, — ему просто было неинтересно говорить об этом. Если кому-то интересно, откуда явился я, это не мое дело. Если они об этом узнают, – хорошо, если же нет, – это не важно!
Дон Хуан хотел, чтобы я стер все до единой черты своей личной истории. Правда, он никогда не объяснял, как это сделать! Этот процесс также расплывчат и неясен, как, например, понятие «университет». Никто на самом деле не знает, что такое «университет». У каждого может быть свое мнение на этот счет, но мы используем это слово так лихо, будто бы имеем о нем общее устойчивое представление. Дон Хуан хотел, чтобы я действовал при помощи такого невнятного метода, как стирание моей личной истории. Таким образом, «устранение» противоречий по философии дона Хуана происходит, когда человек сотворяет мастерское «намерение» осуществить это стирание. И это важно для понимания дона Хуана и его метода.
Г. Л.: В одной из своих книг вы рассказываете о том, как дон Хуан заставил вас приблизиться к видению своего конца. Он сказал, что вы должны «жить по соседству со своей смертью».
К. К.: Конечно, это эталон бытия война по дону Хуану. Воин должен постоянно обращаться к неизбежности конца. Как говорит дон Хуан, только когда человек принимает смерть в качестве ориентира без мучения, чувства скорби или обиды, тогда и в самом деле возможно преодолеть природную ничтожность жизни. Дон Хуан говорил, что мы живем, словно бессмертные, ни перед кем не отвечая за свои поступки, будто мы вечны. Мы можем позволить себе роскошь тратить время впустую и валять дурака. Я убежден, что он был прав. Это гораздо более интересный способ сосредоточиться на жизни и не быть, как твоя родня, пребывающая в ужасе от смерти и все же растрачивающая свои жизни почем зря. Просто варварство! В этом кошмаре они даже не отдают себе отчета в том, что делают!
Г. Л.: Есть два вида отношения к смерти, первый – отдаться навязчивой идее, например, поклоняться смерти. А второй – смирение, пресечение мыслей о ней. Так поступают на западе, где люди стараются любой ценой забыть о том, что смертны.
К. К.: В этом смысле дон Хуан в своей традиции уникален тем, что считает смерть точкой растворения, мерилом всего, что мы делаем. Однако он хотел превзойти смерть и изменить ее. Он знал, что умрет, он неумолимо угасал. Но он выбрал путь изменения цели смерти и сознательного превращения ее в нечто иное. Я не хотел оставлять его тело (я уже говорил об этом прошлой ночью). Это кажется мне абсурдной идеей, я не могу логически вообразить, что намерение дона Хуана имело смысл. Не покидать тело — это чушь. Однако именно этого он хотел для себя и для своей группы – суметь преодолеть эту неизбежность, что зовется смертью, и позволить живой силе освободиться от тела. Он считал, что живая сила способна превращать тело в чистую энергию, противоположную тому, что происходит с живущими в этом бренном мире. Мы позволяем этой силе вырваться из тела и погибнуть, как мертвый, инертный организм. Для меня это уникально, не знаю ни одного автора, который высказал бы идею, подобную мыслям дона Хуана, его стремлению к свободе и превращению тела в чистую энергию.
Г. Л.: Ваши слова наводят меня на мысли о реинкарнации, что вы можете сказать об этом?
К. К.: Дон Хуан считал, что верить в реинкарнацию — значит предавать слишком много значения своей персоне. Мы настолько уникальны, что не собираемся возвращаться в мир снова и снова, чтобы усовершенствовать свое великолепие. Это было бы абсурдно. Для дона Хуана мы не были созданы по образу и подобию Божьему. Это немыслимое порождение иудео-христианского эгоизма, суть которого состоит в том, чтобы мыслись себя уникальным существом, уподобляющим себя Создателю. Дон Хуан говаривал, что каждый из нас – несчастный случай, и все обречены. Вот и все!
Г. Л.: Вчера во время нашего разговора вы изложили идею выхода из мира эмоций, отказа от чувств. И, похоже, вы этого добились…
К. К.: Так и есть. Спустя много лет практики я вдруг обнаружил у себя серьезное заболевание и отправился к врачу. Он заверил меня в том, что это была «гипервентиляция». Но все обстояло иначе. Согласно ведению дона Хуана, я «терял человеческую форму». Впрочем, я никогда не воспринимал это всерьез. Моя логика не позволяла мне поверить, что можно потерять человеческий облик, я даже не понимал, что имел в виду дон Хуан. Для него «потерять человеческую форму» означало войти в состояние отрыва. Но это не происходит с вами постепенно, как если бы вы накапливали знание или подбирались к осознанию, каково это, отречься от привязанности. Это происходит мгновенно. Наступает день, когда человек лишается человеческой формы, а потом его охватывает неведомое, необъяснимое чувство. Так жил Дон Хуан.
Г. Л.: А вот это понятие, также упомянутое вами вчера, эта отрешенность, -– она кажется мне следствием влияния восточной культуры.
К. К.: Приходит пора, когда ученик чувствует, что у него больше нет привязанностей, что мир не имеет над ним силы и не обладает принуждающей ценностью, которая была накануне. В этом весь секрет. Мир заставляет нас действовать определенным образом. В этом смысле важны и необычайной изощренности выводы, к которым пришли колдуны или шаманы (как бы мы ни называли дона Хуана). Для них «мир – это восприятие», и мы – те, кто это восприятие осуществляет. От нас зависит, придать ли ему то или иное значение помимо культурного. И когда мы говорим «это зависит от культуры», от образования – это снимает с нас ответственность за поступки. Для дона Хуана это все не имеет значения. Мы должны понимать, что мир – это одно восприятие, и только через него можно на мир воздействовать, изменять. И мы должны менять регистр этих представлений. Добившись этих изменений столь тонким и одновременно суровым методом, мы добьемся изменения в значении мира. Он больше не будет неподвижен и бесплоден, бесконечен и неполноценен, словом таков, каким мы воспринимали его раньше. Дон Хуан охватывает все это и возводит в кульминацию.
Г. Л.: Когда вы называете отказ от привязанности понятием рациональным, интеллектуальным, добровольным… тем, что возникает при этом внезапно, вам не кажется это своего рода мутацией духа?
К. К.: Да, дон Хуан и все члены его клана утверждают, что это изменение морфологии, от которой человек страдает на уровне энергетического поля, а это означает не просто мутацию духа.
Г. Л.: В таком случае, речь о психо-физио-биологическом изменении.
К. К.: Да, в том смысле, в котором мы понимаем тотальную метаморфозу. Но, более того, дон Хуан считает, что изменяется сама энергия. Человек трансформируется как энергетическое поле. Нагваль говорит о давлении, похожем на взлет и падение, в которых закаляется воин. Давление это в какой-то момент становится таким сильным, что приводит к изменению биологии. Таким образом, изменение будет полным и дело не в подавлении себя. Я не контролирую себя и не делаю отчаянных попыток не злиться или не расстраиваться – а как было бы мило!
Дело в отсутствии интереса, он угас во мне. Как я соотношусь с миром? Что имеет для меня значение, так это персонаж Карлоса Кастанеды, поскольку, связь, которая связывала бы меня с миром как личность, утрачена. Единственный способ установить ее – через персонажа, так же, как это делал дон Хуан. Он говорил, что у него нет истории. Я же, словно демон, следуя антропологическим канонам, стремился проследить его историю, происхождение, сведения его биографии. Он мне не препятствовал, просто для него все это было пустым звуком. А я все думал, что он – вещь в себе, что дон Хуан не хочет делиться своими секретами, будто ему было что скрывать. Но теперь я такой же, как он, и мне скрывать нечего. Но теперь я понимаю его поведение, ведь дон Хуан был персонажем, потеряв человеческую форму, и мог относиться к миру только как Нагваль, лидер. Я не достиг такого состояния и не являюсь ни руководителем, ни главой чего-либо, но я потерял потребность воспринимать мир.
Г. Л.: В Европе принято считать, что в ваших книгах всегда присутствует критическая, очень западная позиция. Возможно, это дон Хуан передал ее вам? Или, наоборот, вы так боялись остаться в этой необычной реальности, что придерживались западных норм восприятия?
К. К.: И то, и другое верно. Сталкиваясь с растворением восприятия, человек настолько слаб и уязвим, что невозможно описать его ощущения, так он стремится к утешению. Это важно, когда человек находится под натиском неизвестного; это теллурический, биологический ужас, который не имеет названия. Дело не в страхе смерти. Страх психического растворения бесконечно выше, чем страх биологического вымирания. И нужно использовать любые средства, опоры, бастионы, все, на что можно положиться. И в то же время я жаждал расспросить дона Хуана, что со мной происходит. Мне нужен был более обширный взгляд, а единственный способ добиться чего-либо от дона Хуана – это спросить его. Так и мы с вами сейчас. Если вы не зададите вопрос, я не смогу ничего объяснить. Вы обязаны задавать вопросы – и я вынужден отвечать.
Некоторые из учеников дона Хуана никогда ни о чем не спрашивали, не доходили до того, чтобы «зацепить» его интеллектуально. И для них Дон Хуан, Нагваль, был совсем другим, нежели для меня. Ученик никогда не понимает, что именно он практикует. Я же хочу понять, что я делаю, поскольку у меня нет гарантии, данной читателю, я не могу защитить себя от того, что произойдет с Кастанедой, повторяя: «Ах, это порождения его воображения!» Я должен взять на себя большую ответственность. Я должен опередить сам феномен и понять его, черт побери! Третьего не дано, я должен знать, что происходит, на том и стою.
Г. Л.: Карлос, вы говорили, что не относитесь к индейцам, но также сказали, что очень хорошо усвоили учение дона Хуана, чтобы «стереть свою личную историю». Во Франции удивляются тому, как вы сумели отсечь свои корни, отказавшись иметь что-либо общее со своим прошлым. А теперь я услышал от вас, что вы полукровка, метис, в чьих жилах кровь креольского и испанского миров, не здесь ли кроется источник богатства вашего мышления?
К. К.: То, что я метис – конечно! Это дает мне ряд предпосылок, объясняющих противоречия. Единственный способ как-то разрешить их – умение мыслить художественно. Говоря, что я не индеец, я имею в виду культурное наполнение. Думаю, со стороны дона Хуана было бы весьма логично взять в ученики человека из индейского поселения в Соединенных Штатах. Я же пришел извне и не знал культурного контекста дона Хуана, даже не имея представления об индейской традиции.
Г. Л.: Благодаря слиянию в вас двух культур, вы стали тем, кто смог привлечь его внимание.
К. К.: Нагваль, как видящий, был способен видеть энергетические поля и ощутил во мне правильную энергию для начала обучения. Мое частично европейское мышление послужило мне опорой, но в то же время и отвлекало, и замедляло мое «всепоглощающее намерение». Конечно, я осознаю свое происхождение, иначе и быть не может! Мне следовало принимать это во внимание, чтобы преследовать то, чего хотел дон Хуан. Он требовал, чтобы я бесстрастно противостоял себе, – на самом деле, это один из опорных моментов его идеологии.
Он велел мне пересмотреть всю свою жизнь, и когда я говорю вам, что больше не возвращаюсь к местам, где был рожден, я имею в виду, что уже учел это. Дон Хуан настаивал на возможности отдать силы тому, что сам он называл «Орлом», — тому, что пожирает нас и дает пропитание, тому, что породило нас. Орел — это общая сумма всего живого, на земле и за ее пределами. Никому в полной мере не известны биологические, органические, сознательные возможности и суммы всего сущего.
В мифе толтеков Орел пожирает сознание. Если человек дает Орлу пропитание в виде полного пересказа всех событий своей жизни, он получает свободу. Однако, совершив такой перепросмотр, вы уничтожаете те чувства, что делали вас частью этого мира. Дон Хуан отказался от своих корней, потому что они склоняют нас к предвзятости, наполняют нас ложными уверениями, дают представление о нашей принадлежности к социальным группам, к традициям. Это и мешает нам взлететь! Отвлекает от мысли, что мы сами за себя, что мы способны вырваться за пределы частокола, выстроенного миром вокруг нас. И это все, что я могу предложить в качестве объяснения. Но вы должны помнить, кто вы есть, чтобы иметь возможность разорвать эту связь. Разрыв происходит, когда вы осознаете сами себя. Одна вещь сильно меня беспокоила – по словам дона Хуана — я был грубовато сколоченным, коренастым, черномазым пугалом в обществе высоких белых людей, ведь американцы так красивы и ладно скроены. У меня была куча комплексов. Дон Хуан считал это безвыходным, тупиковым состоянием. Пойти к психотерапевту за терапией он также считал неприемлемым. Важно было обрубить все это.
Нагваль говорил, что мы все, кто родился на облаках, были принцами. Тогда и я был принцем, но уродливым! Если бы кто-нибудь пытался поднять меня к небесам на воздушном шаре, я бы непременно каждый раз падал. Дон Хуан посоветовал шагать по земле, низом. То было противостояние самому себе, без лжи, неукоснительно твердо. Потому что когда у тебя нет миражных представлений о себе, восприятие твоего «я» в повседневности обретает новое, иное значение. Тебе больше не нужно воображать себя принцем и наделять свою персону особым значением. И это, новое представление, очень точно, я больше не мальчик с небес! (Продолжает)
К. К.: Он хотел убедить меня в том, что все воспринимаемое нами создается намерением. Все, что я воспринимаю, все, что находится в зоне досягаемости в мире, воспринимается через магию намерения. Единственное средство познания намерения как управляемой силы — это психотропы, особенно, если речь о таком как я, человек со своими «глубокомысленными представлениями» о мире. Это был обманчивый и неизменный мир, замыкавшийся на моей личности. А дон Хуан считает, что мир будет существовать, даже если я исчезну, но он не существует в том же смысле, в котором я его воспринимаю. В мире нет облаков, гор и долин, если меня, человека, воспринимающего все это, там нет. Потому что для дона Хуана я не только воспринимающий, человек, работающий со стереоскопическим видением, которое позволяет воспринимать мир с антропоморфной точки зрения. Благодаря социуму я также научился направлять свое стереоскопическое видение потомка антропоидных обезьян. Я готов увидеть мир определенным образом, потому что у меня есть готовая идеология, а в конце концов воспринимаю мир, как человеческое существо, для которого мир существует, даже если меня нет. Для дона Хуана важно было понять и заставить мое тело осознать, что эту точку зрения можно отменить, что это всего лишь способ «визуализировать» мир. Хотя я был уже сформировавшимся взрослым человеком, я еще не все успел испробовать и вступил в игру под воздействием психотропного вещества. Однажды доведя меня до осознания намерения, дон Хуан сумел дать понять моему телу, что в моих силах воспринимать больше даже без применения психотропов. Я не могу бесцельно злоупотреблять ими.
Г. Л.: Однако нашлись читатели, желавшие воспроизвести атмосферу, описанную в ваших книгах и принявшие ваши слова за чистую монету.
К. К.: Невозможно воспроизвести атмосферу, царившую вокруг дона Хуана. В начале моей работы я очень осторожно воспроизводил и записывал все, что он делал. Я изучил систему балетных па, чтобы описывать движения. Я фиксировал движения глаз, рук и ног дона Хуана, чтобы добиться достоверного их воспроизведения. Во время своих прогулок по горам дон Хуан собирал листья и травы, высушивал их, размалывал и прикладывал к моему телу. Одно из таких растительных сочетаний могло обеспечить меня теплом на всю ночь, и я мог спать в холода без одеяла. Я тоже ходил на такую вылазку и вернулся с семью вариантами сбора, измельчил их и попробовал на собственном теле. И всякий раз мои попытки воспроизвести действия дона Хуана оборачивались провалом, полным провалом! А сам он много смеялся, потешаясь надо мной. Его забавляла мысль, что я так много уделяю внимания каждой черте его поведения. Он говорил, что рано или поздно я пойму, что все это связано с «намерением», личной силой. А однажды он сказал: «Слушай, я положу конец этим твоим маниакальным заметкам». Он порылся в джипе, отыскал то, что было нужно, и повелел: «надень-ка на себя эту скрижаль!». Я надел, и все прекратилось. Я долго думал, что это все сила внушения, но, в конце концов, пришел к выводу, что дон Хуан – мастер «намерения».
Г. Л.: Я бы сказал, что шаманские способности дона Хуана были постановочными, он лишь был блестящим режиссером, ловко удерживающим под контролем сценарий. Держу пари, он устанавливал над вами контроль при помощи гипноза.
К. К.: Что ж, я всегда верил, что дон Хуан и другие, приближенные к нему люди, оказывали на меня воздействие, которое можно было бы сравнить с гипнозом, ели бы мне нужно было его объяснить. Теперь же я пришел к иному заключению. Дон Хуан, «мастер намерения» (Не знаю, в испанском языке нет подходящего слова. Можно назвать его «хозяином намерения»), настоящий колдун, он не просто внушал мне что-либо, оставляя блуждать в мираже погруженным в состояние гипноза. В определенный момент истории человек мог овладеть «намерением» и, очевидно, достать кролика из рукава. Когда же человек перестал быть хозяином этой силы, на смену этому пришла ловкость рук. Кролик теперь спрятан в складках одежды, и маг вытаскивает его в подходящее время. Но дон Хуан заставлял появляться кроликов не только для моего видения. «Намерение» движет мир. Учение дона Хуана выходит за пределы моей логики и способов объяснения мира. Быть хозяином «намерения» для колдунов племен толтеков, яки, масатеков, которые были частью клана дона Хуана, означало уметь «контролировать» то, что есть мир, творение. Например, Дон Хуан однажды появился здесь, в Аламеде, на Авенида Хуарес, с белкой в руке, которая носила очки и выглядела как японец. В тот момент для меня это было непостижимо, и я не мог бы вам ничего объяснить.
Г. Л.: Большому успеху в англосаксонских странах ваши книги во многом обязаны заключенному в них посланию, утверждающему индивидуальность пути. Именно своим примером, а не изложением идеологии или эзоповым языком учитель-шаман побуждает ученика к пониманию тех или иных явлений необычной реальности.
К. К.: Дон Хуан не верил в существование совокупности знаний, на которую ученик мог бы ссылаться, не усвоив все заповеди этой совокупности. Он не верил в адекватность психотерапии, потому что я рассказывал ему о своем опыте работы в кабинете такого специалиста, когда я проводил опросы для людей, приходивших со своими проблемами.
Дон Хуан ужасался тому, как у человека, который помогает, у психиатра, тоже могут быть свои проблемы. Я говорил ему: «А чего вы от него хотите? Он же не сверхчеловек!». На это он отвечал: «Конечно, нужно требовать, чтобы тот, кто помогает, был сверхчеловеком, чтобы он был свободен от изъянов и червоточин, чтобы интерпретировать поведение и предлагать решение. В противном случае, все, чем он занимается – это самопроверка». Для него это все не имело смысла, и, конечно, единственным, что существовало, был ученик. По выражению дона Хуана, он должен был быть безупречен, если хотел быть убедительным. Ученик должен был выложить на стол все составляющие своего существа. Если он не был безупречен, целостен, в своем движении он ничего не мог бы сдвинуть с места, у него не было личной силы. Его «намерение» бездействовало. Если бы я перестал быть безупречным, если бы у меня была двойная жизнь, общественная и частная, я не мог бы даже за угол свернуть, и не было бы ни единой возможности воздвигнуть «мост», так нужный мне в тот момент, чтобы продолжать движение. Вот «намерение», что движет мной.
Г. Л.: В нашем латиноамериканском менталитете принято сочинять о себе хвалебные песни и придумывать «розовые новеллы» о своем Эго.
К. К.: Мы жители колоний под мощью влиятельной Европы. В Латинской Америке мы живем, глядя одним глазом на посольство США, а другим — на Францию, ожидая влиятельного поветрия. Это неизбежно. Посмотрите на нас: вы во Франции, я в США, и иначе никак.
Г. Л.: Несколько дней назад я говорил в Октавио Пасом о большой проблеме культурных отношений между Латинской Америкой и Соединенными Штатами. Мы не понимаем друг друга, и все же являемся частью одного континента.
К. К.: Дон Хуан однажды высказал одну очень странную идею обо мне самом. Он сказал, что мне приходится бороться с тем, что он называет «Торквемадой ». Но то, что сидело у меня внутри, было не столько европейским художником, мыслителем, сколько инквизитором. Он назвал это семенем Европы, ведь не ветром же занесло ко мне тоталитарные идеи, не были мои видения чужеродными. Мы сами инквизиторы! В нас воплотился в полной мере дух инквизитора, который несет в себе принуждение, навязывание другому. Дон Хуан говорил, что такая философия является продуктом пятисотлетнего искажения сведений и архивов, а также насилия над мыслью. Самое ужасное в Торквемаде было то, что он считал себя непорочным и убивал во имя Бога, во имя высшей, бесспорной идеологии. Нагваль говорил, что с такими людьми нельзя бороться, это невозможно. Только воин может уклониться от влияния Торквемады, которое все мы несем в себе. А это означает освобождение от себя!
Г. Л.: На нашем континенте предполагается замена одной книжной религии, католической, на другую идеологию, вытекающую из Библии.
К. К.: Как и у латиноамериканцев, вы ведь знаете, каковы мы. Когда я встретил Дона Хуана, я был проникнут идеями о реформах против социальной несправедливости. Я в самом деле полагал, что мог бы быть полезен для политических или идеологических целей с классической точки зрения. Бунтарь, кидающий гранаты и жаждущий революции. Дон Хуан положил всему этому конец. Он сказал мне: «Слушай, если и есть из нас двоих кто-то, кому следует жаловаться, то это я, яки, индеец» — он должен был бы быть недовольным, не я. В конце концов, яки меня не интересуют как таковые, потому как беспокоиться о них означало бы оставить в стороне более важное дело – спасение индивидуального сознания. Я, как индивидум, а не как культурный элемент, понимал учение дона Хуана наилучшим образом, в своих собственных интересах. Я отринул все, что свидетельствовало о социальном положении. Это было одним из критических замечаний, которые мне высказали вечером на пресс-конференции. Люди считают, что дон Хуан не шаман в том смысле, что у него нет никакой социальной функции.
Г. Л.: Неоднократно вы упоминаете, что были «мостом» между западной цивилизацией и миром дона Хуана. Не могли бы вы пояснить это понятие «моста» между мирами?
К. К.: Для читателя было бы невозможно пойти и поговорить с Доном Хуаном. Одно из критических замечаний, которые мне делали, заключалось в том, что я не предоставляю источников предлагаемой информации. Если рассказанное мной правдиво и должно восприниматься всерьез, я обязан представить источники: привести людей, которые бы знали дона Хуана, рассказали бы о его опыте, разъяснить образ его мыслей и его человеческую суть. Дон Хуан никогда бы не пошел на такое, ведь ему просто не интересно. И к тому же, есть американцы, которые встречались с ним, как они могли видеть и меня! На месте дона Хуана я бы тоже не испытывал ни малейшего интереса к тому, чтобы делиться тем, чем занимаюсь, это просто чепуха! Было бы совсем уже лишним обращаться ко мне так, как будто я был пропитан аурой дона Хуана. Если бы я был похож на него, я бы никому ничего не сказал.
Дон Хуан использовал меня, как «транспортное средство», выражая определенные принципы, регулирующие его жизнь. У меня было достаточно энергии, чтобы взять на себя задачу концептуализации, объяснения того, что дон Хуан делал в своем магическом цикле. Как ему объяснить миру, что он был одним из персонажей мифа? Я думаю, что это невозможно, и поэтому никто не мог бы приблизиться к нему.
Когда они пустились на поиски «Дона Хуана» из моих книг, индеец, что предстал перед ними, конечно, не имел с ним ничего общего. Если бы, в кульминации истинных поисков кто-то и встретил бы Дона Хуана, Нагваль тут же заточил бы его в тюрьму, поместив за пределы этого мира. Таково предназначение воина, втянутого в этот мифический цикл, — привести к свободе любого, кто приближается к нему.
Дон Хуан дал мне задание объяснить свою вселенную не потому, что это касается меня, не потому, что это дает мне прибыль, — это никоим образом не связано со мной. Это что-то вроде мандата, исходящего извне! Если они оставят меня в покое, меня невозможно будет найти, я уж им говорил! Но Нагваль – к счастью или нет – дал мне задание написать книги и представить их миру. Ему никогда не приходилось иметь дело с этим со всем, и не было возможности ранее в терминах, понятных западному человеку, подтвердить его собственное существование. Не потому, что он прячется, и не из-за пропастей, что разделяют нас. Что касается вопроса, с которого мы начали, как я ощущаю себя в роли «моста». Дон Хуан выбрал меня, как связующее звено между монолитом, который он представляет из себя, и аморфностью, которую представляем мы, люди западного мира. Он точно заперт, а мы открыты до такой степени, что ничего не видим.
Г. Л.: Меня интересует случайный аспект, случайность самых важных встреч, которые могут случиться в жизни. Вы сказали, что дон Хуан выбрал вас, что вы не выбирали его, но пришли к нему. Как это понимать?
К. К.: Для Дона Хуана это вопрос «намерения», которое управляет судьбой человека, но оно не является человеческим намерением. Для него это главная сила, которая движет нами, связывает каждого из нас. «Намерение» — это, скажем, версия того, что мы знали бы как Бога. «Намерение» дон Хуан никогда не назвал бы Нагвалем, оно необъяснимо, не поддается расшифровке и не имеет формы, но является Целым. Тем временем, Тональ – это порядок, он похож на остров гармонии, целей, последовательностей, уравнений, циклов, логических рассуждений. Это все, что известно нам о нашей роли во взаимосвязи всего сущего. «Намерение» — это сила, которая составляет часть Нагваля, которую можно описать и почувствовать. И тем, что регулирует этот цикл, является вопрос о «я» как силе, что обнаружил дон Хуан, — силе, которая свела меня с ним.
Г. Л.: Самое лучшее в ваших книгах – это великолепное чувство юмора. Вы не впадаете в серьезность и говорите без лишнего пафоса… теперь, когда я познакомился с вами ближе, я понимаю, что ваша личность не лишена озорства и умения шутливо относиться к благолепию жизни.
К. К.: Да уж, и в том заслуга дона Хуана – это он излечил меня от «кислой мины» и «свинцовой задницы», избавил от необычайного груза. Я был очень серьезным человеком, носившим в сердце печаль; апатия и жалость к себе преследовали меня днем и ночью. Дон Хуан исцелил меня, и это был катарсис!
Автор интервью — Гектор Лоаиза Гектор Лоаиза, Куско (Перу), 1941 год. Он жил в Буэнос-Айресе с 1959 по 1962 год. Обучался литературоведению на факультете литературы университета Сан-Маркос в Лиме. Его рассказы публиковались в литературных журналах. Живет во Франции с 1969 года. Он опубликовал на французском языке Le chemin des sorciers des Andes (Путь андских колдунов Анд), Robert Laffont, Paris, 1976, Botero s’explique (Объяснение Ботеро) , La Résonance, Pau (Франция) в 1997 году, «Путь андских колдунов», Diana de Mexico, 1998 г., и роман «Диаблос Азулес» (Синие дьяволы), Editorial Milla Batres, Lima, 2006. С 1981 по 1999 год он сотрудничал в парижских еженедельниках и журналах, а также в латиноамериканских газетах, публикуя статьи о литературе, искусстве и давая интервью. С 1998 по 2000 год он был директором французского журнала Résonances, который с января 2001 года стал веб-сайтом Resonancias.org.
С шестидесятых, и по сей день, Карлос Кастанеда повсеместно вдохновлял ищущих. Hевыдуманные мистерии развернулись на целую историю магических приключений в серии книг, начинавшейся с «Учения Дона Хуана: Путь Знания Яки». После очередной, просто захватывающей книги, литературный мир, затаив дыхание ожидал продолжения, которое несомненно, тоже обещало быть бестселлером. Жадные читатели, которые и не думали оставлять своих кресел, брели через загадочные миры, иногда противоречивой, но всегда чарующей информации. Как наиболее таинственный писатель нашего времени, Кастанеда никогда не был доступен публике, и редко когда давал интервью.
Циничные знатоки маркетинга со знанием дела думают, что это делается для нагнетания таинственности и страха, в качестве техники «убирания маркетинга», используемой для роста популярности Кастанеды. Искатели, с другой стороны, чувствовали, что сами книги обязывают Кастанеду исчезнуть в неясном облачном дыму. Таким образом, затворничество стало принятой частью истории Кастанеды. А потом, в восьмидесятых, даже книги прекратились. Затем в первые три года 1990’х, появилось три новых книги: «Искусство Сновидения» Кастанеды, (Харпер Коллинз), «Жизнь в сновидении» (Харпер, Сан-Франциско) Флоринды Доннер-Грау, и «Магический Переход» (Пингвин, США) Тайши Абеляр. Каждая книга дала новые захватывающие описания ученичества в легендарном мире Дона Хуана Матуса. Добавляя возбуждения, середина 1993 принесла известие о том, что Флоринда и Тайша вместе с Кэрол Тиггс, обозначенной в книгах, как женщина-нагваль, собрались обучать в трех отдельных мастерских. Были выбраны следующие места: Институт Рим в штате Аризона, Фермы Акахи в Мауи, и институт Эсален в Биг Сур, штате Калифорния. Мастерские появились так же быстро, как и были объявлены.
Hовое слово было у всех на устах: Тенсегрити. Движения тенсегрити преподавались в мастерских путем демонстрации с участием аудитории. В институте Рим было объявлено, что готовятся видеозаписи этих движений. Тем временем, участники мастерской, штудировали свои торопливо написанные примечания и грубые зарисовки в мучительных попытках усваивать. Каждый вступал в мастерскую, желая получить видео.
Теперь, год спустя, первый фильм из серии вышел в свет. Он был показан в феврале в библиотеке Феникс в Санта Монике, Калифорния, и теперь его представляют в различных мастерских по всей стране. Журнал «Дух Разума Тела» (Body Mind Spirit) попросил писателя/директора Брюса Вагнера связаться с доктором Кастанедой для более глубокого объяснения и понимания того, что в действительности значит тенсегрити.
В. В то время, как ваши работы отражают огромное великодушие к вашим читателям, вы также известны некоторой «недоступностью». Теперь вы выпустили видеозапись «энергетические движения», названную Тенсегрити. Это кажется нам беспрецедентным. Hе поделитесь ли вы причинами, стоящими за этим потоком откровения?
К.К. Были времена, когда наш учитель, Дон Хуан Матус, давал нам, четырем его ученикам, Тайше Абеляр, Флоринде Доннер-Грау, Кэрол Тиггс и мне, модель поведения, скопированного с его собственной жизни: модель полной недоступности. Дела изменились, тем не менее, в этом отношении мы не обязаны навязчиво следовать его шагам. Однако, наша теперешняя доступность не наше изобретение, а результат нашей строгой приверженности к концепции, которой он сам обучал нас — текучести, существенной составляющей его мира. Иными словами, ничто в мире магов не постоянно. В мире повседневной действительности ничто не постоянно также, но люди предпочли игнорировать этот факт, прячась за пустыми иллюзиями.
В. Hе объясните ли вы, что подразумевается под пустыми иллюзиями?
К.К. Маги полагают что мы социализировались, чтобы спрятаться от наших истинных потребностей за фальшивыми щитами, плацебо, лишенными какой-либо значимости. Для примера, наша озабоченность самопрезентацией и самозащитой в повседневной жизни — один из таких фальшивых щитов.
Маги расценивают это как плацебо, поскольку это не соответствует нашим действительным нуждам, которые лучше всего описываются такими базисными проблемами, как вопросы о природе осознания, цели наших жизней, неизбежности нашей смерти.
Дон Хуан дал нам подход к решению этих вопросов — он назвал это «путь воина». Hа протяжении всей моей работы, я только тем и был занят, что пытался жить с наиболее серьезной ответственностью, описывая путь воина. Все ученики Дона Хуана глубоко вовлечены в то же самое. Так как мы полагаем, что у нас осталось очень немного времени, мы пришли к заключению, что настало время для всех нас вместе — принять на себя ответственность за показ пути воина. Представить это видео — попытка это реализовать.
В. Движения, показанные в фильме Тенсегрити были преподаны вам Доном Хуаном Матусом. Они исследуют дуализм между личностью и его энергетическим телом. Что такое тело энергии?
К.К. Движения, показанные в фильме Тенсегрити, на самом деле были преподаны нам не одним только Доном Хуаном Матусом, но и всеми другими членами его группы. Эти движения, которые они называли «магические пассы», являются частью их наследия как магов. Эти движения — манипуляция энергией, направленные на то, чтобы изолировать и укрепить то, что маги называют «тело энергии» — конгломерат энергетических полей, который они рассматривают как двойник физического тела.
В. Вы сказали, что мужчины и женщины, жившие в древней Мексике, желали собрать достаточно энергии, чтобы расширить или улучшить свое осознание. Движения, описанные в фильме Тенсегрити, предназначались для выполнения этой задачи. Как были изобретены эти движения?
К.К. Мужчины и женщины маги, которые жили в Мексике в древние времена, практиковали этот ряд движений с целью сохранить энергию в их телах и управлять ею. Движения, по-настоящему не ими изобретены; они скорее были обнаружены через их практику сновидения. Сновидение, для магов, является искусством преобразования обычных, нормальных снов в утонченный инструмент расширения восприятия.
Объяснение, которое нам давали, говорило, что в сновидении те мужчины и женщины были способны достигать уровней оптимального физического равновесия. В сновидении, они были также способны обнаруживать специфические движения, которые позволили им воспроизвести в часы их бодрствования те же самые уровни оптимального физического равновесия.
Убеждением этих магов, основанным на их наблюдениях в сновидении, было то, что осознание это свет, сфокусированный на определенном месте наших тел энергии, пятно, которое видимо, если видеть нас в качестве энергетических полей. Чем больше количество энергии, которую физическое тело способно сохранять, и которым может управлять — тем более интенсивен свет осознания.
В. К персонам, демонстрирующим движения на видеозаписи, обращаются как к «чакмулам». Кто они? Каково их значение?
К.К. В этом фильме представлены трое — Кайли Лундал, Рени Мюрез и Hайи Мюрез. Все трое работали с нами в течение большого количества лет. Кайли Лундал и Hайи Мюрез — подопечные Флоринды Доннер-Грау; Рени Мюрез — Кэрол Тиггс.
Дон Хуан объяснил нам что гигантские, полулежачие фигуры, называемые чакмулами, обнаруженные в пирамидах Мексики, были изображениями стражников. Он сказал, что видимость пустоты в их глазах и лицах была вызвана тем, что они были сновидящими охранниками, охраняющими сновидящих и места сновидения.
Следуя традиции Дона Хуана, мы называем Кайли Лундал, Рени Мюрез и Hайи Мюрез чакмулами, потому что свойственная им энергетическая конституция наделяет их единственным предназначением — подлинное неистовство и смелость, делает их идеальными стражами всего, что они изберут для охраны, будь это человек, идея, способ жизни, или что-либо еще.
В нашем видеофильме эти три стража демонстрируют технику Тенсегрити, потому что они более чем кто-либо квалифицирован для этого, потому что все трое из них завершили гигантскую задачу по соединению четырех разных видов магических пассов, данных нам Доном Хуаном, и четырьмя его учениками. И также потому, что через практику Тенсегрити они были способны преобразовывать идею рутинной принудительной дисциплины в искусство дисциплинированного воина, свободного от принуждения.
В. Вы говорите, что Дон Хуан имел только четырех учеников: Тайшу Абеляр, Флоринду Доннер-Грау, Кэрол Тиггс и Вас. Что же случилось с другим учениками, о которых Вы упоминали в ваших ранних книгах?
К.К. Их нет больше с нами. Они присоединились к Дону Хуану. В терминах энергетической конфигурации, они были существенно отличны от нас, и по этой причине они были неспособны следовать моему руководству; это не значит, что они не хотели — скорее было так, что мои действия и цели не имели никакого смысла для них. Hе имелось других учеников в мире Дона Хуана. Утверждения, что кто-либо был в учениках у Дона Хуана или у меня абсурдны. Мы были полностью недоступны в течение тридцати лет. Утверждения что кто-нибудь знал или работал с кем-либо из нас ложны. Я опасаюсь, что делавшие подобные утверждения находились в сильно нездоровом состоянии, или, что еще, из предосудительной потребности привлечь внимание.
В. Говорят также, что движения Тенсегрити улучшают самочувствие. Почувствовал ли кто-либо улучшение от их выполнения?
К.К. Дон Хуан Матус сам сказал, что, практикуя магические пассы, не только улучшают самочувствие но и улучшают качество человеческого существа; причина для такого утверждения очень проста: Увеличиваемая энергия создает спокойствие, эффективность и целеустремленность. Дон Хуан обычно говорил, что общая болезнь наших дней — общий недостаток целеустремленности. Он постоянно нам повторял, что без достаточной энергии нет никакой возможности даже просто понять наличие какого-либо подлинного назначения нашей жизни. Магические пассы, помогая нам сохранять энергию, способствуют пониманию назначения наших мыслей и действий.
В. Как Вы пришли к тому, чтобы назвать движения «Тенсегрити»? Что это означает?
К.К. Как я сказал раньше, благодаря стараниям трех чакмулов, систематизировавших все магические пассы, мы закончили обширную систему движений тела. После этого, все мы работали годы чтобы превратить такую систему в истинно работоспособный модуль. Я назвал этот модуль «Тенсегрити», термин, в архитектуре означающий: «свойство несущих конструкций, использующих непрерывные элементы напряжения и прерывистые элементы сжатия таким образом, что каждый элемент функционирует с максимальной эффективностью и экономией «.
Мы единодушны в том, что такое определение наилучшим образом характеризует специфику данной системы движений. Ее суть заключается в напряжении и расслаблении сначала отдельных областей тела, ведущего затем к напряжению и расслаблению тела целиком. Что мы хотим, так это воспроизвести эффективность, свойственную мужчинам и женщинам, магам древности, что открыли и практиковали магические пассы.
По этой причине, Дон Хуан сам заставил нас стать сведущими в практике восточных боевых искусств. Его вдохновил, несомненно, один из представителей его когорты — Клара Боэм, учитель Тайши Абеляр, изучавшей боевые искусства в Китае. Идея Клары заключалась в том, что сами открыватели магических пассов, были рабами зловещей идеи совершенного выполнения оных, и чтобы избежать этой привязанности, мы нуждались в точности и внутренней силе, приобретаемой в практике восточных боевых искусств, предмету ее пристрастия и склонности. Каждый из учеников Дона Хуана, в то или иное время изучал боевые искусства, таким образом движения Тенсегрити, являются уже чем-то модифицированным, тем, что будет вести тело к развитию максимальной точности и внутренней силы, вместо следования навязчивой идее.
В. В фильме, вы избегаете слов «магия» или «колдовство», предпочитая называть деятельность этих мужчин и женщин древней Мексики развитием способности «управлять осознанием». Почему «магия» и «колдовство» имеют отрицательный оттенок звучания?
К.К. «Колдовство» и «Магия» — термины имеющие отрицательный оттенок звучания в силу свойственной «западному» человеку манере встречаться с неизвестным. Маги полагают, что он преисполнен иррационального страха перед неизвестным, и дабы освободить его от этого страха, требуется изменить его базисную ориентацию — вместо запугивания неизвестностью, он должен стать заинтригованным этим. Чтобы не навлекать злобу или неодобрение среди людей, могущих быть заинтересованными в этот фильме, я воздержался от пробуждения их страха использованием терминов, подобных «колдовству» или «магии». Что я хотел сделать, так это отвлечь их от оценочности, чтобы они прекратили судить, и просто занимались движениями. А после, встретившись с неизвестным, с уже возросшей энергией благодаря практике движений с этой видеозаписи, они просто вовлекутся в работу над осознанием в новом для себя режиме.
В. Что вы скажете тем, кто рассматривает фильм как ленту с записью упражнений? Другими словами, будет ли что-либо достигнуто тем, кто-то не готов для «абстрактного путешествия»? (И является ли идея приобретения предосудительной?)
К.К. Идея приобретения, не предосудительна вообще. Мы занимаемся Тенсегрити именно для обретения силы, стойкости, долговечности и молодости. Так что идея использования людьми фильма в качестве ленты с упражнениями вполне приемлема. Главный трюк, как говорил Дон Хуан, не в вере, но в практике. «Вы не обязаны верить в то, что я говорю», говорил он нам неоднократно, «но делайте в точности так, как я говорю вам, потому что я старше чем вы и я знаю дорогу. В конце концов, то, что я рекомендовал вам делать, принесет свой эффект — это изменит вас».
В. Мы прослышали, что будет предоставлена возможность обучаться этим движениям в условиях мастерской, под руководством чакмул.
К.К. Да, это правда, что чакмулы собираются предоставить мастерские по Тенсегрити. Чакмулы решили, что необходимо обучать Тенсегрити всех, кто этого пожелает. Они выступили с идеей создания собственного учреждения, «Центра улучшения восприятия Чакмулов». Их аргументом является то, что ученики Дона Хуана, не важно какими доступными они хотят быть, по-настоящему остаются недоступными, благодаря практикам, которые оставил им Дон Хуан в наследство. С другой стороны, позиция чакмулов идеальна для преподавания, так как они — молодые доступные ученики более недоступных, более старых учеников.
В. Мы также слышали, что эта лента — лишь первая часть задуманной серии. Сколько там движений?
К.К. Лента — действительно первая часть предполагаемой серии. Движений Тенсегрити очень много, и это искусство чакмулов сжало их в один единственный модуль. Кайли Лундал, являющаяся руководителем стражей, после лет усердных стараний, в постоянной консультации с учениками Дона Хуана, выбирала для каждой видеозаписи наиболее подходящие магические пассы, располагая их в порядке от наиболее простых к наиболее сложным.
В своем выборе, она руководствовалась наибольшим энергетическим выходом, всегда помня, что в осуществление движений Тенсегрити вкладывается намерение магов сохранять энергию, а не просто их рутина их повторения. Кили Ландал, в сотрудничестве со всеми учениками Дона Хуана, составила комплекс движений Тенсегрити для максимальной их применимости в улучшении самочувствия и увеличения осознания.
В. Занимаетесь ли вы движениями каждый день сами? И если кто-то занимается самостоятельно, когда может он ожидать «результатов»?
К.К. Все мы практикуем движения каждый день индивидуально там, где мы находимся. Когда же мы собираемся вместе, что редко случается, то трое чакмулов возглавляют сессию. Положительные результаты Тенсегрити почти мгновенны, если заниматься движениями тщательно и ежедневно.
Брюс Вагнер — писатель, сценарист и директор фильма. Он режиссировал первый фильм Тенсегрити: «Двенадцать Базисных Движений для Сохранения Энергии и Поддержки Здоровья.» В настоящее время он сценарист и исполнительный продюсер телевизионного фильма Френсиса Форда Копполы «Белый Карлик» (White Dwarf)
Я провел некоторое время с Ховардом Ли, мы даже подружились.
Было действительно приятно быть рядом с ним из-за его энергии. Он заставил меня почувствовать себя действительно хорошо. Его взгляды на мир отличались от взглядов Карлоса. Он видел энергию, но тогда он сказал, что это не совсем визуально. Он сказал, что существуют энергетические диапазоны, подобные тому, что описывал Карлоса, но не все они полезны для людей. Он настроился на один конкретный, который был полезен, и для него это было просто вопросом обучения других настраиваться на то же самое.
В то время я все еще интересовался боевыми искусствами и сказал Ховарду, что мне грустно, что он перестал преподавать, потому что там очень мало настоящих учителей боевых искусств. Говард сказал, что пришел к выводу, что учить этому бессмысленно.
Ховард сказал, что он научился заниматься своей энергетикой, занимаясь боевыми искусствами и иглоукалыванием. В какой-то момент он заметил, что ему больше не нужны иглы, он мог стимулировать энергию, указывая пальцами.
Его философия тогда заключалась в том, что он доживет до 150 лет, тогда люди будут прислушиваться к его советам по поводу энергии. Я попытался рекламировать Ховарда через журнал Magical Blend, но Ховарду это не понравилось. Он сказал, что сначала ему нужно закончить книгу, которую он писал, тогда это произойдет. У Ховарда было хорошо развито чувство судьбы, я считаю, что это было частью той энергии, которую он использовал.
Его отношение к эго было другим, чем у Карлоса. Ховард не боялся, что его фотография появится в его книгах, или будет рекламировать свое имя в деловых целях. С моей точки зрения, я чувствовал, что его энергетический взгляд был ближе к йогическому. Он был настолько насыщен энергией, на которую настроился, что все остальное не имело значения. Следовательно, он был мягок и в то же время авторитетен.
Ховард сказал, что после смерти внимание медленно рассеивалось, продолжалось около 500 лет, прежде чем исчезло. Это соответствовало утверждениям Нагваля.
Карлос впервые пошел к Ховарду около 25 лет назад, потому что одна из женщин в его группе, которая сейчас с ним, рассказала про него. Ей не удавалось доводить дело до конца, но Карлос пошел с ней, чтобы записать ее, и в итоге сам учился у него 10 или 15 лет. Ведьмы тоже иногда практиковались. Ховард долгое время не знал, что это Карлос, пока однажды Карлос не спросил, может ли он посвятить ему «Огонь изнутри». Ховард сказал, что не поверил ему, пока не увидел книгу.
По словам кого-то, кого я не буду назвать, Карлос рассказал Старой Флоринде о Ховарде, пока она все еще была здесь, рассказав, что он разговаривает так же, как дон Хуан. Старая Флоринда восприняла это как знак, сказав Карлосу, что он должен делать все, что хочет Ховард. Иногда можно увидеть Ховарда в каких-то вещах, которые подарил ему Карлос, из числа тех, что принадлежали старому Нагвалю. Я видел это, поэтому могу подтвердить историю.
Карлос рассказывал, что пытался привлечь Ховарда в свою группу, но безуспешно. Они арендовали место, которое они оборудовали, недалеко от мастерской Ховарда, надеясь заставить его возобновить занятия боевыми искусствами и, возможно, заманить его в группу, но это не сработало.
Ховард ясно дал понять, что не считает, что сновидеть — это хорошо. Большая часть его бизнеса состояла из людей, которые практиковали методы Карлоса, и он заявил, что ему всегда приходилось восстанавливать энергетические повреждения. Лично я думаю, что он просто получил много жалоб от странных яйц, объедков, которые хотели оставаться с Карлосом, но не получили шанса, поэтому они болтались с Ховардом и жаловались ему (здесь Лотон намекает на присутствие в группе Ховарда людей, выгнанных с закрытых классов Кастанеды — прим.ред.). Жаловавшись на свои «большие энергетические недуги» или «кошмары во сне», они на самом деле просто хвастались тем, насколько они продвинуты. Это создало у него ложное представление о том, что происходит.
Ховард лечил членов группы Карлоса, и Карлос сказал, что Ховард пару раз спасал ему жизнь. Ховард рассказал мне, что однажды видел, как одна из женщин из группы Карлоса бежала обнаженная по улице и кричала, а Карлос и кто-то еще гнались за ней, пытаясь вернуть ее.
Ховард практиковался в боевых искусствах со знаменитым Маршаллом Хо, который был более известен тем, что увлекся всем голливудским делом, а также тем, что был редактором большого журнала по карате, принадлежащего Ларри Флинту. Карлос сказал, что раньше они снимали дома фильмы о боевых искусствах, и он всегда оказывался в мексиканском баре.
Я отправил друга к Ховарду, другу, который занимался йогой. Он начал регулярно возвращаться к Ховарду. Я практиковал йогу с этим другом, который думал, что я сошел с ума, переключившись на Карлоса. В результате я всегда слышал осуждения Карлоса от Ховарда, и, несомненно, Говард всегда получал осуждения от Карлоса. Между Говардом и Карлосом определенно существовал живой дух соревнования, я не знаю, насколько это действительно беспокоило Ховарда, у меня сложилось ложное впечатление от общения с моим другом.
Дэниел Лотон, начало нулевых
Вот как выглядит и разговаривает Ховард Ли сейчас (ему сейчас под 90)
«Я хочу выразить свое восхищение и благодарность искусному учителю, Х. Ю. Л., за то, что он помог мне восстановить мою энергию и научил меня альтернативному пути к полноте и благополучию».
Именно об этом написал Карлос Кастанеда, посвящая китайскому мастеру одну из своих самых прекрасных книг «Огонь изнутри».
В другом случае Карлос Кастанеда писал:
«Китайская пословица гласит: Сифу в течение дня равнозначен отцу на всю жизнь. Говард Ли — это своего рода сифу: учитель и проводник к свету. Его необычайная власть над нюансами использования энергии и маневрирования делает его самым уважаемым и почитаемым практиком искусства обращения с энергией. Я горжусь тем, что был одним из его учеников».
Приветливый и тактичный, атлетически сложенный, китаец по происхождению, Говард Ли в марте прошлого года исполнилось шестьдесят. Мастер акупунктуры и выдающийся мастер кунг-фу, он известен в Лос-Анджелесе своей природной целительной способностью, которая выходит за рамки инструментов и границ традиционных методов. Антрополог-шаман Карлос Кастанеда, голливудские звезды, культурные иконы и обычные люди обращаются к целителю Говарду Ли. «За последние тридцать лет я ни разу не покидал Лос-Анджелес, теперь пришло время измениться». Итак, доктор мага, мастер, которому Кастанеда так ясно выразил свою благодарность, впервые полетит в Европу, где с 14 по 18 апреля 1999 года проведет мастер-классы и семинары.
В шестидесятые годы восточные боевые искусства были почти неизвестны, если не считать тех, кто смотрел фильмы Джеймса Бонда. Вы преподавали кунг-фу в Лос-Анджелесе во время вспышки интереса в связи с фильмами Брюса Ли. Каково ваше мнение о западных интерпретациях кунг-фу как жестокой дисциплины?
Ну (смеется), Кунг-Фу является жестокой. Он используется для самообороны. Кроме того, конечно, в Китае нет таких видов спорта, как у нас, по крайней мере, в старые времена, до появления западных видов спорта. У людей были только различные стили кунг-фу как средство физической подготовки, чтобы сделать что-то практическое.
У кунг-фу есть две стороны. Его природа жестока, когда вы должны использовать его, но в конечном счете самая важная часть — это здоровье. Ежедневная практика предназначена для поддержания здоровья, но также и как средство познания себя, в работе со своими эмоциями. Мой подход всегда тяготел к оздоровительным аспектам. Тем не менее, важно не пренебрегать самообороной или боевым аспектом, потому что именно так вы остаетесь на верном пути. Кроме того, изучение боевой стороны боевых искусств позволяет вам справиться со своими личными эмоциями и чувствами, мыслями и философским отношением к своим собратьям. В конечном счете, конечно, если бы кто-то хотел бы изучать кунг-фу, чтобы быть крутым парнем или крутой девушкой, то я не думаю, что у него хватило бы терпения, потому что это требует большой и старательной практики.
Я часто говорил своим ученикам, что вы можете один или два раза в своей жизни попасть в ссору, в которой вам, возможно, придется использовать что-то, чтобы защитить себя, но изо дня в день на постоянной основе это связано с защитой от вашего собственного «я», самоуничижения и пренебрежения собой, и других эмоциональных или физических саморазрушительных тенденций. В конечном счете, речь идет о самодисциплине.
Каково ваше понимание истинного значения Кунг-фу?
Кунг-фу – это фонетический перевод на английский, но на китайском это означает просто делать небольшую работу. Поэтому я часто обманываю ожидания людей или их представления о Кунг-фу. В Китае, когда кто-то говорит: «иди и займись немного кунг-фу», это означает просто немного поработать или попрактиковаться в той или иной дисциплине. Поэтому пойти на кухню, чтобы немного заняться кунг-фу, означает, что вы собираетесь немного готовить. Если вы собираетесь немного заняться кунг-фу в саду, вы знаете …
Кунг-фу означает не что иное, как «тренируйся». Вся дисциплина боевого искусства — это самодисциплина и умение использовать ресурсы своего тела более эффективно, так, как это было задумано. Большинство людей очень мало используют ресурсы своего тела, если только они не профессиональные спортсмены или что-то в этом роде. Даже тогда, часто, западные виды спорта включают специализированную деятельность. Они развивают только один аспект тела. Кунг-фу-это нечто гораздо большее, вовлекающее всего человека. Мой подход всегда был направлен на здоровье.
Каков ваш опыт в области акупунктуры?
Мой покойный тесть путешествовал по всему миру с парой пачек иголок. Он не говорил ни по-английски, ни на каком другом языке, кроме китайского. Позже он начал преподавать в районе Лос-Анджелеса. Он был одним из первых практикующих в этой стране, в Америке, еще в 50-х. Во всех Соединенных Штатах было всего два или три мастера акупунктуры, и он был одним из них. Некоторые из его учеников создали Pain Clinic в UCLA. Первоначально эта клиника была основана на акупунктуре.
Я начал свою частную практику акупунктуры в начале 70-х. До этого я в разное время помогал своему тестю.
Как и где вы впервые встретились с Карлосом Кастанедой?
Я встретил его в 1974 году, когда он пришел в мой кабинет для помощи. У него была серьезная проблема со здоровьем. Я работал с его проблемой. Только в последующие годы я понял, кем он был для многих людей, спустя годы после того, как он наконец пришел ко мне. В то время я не знал, кто он, хотя он кратко упомянул, что он был учеником какого-то индейского травника, колдуна, если я помню, и он учился силе. Моя природа такова, что я не очень люблю лезть в частные дела других людей, кроме того, что они сами хотят сказать мне, поэтому я никогда не знал, он был тем самым человеком, который написал эти знаменитые книги, пока много лет спустя он не признал мою помощь в книге «Огонь изнутри».
Но даже тогда прошел год после того, как эта книга была опубликована, прежде чем я узнал о самой книге и ее признании. Впоследствии он приносил мне все свои книги, и я их читал. Они имеют глубокую ценность с точки зрения учения.
Если вспомнить годы обучения Кастанеды, был ли он хорошим учеником?
Карлос всегда был очень почтителен. Он был очень внимателен. Он был очень прилежен в плане своей практики в классе кунг-фу и всегда старался изо всех сил. У него были некоторые ограничения в плане координации, но и у других людей тоже. Он был не просто учеником, он был другом. Через несколько лет после того, как он впервые пришел ко мне, он сказал мне, что знал обо мне до того, как пришел за помощью. Кто-то сказал ему, что в Лос-Анджелесе есть какой-то парень, который учит Кунг-фу и говорит, как Дон Хуан (смеется). В основном он занимался со мной боевыми искусствами, а среди прочего неофициально – целительством и прочим. Но он так и не научился практикам Света Жизни, потому что ушел прежде, чем я осознал, как вводить других людей в Свет Энергии Жизни.
Как вы пришли к своему методу Света Жизни?
Это был процесс пробуждения и запоминания. Всю свою жизнь я был способен «запоминать» определенные вещи интуитивно и просто практиковался самостоятельно. Вы можете сказать, что я хожу в школу сам по себе в течение многих десятилетий. Обычно я вижу необходимость в том, чтобы мои пациенты, студенты и люди в целом могли успокоить внутреннюю ментальную болтовню, которая потребляет много энергии и очень отвлекает. Я сам был таким до девятнадцати лет, когда вдруг затих, то есть моя внутренняя ментальная деятельность затихла. С тех пор я постепенно вспоминал знания, практиковал их и воплощал в реальность. Даже в те моменты, когда я не знал, к чему это приведет или куда приведет меня. И тогда, несколько лет назад, я наконец вспомнил весь процесс, как вводить других людей в энергию.
И конечно, поскольку все начинается с меня и не является частью длительной традиции или институционализированной структуры, люди хотели знать, как это назвать, они хотели получить имя. Я не помню точно, откуда взялось это название, но кто-то интуитивно уловил фразу «Свет жизни», так что у нас есть имя.
В чем суть вашего семинара по Индукции энергии?
Семинар по индукции энергии — это однодневный семинар, на который участники приходят и получают доступ к той энергии, которую я использую в своем исцелении, к той самой энергии. Это очень легкий, ощутимый однодневный семинар. Любой может просто прийти и получить эту энергию. После этого она остается у них на всю жизнь. Она является одновременно окончательной и абсолютной в том, как это происходит. Здесь нет никакой ошибки. Все ее получат. Это процесс, в котором я создаю мощное энергетическое поле, вовлекающее каждого участника.
Вы можете сказать, что учение совершается на более высоком плане. На самом деле это делается энергетически, минуя процесс рационального мышления. Вот почему она абсолютна, никаких неверных истолкований. Она энергетически закодирована, если хотите. Источник энергии, к которому люди получают доступ в мастерской, является мощным, преобразующим инструментом трансцендентного качества. Он омолаживает на самом глубоком клеточном и энергетическом уровнях, усиливая молодость, красоту и долголетие.
Димитри Буффа — Il Manifesto (Италия) 7 апреля 1999 года
Отрывок из других интервью Ховарда Ли
На чем основано ваше обучение «Свету жизни»?
Я исцеляю именно энергию в чистом виде. Моя роль – служить проводником, чтобы любой мог получить к ней доступ без каких-либо дополнительных условий. Это преобразующий инструмент, я бы сказал, что это самый мощный аспект, ее преобразующая природа, потому что в конечном итоге исцеление, будь то физическое, эмоциональное или психическое по своей природе, требует преобразования.
С этой энергией начинается процесс восстановления силы. Предоставление людям доступа к их мудрой интуиции позволяет им достичь большей цели и ясности в поисках собственного жизненного пути, помогая освободиться от множества негативных энергетических структур, которые отпечатались на нас.
Людям нужно знать, как настроиться на эту энергию вокруг них. Это не отличается от телевизионного вещания, там должен быть тюнер для того, чтобы настраиваться на частоту определенной программы, иначе это не происходит… Я могу предоставить этот доступ, создав необходимое энергетическое поле, чтобы люди могли подключиться и обладать этим инструментом навсегда. Конечно, для этого необходимо, чтобы наш рациональный ум отошел в сторону, и чтобы высшая часть взяла бразды правления в свои руки. Этот метод назван так потому, что мне в приятной беседе с моими учениками кто-то произнес: «Энергия позволяет нам освещать себя, это свет, свет жизни», и так оно и осталось.
Мне это понравилось, потому что это было связано с сущностью этой энергии, это процесс просветления, который позволяет нам погрузиться в свет знания.
Благодаря этому процессу люди смогут открыть свою осознанность не потому, что я собираюсь дать им формулу, они достигнут ее сами. Реализация за пределами этого материального мира фрагментации лежит в других возможностях. «Свет Жизни» — это врата.
В чем разница между работой, которую вы выполняли как доктор акупунтуры и учителем кунг-фу, и той, которую вы выполняете сейчас?
Работа, которой я занимаюсь сейчас, отличается от того, чем я занимался тогда. Тогда я тоже направлял энергию на эффективное лечение. Но со временем я постепенно отказался от традиционных техник, как игл, так и трав, и сосредоточился на том, чтобы указывать пальцами на энергетические области человека, такие как чакры, или на определенные точки, известные акупунктуре. Сегодня мне больше не нужны иглы или другие посредники. Мой доступ к энергетическим знаниям — это многолетняя работа, и способность передавать эти знания другим способом, которым я делаю это сейчас, я осуществил посредством процесса воспоминания, а не благодаря развитию знаний в линейный смысл, как вы могли подумать. Это то, что я постепенно вспомнил.
Это довольно эзотерический аспект вашего обучения. Не могли бы вы объяснить это более ясно?
Рациональное мышление никогда не дает ничего оригинального, оно просто пережевывает и переставляет то, что уже есть. Когда в этой реальности готовы появиться новые кусочки головоломки, они приходят через интуицию или вдохновение, обычно у человека, который обладает базовыми предварительными знаниями в определенной области. Мой опыт связан с этим. Все было процессом пробуждения и вспоминания. На протяжении всей своей жизни я мог интуитивно запоминать вещи и практиковался самостоятельно. Моцарт помнил целые музыкальные произведения. Можно сказать, что я ходил в школу один, внутри себя.
В 19 лет я понял, что тренировки тела и разума боевыми искусствами недостаточно. Внезапно я понял, что могу получить доступ к знаниям, не рассуждая. Я замолчал. Моя ментальная активность притихла. С тех пор я постепенно начал вспоминать и применять на практике то, что вспоминал. Таким образом, после многих лет самодисциплины я вспомнил весь процесс того, как побуждать других к энергии.
Вы много говорите о внутренней тишине …
Да, в большинстве культур есть пословица, которая предполагает, что словесное молчание или сдержанная речь — это добродетель. Я бы сказал, что есть область, где тишина еще важнее, тишина ума, тишина. Большинство людей не понимают, что разговоры в уме — одна из самых разрушительных сил для нашего здоровья. Мы утратили способность к ттишине, когда были детьми, когда нас начали программировать. Важно помнить, что мозг — это не разум, поэтому можно сравнить мозг с процессором компьютера, мы можем выключать и включать его, когда нам нужно его использовать. Я советую выключить внутренний разговор, который всегда опутан туманными мыслями и тревогами, которые являются не чем иным, как непрерывной и ненужной тратой энергии.
Из этого состояния тишины мы получаем доступ к другим формам интуитивной мудрости, доступным каждому из нас. Но люди оказываются перед дилеммой, потому что даже когда они понимают, что им нужно искоренить эту вредную привычку, у них нет энергии, чтобы что-то с этим сделать. Чтобы мозг не вел себя как разогнавшийся поезд, требуется энергия. К сожалению, большинство из них попали в ловушку. У них так много забот, они настолько психически и эмоционально подавлены, что не могут сделать ничего эффективного.
С 19 лет я в значительной степени обрел эту ментальную неподвижность с точки зрения функций моего мозга, и это позволило мне вспомнить, как я уже сказал, произвести полное энергетическое осознавание в форме дисциплины. Это был процесс «разборки», а не строительства.
Как эта энергия влияет на физическое и психическое здоровье?
Доступ к этой энергии позволяет восстановить физическую сплоченность, потеря которой происходит, когда человек создает дисбаланс между своим физическим и энергетическим телами, что приводит к болезням. На глубоком уровне ДНК энергия пробуждает скрытые таланты, с которыми мы родились, она обеспечивает нам постоянную поддержку для расширения этого творческого потока. В основном на клеточном уровне энергия омолаживает, увеличивает красоту и долголетие. Это полный комплекс знаний, основанный на истине и простоте.
Все ли люди одинаково реагируют на воздействие энергии?
Конечно нет. Есть разные проблемы и разные ситуации. Даже с одним и тем же заболеванием два человека могут реагировать или реагировать быстрее, чем другой. Дети и животные — это те, кто реагирует почти мгновенно, потому что они свободны от обычных предрассудков и сравнений, которые обычно имеют и делают взрослые. Чем меньше умственная активность, тем мощнее будет эффект от сеанса.
У нас была возможность участвовать во встречах, которые Карлос Кастанеда проводил в различных местах Мехико (включая и наш дом), и у нас с ним возникли тесные личные отношения.
Через несколько дней после нашего бракосочетания Терита позвонила ему по телефону в Лос–Анджелес и выразила желание посетить его вместе со мной. Нагваль согласился и включил меня в список Карлоса Идальго, с которым связался на другой день. После этой беседы было решено, что мы войдем в число шести человек из Мексики.
В качестве подарка я преподнес ему свою коллекцию книг, которую он принял с издевательским смехом, говоря, что я пишу книги килограммами. Это было его обычным способом реагировать каждый раз, когда кто–то в его группе демонстрировал признаки эго. Ясное дело, я гордился своими книгами, отождествлял себя с ними, и их огромное количество было для меня показателем моей значимости.
Нагвалю слишком дорого стоило отделить себя от своей личной истории и своего эго, чтобы сейчас усиливать эго другого. Вручая ему свои книги, я втайне надеялся, что он заинтересуется их содержанием и, может быть, поддержит их публикацию. Терита, такая же бесхитростная, как и я, но более смелая, сказала, что мои книги говорят о том же, что и его, но с использованием научного языка. Позднее мы поняли, почему реакцией Нагваля на все эти проявления незрелости было пренебрежение. В самом деле, он нам часто говорил, что для него наша дружба не имеет никакого значения, и чтобы мы никогда не думали, что наши отношения основаны на симпатии и привязанности. Повседневный мир, наполненный структурами, условностями и лицемерием, был для Нагваля презренным и не заслуживающим большого внимания. Да, большинство людей живут там, в своих психологических тюрьмах, своих условностях и личной важности, но это не относится ни к нему и никому другому из группы близких ему людей. И это он постоянно подчеркивал:
«Повседневным миром можно управлять одним мизинцем; энергия должна использоваться для достижения свободы».
Повседневный мир включает в себя жажду славы, денег и положения, и еще общественные связи. Все мирские желания, возникающие из жизненных потребностей, существуют в договоренности и соглашении и должны быть отброшены полностью. Мы с Теритой полагали, что находимся вне структур и принадлежим к пласту искателей свободы. Однако слова Нагваля повергали нас в уныние, и мы часто стали воспринимать мир и самих себя в нем как что–то мрачное и печальное, холодное и безнадежное. Нагваль, казалось, поддерживал такое видение как подготовку для перехода в великолепное состояние жизнеспособности и оптимизма, в котором он, казалось, пребывал постоянно. Конечно, нам требовались месяцы для восстановления от ужасающего воздействия, которое оказывал на нас каждый его визит, и, в конце концов, страх увидеть его стал сильнее, чем желание встретиться с ним. Сказанное им подтверждает наше состояние:
«Контакт с Нагвалем – ужасное событие, после которого трудно прийти в себя. Сила личности Нагваля огромна и неописуема».
Мы были представлены людям из группы Нагваля и провели с ними неделю, наполненную обучением, испытаниями и приключениями, о которых я расскажу позднее. Прощаясь, Нагваль сказал нам, что его группа хотела бы получать от нас письма. Я отнесся к этому очень серьезно и уже в Мексике написал пять объемных посланий и вручил их нашему общему другу, который должен был посетить Нагваля в Лос–Анджелесе на следующий день.
Прошло несколько недель без известий от Нагваля и его группы, но однажды вечером Карлос Ортис позвонил по телефону Терите и сказал, что на следующий день Нагваль прилетит в Мексику. Но он не сообщил ни времени прибытия, ни номера рейса.
Воодушевленные перспективой увидеть его снова, мы весь день ждали, что нам сообщат номер его рейса, но так и не дождались. Ночью мы с Теритой приняли решение пойти искать его в Мехико, не имея никакого представления, откуда начать поиски. Мы пошли в гостиницу и, без успеха, спросили номер его комнаты. Вскоре мы узнали, что его видели в Сокало.
Мы пошли туда и в одном из закоулков столкнулись с ним и целой группой сопровождающих его людей.
Это было для нас с Теритой настоящим подвигом силы – найти Нагваля в гигантском Мехико в определенном месте и в определенное время без каких-либо внешних указаний. От радости я остановился напротив Нагваля и издал невероятный приветственный возглас, от которого тот подскочил, сказав, что после него он перестал различать, что принадлежит этому миру, а что – другим, и что мое неожиданное появление, сопровождаемое могучим криком, было поразительным. Обняв нас, он сказал, что разыскать его таким образом – это акт силы.
Радостные, наслаждаясь нашей встречей, мы пошли в кафе «Такуба» и сели за стол. Мы беседовали с Нагвалем о нашем опыте, и я спросил его, получил ли он мои письма. Он посмотрел на меня с ехидным выражением лица и сказал:
«Твои письма потерялись. Мы их не получили».
Услышав это, я очень рассердился на нашего общего друга, которому доверил передать письма, я долго не мог прийти в себя, а Карлос все сверлил меня взглядом. Когда мы вернулись домой, я сказал Терите, что очень расстроен из–за потери писем и должен восстановить их по памяти. Это заняло у меня почти всю ночь. На следующий день Терита встретилась с Нагвалем специально, чтобы вручить ему письма. Позже я узнал, что сам факт вручения и мастерство, с которым я восстановил письма, привели к тому, что Нагваль корчился от смеха, высмеивая меня из–за моей навязчивой потребности писать и из–за моего огромного эго. Спустя несколько месяцев, мой друг рассказал мне, что на самом деле, как мы и договаривались, передал тогда в Лос–Анджелесе оригиналы писем, и что на той памятной встрече они были прочитаны с весельем и насмешками над их содержимым.
Я не мог писать в течение шести месяцев после этого случая и затратил еще шесть, чтобы осознать и проработать его значение. День, когда мы прилетели в Лос–Анджелес, совпал с двумя событиями: концом войны в Персидском заливе и завершением убийственной засухи, погрузившей Калифорнию в адскую жару и сухость. В зале прибытия аэропорта нас ожидали Нагваль и самые близкие члены его группы. Они приветствовали нас с явной и искренней симпатией, а затем пригласили поужинать в итальянском ресторане. Нас было около двенадцати человек, и мы все сидели вместе за длинным столом. Мы говорили о прекращении войны и засухи, и Нагваль рассматривал это как знаки, связанные с нашим прибытием. Потом нас отвезли в скромную и старую гостиницу. Мы были удивлены непринужденностью управляющего, который принял нас так, будто мы были давними друзьями и знакомыми. После того, как мы устроились, Нагваль пригласил мужчин группы сопроводить его, чтобы вместе забрать его дочь Нури –худенькую девушку, необыкновенно чувствительную и одетую как мужчина, которая меня удивила своим внешним видом, а еще тем, что поняла синергетическую теорию. Она спросила меня, чем я занимаюсь, и я рассказал о своей работе в университете и исследованиях в области синергетической теории. Ее понимание было прямым и полным, как будто мое объяснение отлично укладывалось в ее разуме. (Синергетическая теория, с позиции квантовой механики рассматривающая сущность приобретения опыта и взаимодействия индивидуума с окружающим миром, описанная в 1976г. мексиканским психофизиологом Хакобо Гринбергом–Зильбербаумом, теория использовалась им также применительно к шаманам и шаманскому опыту).
Затем Нагваль привел нас посмотреть сад Калифорнийского университета, дом, в котором он жил, когда начал учиться, и огромный коммерческий центр, где он, взяв меня за руку, сказал, что очень интересуется Каббалой, и что его предки были евреями. Я ему, сказал, что считаю Каббалу драгоценным учением. В конце тема разговора перешла к шаманам Мексики в общем и граничерос (другое название – «Повелители Грома» — шаманы, специализирующиеся на управлении погодой – прим. редакции) в особенности, к их способности заставлять идти дождь и интересу к распознаванию примет и знаков, исходя из наблюдений за природными явлениями. Он упомянул, что дон Лусио был экспертом в «чтении» вулкана Попокатепетль. Я понял, что тема ему глубоко интересна, и был момент, когда он хотел спросить у меня что–то об этом, но по какой–то причине не стал.
Возвратившись в гостиницу, я встретил Териту, в ярости потребовавшую объяснений, почему не пригласили женщин. Я ей объяснил, что решение было не моим, и, когда она успокоилась, мы пошли спать.
Ночь была наполнена странным присутствием в нашей комнате, а также (как мы узнали позднее) в комнате наших друзей. Это было так, будто бы проницательные глаза и чуткие уши следили за нами и нашими снами. Мы знали, что это Нагваль и его люди наблюдают за нами таким образом.
На следующий день мы снова разделились на группы мужчин и женщин, сопровождая Нагваля. Мы много ели, и за остаток недели я поправился на несколько килограммов.
Нагваль говорил, что наши энергетические затраты были такими большими, что нам надо было компенсировать их усиленным питанием.
Вечером мы стали свидетелями сцены, которую устроила Флоринда Доннер – одна из самых близких к Нагвалю людей. Она выразила протест против разделения мужчин и женщин. Нагваль объяснил, что нас было много, и что способ взаимодействия с женщинами очень сильно отличается от способа взаимодействия с мужчинами, но с этого момента он| больше нас не будет разделять. Он нам сказал, что в прошлом он представлял женщину как нечто нижестоящее по отношению к мужчине, но теперь в его уме этого нет:
«Женщина – существо, которое может знать напрямую, в отличие от мужчины, так приверженного языку», – сказал он нам с убежденностью, а затем продолжил:
«Женщина – существо действия, у нее есть дополнительный орган – матка, и этот орган позволяет ей совершать такие подвиги восприятия, какие мужчина даже не может себе представить», – сказал он нам после того, как мы поели.
Нас пригласили в дом Маргариты, приятельницы Нагваля, которая, кажется, принадлежала к его близкому окружению, но отличалась от остальных женщин. Маргарита была земной и заботилась о Нагвале со светской нежностью и тонкостью. Ее дом классического калифорнийского типа казался местом вне времени или задержавшимся в прошлом. Мы сели за огромный круглый стол, а после сытного обеда перешли в гостиную. Нагваль сел в кресло с высокой спинкой рядом с Кэрол, женщиной–Нагваль.
Мы с Теритой сказали, что только что поженились, и когда они услышали, что это было в Тотолапане, то удивились и сказали нам, что тоже вступили в брак там же, выполняя указания дона Хуана.
«Мы это сделали, – сказал Нагваль с убежденностью, – для достижения стратегических целей в этом мире».
Для Нагваля и его группы существовали два четко разделенных мира: их, и остальной. Все принадлежали либо их миру, либо другому. Их мир был закрыт и не допускал гостей. Мы – группа из Мексики – были исключением, двери его мира открылись, чтобы мы прошли в них. Это событие было нечто совершенно новое, и только Дух мог принять решение, останемся ли мы внутри или же двери вновь закроются, оставив нас снаружи.
«Птица свободы, – сказал нам Нагваль абсолютно серьезно, – пролетает над вашими головами. От вас зависит, покинет она вас или возьмет с собой. Если она вас покинет, то никогда больше не появится снова, и вы упустите шанс, который никогда больше не повторится».
Он объяснял наше привилегированное положение тем, что у него был долг перед Мексикой, и мы – мексиканцы – являемся тем банком, в который он вносит плату.
У Нагваля и его жены была дочь – та худенькая девушка, с которой мы познакомились в первый день.
Самая близкая к Нагвалю группа была сформирована объединением женщин. Те, с которыми я был знаком: Кэрол – женщина–нагваль, Нури – ее дочь, Флоринда Доннер и Анна (Анна-Мари – т.е. Тайша Абеляр – прим. ред). Все они имели нечто общее, что отличало их от остальных женщин, которых я знал раньше, за исключением некоторых женщин Тепостлана: это страстное желание свободы и силы при отсутствии мирских чувств. У Анны эти качества были наиболее выражены. Флоринда была прямой и сильной, и очень похожей на Нагваля. Кэрол – словно из другого мира – отрешенная и эфирная. Нури была умна и точна, как стальной клинок, но было в ней нечто еще не сложившееся, нечто, что должно созреть. Все были худощавыми и мужеподобными.
В течение этой недели Нагваль также представил нам членов своей внешней группы: учеников, мужчин и женщин, которые занимались в его классах Тенсегрити – физическими упражнениями, которые сам Нагваль развивал и преподавал в огромном зале недалеко от центра Лос-Анджелеса. Внешняя группа отличалась от близкой тем, что её члены не были прямыми учениками дона Хуана и не обладали присущими воинам близкой группы характеристиками, о которых я говорил раньше.
Это были люди различных возрастов и национальностей, объединенные общим желанием узнать как можно больше об учении магов.
Нагваль знал множество людей и любил рассказывать нам анекдоты о знаменитостях, которым он был представлен: президентах, министрах, актерах и актрисах, великих духовных учителях. Обо всех он высказывался в одинаково шутливой и жесткой форме.
Он говорил нам, что у них не было достаточно энергии, что они были недоумками с чрезмерным эго, и в конце он всегда вспоминал дона Хуана как единственное воистину свободное существо, которое он знал.
Некоторые утверждения Нагваля показались мне сомнительными. Он сказал, что, знакомя нас со своей близкой группой, хотел убедить нас, что его образ жизни и книги реальны. Так как я никогда не сомневался в этом, то это утверждение показалось мне странным. Также он говорил о других членах группы, которым он представил бы нас в свое время, в особенности о женщине, которая появилась бы, только если бы мы подошли к тому, чтобы совершить «прыжок» к полной свободе:
«Она появится, – говорил он нам загадочным тоном, – в необходимый момент».
Он постоянно упоминал, что то, что мы сейчас вместе – это факт исключительный, имеющий большое значение. Он говорил нам, что двери частично были открыты для нас в честь Мексики и в оплату всего того, что мексиканец дон Хуан сделал для него. Позже он посетовал на отсутствие дона Хуана:
«Вот же старый прохвост – ушел и оставил меня одного».
Он говорил это с грустью. Подобное же чувство он испытывал и по отношению к Большой Флоринде, которая исчезла на виду у всех памятным вечером. Флоринда Доннер пыталась воспрепятствовать этому, и Нагваль, останавливая ее рукой, получил такое сильное энергетическое поражение, что им пришлось положить его в больницу, чтобы спасти от скоротечного перитонита. Большая Флоринда была его учителем и проводником после исчезновения дона Хуана, и когда она тоже ушла, в день землетрясения в Мехико в 1985 году, группа впала в безграничное отчаяние. Они тогда решили нанять небольшой самолет, спикировать в вулкан в Коста–Рике и Тем самым исчезнуть из этого мира. Ясно, что они этого так и не сделали.
О Большой Флоринде Нагваль рассказывал невероятные истории:
Он говорил, что Флоринда была мастером сдвигать точку сборки в невероятные позиции, например, как у мухи. Сделав это, она превращалась в это насекомое, поскольку ей нравилось, что мухи живут, постоянно занимаясь любовью, испытывая оргазмы без конца.
«Но такие сдвиги дорого стоят, – говорил он нам серьезно, – можно уже и не вернуться, тут один такой ушёл».
В качестве противоядия от неожиданной известности Большая Флоринда заставила его поработать поваром в придорожном ресторане. Целый год Нагваль готовил гамбургеры вместе с женщиной, которая была фанатичкой, читающей его книги. Эта женщина хотела познакомиться с Карлосом Кастанедой, не зная, что он находится тут же рядом. Однажды большой «Кадиллак» остановился напротив ресторана. Мужчина, находящийся в машине, что–то писал в тетради для заметок. Та женщина была уверена, что это её идол и заставила повара, который сопровождал её, втайне умирая от смеха, пойти с ней, чтобы всё разузнать.
В другой раз друг пригласил его на секретную встречу, на которой Карлос Кастанеда раздавал автографы. В маленькой комнате, расположенной в конце коридора, обманщик подписал ему одну из его книг.
Также он нам рассказал о конгрессе антропологов, на котором его работа была подвергнута язвительной критике. В центре аудитории находился сеньор в туземной маске, скрывавшей его лицо. Все докладчики предполагали, что говорилось о Кастанеде, и когда они его критиковали, то указывали обличительным жестом на того человека. В действительности речь шла не о Нагвале.
Неделя была переполнена такими историями, Нагваль их рассказывал беспрестанно в течение целых часов. Центральной темой всех этих историй были глупые привычки мира. Он нам рассказывал о своем обучении, когда его учитель был рядом, и о серии фантастических событий, связанных с ним самим, Кэрол и Нури.
Так как он опубликовал эти истории в своей последней книге «Искусство сновидения», я не буду их здесь повторять. Нагваль сомневался относительно их публикации, но Флоринда Доннер его убедила. Причиной сомнения были необыкновенные события, рассказанные в книге, и сомнения, что они будут поняты.
То, что я хочу рассказать, касается группы индейцев, которых ему оставил дон Хуан, и Лас Гордас ( то есть — Ла Горды, множественное число. Здесь речь идет не только о Ла Горде, но и о ком-то еще, про кого Карлос не упоминал по имени. Суду по этому упоминанию, эта женщина была под влиянием Ла Горды).
Однажды утром Флоринда позвонила нам по телефону и сообщила, что Нагваль должен отправиться на поиски индейцев его группы, которые почувствовали беспокойство и ревность из–за нашего присутствия. Когда Нагваль возвратился из этой поездки, он нам сказал, что Нури была похищена, и он ему пришлось проехать сотни километров, чтобы ее вызволить. Индейцы рассердились из–за нашего присутствия и из–за того, что он нас обучает, и решили отомстить. Нури была освобождена в результате жестокой борьбы, но в качестве предупреждения индейцы обрезали ей волосы. Когда мы увидели её в доме Маргариты, её волосы были очень короткими, и прическа отличалась от вчерашней. Нас предупредили, чтобы мы были осторожными на улице, так как индейцы за нами наблюдают, и в любой момент мы можем подвергнуться нападению. Нагваль отзывался об индейцах своей группы как о шайке глупцов, которые ничему не научились, а являлись лишь мёртвым грузом, который он вынужден тащить:
«По сравнению с вами, – говорил он нам, – это ничего не понимающие бестолочи, от которых мне следует держаться подальше».
Эти утверждения заставляли нас чувствовать себя очень хорошо и укрепляли наше эго. Лишь Карлос Идальго сообразил, что это стратегический приём, использованный Нагвалем. Действительно, усилив нашу личную важность, он нападал на нас, заставляя чувствовать себя идиотами. Эти колебания между усилением нашего эго и последующим разбиванием его вдребезги повторялись в течение всей недели.
Также он рассказал нам о Ла Гордах, двух женщинах из близкой группы, противостоявших лидерству Нагваля. Он был вынужден использовать всю свою энергию, чтобы подчинить их, но вместо этого вызвал у них вспышку безумия, развязкой которой стала смерть. Это была мрачная история, которая произвела на меня весьма неприятное впечатление.
Однажды вечером мы были приглашены в дом одного из членов внешней группы. Нагваль не присутствовал, но нас сопровождали женщины из его близкой группы. Дом был расположен в пригороде, фасад его был украшен огромным развевающимся на ветру флагом Соединенных Штатов. Лос-Анджелес изобиловал такими проявлениями патриотизма, вызванными войной в Персидском заливе. Вид дома одного из сторонников Нагваля вызвал у меня замешательство. Владелец дома, крупный мужчина с женскими манерами, принял нас с большой симпатией и хвалился своей коллекцией монет, тибетских реликвий и едой, приготовленной в нашу честь. Я чувствовал себя так, словно одна из моих мексиканских тетушек давала один из своих буржуазных ужинов. Не выдержав всего этого, я вышел на улицу и сел на скамейку в надежде, что эта абсурдная встреча скоро закончится. Утром Нагваль расспрашивал нас о впечатлениях вчерашнего вечера, и я ему сказал, что это было невыносимо, но остальные члены группы со мной не согласились. Это дало повод поздравить себя по поводу моего восприятия. Постепенно я начал понимать, что всё происходящее с Нагвалем было продумано заранее. Это был шаблон, разработанный специально, чтобы нас испытать. Нагваль следил за нашими реакциями, замечая проявления наших эго, заученных структур и блоков. Кроме того, он мастерски измерял наши энергетические уровни и отклонения. Он постоянно говорил нам о необходимости оставить наше эго и учил нас технике стирания личной истории. Главной техникой являлся перепросмотр, заключающийся в восстановлении событий и образов прошлого, возвращении всех энергетически связанных обязательств для того, чтобы добиться беспристрастного взгляда на самого себя.
Нагваль считал, что Вселенная – это место, где властвуют насилие и ограбление одних существ другими. Я возражал против такой точки зрения, утверждая, что миром правит любовь. Нагваль смеялся надо мной и говорил, что важны лишь личная энергия и сила. Он утверждал, что секс – это самый лучший способ потерять энергию, и что необходимо избегать этого любой ценой.
Один мужчина из группы возразил, утверждая, что во время секса он и его невеста достигали восхитительных уровней осознания. Нагваль задумался на мгновение и сказал ему, что в этом случае нет возражений. Однако он сказал это не потому, что так думал, а лишь потому, что следовал потоку. Слушая его тогда и несколько дней спустя, я начал различать, когда Нагваль говорит серьезно, а когда он оставлял нас при нашем мнении, как бы говоря, что бесполезно пытаться нас изменить. Экспертом в этом был Карлос Идальго. Когда вечерами мы собирались и обсуждали события дня, он разъяснял нам тактику и стратегию Нагваля. Он говорил, что Нагваль почти никогда не говорит серьезно, и что большинство его действий было простыми уловками, направленными на то, чтобы мы начали защищать наши эго и наши привязанности.
В этом плане главной его тактикой было пригласить остаться с ним и его группой, оставив всё – работу, имущество, дом и семью. Он нам рассказывал о случае, когда одна сеньора поклялась сделать для него всё, что он ни попросит, за возможность находиться в его группе. Нагваль попросил её обрезать волосы, так как знал, что они были самой ценной её собственностью. У сеньоры началась истерика, и она сказала, чтобы он просил её о чём угодно, кроме этого. После таких историй мы с сожалением видели, что и мы такие же, как эта Сеньора: жаждем стать свободными, но привязаны к своим тюрьмам и не имеем силы оставить их.
Наконец, наступил день нашего возвращения в Мексику, Нагваль привез нас в аэропорт и сказал нам, что не знает v ли нас снова, поскольку, так же, как и дон Хуан, он и его группа должны будут исчезнуть в другом мире, и этот момент был уже очень близко.
Чтобы сделать это, он нуждался в критической массе, ем была необходима наша энергия. Он. пригласил Териту остаться вместе с Флориндой, меня – тоже, говоря, что ему необходим мой ум, чтобы помочь понять необъяснимые события. Перед тем, как выйти из машины в аэропорту, он мне сказал, чтобы я не уезжал, но я не воспользовался случаем, и с чувством потери мы сели в самолет, который увез нас обратно в Мехико.
Через несколько дней пришло известие, что Нагваль приедет в Мехико, где и произошел удивительный случай, рассказанный мной раньше, когда мы его встретили возле Сокало. В кафе «Такуба» мы договорились встретиться на следующий день, чтобы совершить экскурсию в гроты Какауамильпа, где Нагваль обещал посвятить нас в шаманизм.
Рано утром все, кроме меня, выехали к гротам, в то время как я направился в Тепостлан, потому что хотел взять с собой свою дочь, чтобы познакомить её с Нагвалем. Я не нашел её, а когда приехал в Какауамильпу, то застал всю группу сидящей около стола после еды и готовящейся к тому, чтобы войти в гроты. Я попросил подождать, пока я подкреплюсь, и это привело к тому, что вход был отложен на час. Нагваль, в связи с вынужденной задержкой, повел себя странно: он нетерпеливо и нервно ходил из стороны в сторону, и в какой–то момент совершенно вышел из себя из–за того, что должен был ждать. Я подошел к нему и сказал, что, как мне кажется, его способ действовать определяется североамериканской культурой, в которой он жил и в которой можно всё предвидеть. Я дерзнул сказать ему, что здесь, в Мексике, не всегда всё получается так, как мы это планируем.
Он посмотрел на меня с удивлением и ответил, что не является причиной его состояния, а тот факт, что знаки были неподходящими. В этот момент женщина–индеанка, продававшая сувениры, почти, подошла к нам, и Нагваль почти закричал, чтобы нас оставили в покое. В конце концов, мы смогли войти в грот, и Нагваль объявил, что мы должны отделиться от остальных людей, от окружавших туристов и других посетителей.
Наша миссия здесь трансцендентна, – сказал он нам торжественно, – я покажу вам памятник воину точно так же, как мне его показывал дон Хуан». Мы двинулись в путь, но мое тело стало протестовать из–за гнетущей обстановки и разреженного воздуха, которого мне не хватало для дыхания.
Кроме того, мой разум начал жаловаться: он говорил мне, что это языческая церемония, в которой я не должен участвовать. Я чувствовал, что задыхаюсь, что Нагваль – это несносный фигляр, заставляющий меня поклоняться камню, и что я предаю свой иудаизм. В конце концов, не вынеся этого, я направился к выходу и уехал к себе домой. Я ждал до середины ночи возвращения группы, уверенный, что мы встретимся здесь. Во время ожидания я наблюдал за ласточкой, пытавшейся приблизиться к гнезду, занятому другими ласточками, но те отгоняли её снова и снова до тех пор, пока она не улетела. Точно так же чувствовал себя я: я ушел из группы и сейчас снова хотел с ней объединиться, но был отвергнут. Группы не было всю ночь, и это подтвердило мое ощущение, что я и есть та отвергнутая ласточка. Расстроенный, я пошел спать. а следующий день я пошел искать Нагваля в его гостиницу и нашел его за завтраком в компании нескольких его людей. Он смотрел на меня с безразличием очевидным презрением, что заставило почувствовать себя ужасно. Рассказав историю о ласточках, я извинился, сказав, что вынужден уйти из гротов, но чувствовал себя совершенно посторонним. В тот момент, когда я признал Карлоса Кастанеду как Нагваля, но не смог. Также я сказал, что мое опоздание было вызвано желанием представить Нагваля своей дочери. Нагваль посмотрел на меня со странным блеском в глазах и разразился истерическим хохотом: «Хотел представить меня дочери!» – воскликнул он в промежутке между взрывами смеха.
Это меня потрясло совершенно. Для меня желание представить его своей дочери было вызвано наивным желанием способствовать её росту в результате знакомства с таким человеком, как Нагваль. Его насмешка и его выражение скрывали, наоборот, что–то абсолютно чуждое наивности. В этот момент что–то во мне сломалось, и я стал видеть Нагваля другими глазами.
Тем не менее, я оттуда не ушел, нас пригласили поехать в Тулу и за хлопотами, связанными с поездкой, я забыл о своем недовольстве.
Как всегда, Нагваль начал говорить и всю дорогу не умолкал ни на секунду. Забравшись в машину, он запретил нам включать музыку. Он сказал нам, что он уже не обладает «Я», что все, что у него осталось, это истории нагвалей, которые выходят из его рта сами собой. Он нам рассказал, что дон Хуан заставил его уйти от всех его друзей, и что в течение месяцев он жил, закрывшись в гостиничном номере, ни с кем не встречаясь и сходя с ума до тех пор, пока у него внутри что–то не сломалось, и он не перестал нуждаться в компании. Когда мы приехали в Тулу, он привел нас на центральную площадь и в церковь, в которой встречался с Бросившим Вызов Смерти.
«Я думал, что это случилось в Оахаке», – сказал кто–то группы.
«Это было тут, – ответил Нагваль, – и также здесь я исчез на девять дней в другом мире».
Мы вошли в церковь, в которой Нагваль встречался с Бросившим Вызов Смерти, и она мне показалась самым печальным местом в мире. Затем мы обошли вокруг площади, и Нагваль нам показал любимую скамейку дона Хуана. И вспомнил, как видел с неё смерть одного человека.
«С доном Хуаном любое событие было обучением, – сказал он нам серьезно. – Перед тем, как я познакомился с ним, видеть, как кто–то умирает, было простым трагическим событием, но с доном Хуаном я увидел приближение смерти, и все событие приобрело магический и фантастический оборот».
Потом он сказал нам, что Бросивший Вызов Смерти соединился с женщиной–Нагваль, и что Кэрол содержит в себе их обоих. Все повернулись, чтобы посмотреть на Кэрол, и та кивнула головой.
«С этой женщиной, – сказал Нагваль, – я путешествовал туда, куда никто не может путешествовать».
Мы повернулись снова, чтобы посмотреть на Кэрол, и она снова кивнула головой.
В течение времени, пока Нагваль был в Мексике, кроме Тулы мы побывали в Теотиуакане. Помню, что, прибыв туда и увидев пирамиду Солнца, я почувствовал давление в животе, меня бросило в дрожь. Я рассказал о своих ощущениях, считая, что они связаны с энергией этого места. Нагваль повернулся посмотреть на меня и, смеясь, сказал:
«Глупости, просто это у тебя газы».
Мы шли по дороге мёртвых, и Нагваль посмеялся над этим названием. Он сказал нам, что испанцы нашли там человеческие останки, потому и дали такое название, но в действительности то, что там происходило, было фантастикой. Сотни наблюдателей располагались на каждом повороте дороги и совместно созерцали пирамиду Луны. Когда они это делали в совершенстве и полностью синхронно, то исчезали из этого мира. Если кто–то терпел неудачу, то получал травмы, и его останки падали на землю.
Сказав это, Нагваль расположился в углу и посмотрел на пирамиду, стараясь воспроизвести чувства тех людей, способных совместно путешествовать в другие миры.
Я больше не видел Нагваля, и иногда я задаю себе вопрос: действительно ли Птица Свободы пролетела надо мной, и я позволил ей улететь, или всё то, что я пережил, было ещё одной частью переплетений моей жизни, частью необходимой и ценной тем, что я её пережил. Иногда я осуждаю себя за то, что не оставил всё и полностью не посвятил себя Нагвалю и его пути. Кроме того, когда я чувствую себя пойманным моей работой или этим миром, я думаю, что потерял возможность моей жизни, и что нечто, желаемое мною в течение многих лет, было реальным, но я не смог его схватить. Но потом я вспоминаю истерический смех Нагваля, когда я упомянул о своем желании познакомить его со своей дочерью, моей любимой Эстушей, и что–то мне говорит: все случившееся было тем, что должно было произойти, ни больше, ни меньше.
Нагваль просил нас не разглашать события, происходившие во время наших встреч. Три года я молчал, но сейчас я думаю, что всё это составляло часть стратегии, в которой ценным было воздействие на наше сознание и возможность его изменить. Я очень благодарен Нагвалю за то, что он показал мне меня самого, мои зависимости и привязанности, моё эго и моё упрямство, но я не могу согласиться хранить секреты.
В качестве примера его учения и значимости свободы, как высшего блага и цели для достижения, я выбрал свободу написать о некоторых событиях, запомнившихся мне в те необыкновенные дни, когда я был прямым свидетелем деятельности одной из самых выдающихся личностей нашего времени.
Надеюсь, это пригодится тем, кто прочтёт.
И напоследок. Нагваль перестал общаться с большинством из нас, за исключением одной женщины из нашей группы. Он говорил с ней день и ночь, побуждая её оставить всё и объединиться с его группой. Проблема была в том, что этот уход подразумевал оставить без опеки одного из её сыновей, который ещё эмоционально и материально зависел от своей матери. Он оказал на неё такое давление, что в один прекрасный день она вынуждена была просить его не пытаться более входить с ней в контакт. Когда она нам рассказала об этом происшествии как об ужасающем давлении, которому её подверг Нагваль, я был глубоко поражен, и я до сих пор не понимаю того события.
Нагваль много раз предупреждал нас о том, что его стратегия была не такой, как у дона Хуана, и что мы никогда не должны думать о сердечной привязанности к нему или эмоциональной зависимости от его персоны. Это было трудно усвоить и трудно принять, но, в конце концов, он оказался прав. Нагваль исчез, и никогда больше мы не увидим его снова. Как учитель он не подходил к своим ученикам с позиций неизменности, духа постоянства и защиты. Это научило нас не зависеть от сильных личностей на своём пути и стало настоящим толчком к независимости и свободе. Я благодарен ему за этот жест, трудный, но необходимый.
Путешествовать по забитым автострадам Лос-Анджелеса, переживать очередную вечеринку в доме друга, которая ни к чему не приведет, наблюдать за беспокойной, ускоренной, бешеной, вычурной и бесцельной интенсивной активностью моих друзей, слушающих бесконечный мусор, который льется из 40 лучших радиостанций Лос-Анджелеса, читать последние экологические ужасы, которые угрожают существованию людей повсюду наблюдая за страшным жизненным путешествием от молодости до старости и, наконец, смертью в американском обществе и в других продвинутых сообществах, я ощутил чистоту и красоту пути Яки. Я понимаю, почему Карлос должен в конечном итоге рискнуть своей человечностью в последней борьбе с союзником в долине. Я так же знаю, что имел в виду дон Хуан, когда он говорил, что искусство воина состоит в том, чтобы уравновесить страх быть человеком с чудом быть человеком. Возможно, именно тогда я наиболее ясно увидел Карлоса, когда он взял мою подругу Рут и меня и нескольких других людей в место силы, высоко в холмах над Малибу.
Мы все договорились встретиться в ресторане Ships на бульваре Уилшир в Западном Лос-Анджелесе. Во всем этом присутствовало восхитительное несоответствие. Я имею в виду, когда ты останавливаешься и думаешь об этом, ожидая ученика мага, в закусочной, где продают куриные крылышки, все это кажется таким далеким. Все эти люди набивающие свои рты жареными цыплятами. Когда подошла одна из пожилых леди, которые работают там в качестве официантки, и спросила, может ли она помочь нам, все это выглядело настолько нелепо, что я кусал щеки, чтобы не рассмеяться вслух. Я выбежал на стоянку, чтобы ждать Карлоса там. Что я мог сказать официантке? – «о нет, спасибо, я просто жду ученика мага?». В любом случае вскоре Карлос появился на парковке. Он казался наполненным энергией, полным счастья. Было очевидно, что он любил посещать места силы. Он объяснил, что дон Хуан видел это место на холмах над каньоном Малибу в своем сновидении. Оно оказалось точно таким, как дон Хуан описал его Карлосу: кольцо из массивных валунов образовало идеальный круг вокруг густых зарослей чаппараля. Один из валунов напоминал лицо, указывающее на запад в сторону Тихого океана.
Согласно Карлосу, направление на запад валуна, напоминающего лицо, означало, что именно это место было местом силы для интроспекции. Маги Яки приходили сюда много лет назад, чтобы практиковать медитацию и другие техники Яки. Карлос продемонстрировал некоторые из них. Одно упражнение было разработано, чтобы помочь человеку почувствовать линии мира. Согласно магии Яки, мир состоит из линий, и при правильном упражнении их можно узнать непосредственно. Карлос держал ноги под прямым углом, вытянув левую руку, а правую расположив параллельно земле и согнув ее внутрь к груди. Левую ладонь он повернул от себя, а правую — к груди. Затем он начал быстро шевелить пальцами обеих рук, как будто играя на гигантском банджо. Карлос сжал руки в кулаки и грациозно повернулся вокруг себя, приняв боксерскую стойку. Внезапно Карлос снял напряжение со своего тела и раскрыл кулаки. «оп»! Он произнес: «Вот они линии мира!»
Я попробовал это упражнение и почувствовал то, чего никогда раньше не испытывал. Что это было на самом деле, я не знаю: возможно, это были линии мира. В самом центре зарослей чаппараля Карлос показал способ как захоронить себя. Маг Яки приходил в это место, тщательно строил небольшое укрытие из кусочков дерева манзанита и мескита, в которых можно было бы захоронить себя. Это был способ произвести своего рода психологическую смерть — технику остановки мира. Таким образом, маг медитировал в течение нескольких дней, останавливая непрерывный поток внутреннего диалога и прерывая поток обычных восприятий, которые мешают человеку видеть. Акт захоронения не является похоронной практикой. Это способ неделания мира так, вместо обычного делания.
Там, на месте силы, которое дон Хуан видел во сне, Карлос рассказал нам, как выживать в лесу. Он рассказал, как он и Дон Хуан ловили гремучих змей. Карлос сказал что нужно много нитей, чтобы сделать ловушки разных видов. Для поимки гремучей змеи ловушка делается с помощью длинной нити, превращенной в петлю, которая надевается на голову змеи, когда она вылезает из своей норы. Карлос говорит, что лучше всего пользоваться зубной нитью. «Антропологам не нужен весь этот мусор, который они берут с собой в поле. Все, что им нужно, это зубная нить, много зубной нити». Карлос наслаждается радостью от еды гремучей змеи. «Это супер вкусно!», — он говорит: «Колоссально вкусно! Лучше, чем кит, индейка, курица».
Карлос сказал, что есть другие места силы, каждое из которых отличается. Есть даже место силы, куда вы можете пойти, чтобы избавиться от злых духов, которые будут цепляться за мага. Он знает одно такое место, где маг протискивается через узкий выход, сделанный между двумя отвесными стенами утеса. Когда маг протискивается сквозь отверстие, злые сущности стираются с него и остаются навсегда в месте силы.
Карлос говорит, что этих злых духов не надо путать с союзниками. Это другие нежелательные сущности, которые могут прицепиться к воину. Там, в месте силы, Карлос кажется по-настоящему счастливым, Его энергия кажется неисчерпаемой, Карлос спускается вниз с одного холма на другой. Он легко передвигается через густой чаппараль, как быстрый койот. Он подпрыгивает, как полноватый маленький гномик. Нет сомнений, что на диких холмах над Малибу Карлос чувствует себя совершенно как дома. Он шутит о Доне Хуане Доне Хенаро и других, которых он знал. Его речь, как у дона Хуана, усеяна шутливым сленгом. Карлос также советует и мне: «Будь серьезен, но не принимай себя слишком серьезно!»
Поскольку мы готовы были уже покинуть место силы, Карлос предупредил нас «Оставьте все, что вы нашли здесь. Не берите ни ветки, ни цветов, ни камней, ничего! Это очень опасно!». Затем мы отправились в путь через каньон Малибу в поисках водного каньона, где Карлос должен был найти для нас растение Дягиль или Дудник лекарственный (angelica).
Дягиль или Дудник лекарственный — любимое растение магов Яки. Сжигание его высушенного стебля приводит к образованию дыма, который, как считается, дает большую ясность. Мы искали дягиль в русле ручья прямо под знаком, предупреждающим: «Не пересекать, штраф 500 долларов – по закону штата округа Лос-Анджелес и /или тюремное заключение для нарушителей».
Карлос проигнорировал этот знак. Мы нашли несколько зеленых растений дягиля, но ни одного, которая высохла естественным путем. «Это плохо», сказал Карлос, «Он должен быть сухим, прежде чем его надо собирать! Я сразу почувствовал запах зеленого дягиля». Пахло очень знакомо, и я откусил его. «Карлос, — сказал я, — Это ведь дикий сельдерей». Карлос сказал: «Конечно, дикий сельдерей, разве он не хорош? Дягиль потрясающее растение».
Я взял его к известному ботанику в UCLA для анализа. Он сказал мне, что в нем ничего нет. Ничего! Совершенно безобидная вещь. Вы могли бы съесть 10 фунтов такого растения, и ничего бы не случилось, но оно очень важно для мага. Карлос настаивает на том, что его дым приведет к большой ясности. Маг часто использует его для того, чтобы ароматизировать помещение, так же как люди здесь используют благовония или освежители, чтобы освежить воздух в своих домах. Иногда из него делают чай. Карлос говорит, что чай из дягиля мягкий и вкусный.
Мы с Рут оставили Карлоса и остальных в водном каньоне и направились домой к Лагуна Бич через международный аэропорт Лос-Анджелеса, где нам надо был встретить прилетающих друзей. Проезжая через Венис, Калифорния Рут внезапно стало очень плохо. Я не туда свернул и в итоге оказался в ужасной пробке на Venice Boarwalk. У нас с Рут была ужасная ссора. Самолет нашего друга опоздал на два часа. Когда мы выходили из аэропорта разразился страшный ливень, и во время езды по автостраде сгорел мой привод стеклоочистителя. Я не мог поверить в невероятную неудачу, которую мы все время испытывали. Вынужденные покинуть автостраду, мы съехали на трассу US 1 в полночь и в самый ливень. Я высунул левую руку из окна и, используя ее, как стеклоочиститель, смог вытирать маленькое пятно достаточно чистым, чтобы хоть как-то видеть дорогу. Нам потребовались многие часы, чтобы добраться домой.
По дороге Рут побледнела и сказала: «О, Боже!» Я думал, что она снова ужасно себя чувствует, но это было совсем не так. Порывшись в кармане своей куртки для сигарет, она нашла веточку с места силы. «Как ты могла это сделать? — закричал я, — Карлос сказал тебе не брать оттуда ничего. Посмотри, что случилось». «Но я не брала этого». Она сказала, что, должно быть, оно само прыгнуло в ее карман!
«Мне все равно, как оно туда попало! Выбрось эту чертову штуку из окна! Прямо сейчас!» Я был так расстроен, что чуть не вырулил прямо на грузовик, приближающийся к нам по встречной полосе. Наши друзья, которых мы подобрали в аэропорту раньше, смотрели на нас с заднего сидения, как будто мы сумасшедшие. «Что не так с этой веточкой?» Они хотели знать. «Рут выбросила. Забудьте об этом!» Я сказал, вздохнув с облегчением. «Это была ерунда!» Но я знал, что лгал. Это, конечно, не была ерунда. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и мои стеклоочистители снова начали работать. Мы легко доехали до Лагуна Бич. Когда мы мчались всю ночь, мои мысли были о Карлосе, Доне Хуане и о способах познания Яки. Я вспомнил одну последнюю историю, которую Карлос рассказал нам.
Дон Хуан сказал ему, что Карлос вообще не знает сам себя. Чтобы доказать свою точку зрения, дон Хуан сказал Карлосу начать думать о себе в терминах, которые были полностью противоположны тем, в которых он обычно думал о себе. Карлос делал это в течение нескольких дней. Он был поражен, обнаружив, что противоположное описание ему также подходит. Он бросился обратно к Дону Хуану с новостью о том, что он совсем не тот, кем считал себя. Дон Хуан сказал: «Это хорошо, Карлос, но, когда ты действительно придешь к видению, ты поймешь, что ты так же не являешься и своей противоположностью. В конце концов, ты мертвец, как и все остальные». Когда я ехал, я вспомнил странный, но прекрасный день проведенный с Карлосом на холмах над Малибу и о последовавших невероятных событиях.
Опасность дороги сквозь темную ночь во время дождя заставила меня задуматься о своей смерти. Я понял, что путь познания Яки напрямую связан со смертью. Точнее, все дело в том, чтобы мужественно жить с фактом смерти, являющимся абсолютным ужасом для того, кто является живым человеком. Фрагменты стихотворения, которое особенно любил Карлос, продолжали врезаться в мое сознание. Стихотворение Хуана Рамона Хименеса было таким же любимым и у Дона Хуана.
..И я уйду. А птицы будут петь как пели, и будет сад, и дерево в саду, и мой колодец белый.
На склоне дня, прозрачен и спокоен, замрет закат, и вспомнят про меня колокола окрестных колоколен.
С годами будет улица иной; кого любил я, тех уже не станет, и в сад мой за беленою стеной, тоскуя, только тень моя заглянет…
И я уйду; один – без никого, без вечеров, без утренней капели и белого колодца моего… А птицы будут петь и петь, как пели.
И легко и сложно передать именно то, что имел в виду Дон Хуан. Если человек, которому вы пытаетесь объяснить чувствует, что его реальность — это не только одна возможная реальность и что все реальности являются просто описаниями, то это будет легко. Но если человек отрицает и уходит от возможности наличия множества реальностей и, следовательно, множества описаний мира тогда это будет сложно. По правде говоря, идея остановки мира является центральной идеей системы верований мага. Сам Карлос говорит:
«Я привык думать, что психотропные препараты были важной частью. Я больше не верю этому. Они были только поддержкой. Дон Хуан сказал мне, что все то, чему он меня научил, было средствами для остановки мира. Независимо от того, осознаем мы это или нет, каждый из нас носит с собой описание мира. Мы постоянно интерпретируем мир с точки зрения этого описания. Это поток интерпретаций, который должен быть прерван, если мы хотим постичь природу отдельной реальности. Техника остановки мира — это любой набор обстоятельств, настолько чуждых потоку наших интерпретаций в наших головах, что он буквально останавливает мир описаний. И когда мы преуспеваем в том, чтобы остановить мир или, вернее, в нашем повседневном его описании, мы можем наконец ВИДЕТЬ его.
«Чтобы УВИДЕТЬ мир», говорит Карлос, «мы должны сначала прекратить его ДЕЛАНИЕ». Он имеет в виду, конечно, перестать делать наше описание мира. Карлос говорит, что самое важное занятие, которое можно выучить, называется «Неделание»! Например, «не делать» другого человека — это означало отказаться использовать привычное описание его личности по отношению к нему. Тогда, согласно Карлосу, мы «увидим» их. Дон Хуан говорит, что, когда вы перестанете «делать» других людей, вы, наконец, увидите их такими, какие они есть на самом деле.
За завесой этого все выглядят одинаково. Они похожи на светящиеся яйца. Как объяснил дон Хуан Карлосу, все действия Дона Хенаро, который плавал по полу и заставлял исчезнуть его машину, были его способом заставить Карлоса остановить мир и увидеть. Эти действия были настолько чужды нормальному описанию мира Карлосом, что он был вынужден прекратить делать свое описание. Дон Хуан сказал ему, что он считал, что Карлос наконец преуспел в том, чтобы увидеть. Начиная с невероятного плавания дона Хенаро, Карлос мог видеть. Больше не было ничего чему бы он мог научить Карлоса. В зале для семинара повисло странное недоверие. Студенты хотели верить этим и другим невероятным рассказам, которые Карлос рассказывал о своих приключениях с доном Хуаном, но они казались смущались своей веры.
Многие натужно смеялись. Они часто пытались найти рациональные объяснения произошедшего. Несколько психиатров, которые регулярно приходили на семинар, говорили о проекции действии определенных психоактивных препаратов и даже восходящей ретикулярной активирующей системы ствола мозга. Карлос отвечал что-то вроде: «да, это вполне возможно, или «это интересно», и так далее, а затем продолжал разговор об охоте на гремучих змей с Доном Хуаном, разговоре с койотами и других интересных вещах.
Карлос рассказал о том, как он столкнулся с двуязычным койотом. Когда Карлос спросил: «Как твои дела, койотик?», Койот ответил: «Я в порядке, а ты?». Карлос сказал, что койот был двуязычным, потому что также он произнес, Que Bueno смешивая английские глаголы с испанскими союзами. Карлос сказал, что немыслимо, что бы он мог говорить с койотом. Немыслимо!
Но, очевидно, что это возможно. Можно даже поговорить с койотом-чикано, двуязычным койотом. Он смеялся и наблюдал за классом с явным юмором. Карлос продолжил: «Мир — это не что иное, как описания, которые вбивали в наши головы с тех пор, как мы были детьми. Дон Хуан дал мне другое описание мира. Я принял его описание и, изменив свое описание, изменил свое восприятие. Я мог видеть. Маг должен пройти сквозь перцептивные глоссы культуры, чтобы увидеть. Он должен осознавать тот факт, что возможны другие описания.»
Один из учеников на семинаре сказал: «Вот почему дон Хуан продолжал пугать тебя до усрачки, он ломал твой способ собирать мир». «Я — крепкий орешек», признался Карлос. «Дону Хуану пришлось использовать три психотропных растения, чтобы разрушить мои глоссы. Мескалито, Йерба ди Диабло и Хумито». Карлос говорил о пейоте, дурмане и грибах. Карлос сдержанно внимателен с психотропными препаратами. Он сказал: «Употребление психотропного средства может быть лишь в случае очень упрямого человека. Но оно вредно для организма. Мне пришлось провести месяцы в разбитом состоянии после их приема. Особенно грибы. Это было очень вредно для моего тела. Проходили месяцы, когда я все время был болен. Я не мог ничего переварить. У меня была преследующая депрессия от грибов. 1964-1965 ужасные годы».
«Все тело должно быть воспринимающим, если вы хотите быть полностью осознанным. Посмотрите на меня сейчас, я не спал 24 часа, но по мне этого не видно. Мое тело сейчас находится в оптимальном состоянии. Нагрузка очевидно не влияет на меня».
Карлос, похоже, обеспокоен тем, что люди просто обесценят его труды из за ассоциации с опытом употребления наркотиков. Он подчеркивает, дон Хуан, бережно относился к психотропным веществам. Карлос сказал: «Дон Хуан больше не нуждается ни в грибах, ни в психотропных веществах. Но дон Хуан все еще должен их собирать. Это ритуал, который должен делать дон Хуан. Он должен выходить каждый день и собирать грибы. В его системе ценностей важны шаги, а не результаты. Хотя дон Хуан больше не будет их использовать, он все равно будет готовить их с особой тщательностью».
Как отмечает Карлос, и Дон Хенаро, и Дон Хуан являются опытными ботаниками. Оба они собирают много лекарственных растений, помимо психотропных, для продажи на рынках Мексики. Дон Хуан собирает редкие растения.
Карлос рассказал, как он пришел в ужас, обнаружив остатки колонии, предположительно созданной Тимоти Лири в 1960 году. Когда мексиканские власти выгнали группу Лири из Мексики, некоторые из этих людей остались, прячась в холмах, пока все не утрясется. Карлос говорил о том, как зашел в дом, где все еще жили эти люди, он сказал: «Я вошел вооружившись моей лучшей улыбкой и сказал: привет, друзья — Я Карлос Кастанеда из Лос-Анджелеса!». Все они были в отключке. Их было 25 человек в большой комнате. Все они были под кайфом. Одна маленькая девочка, которая слабо улыбнулась мне, почти воодушевила меня. Но она тоже не стала говорить со мной. Она подняла свою ногу, чтобы почесать ее, которая вся была покрыта волосами. Я был шокирован увиденным там. Действительно шокирован. Я встал и ушел, пришел дон Хуан, и мы пошли в горы, я рассказал ему об этих американцах, дон Хуан сказал мне, что он их тоже видел, он находил их действия просто абсурдными, он сказал мне, что видел их в полях, когда они прямиком там ели грибы. Дон Хуан был потрясен — есть такие грибы без тщательной подготовки очень токсично. Он не мог понять, как они могли быть такими глупыми. Он увидел голого американца, который стоял в поле и ел грибы прямо на месте. Дон Хуан был в ужасе. Грибы нужно собирать с особой тщательностью. Они должны храниться в тыквенной горлянке в течение года и правильно смешиваться с другими ингредиентами. Ритуал даже включает в себя то, как вы должны обращаться с ними. Вы должны взять грибы в левую руку и перенести их в правую, чтобы поместить их в тыквенную горлянку для хранения. И у вас должна быть огромная концентрация, чтобы найти правильный гриб. Лучше практиковать упражнения Яки, чем использовать психотропные средства».
Карлос рассказал об охоте за едой силы с доном Хуаном. Они отправились на поиски кроликов и гремучих змей. Дон Хуан сказал Карлосу, что они должны подождать, пока к ним подойдет кролик, в самый пик сумерек Карлос сказал: «Вы должны подождать этого момента, когда последние отблески света исчезнут. Если кролик появляется, вы должны убить его. То же самое с гремучей змеей. Если она появляется в момент наступления сумерек, вы должны ее убить. Эта пища, которая появляется в такой момент, является мясом силы. Это нечто потрясающее. Я хожу на рынок в Лос-Анджелесе и покупаю стейк. Он просто ужасен. Вы не знаете, как животное было забито. Но мясо силы — это подарок. Это совершается без яркого насилия. Дон Хуан убивает оленя, когда тот придет к нему в таких чрезвычайных обстоятельствах. Даже пуму. Это мясо силы действительно удивительно. Я ел всевозможные виды мяса силы в время моих путешествий по горам с Доном Хуаном.
Однажды мы даже съели горного льва. Все мясо силы выглядит одинаково. Все, что вам нужно для поддержания себя в форме в течение года, это немного мяса силы, немного пиноли, (жаренная измельченная кукуруза), немного сушеного перца чили и немного воды. Вам больше ничего не нужно. Я бы потерял всего пять фунтов, питаясь только мясом и пиноли».
Однажды Карлос объяснил мне, что он имел в виду во время нашего самого первого разговора, когда сказал, что он чувствовал себя опустошенным и исчерпавшим самого себя Карлос говорил о себе и своей жизни. Он сказал: «У меня сейчас нет незавершенных дел. Я могу отправиться прямо отсюда в вечность. Меня ничего не ждет. Нет незаконченного дела. Ничего меня не сдерживает. На данный момент в Лос-Анджелесе нет ничего, что я еще не закончил. Я называю это — держать все под контролем! Тогда нет болтающихся концов. Мой отец так не думал. Он думал, что вы можете хранить так много всего, а затем использовать это, тратя впустую. И с тех пор все лишь катилось по наклонной. Я думаю, что правда находится на другом конце. На стороне Дона Хуана. Лучше ничего не иметь. Не иметь свободных концов. Лучше их отрезать»
Карлос рассказывал о своей матери и отце и об их страхе жить. Он описал своего отца как скучающего профессора-интеллектуала. Его мать постоянно жаловалась, что ничего не имеет. Она говорила Карлосу: «Никто мне ничего не дал. У меня нет кольца с бриллиантом». Карлос рассказал, что она начала рыдать, и что он плакал с этой женщиной, потому что у нее не было кольца с бриллиантом. Когда Карлос рассказал дону Хуану о своей матери, дон Хуан сказал: «Если никто никогда не давал ей что-либо, то ей принадлежал весь мир. Если человек может освободиться от страха жить, этого было бы действительно достаточно». Как сказал дон Хуан Карлосу, только живя как воин кто-либо может пережить путь знания. Потому что искусство воина состоит в том, чтобы уравновесить страх быть человеком с чудом быть человеком. Повторяющиеся проблемы Карлоса с матерью не проявляются в его повседневных отношениях с женщинами. Он очарователен, грациозен и внимателен к женщинам окружающим его. Тем не менее он шутит о том, что никогда не слышал об учениках-женщинах. Карлос, произнося фразу забавно задом наперед, сказал: «Может быть, потому что маги — это шовинистические свиньи мужского пола». Видимо, Дон Хуан также любит дурачиться с дамами. Карлос рассказал, как однажды автомобиль жук Фольксваген остановился перед домом дона Хуана. «Быстрее Карлос!», — приказал дон Хуан, — «Прячься под соломенной циновкой». Карлос сделал то, что ему было сказано, не зная, чего ожидать. Он выглянул из-под коврика и обнаружил, что посетителем Дона Хуана была прекрасная молодая женщина социальный работник. Она начала разговор с доном Хуаном, как будто они были старыми друзьями. Карлос, учитывая возраст дона Хуана, подумал, что забавно, что ему удалось привлечь прекрасную молодую леди, и он посмеивался лежа под ковриком. Дон Хуан с шумом рассмеялся и сказал: «Не бойся, под этой циновкой прячется всего лишь Карлос». Очевидно, что маги весело проводят время вместе.
Женщины, тем не менее, попадают в жизнь мага особым способом. Карлос рассказал нам захватывающую историю о четырех ветрах.
Маг должен постоянно быть начеку для встречи с женщинами, которых сила приносит ему как под воздействием ветра. Он не может преднамеренно сам искать их. Подобно кроликам и гремучим змеям, на которых охотится колдун, они сами должны прийти к нему. Маг нуждается в них для своего последнего усилия в борьбе с союзником. В самом деле, для мага почти самоубийственно изначально противостоять союзнику без помощи женщины, окружающей мага.
Всего их четверо — это ветры мага. К северу от него женщина, которая является его щитом, его защитником. Сзади него в направлении юга это теплый, ветер шутник. Джокер олицетворяет тепло и легкость весны. Ее присутствие смягчает разрушительный северный ветер. На западе интроспекция представлена ловцом духов. И завершение всего этого массива — это оружие на востоке. Оружие является главным авторитетом, освещающим ветром. Именно в таком расположении, все они пятеро, маг и его четыре ветра следуют по равнине, расположенной где-то в Соноре, в Мексике, чтобы противостоять союзнику.
Карлос преднамеренно не рассказывает о местоположении этой равнины, но он заверил меня, что она существует и что это реальное место там, где маг должен пойти встретиться и бороться с союзником. Когда женщина и маг сталкиваются с союзником лицом к лицу, сначала женщина берет на себя основной удар атаки союзника. Двигаясь сначала против джокера в задней части этого формирования, союзник распластывает ее на земле. Другая женщина и маг должны развернуться, как в каком-то мрачном балете, и застыть в направлении борющегося джокера и союзника. Они не могут прийти ей на помощь. Один за другим союзник нападает на женщин, наконец, с огромной силой двигаясь против щита впереди мага. Затем он нападает на самого мага с мощной демонстрацией своей силы. Маг и союзник борются друг с другом. Если маг преуспевает в борьбе с союзником и прижимает его к земле, он приобретает силу союзника, но если он терпит неудачу, то союзник его закручивает.
Карлос рассказывает о том, как дона Хенаро раскручивал его союзник. Дон Хенаро схватился с союзником, но с того момента, как он схватил его, он начал вращаться с большой силой. Союзник буквально кружил дона Хенаро, словно волчок, вращая его с огромной скоростью, и, наконец, швырнул на землю вдали от его дома в чужом месте. Именно тогда дон Хенаро был вынужден отправиться домой в Икстлан. На пути он встретил людей, которые казались людьми, но оказались призраками. Но дон Хенаро так и не смог добраться до Икстлана. Его мир был закручен союзником. Дон Хенаро никогда не сможет вернуться домой. На самом деле он потерял свою человечность. По правде говоря, призраки, с которыми Дон Хенаро встречался и продолжает встречаться в своем непрестанном путешествии назад в Икстлан, вовсе не призраки, а настоящие люди. Это дон Хенаро не является больше человеком. Как и дон Хуан.
Метафора мага о том, как союзник закручивает и вращает мага, отражает смысл трансформации обычного человека, который не видит, в мага, который наконец способен видеть. Но человек становится магом платя за эту необычайную цену. Потерять свою человечность означает оставить позади все то, что кому-то дорого. Как сказал дон Хуан Карлосу: «Теперь ты готов бороться с союзником. Ты выживешь, и первое, что ты захочешь сделать, это вернуться в Лос-Анджелес. Но ты никогда не доберешься туда. Все это будет навсегда потеряно для тебя. Все, кого ты любил все то, что ненавидел, чего желал, что было дорого, останется позади тебя». Карлос, говоря о своей собственной готовности идти на равнину к союзнику, сожалеет о том, что у него нет ветров. «Мне придется самому сделать решающий шаг. Я сделаю это, когда мое тело почувствует, что готово». По классу распространились слухи, что помощник Карлоса нашел для него девушку, которая хотела пойти с Карлосом на эту равнину, чтобы бороться с союзником. Я не поверил этому на данный момент, потому что, по словам Карлоса, все это очень опасно. «Союзник не шутит, когда нападает на женщину — ветер. Это может быть смертельно». Я сомневаюсь, что женщина рискнула бы настолько. Карлос решил, что однажды он привлек ветер, но дон Хуан сказал ему, что это не ветер. «Ее нужно постоянно подталкивать. Либо она нуждается в гигантских усилиях, чтобы измениться, либо тебе придется покинуть ее». У Дона Хуана было три ветра, когда он пытался пересечь равнину. У него так и не вышло это сделать. У Карлоса нет ветра, но он чувствует, что ему все равно нужно попробовать, даже если его закрутит союзник и, как следствие, он потеряет свою человечность. Карлос отождествляет себя с другим молодым магом по имени Паблито. Паблито — очаровательный, изысканный, забавный, утонченный, но, тем не менее, не угрожающий другим. «Он моей комплекции, моего возраста. Я внимательно слежу за его действиями. Что бы ни делал Паблито это превращается в изысканное представление. Возможно, именно поэтому Паблито уже привлек три ветра». Карлос настаивает, однако, что эта концепция ветра не имеет сексуального подтекста. Это предрасположение силы. Но даже Паблито со всем своим обаянием, кажется, не может найти четвертый ветер. Как и дон Хуан, он, кажется, застрял с тремя. Карлос говорит: «я не думаю, что Паблито получит четвертый. Ему придется оставить всех позади и пересечь равнину самому. Паблито почти готов. Я буду свидетелем его попытки пересечь долину». Карлос, похоже, не согласен пересекать равнину. Он говорит: «Я вовлечен во множество вещей. Может быть, поэтому я так долго откладывал это». В другой раз он сказал, что он привержен своим чувствам. «Это то, что делает меня человеком, мои чувства, мне нравится показывать свои чувства, быть счастливым, грустным, любить. Дон Хуан и Дон Хенаро, видите ли, не имеют настоящих чувств. Дон Хуан не испытывает ко мне никакого сострадания. Он уделяет мне свое внимание, вот и все. Он может только воспроизводить их, как будто он имеет настоящие человеческие чувства. Он и Дон Хенаро были раскручены [союзником]. Они потеряли свою человечность».
Карлос, похоже, не уверен, что готов заплатить окончательную цену за видение. Дон Хенаро, однако, настаивает на том, что можно преодолеть равнину и, следовательно, обрести силы союзника, но при этом сохранить свою человечность. Он говорит, что знал одного воина, который прошел через равнину. Карлос говорит: «Дон Хенаро не шутит, немыслимо, чтобы он лгал мне. Я отправлюсь в Мексику. Я буду сидеть под этим деревом и ждать, пока этот человек придет ко мне. Я буду сидеть там месяцами, если это необходимо. Этот человек придет ко мне и раскроет мне суть этого мифа». Мне стало очень любопытно, что это за воин, который сумел пройти через равнину. Был ли его успех причиной того, что маги продолжают пытаться рисковать своей человечностью в поисках знаний? Карлос сказал мне, что он так не думал. Он сказал очень просто: «У человека просто нет другого способа, чтобы жить». Эта фраза Дона Хуана и Карлоса запомнилась мне. Я слышу, как Карлос говорит мне это определенные моменты.
Однажды, делая покупки в торговом центре Sears Roebuck, я увидел человека моего возраста, и двух маленьких детей, практически висящих на нем. Его жена жадно рылась в корзине с товарами со скидкой: «Посмотри на это, и вот это, и это», мужчина произнес: «Эти чертовы дети сводят меня с ума, и ты ни в чем мне с ними не помогаешь». Фраза Карлоса об образе жизни воина промелькнула в моей голове. У человека просто нет другого способа, чтобы жить. Я пошел домой, думая: каждый из нас по-своему в этой культуре заканчивает в торговом центре Sears Roebuck. Мое недовольство своей собственной культурой всегда было крайне глубоким, когда я углубился в мировоззрение магии Яки, мое чувство дистанцирования от собственной культуры стало еще более глубоким. Я идентифицировал себя с Карлосом, я почувствовал страдание, которое он должен испытать как человек, застрявший между двумя культурами. Карлос сказал: «моя жизнь странная, более странная, чем кажется, я прилагаю усилия, чтобы выглядеть и вести себя последовательным образом». Но таков путь воина. И это то, как он функционирует. Он должен быть способен показать свою когерентную (то есть, соблюдающую соглашения – прим. ред) сторону и я не нахожу Карлоса странным.
Эта статья о Карлосе Кастанеде публикуется впервые на русском. И впервые она публикуется в сети интернет. Ее нет ни на одном сайте, ни на одном языке, она присутствует только в сохранившихся печатных номерах американского журнала Пентхауз за 1973 год. Ирвинг Уоллес, автор этой статьи – культовый американский писатель, друживший с творческой элитой Голливуда. Писателем он был известным, впрочем, не столько литературными достоинствами книг, сколько своей политической позицией. Его «прогрессивные» романы вызывали ярость радикальных консерваторов, были даже известны случаи, когда они публично сжигались на разного рода акциях. Среди его почитателей и друзей были такие люди как Джон Леннон, Генри Миллер, Рэй Брэдбери, Ирвинг Стоун, Алекс Хейли и Сидни Шелдон. С Карлосом Кастанедой Ирвинг Уоллес познакомился через своего друга – литературного агента Карлоса, Неда Брауна. Статья большая по объему, поэтому мы будем публиковать ее частями. В первой части статья помимо сцены знакомства пересказывает содержание книг Карлоса. Некоторые уникальные вещи о практиках и взглядах Карлоса в начале семидесятых годов статья рассказывает ближе к концу. Среди прочих интересных моментов – элементы магических пассов, которые Карлос демонстрирует уже тогда.
***
Летом 1960 года Карлос Кастанеда сидел с подругой в терминале автобусной станции Грейхаунд в жарком пыльном пограничном городке Аризоны. Неизвестный и никем непризнанный 25-летний аспирант и антрополог Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, Карлос отправился на юго-запад, чтобы собрать информацию о лекарственных растениях, используемых местными индейцами. В ожидании в автобусном терминале он встретился с самым замечательным человеком которого он когда-либо встречал,с событием, которое впоследствии принесло ему славу и деньги, и разрушило все его убеждения о природе реальности. Этот человек был темным, морщинистым, старым индейцем Яки с репутацией эксперта в области медицинских растений. Карлос завел разговор о пейоте. Этот разговор в итоге затянулся на 12 лет и завершился многочисленными книгами, которые захватили воображение людей во всем мире.
Первой из этих книг была книга «Учение дона Хуана: путь знания индейцев Яки». Она встретила мгновенный успех и признание критиков. Вторая книга, «Отдельная реальность», нашла восторженные отклики большой аудитории, стремящейся узнать больше об идеях Карлоса Кастанеды. Как выяснилось, Карлос наткнулся на одного из немногих оставшихся практикующих, почти забытое искусство магии Яки. Человеком этим был Дон Хуан Матус, знахарь, лекарь, маг, воин, брухо. Не то чтобы Карлос понял это сразу, так как прошел почти год, прежде чем дон Хуан начал доверять ему и стал объяснять природу пути знания Яки. На самом деле Карлос был втянут в свое ученичество доном Хуаном. Как он объяснил, никто не может стать магом, просто по своему желанию. Маг должен обмануть ничего не подозревающего ученика и втянуть его в этот процесс. В случае с Карлосом дон Хуан напугал его, сказав, что женщина-колдунья по имени Ла Каталина охотилась за ним угрожая его жизни. Он обратился за помощью к Карлосу и таким образом хитро втянул молодого антрополога в мир странных, необъяснимых и умопомрачительных явлений, насыщенных невероятными психоделическими переживаниями, сверхъестественными силами, злыми духами и таинственными ритуалами. Ничто в происхождении Карлоса не указывает на то, что ему было суждено пережить такие приключения. Родился в Сан-Паулу, Бразилия, в рождественский день 1935 года, он воспитывался в традициях, присущих семье южноамериканских интеллектуалов. Его отец был профессором университета. Получив образование в Буэнос-Айресе, молодой Карлос приехал в Соединенные Штаты в поисках дальнейшего образования в Калифорнийском университете (UCLA). Получив гражданство США в 1959 году, в настоящее время он находится на завершающей стадии своей ученой степени доктора антропологии Калифорнийского университета. Хотя он провел большую часть своей жизни в академических кругах, Карлос с недоверием относится к стандартным ученым. Он сказал мне: «Мой отец, как и большинство академических интеллектуалов, никогда ничего не подтверждает фактами». Кажется, что истина для Карлоса — это что-то, что происходит из непосредственного опыта, что-то, что каждый может подтвердить повседневными событиями своей обычной жизни. Кажется, он не доверяет абстракциям, типичным для ученых. Чтобы Карлос мог принять что-то как истину, он должен увидеть, как это работает в его собственной жизни и в жизни других.
Возможно, именно поэтому его произведения были так хорошо приняты другими. То что Карлос описал было именно его собственным опытом ученичества у дона Хуана. Люди могут примерить на себя его простые рассказы о путешествиях и приключениях в мире магии Яки. Другой причиной успеха работы Карлоса является широко распространенный интерес к психоделическому опыту и, что более важно, тот факт, что люди в технологически развитых обществах отчаянно хотят верить, что им доступны альтернативные реальности. Еще одно доказательство явного вовлечения Карлоса в путь индейцев Яки. Нарушение основных характеристик беспристрастности и объективности современной академической антропологии. Карлос вступает в непосредственный контакт с доном Хуаном, позволяя этому опыту привести его туда, куда он приведет.
Вкратце, Карлос не только изучает путь Яки, он верит в него всем сердцем. В то время как академический антрополог может посчитать его приключения с доном Хуаном невозможным, у Карлоса нет сомнений. Он доверяет своему опыту. Он его прожил.
Карлос верит Дону Хуану, когда тот говорит, что он ворона и что со временем Карлос тоже станет вороной. Карлос верит, что маги могут принимать формы многих существ, птиц, собак, койотов и так далее. Он считает, что теперь он может вести беседы с животными, в то что маги могут совершать удивительные действия, такие как восхождение по вертикальным водопадам, обматывая свои похожие на щупальца волокна, выступающие из их брюшной полости, вокруг камней и других точек опоры, и что маги могут по желанию менять мир, вокруг себя самым чудесным образом. Он считает, что вокруг нас всегда присутствуют всевозможные духи. Он видел союзников.
В системе магии Яки, союзники — это духи, силы, отличные от человеческих существ, которыми маг стремится овладеть и использовать их в своей собственной жизни. Карлос говорит: «Союзников действительно нечего бояться, это силы, просто силы. Ни плохие, ни хорошие» но в тоже время он, кажется, противоречит сам себе говоря: «Остерегайтесь, когда вы находитесь одни в темноте, это не безопасно. Вы должны быть очень уверены в том, что вы делаете. Особенно на краю крутых обрывов, где перед вами неожиданно может появиться союзник. Когда вы слышите о случаях таких падений — это не несчастные случаи». Карлос полон советов о том, как взаимодействовать с союзниками: «Никогда нельзя смотреть прямо на союзника, иначе все будет кончено для вас. Капут! Лучше всего сканировать союзника быстрыми движениями глаз, никогда не позволяя своему взгляду остановиться непосредственно на нем». Карлос рассказал мне о своей встрече с союзником на стоянке в кампусе Калифорнийского университета. Он принял форму, похожую на сияющий кристалл. Это было прямо на асфальте возле переднего колеса его машины. Карлос сказал, что он отказался поверить его присутствие. Он просто сел в свою машину и быстро уехал. В другой раз он столкнулся с союзником в форме студента когда направлялся в столовую, чтобы быстро перекусить перед занятием. «До тех пор, пока вы не будете готовы иметь дело с союзником, предупреждает Карлос, просто игнорируйте его!»
Когда Карлос говорит о союзниках, он иногда озорно над ними шутит и, кажется, высмеивает все что с этим связано, но чувствуется, что шутка — это больше показательная бравада. Временами, страх Карлоса безошибочен. Не нужно большого воображения, чтобы ощутить ужас, который скрывается в реальности, населенной духами, которые могут принимать любую форму и выскакивать у вас на краю пропасти и других опасных мест. Как страшно быть совершенно неуверенным в людях, которые случайно попадают в чью-то жизнь. Если вы верите в союзников, как это делает Карлос, какие жуткие мысли должны вспыхнуть в вашем уме, когда незнакомец подходит к вашей двери или останавливает вас на улице, чтобы спросить дорогу.
Есть моменты, когда беспокойство Карлоса очевидно. Я наблюдал за его глазами, когда его окружали большие группы поклонников, следовавших за ним по кампусу. Кажется, он постоянно просматривает людей, окружающих его, он алертен и насторожен. Он редко казался мне расслабленным и непринужденным в компании других. Я понимаю опасения Карлоса, поскольку мне тоже было позволено мельком взглянуть на мир союзников. На самом деле именно встреча с ним, заставил меня разыскать Карлоса. Несмотря на то, что я был полностью очарован его трудами, я обнаружил, что он наполнен навязчивой красотой и богатым восприятием, с которым обычно не сталкиваются в трудах академических антропологов. Это был опыт взаимодействия с тем, что я посчитал союзником, что в итоге и привело меня к Карлосу.
Поскольку Карлос преподавал в университете, где преподаю я, найти его было достаточно легко. Я нарисовал эскиз союзника, которого я видел, и пошел в его студенческий класс в Калифорнийском университете в Ирвин, Калифорния. Моя первая встреча с Карлосом была прошлой весной. И это оказалось очень странной встречей. Я пошел в место, где Карлос должен был читать лекцию, но когда я туда приехал, его нигде не было видно. Огромный зал был переполнен студентами, но Карлоса там не было. Женщина-антрополог читала лекции вместо Карлоса. Я спросил, видел ли его кто-нибудь из окружающих меня студентов в тот день. Никто не имел понятия. Я осмотрел лекционный зал, но в реальности я не знал, как он выглядит. Единственное описание, которое у меня было, — это описание друга, который сказал: «Карлос выглядит как кубинский официант. Ты его ни с кем не спутаешь».
К сожалению, в этот день все там выглядели как кубинские официанты, кроме женщин. Я сдался и покинул лекционный зал, направляясь через кампус к моей машине. По дороге я подумал: хорошо, наверное, это доказательство, что тебе не быть вместе с Карлосом Кастанедой. Этому не суждено было случиться. Это было четкое знамение. Садись в свою машину и сваливай. Когда я потянулся к двери своей машины, мне в голову пришло изображение, казалось бы, из ниоткуда. Я увидел пухленького темноволосого человечка, одетого в коричневый костюм консервативного покроя, откинувшегося на стуле на площадке кофейни, расположенной у кампуса. Он разговаривал со студентом. Я вернулся пройдя через весь кампус и через кафе вышел на площадку. Я увидел там сцену, которую я только что описал в картине вспыхнувшей в моей голове и она соответствовала ей до малейшей детали.
Я сел справа от человека и студента и краем глаза наблюдал за ними. Я осознал, что мужчина также краем глаза наблюдал и за мной. Студент ушел через несколько минут. Человек в кресле повернулся прямо ко мне и улыбнулся. Я подошел к нему и сказал: «Вы Карлос Кастанеда, верно?» Он сказал: «да, садитесь, садитесь». Я сказал: «Я знал, что вы будете здесь». «Это хорошо», сказал Карлос, он был рад узнать, что я был членом факультета социальных наук. Однако он кажется немного двусмысленно, произнес: «Психолог? хах» Я попытался быстро затереть подобную идентификацию, так как не знал реакцию Карлоса, когда дело касалось психологов. Но он, казалось, быстро расположился ко мне. Он сказал: «Ты заинтересован в том, чтобы видеть»? Я сказал: «да, Карлос, я заинтересован в этом»! Я имею в виду, я думаю, что я уже начал» и я показал Карлосу эскиз союзника, которого я нарисовал
Карлос ахнул и очень серьезно сказал: «О боже, это одна из тех странных вещей!».
«Каких странных вещей?» — спросил я. Карлос медленно произнес: «Это союзник, это ощущается».
Я сказал ему, где и как я увидел его. Карлос понимающе выслушал. Он сказал: «Я могу научить вас, что делать, когда это произойдет в следующий раз».
Я сказал: «Я его просто проигнорировал».
«Хорошо, — сказал Карлос. — вы поступили правильно, не смотрите на это, игнорируйте это. Вы должны прийти ко мне на встречу. Мы хорошо с вами пообедаем, может, немного мексиканской еды и у нас будет хороший ланч».
Я сказал: «Карлос, Я на самом деле то ничего и не ищу, у меня уже пять лет есть духовный наставник».
«Пять лет…, — сказал Карлос и внимательно изучил меня, — Сила знает способ как обрести силу». Я рассмеялся и Карлос тоже.
«Я чувствую, я исчерпал себя в данный момент. Пустота, больше ничего нет, мне больше нечем заняться, ты понимаешь, о чем я?»
Я сказал «да», несмотря на то, что я не был уверен. «Я тоже чувствую что исчерпал себя», — сказал я, гадая сам, что же на самом деле имел в виду.
«В любом случае Джон, мы закатим знатный ланч. Я нанесу тебе визит».
Я дал ему свой адрес и телефон. Мы договорились встретиться за обедом. Я пошел домой, моя жена Рут спросила: «Ты встретил Карлоса?».
Рут была зачислена на серию семинаров для выпускников, которые вел Карлос и была хорошо осведомлена о магии Яки. Я сказал: «Да, как бы то ни было, он хочет, чтобы я был магом! Она рассмеялась: «Иди ты…… идиот!!! Ты и твои глупые фантазии, Честно говоря, Джон, иногда я думаю, что ты действительно и полностью слетел с катушек».
Она остановилась и внимательно посмотрела на меня: «Джон» — сказала она медленно и осознанно, — «Ты действительно серьезно?»
«Ну, может быть и так» — сказал я. — «Может быть, это действительно то, что я должен сделать, отправиться в Мексику с Карлосом и быть учеником мага».
«Господи», сказал Рут. Она задумалась на несколько минут, а затем произнесла: «А что ты хочешь что бы делала я, пока ты будешь бегать с Карлосом по Мексике, будучи магом?»
«Ну это не будет слишком долго! Может быть месяц или два! Я просто отправлюсь туда с Карлосом и немного погружусь в это чтобы узнать, что это такое. Может быть, я даже смогу встретиться с доном Хуаном».
Она сказала: «Он не отведет тебя к дону Хуану, Карлос сказал, что ему никому не разрешается говорить, где живет дон Хуан. Это абсолютный закон магии Яки».
«Ну, может быть, я смогу встретиться с ним, когда он приедет в Лос-Анджелес что бы навестить Карлоса».
«Дон Хуан не будет приближаться к Лос-Анджелесу», сказала Рут. «Карлос собирался отвезти его в Лос-Анджелес однажды. Они ехали в машине примерно в 50 милях от города, когда дон Хуан вдруг сказал: «Останови машину! Разворачивай, я не поеду туда, слишком много злых духов….» его испугали вибрации Лос-Анджелеса».
«Ты меня разыгрываешь» сказал я.
«Спроси Карлоса», сказала она. «Это то, что он сказал нам сегодня в классе. Карлос развернул машину, и они поехали обратно в Мексику».
В любом случае, по той или иной причине, я внезапно был очарован магией Яки, Дона Хуана и Карлоса. На следующий день, я отправился в кампус, на встречу с Карлосом. Поскольку он имел репутацию того, кто одевался консервативно и даже где то не модно, я оделся в пиджак и галстук, так как я обычно одеваюсь для визита в транспортный суд. Я ждал около своего офиса и около офиса Карлоса с 11 утра до часа дня. Карлос так и не явился на обед. Я позвонил его ассистенту Розмари Ли:
«Сегодня утром Карлос уехал в Мексику» сказала Розмари. «Он должен немедленно увидеть дона Хуана. Я не знаю, с чем связан этот визит. Существует несколько вопросов, на которые он должен получить ответы немедленно. В любом случае, не беспокойтесь о том, что он пропустил обед с вами. Он делает это постоянно. Он никогда не появляется, когда говорит, что собирается это сделать».
Я отправился на ланч с Роном Сукеником, моим другом романистом, которого я встретил в ожидании за дверью Карлоса. Рон сказал: «Как получилось, что у тебя назначен ланч с Карлосом? Ведь это у меня с ним ланч?!»
«Забудь об этом Рон» — сказал я! — «Никто не получит встречу с Карлосом. Он свалил в Мексику. Он должен был что-то спросить у дона Хуана».
На обратном пути после ланча я столкнулся с Карлосом в лифте и чуть не выпрыгнул из своей обуви. «Карлос!!» закричал Я! «Я думал, вы Мексике», «Я и есть в Мексике» сказал Карлос, или, может быть, он сказал, что «Я был в Мексике» Или может быть он произнес: «Я собирался, но я не поехал». Мысль мелькнула в моей голове, может быть, он и в Мексике и в лифте! Я был так удивлен, что не знал, что сказать, поэтому я сказал: «Ну и дела, Карлос! Мне жаль, что я так и не пообедал с вами!»
Карлос сказал: «я ждал в своем офисе с открытой дверью с 11 до часу дня». Я смотрел на Карлоса с полным недоверием. Я был в его офисе пять раз, проверяя, готов ли он пойти со мной пообедать. Дверь была закрыта, и я уверен, что мой шум там вызвал бы даже спящего союзника. Карлос продолжил: «Мы должны поговорить, Джон! Нам есть о чем поговорить!» «Хорошо, Карлос», — сказал я! — «Но мне действительно нужно поговорить с вами, и в ближайшее время. Некоторые странные вещи начинают происходить. Если вы не будете против, я просто начну посещать ваш семинар для выпускников».
«Ну, конечно, Джон», — сказал Карлос, — «Непременно приходи на семинар. У нас будет много времени, чтобы поговорить».
Я посетил семинар выпускников, который вел Карлос весь остаток года и слушал, то, что рассказывал Карлос. И Карлосу было что рассказать.
«Мое обучение закончилось», — начал Карлос. — «Дон Хуан больше ничему не может научить меня. У меня есть все единицы описания, которые нужны магу для самостоятельного пути. Видите ли, дон Хуан был заинтересован в том, чтобы дать мне другое описание мира, другой способ видения, другую реальность. Но сейчас я должен сделать это сам».
Я знал, что Карлос нанес свой последний визит Дону Хуану в мае 1971 года. Кажется, он считает этот визит последним для своего ученичества. В то время с ним произошли поистине удивительные вещи. Он приехал к дону Хуану, и обнаружил его в компании своего друга дона Хенаро, другого мага Яки! Дон Хенаро немедленно столкнул Карлоса с невероятным действом.
Смеясь так сильно, чуть ли не до конвульсий, Дон Хенаро лежал на полу на животе и вдруг начал совершать плавательные движения руками. Карлос был поражен, увидев, что дон Хенаро начинает двигаться и скользить по комнате на животе, как будто бы на самом деле он двигался на большой доске для скейтборда. Дон Хенаро громко смеялся, быстро и плавно двигаясь по полу вокруг Дона Хуана и Карлоса. Столкнувшись с выходками дона Хенаро в прошлом, Карлос всегда пытался объяснить их. На этот раз он сдержал свои рациональные импульсы и просто ошеломленно уставился на дона Хенаро, плавно скользящего по полу. Карлос считал это важным событием, так как он был убежден, что, если он воздержится от попытки объяснить поступок дона Хенаро, он сможет видеть. Пока Дон Хенаро плавал между ними, дон Хуан рассказал Карлосу о кубическом сантиметре шанса.
У каждого человека, мага или нет, есть кубический сантиметр шанса, который появится перед его глазами, когда он меньше всего ожидается. Обычный человек не знает об этом. Но только не воин, который всегда настороже и ждет. Назовите это, как вам хочется: везение, удача, но независимо от этого, факт остается фактом, он появится когда вы меньше всего его ждете. Карлос подчеркивает эту концепцию ожидания. Маг ждет, когда кролик придет на его охотничью тропу. Он ждет гремучую змею, когда она выскочить из норы. Он ждет женщину, которая ему понадобится для защиты, что бы она пришла к нему. Маг или Брухо, как говорит Карлос, должны быть настороже и готовы извлечь выгоду из кубического сантиметра шанса. Дон Хуан также сказал Карлосу, что дон Хенаро заставил его машину исчезнуть.
Дон Хенаро сказал, что он легко мог сделать это, и даже фактически уже сделал. Все трое вышли из дома, чтобы осмотреть машину Карлоса. Карлос был ошеломлен, обнаружив, что машины нигде не было видно, и дон Хенаро так и не покидал дом дона Хуана. Он обыскал то место, где он оставил ее, в полном недоверии, становясь все более дезориентированным.
Дон Хенаро и Дон Хуан делали клоунаду с особым остервенением. Смеясь от души, дон Хенаро ковырял под камнями, словно ожидал найти машину под одним из них. Он и Дон Хуан объединились, чтобы переместить большой валун с помощью палки, чтобы Карлос поверил, что машина будет именно там. В конце дон Хенаро сделал воздушный змей из своей шляпы и, привязав к нему длинную веревку, побежал вниз по склону, а змей летел за ним. Карлос сказал, что дон Хуан сказал ему наблюдать за воздушным змеем и не отводить от него глаз. Именно в том месте, где змей упал на землю, появилась машина Карлоса. Карлос сказал, что он побежал к машине, чтобы подробно ее осмотреть. Он услышал крик дона Хуана позади него. «Не смотри на машину, черт возьми, останови мир!».
Одно из самых трогательных интервью с Карлосом Кастанедой, которое было взято умирающим журналистом для газеты Sun, Майклом Бреннаном
Когда-то сновидения были для меня необычным делом. Когда мне было тринадцать, у меня были частые сознательные сны и внетелесные переживания. Как правило, непосредственно перед сном, когда мое тело было полностью расслаблено, я без предупреждения переходил в состояние удивительной алертности. Мое физическое тело онемело и тяжело, но я не спал. Каким-то образом я знал, что тогда я смогу покинуть свое тело.
В течение следующих трех лет почти каждую ночь я погружался в сон только для того, чтобы просыпаться и отваживаться попадать в миры снов потрясающей ясности и красоты. Я был полностью в сознании и мне было чрезвычайно любопытно все, что я встречал. Я бесконечно экспериментировал со своими чувствами и со своей способностью управлять этой странной средой. Но я никогда не мог решить, были ли миры, в которые я входил, объективно реальными, или просто проекциями.
В шестнадцать лет я принял участие в новаторском исследовании, возглавляемом Стивеном Лабержем. Используя лабораторное оборудование и серию заранее подготовленных сигналов, Лаберж продемонстрировал, что люди обладают способностью оставаться в сознании в физическом состоянии сна. Он назвал это явление «ярким сновидением» (Lucid Dreams). Тем не менее, даже это научное подтверждение не полностью развеяло мою неуверенность, потому что оно не объясняло, например, того, как я мог иногда одновременно осознавать как свое физическое тело, так и это «другое» тело. В конце концов, я решил, что на мои вопросы пока нет ответа, и ответы все равно не имеют большого значения. Чувство восторга, свободы и радости, с которыми я столкнулся в этих внутренних мирах, было истинной ценностью этого опыта.
Вскоре то же повышенное состояние осознания начало переходить в мою обычную повседневную жизнь, наполняя ее богатством и магией. Жизнь превратилась в сон наяву. По мере роста этой чувствительности она вступала в противоречие со всем, чему меня учили. Священники, обучавшие меня, казалось, верили, что эпоха чудес закончилась две тысячи лет назад. Наука предположила, что все можно свести к базовой механике. А современное общество советовало безопасный и бескровный путь рождения, учебы, работы и смерти, перемежающийся с банальным потреблением.
К тому времени, когда мне было семнадцать, я начал чувствовать, что со мной что-то неправильно. Я попал в плен обычной юношеской неуверенности, но главное, мое восприятие мира не соответствовало миру моих ровесников. Мои страхи пересилили дух красоты, который я стремился выразить. Чтобы компенсировать мою кажущуюся трусость, я предпринял отчаянный шаг, решив сойтись с толпой подонков и начал действовать из мешанины чувств внутри меня.
Сделав это, я предал все, что было для меня свято, и мои мучения были невыносимыми. В течение следующих пятнадцати лет я страдал от длительных приступов зависимости, бездомности и заключения в тюрьмах и жизни в бомжатниках. Мои сновидения покинули меня, превратившись в осознанные кошмары. Я совершал медленное самоубийство, процесс, который достиг своего окончания семь лет назад, когда я разделил иглу с двумя наркоманами в квартире на Нижнем Истсайде, арендуемой в Нью- Йорке.
Вскоре мои знакомые наркоманы из-за той иглы умерли от СПИДа. Теперь, сидя бок о бок со смертью, я обнаружил вокруг пустоту. Странно, но эта пустота принесла уверенность и восхитительное чувство – у меня не было ничего, что бы я бы мог потерять. Моя близкая смерть, кажется, предлагала слабый шанс восполнить то, что я утратил: мой опыт восприятия мира как осознанного сновидения большой красоты и тайны.
Находясь в этом настроении, я получил приглашение посетить семинар в Окленде, проводимый партнерами Карлоса Кастанеды, и написать об этом как журналист. Цель семинара состоит в том, чтобы преподать магическую дисциплину, которую Кастанеда получил от видящего Яки Дона Хуана Матуса. Согласно Кастанеде, видящие древней Мексики испытывали состояния повышенного осознания в сновидении. Они учились вызывать эти состояния осознанно, используя собрание точных движений, названных «магическими пассами».
Окутанная тайной, эта дисциплина прошла через двадцать семь поколений магов, и Дон Хуан Матус был последним. Теперь Кастанеда и его когорта утверждают, что они являются современными представителями искусства древних магов, которое Кастанеда назвал «тенсегрити», архитектурным термином баланса противопоставленных сил.
Другое предположение, распространяемое критиками Кастанеды, то, что он – сам изобретатель этой дисциплины и мифа о Доне Хуане Матусе. Согласно им, миф Кастанеды имеет происхождение не в доиспанском мире толтеков, но летом 1961, когда тридцатисемилетний студент антропологии УКЛА отправился в пустыню Сонора в поиске материала для своей кандидатской работы. Там, под жарким мексиканским солнцем, Кастанеда возможно и сфабриковал свои увлекательные рассказы о магии.
Несмотря на высокую похвалу Кастанеды представительных академиков, научных, и литературных степеней, скептики оставались обеспокоенными хронологическими несогласованностями в его книгах, его отказом дать больше информации о Доне Хуане для общественного исследования и собственной недоступностью автора. В конце концов, Дону Хуану Матусу, кажется, суждено преследовать нас, как призрак, мелькнувший на краю нашего зрения, беспокоящий наши сердца возможностью того, что магия все еще существует.
Шесть лет назад возникло новое доказательство, когда две женщины – Флоринда Доннер-Грау и Тайша Абеляр — написала изящные, подобные сновидению книги, описав их собственное столкновение с доном Хуаном. Доннер-Грау и Абеляр показали себя коллегами Кастанеды. Третья подруга, Кэрол Тиггс, упомянута Кастанедой в самой последней книге, «Искусство сновидения», в которой он описал, как, во время «совместного сновидения» с ним в гостинице в Туле, Тиггс исчезла из этого мира, унесенная на крыльях «намерения». «Буря бесконечности» вернула ее обратно в это измерение десять лет спустя, когда Кастанеда обнаружил ее блуждающую в оцепенении в книжном магазине Феникс в Санта-Монике. Ее невероятное возвращение «разорвало ткань вселенной».
Кастанеда, Доннер-Грау и Абеляр были полностью сбиты с толку последствиями этого события. В конце концов, Тиггс убедила своих попутчиков принять радикально новый подход к своей работе: впервые они открыто представили учение Дона Хуана, предлагая ищущим возможность подробно изучить фантастические практики легендарного видящего.
Они приняли это беспрецедентное решение, говорят они, потому что они — последние из их линии, и скоро «зажгут огонь изнутри и завершат прыжок в невообразимое». Больше того, они открывают их науку из благодарности к их преподавателям и бенефакторам, чтобы их древнее знание могло жить.
Подобно многим читателям, меня сильно толкнули и вдохновили книги Кастанеды — особенно (по очевидным причинам) его рассказы о магических возможностях сновидения. В то же самое время, я поддерживал скептицизм журналистов относительно всего дела. Но теперь существа, созданные мифом о доне Хуане Матусе, вышли из тумана своей недоступности и зашуршали в моем сознании, как развеваемые ветром листья. Я иду, чтобы послушать их речь, приготовив вопросы, сомнение, нетерпение, и тоску по магии, дабы опровергнуть бездушное сновидение современного общества.
Шесть женщин-инструкторов, названных «трэкерами энергии», стоят в парах наверху на трех приподнятых платформах в конфернец-зале Окленда. Они одеты в стиле боевых искусств, в широких брюках и рубашках, коротко подстрижены, и все они источают привлекательную силу и атлетизм. Их возраст от одиннадцати до тридцати шести, они приехали из Европы и Америки. Их манеры одновременно дружелюбны и серьезны. Они здесь, чтобы учить, и около трехсот человек, окружающих их, здесь, чтобы учиться.
В течение следующих двух дней трэкеры энергии демонстрируют сложную серию движений — магических пассов, о которых написал Кастанеда. Движения имеют запоминающиеся названия: Раскалывание Ствола Энергии, Продвижение по Корню Энергии, Стряхивание Грязи Энергии. Я имею годы практики хатха-йоги, и могу утверждать некоторые параллели между двумя дисциплинами. Много движений также имеют жестокое, боевое настроение, напоминающее об айкидо и каратэ. Но имеются некоторые необычные элементы в системе тенсегрити, которые я не могу разместить ни в какой из знакомых контекстов.
Среди участников был огромный конгломерат родов занятий — физики, преподаватели, инженеры, художники, чернорабочие, биологи — и разные нации: испанцы, итальянцы, немцы, русские, американцы, французы. Я говорил с разными людьми, ища доказательство эффективности движений, и то, что я услышал, начало медленно расшатывать мои сомнения.
Один человек, который в молодости практиковал каратэ в течение шести лет, говорит, что он находит движения тенсегрити, необыкновенно мощными. «Чем больше я практикую тенсегрити, — говорит он мне, — тем больше я думаю, что никто не может просто придумать эти движения. Их слишком много, они слишком сложные и систематические, а результаты слишком сильны».
Марио, индеец из Тархумара, выросший в северной Мексике, теперь живущий в Лос Анжелесе, говорит, что он и группа его мексиканских и индейских друзей давно неофициально практикуют упражнения из книг Кастанеды. Теперь, из-за этого более доступного обучения, они увеличили свои усилия. Когда Марио описывает некоторых из его сновиденческих приключений, я был поражен их очевидным подобием осознанным сновидениям в моем детстве.
«Недавно я находился осознанным в сновидении, – рассказывает Марио. – Я был под деревом на вершине холма; но не уверен, где именно. Мой брат Хосе, который живет в Оахаке, был со мной. Он спросил меня, что я узнал на семинаре, который я посетил. Я сообщил ему, и мы обменялись большим количеством информации относительно наших личной жизни. Я полностью сознавал в течение сновидения, но, когда я проснулся я забыл кое-что: Хосе сообщил мне что-то в самом конце сновидения, и я не смог вспомнить это».
«Через неделю он позвонил мне из Мексики. Прежде чем я смог заговорить, он начал описывать мне сон: тот же холм, то же дерево, тот же разговор. Я почувствовал озноб и чувство страха. Затем он спросил, помню ли я то, что он сказал мне в конце нашего сна. Прежде чем он смог сказать что-то еще, у меня в ушах громко зазвенело, и забытая сцена повторилась в мгновение ока. Он поблагодарил меня за то, что я привел его на этот путь».
В течение выходных мы получаем лекции от всех троих учителей Кастанеды. Выступая первой, Флоринда Доннер-Грау смотрит на аудиторию и улыбается, как Чеширский кот. Ее светлые волосы, подстриженные ежиком, и элегантные скулы выглядят по-тевтонски, и она говорит с точной дикцией, как если бы каждое слово было восхитительным кусочком:
«Дон Хуан Матус представился четырьмя людьми его четырем ученикам. Для Карлоса Кастанеды он был жестоким и грозным присутствием ужасного вызова и красоты. Для Тайши Абеляр он был загадочным, но все же очень знакомым. Для меня самой он был резким вторжением в мой мир, одновременно тревожным и успокаивающим. Для Кэрол Тиггс он был нежным, отечески привязанным с огромной силой».
Она продолжает сообщать нам, что в мире магов женщины являются одаренными существами в силу их близости к женской природе вселенной. Используя свои матки, они способны получить доступ к универсальной энергии и выполнять изумительные подвиги трансформации. Но в то же время женщинам приходится бороться с чрезвычайно ошеломляющими последствиями их социализации. Короче говоря, они обучены от рождения быть бимбо («телками», «принцессочками» и тд), и упорными усилиями они могут избежать этой судьбы.
«Дон, Хуан поинтересовался у меня, – рассказывает Доннер-Грау, – очень прозаичным тоном, – не хочу ли я быть глупой пиздой всю мою остальную жизнь? Вы должны понять, что я происхожу из очень приличной испано-немецкой семьи. Никто, особенно мужчина — никогда не использовали это слово в моем присутствии. Я была чудовищно оскорблена».
Судя по восхищению, с которым она вспоминает этот эпизод, я мог заключить, что в некоторый момент она взяла вверх над своим чувством оскорбленности.
Для меня, основной момент ее разговора настал, когда она заговорила о смерти:
«Смерть — ваш верный друг и самый надежный советник. Если вы сомневаетесь в своем жизненном пути, вам нужно только посоветоваться со своей смертью, чтобы найти правильное направление. Смерть никогда не будет лгать вам».
Тайша Абеляр изящна так же, как и энергична. Я не могу передать ее акцент, но вся ее речь, и поведение вызывают воспоминания о шестидесятилетней звезде Голливуда Кэтрин Хэпберн. Я был заинтригован различиями между ее опытами сновидения и моими.
«Я была на крыше здания, – рассказывает Абеляр, – в центре странного города. Внезапно, сверху я услышала ужасный шум и увидела черную форму, спускающуюся с неба. Я немедленно убралась оттуда, и поскольку увидела, что черная форма была на самом деле вертолетом, а ужасный шум был звуком лезвий, разрезающих воздух. Если бы я осталась еще на секунду на той крыше, я бы превратилась в фарш».
Во-первых, я озадачился этим, потому что в моем осознанном сновидении я мог управлять окружающей средой экстраординарными путями. Интересно, почему Абеляр не послала вертолет подальше, или не заставила его взорваться. Потом меня осенило: она говорит о переносе своего физического тела в эти миры.
В течение следующего часа, она вспоминала дикие истории, которые заставили меня подумать, что она или безумная или искусная лгунья. Но все в ее поведении отражало такую трезвость и искренность, и я был вынужден понять третью, почти невообразимую истину: то, что она искренне рассказывает о своих опытах.
Что касается Кэрол Тиггс, она описывает каждое мгновение сновиденческих приключений, как причудливое и потустороннее, как и Абеляр, но большинство ее рассказов о сновидении вместе с Карлосом Кастанедой. Подобно Кастанеде, Тиггс идентифицирует себя как нагваля, толтекский термин, означающий «учителя» или «лидера». Близость, которая связывает женщину-нагваля и мужчину-нагваля позволяет им сновидеть вместе, описан в нескольких книгах Кастанеды. Это не является ни романтичным, ни сексуальным поведением, но чем-то намного более глубоким.
В конце своего разговора Тиггс ответила на вопрос аудитории относительно здоровья Кастанеды (спрашивали, не болен ли он), и я почувствовал неистовую привязанность между ними. Она все еще растет. Глубокого вздохнув и медленно выпустив воздух, она улыбнулась как будто сквозь слезы и сказала: «Наш брат Карлос не смог присоединиться к нам, потому что он борется против инфекции. Мы не знаем природу его болезни. Маг не может пользоваться обычной медициной; он должен положиться на дух, и на свои собственные ресурсы. Прежде чем маг достигнет порога, на котором его тело больше не функционирует, он выберет, если сможет, разжечь осознание всего своего существа, чтобы оставить этот мир нетронутым и целостным. И наш брат Карлос дал обещание, что включит нас в этот заключительный акт. Но мы не знаем, настало ли время его ухода».
Она остановилась, и когда она заговорила снова, ее тихий голос стал завораживающим: «Мы здесь вместе, в пузыре вне времени, сновидящие сновидение о древних толтеках. Благодаря вашим усилиям, вы помогли нам расшириться и ускориться в неизвестность. «Мы благодарим вас, — закончила она мягко, простирая руки к аудитории, – и мы обнимаем вас во сне».
Когда я ехал назад ночью в Портленд в воскресенье, я искал изменения в себе самом и обнаружил, что недовольство и пустота, которые привычно мучили меня половину моей жизни, усилились десятикратно. Я осознавал, что остался вне больших тайн, бесконечно строча текст, бесконечно сомневаясь.
В довершение всего, мое тело меня подвело: мое левое яичко распухло вдвое, и ветряная оспа сокрушила меня с головы до пят. Я пошел к традиционному китайскому доктору, чья мудрость происходит из длинной исторической линии. Он измерил мой пульс и исследовал мой язык, затем откидывается назад и несколько раз кивает головой, как измученный жаждой журавль, ныряющий за водой, все время бормоча на китайском. Он приготовил сложное варево из трав, которые я употребил, размышляя о благодарности, которую я мог выразить растениям, отдавшим их жизни ради моей.
Прошло несколько недель, и я восстановил мое внутреннее равновесие, но мои сомнения относительно Карлоса Кастанеды, в действительности не только оставили меня, но и стали более настойчивыми. Я колеблюсь между своими воспоминаниями о практических результатах, о которых сообщают практикующие тенсегрити, и знанием нашей способности интерпретировать мифы так, как это наиболее соответствует нашим потребностям.
Все сводится к подлинности дона Хуана и его предшественников толтеков. Был ли Дон Хуан Матус мифом, изобретенным Карлосом Кастанедой, или он был магом во плоти и крови, существом мифической величины? Я знал, что только один человек может ответить на этот вопрос для меня.
И тогда очевидно невозможное случилось: мое молчаливое желание исполнилось, и я получил неожиданное приглашение встретиться и взять интервью у Карлоса Кастанеды.
Учитывая мои недостатки — я вел жизнь полную индульгирования, не написал никаких великих эпических романов, с трудом окончил среднюю школу и ничего не знаю о науке или антропологии — я должен быть чрезвычайно напуган. Но вместо этого с того момента, как приглашение поступило, я испытываю глубокое и успокаивающее чувство уверенности. Если Кастанеда всего лишь изобретательный мошенник, то я не потеряю ничего, кроме своих иллюзий. Но если он настоящий наследник наследия провидцев Толтеков, то я получу бесценный дар — возможность вернуть магию остатку моей жизни.
После этого осознания меня охватывает прекрасная тишина, приносящая с собой трепетное чувство предвкушения и, что наиболее примечательно для меня, потрясающую легкость и уверенность. Круг замкнулся. Кажется, ничего не остается, кроме как поприветствовать неизвестное.
Я оторвался от чтения четырех отдельных страниц вопросов, которые я подготовил и бросаю взгляд в сторону трех человек, направляющихся ко мне через ресторан в Санта Монике. Женщина, которая устроила интервью для меня, находится впереди. Она представляет меня одному из трэкеров энергии из семинара, и затем невысокому мужчине позади нее – Карлосу Кастанеде. Легкость последних нескольких дней не покинула меня, и я приветствую Кастанеду со смесью уважения, привязанности и профессионального скептицизма.
Он добрый и скромный, и закатывает рукава его глаженой белой рубашки с учтивостью Старого Света, пока мы рассаживаемся. Я вожусь с моими заметками и изучаю его, тайком бросая взгляды. Из моего исследования я знаю, что он перуанец и, по крайней мере, ему семьдесят один год. Он выглядит, однако, как шестидесятилетний. Он, возможно, 165 сантиметров ростом, с кожей цвета полированной меди, жесткими волосами цвета соли и перца и телом эльфа. Его лицо красиво и выветрено, симфония углов и борозд, что выдает классические испанские черты. Его глаза остры и ясны, его самовыражение глубоко, дружественно и игриво. Он предлагает мне какую-то разлитую в бутылки воду, и этот маленький жест, кажется, расточает великодушие. Я чувствую себя, как будто я – среди друзей.
В течение следующих трех часов я задаю спорадические вопросы из моего длинного списка, но главным образом я поглощен слушанием и записями.
«Эта дисциплина – внутреннее дело, – Кастанеда говорит в какой-то момент. – Имеются методы, но они должны быть укреплены решением, и чувством изнутри. Вы должны достигнуть этого решения и чувства. Для меня это – вопрос ежедневного возобновления».
Тема дисциплины побуждает меня спрашивать относительно кое-чего, что он однажды не сказал: что отход от курения мог бы быть революционным поступком.
«Вы не курите, да?» – спрашивает он с искренним любопытством.
«В честь такого случая – отвечаю я, – я оставил мое курение дома».
Он остался невозмутимым таким поворотом событий и банальностью моих проблем.
«Я начал курить, когда я был восьми лет от роду, – сказал он. – Я хотел быть подобно этим матерым аргентинским парням. Вы должны были видеть их; они были крутейшие парни в мире».
С абсурдно выразительной мимикой Карлос изобразил крутейших парней в мире, щуря левый глаз и наклоняя голову, чтобы выдохнуть невидимое облако дыма в воздух.
«Однажды, дон Хуан сказал мне прекратить курить. Я ответил, что я люблю курить и брошу, когда я буду готов. Тогда я пробовал бросить, и не смог; ни в первый раз, и ни во второй раз. Даже по прошествии всех этих лет я все еще нахожу себя похлопывающим грудной карман в поисках сигарет, которых там больше нет. Эту установившуюся привычку трудно, но не невозможно, сломать, – он закончил. – Вы просто должны это перепрыгнуть» …
Его последнее слово потерялось в потоке его акцента. Я позволил этому произойти и слушал дальше, как он описывает свою подругу, которая умерла в больнице. (Я не рассказал ему ничего относительно моей собственной болезни в этом месте).
«Я любил эту женщину нежно, – он говорит. – Она была моим близким другом. Я спросил дона Хуана, что я мог бы сделать для нее. Он описал мне стратегию, и я передал это ей. Я сообщил ей, что она должна вытолкнуть свою болезнь как можно дальше рукой, с намерением, неоднократно, столько, сколько потребуется. Она ответила, что она была слишком слаба, чтобы поднять руку. «Тогда двигай ногу! – закричал я. – Используй свое сердце; используй свои мысли! Намеревай это вне себя!» Но она больше не имела сил сделать это».
Без моей подсказки он начинает говорить относительно его недавней болезни, которую он описывает как «злокачественная вирусная инфекция». Я был так захвачен параллелью с моей собственной жизнью, что на мгновение прекращаю писать заметки, чтобы наблюдать за ним. Он прозаически описывает встречу со смертельной инфекцией, и как его дисциплина заставила его отказаться от обычных путей лечения, предлагаемых докторами. Развязка была в том, что, очевидно, угроза его жизни разрешилась — это очевидно следовало из того факта, что он сейчас сидит напротив меня, полный энергии.
«Я читал книгу экс-жены Карла Сагана, — продолжил он. – У нее эта теорию относительно вирусного характера тела. Она придает характер теории тому, что физически, мы — просто мешок вирусов. Мы живем в хищной вселенной, и нет ничего более хищного, чем вирусы».
«Мы — существа, которые умрут», – добавил он, вне видимой логики с тем, что только что говорил, и это было чересчур для меня. Я прибыл сюда под маской журналиста, но фактически я знал, что все, что я ищу – это бальзам для моего сердца до того, как я оставлю эту землю. Мне кажется, что у меня мало времени, и, прежде чем я успеваю остановиться, я грубо перебиваю его: «У меня есть личный вопрос, могу ли я вас спросить?».
«Пожалуйста, пожалуйста, – ответил он любезно, делая приглашающий жест руками. –Спрашивайте все, что вам нравится».
«Хорошо, – я сказал, – я ненавижу мелодрамы. Так что я скажу только, что состояние моего здоровья на грани. С этим есть большая свобода действий, но общепринятое мнение таково…».
Я отвернулся, стараясь показаться не нуждающимся в поддержке.
«Возможно еще несколько сезонов, – я пробормотал. – Еще несколько ударов по моей системе, и…» Я повел рукой, как будто стряхнул пыль со стола: «Пуфф, финита, конец».
То, что я сделал, выглядело ужасно непрофессиональным для меня; и все же, несерьезно подумал я, он начал сам это, своими книгами, своими прямыми утверждениями, что сегодня, сейчас, в этом возрасте, мы все еще являемся способными к пониманию мира как магии. Я испытал прилив странного гнева и тоски, таких же, как и то страдание, которое я испытал, когда отверг все, что было для меня священным.
Глядя на меня пристально и беспристрастно, Кастанеда начинает другой длинный рассказ, относительно его друга-алкоголика. Он разглядывает меня сквозь полузакрытые веки, щурясь на солнце. Глаза его мягкие и яркие, подобно осколкам обсидиана, и их влияние не является ни гипнотическим, ни подавляющим. Вроде как они содержат открытый вызов.
«Итак, – он заканчивает, подобно профессору, суммирующему свою мудрость, – я должен был двигаться. Я должен был перескочить …»
И снова я теряю его последнее слово, и мое беспокойство, должно быть, очевидно, потому что он повторяет медленно: «…перескочить привычку».
Он остановился, чтобы поднять невидимую иглу с пластинки, его глаза ни на мгновение не оставляли меня. «Я должен был изменить колею, – говорит он. – Я должен был двигаться».
Мои юные заметки полны этой той же самой метафорой. В то время, та единственная колея, за которой следует граммофонная игла, отображала в символической форме для меня обычный характер моего сознания. Изменение привычки предполагало изменение тех привычек, которые лишили меня моей способности испытывать обычную жизнь, полную красоты. Тремя установившимися привычками, которые я наиболее хотел изменить, были моя привычка к ковырянию в носу, мой инфантильный характер, и самое трудное из всей моей бесконечной способности к привычкам было пережевывание случившихся событий в моих мыслях, вместо того, чтобы просто отпустить их.
Теперь, в возрасте тридцати шести, я нахожу, что, единственное, изменился мой характер. Я все еще ковыряюсь в носу, и я все еще способен к бесконечному самооправданию, защите, и сожалению о моих прошлых действиях. К этим безжизненным установившимся привычкам я добавил в течение прошлых семи лет привычное ожидание смерти. Я знал с того момента, как я взял этот шприц, что это часть меня участвовала в моей собственной смерти. Там, в этой части, зародился взгляд на СПИД, как на наказание за мои грехи, или возможно, за мою духовную бессодержательность.
И все же, среди всего этого, что-то жизнерадостное во мне меня отказывалось умирать. Я предпочитаю называть это ненарушенное духом, и это тот же самый дух, который пробудился во мне теперь, когда я слушаю советы Кастанеды для трансформации. Смерть – единственный непоколебимый факт в наших мимолетных жизнях. Возможно, я умру как дрожащий старый дурак; возможно, я умру перед заходом солнца сегодня вечером. Но я умру – будьте уверены.
Тем временем то, что остается в пределах моего контроля – колея моей жизни, след, по которому я выбираю идти между чудом моего появления и неизбежностью моего ухода. В это самое чистое, это след, не оставляющий следов, подобно дорожке, заваленной утренним снегом. И путешествие по таким девственным тропкам – наиболее яркий образ моих юношеских сновидений.
Обращаясь непосредственно к этому воспоминанию, Кастанеда пробудил его в моем сердце. Учитывая всю низменную фигню, которой я достиг в жизни, я могу только описать этот подвиг как подлинный акт магии.
Ах, но что же о Доне Хуане Матусе, мифическом видящем Яки, чьи кости я прибыл эксгумировать? Сидит ли он теперь передо мной, учитель-обманщик, плетущий обманчивые истории о мудрости, глупости и правде? Не знаю и не могу сказать.
Прошло три часа, и Кастанеда мягко сигнализирует об окончании нашей встречи, разворачивая рукава своей потертой хлопковой рубашки. Еще есть время для этого последнего и самого важного журналистского вопроса, но что-то внутри меня пропускает его.
И тогда, неожиданно, тишина нарушается еще раз прекрасным акцентом Кастанеды. Его взгляд устремлен вдаль, и он говорит мягко, он говорит подобно человеку, стоящему перед непостижимой тайной. И снова я изучаю его на предмет очевидности обмана и остаюсь сидеть с пустыми руками.
«Если я мог бы задать дону Хуану один заключительный вопрос, – он начинает медленно, – я спросил бы его: как он меня так смещает? Как он умудряется коснуться моего духа так, что каждый удар моего сердца наполняется чувством этого пути?»
«Каждый удар моего сердца», – повторил он мягко, и в течение краткого момента его слова словно висят в воздухе подобно туману. Затем его шепота касается неумолимое время, и он растворяется в той тайне, которая окружает нас.
Окончание. Публикуем сокровища знания и наследия толтеков: заново переведенный конспект живой лекции, которую прочитал Карлос на семинаре по тенсегрити в 1995 году.
Десятилетняя девочка, о которой он упомянул накануне вечером [Оранжевый лазутчик, насколько мы можем предположить], должна была сделать выбор — остаться ли с ними или вернуться к своим бабушке и дедушке [предположительно родителям Флоринды]. «Решение — это еще один принцип. Маги все время видят горизонт цвета желто-коричневого янтаря».
В какой-то момент где-то — слева, справа или по центру — происходит «вращение» или закрученное движение, которое вращается по часовой стрелке с точки зрения наблюдателя. Затем открывается дверь, и вы видите сквозь нее бесконечность, и приходит решение. Это произошло и в связи с 10-летней девочкой. Она решила пойти с бабушкой и дедушкой, хотя сказала, что хотела бы остаться с ними на некоторое время. «Мы посадили ее в самолет сегодня». Ее решение для них окончательно. Решающим фактором для нее было то, что она хотела тамаль. Ее бабушка и дедушка давали ей все, что она хотела. Группа Карлоса Кастанеды тоже дала ей все, но не давала тамаля и сахара.
Дон Хуан не заботился о выборе, все, что его заботило, — это продолжение его линии. Но выбор — единственное, что есть у Карлоса Кастанеды, так как же он может не уважать его? Итак, маленькая девочка выбирает умереть.
Кастанеда однажды ходил к известному продюсеру по поводу возможности снять фильм по «Учению Дон Хуана». У этого парня был огромный впечатляющий офис в Сенчури-Сити и гигантский стол, и Карлос сидел намного ниже него. У мужчины были кольца на всех пальцах, и он жевал сигару. Он пробормотал Кастанеде какой-то вопрос, который тот не мог понять. Он снова пробормотал, но Кастанеда все еще не понимал и начал сильно волноваться. Затем продюсер вынул сигару изо рта и спросил: «Племя возражало?»
Теперь Карлос слышал его, но понятия не имел, о чем он спрашивал, и не знал, что он действительно правильно его расслышал. Он попросил его повторить еще раз. В конце концов мужчина объяснил, что спрашивал: «Не была ли группа дона Хуана против того, что он дал ему пейот?» Кастанеда очень обрадовался, что наконец-то смог ответить на этот вопрос, и ответил: «Да». Мужчина сказал ему: «Вот и драматический эпизод. Эта часть о том, где писают на собак, меня не цепляет». При этом продюсер решил, что сцена, в которой другие индейцы расстроены из-за того, что тот получил пейот, была очень напряженной. [Карлос сымитировал слова голливудских индейцев которые обсуждают: «Давайте сожжем его».] Продюсер также хотел, чтобы Миа Фэрроу сыграла его любовное увлечение. Она бы оставалась на заднем плане и сыграла бы «женщину, которая говорит: «Не принимай наркотик!». «А ты все равно это делаешь. Это было бы противостоянием!».
Карлос переобщался со многими людьми из Голливуда эти годы. Он больше не может их выносить. Все они думают, что книги — его вымышленные творения. Кастанеда объясняет, что книги — всего лишь феноменологическое объяснение того, что может делать каждый. «Но никто не сказал нам об этом раньше». Он описывает известную женщину-гуру, с которой он обедал здесь, в Лос-Анджелесе, которая продолжала ласкать яички большого молодого массажиста, все время пока она разговаривала с ним. В конце концов Карлос спросил парня, как он мог это выдержать, и тот сказал ему: «Ответ: никогда не будь одиноким».
Кастанеда спросил нас: «Неужели ответ на это должен был быть: никогда не быть одиноким?»
Кастанеда однажды перенес операцию грыжи. Для ее удержания требовалась майларовая накладка. Во время одного из своих исследований «Второго внимания» он что-то сделал, чтобы разрушить стены. Он мог бы исцелить сам себя, но не было ни времени, ни энергии. Он описал, как доктор рассказывал ему обо всех рисках, связанных с анестезией, — подробные объяснения от «одного великого человека к другому великому человеку», причем беседа проходила пока Карлос был голый. Затем заходит этот мексиканец-гей [ассистент анестезиолога?], и Карлос имитировал масляные глаза и стереотипные манеры этого парня. Парень велит Карлосу «принять позу эмбриона». Затем он говорит ему, что собирается держать его, «это не причинит тебе никакого вреда». Кастанеда посчитал абсурдом, что эта сцена, возможно, могла бы стать его «последней сценой» на земле.
Когда он проснулся, медсестра сказала ему: «Ты хочешь посмотреть телевизор, не так ли?» И, не глядя на него и не дожидаясь его ответа, она включает телевизор и уходит. Он видит, как Гуру Раджниш рассказывает о женщине, вынимающей 52 миллиона долларов из его маленькой коробочки, и о том, что, по его мнению, женщина хочет управлять миром. Еще одна абсурдная сцена, заставившая Карлоса безудержно смеяться. Кастанеда был озадачен вопросом, что означали для него эти две нелепых картины, сопровождавшие этот потенциально опасный для его жизни опыт.
«Вы безупречны, и вы выражаете свое намерение. Остальное просто происходит». Старые маги никогда не позволяли своему осознанию расти выше среднего уровня груди. Поддерживая свое осознание там, они предполагали или руководствовались предположениями о неорганических существах и их способности помочь им в этом плане, которые в реальности не были правдой. Если бы они позволили своему осознанию продолжать подниматься над их головами, чтобы покрыть их светящиеся яйца, они бы не совершили эту ошибку.
Дон Хуан сказал: «Пусть результат будет за пределами ваших личных интересов. Дайте волю своему намерению, своим усилиям, а затем забудьте об этом». Не пытайтесь потом контролировать результаты. Карлос советует нам сначала проверить это на чем-то не очень важном. [Он пошутил, что мы не должны позволить многомиллионной сделке совершиться самой собой, и, когда в итоге она потерпит неудачу, сказать, что это Кастанеда велел нам поступить таким образом].
В 18:00 Кастанеда начал отвечать на вопросы.
Первый, от Луиса, был «Как кому-то стоит обращаться с неорганическими существами?» Кастанеда сказал: «Вы настаиваете. Но вы должны дать им время, потому что они двигаются медленно». Он пошутил на тему кого-то, кто ждал час или два, а затем отказался от общения с ними. Он также сказал, что раньше кричал: «Намерение!» и что одна из их группы, предположительно Флоринда, кричала изо всех сил [что он сымитировал], из за чего ее соседи регулярно вызывали полицию. Он также посоветовал нам не стесняться и не сомневаться в том, что мы говорим неорганикам. «У вас есть для них ваша дисциплина, дисциплина Тенсегрити». Мужчина задал вопрос о голубых и оранжевых лазутчиках, но Кастанеда отказался отвечать, заявив, что это не имеет отношения к неорганикам.
Женщина спросила, как он сбежал из мира неоргаников во второй раз [то есть, когда его забрали в мир восприятия 360 градусов]? Кастанеда пошутил [?] «Я все еще там». Он объяснил, что поэтому и щурится.
Он рассказал, что пошел к двум разным глазным врачам. Второй диагностировал его состояние как результат интенсивного секса Кастанеды с «яростными оргазмами». Он научился просто следовать советам или предписаниям врачей, не пытаясь объяснить им, как на самом деле возникли его заболевания. Этот врач также «рассчитал мой возраст» как 75, и был впечатлен тем, что у Кастанеда были «сильные оргазмы», приведшие к этому состоянию «в таком-то возрасте».
У Карлоса однажды была инфекция мочевого пузыря. Он обратился к врачу под псевдонимом Рамон Гарсия. Рамон Гарсия сказал ему: «что еще это может быть, как не гонорея». Тогда Карлрс совершил ошибку, пытаясь объяснить, что нет, это результат схватки с большой энергетической конфигурацией. Затем врач, естественно, написал ему диагноз — безумие, осложненное гонореей.
Знаменитый психиатр, у которого Кастанеда когда-то работал, спросил его, поскольку он так интересовался этнометодологией, не хочет ли он, чтобы он поместил его на третий этаж с пациентами с психическими расстройствами, чтобы он мог изучать их будучи членом их группы. Кастанеда спросил: «Что, если там со мной что-то случится [так что бы никто и не узнал, что Карлос на самом деле не был пациентом]?» Психиатр был уверен, что Карлос сможет как-нибудь выбраться из этого положения.
Томас Голл спросил, можно ли практиковать внимание сновидения и перепросмотр одновременно. Кастанеда сказал: «Да, вы можете одновременно привлекать внимание сновидения». На это уходит очень мало времени по сравнению с тем, которое мы тратим сидя перед телевизором.
Мужчина задал вопрос о летунах, который не дал много новой информации. Кастанеда сказал, что летуны «захватили нас полностью».
Один мужчина спросил, важно ли безбрачие. Кастанеда сказал: «Если ты скучно зачат, то да». Он снова рассказал историю о своем двоюродном брате «Риготи» и о том, как его дедушка сказал ему, что Карлос — «Аранья» — должен хитростью проложить себе дорогу и «залезать через окно», тогда как красивого Риготи впустят через дверь.
Девиз его деда, который принял для себя, и юный Карлос был: «Вы не можете трахнуть всех женщин в мире. Но вы можете попытаться!» Карлос родился в результате быстрого секса — «за неплотно закрытой дверью» — поэтому он всегда нервничал. Если вы зачаты со страстью, это не проблема. Вы можете заниматься сексом сколько угодно.
Мужчина спросил, имеет ли размер точки сборки внешний предел. Кастанеда сказал, что он обычно размером с теннисный мяч. Он сказал, что единственная огромная точка сборки, которую он видел, — это у женщины-гуру, которая сжимала яички этого парня. Но ее точка сборки была очень неподвижна, тогда как она должен быть подвижна. Если чья-то точка сборки зафиксирована, это у тех людей, которые «все знают»; кто знает, что правильно, а что нет.
Они ощущают себя «выдающимися авторитетами» и они зафиксированы. Карлос объяснил, что единственный способ сделать точку сборки подвижной — это перепросмотр. Он упомянул, что мы, публика, становились сильнее в результате присутствия здесь [«некоторые из вас каждый день»]. Важно намеревать точку сборки быть текучей. Мужчина спросил о Бросившем вызов смерти. Кастанеда сказал, что это будет предметом его последнего выступления. Один мужчина спросил есть ли у неоргаников свои семинары? Кастанеда засмеялся и сказал: «Может быть». Мужчина также спросил, заинтересованы ли неорганики в симбиотических отношениях с нами. Кастанеда сказал: «Да. Они намного мудрее и старше нас, и хотели бы слиться с нашей скоростью. Нам это недоступно только если мы не посвятим себя революции по стопам Дона Хуана».
Мужчина спросил о намерении. Карлос сказал, что мы добираемся до намерения используя сталкинг. Женщина спросила, можете ли вы выразить намерение прося энергетический шар, который вы встретите во сне, взять вас в мир неоргаников или в другие места. Карлос ответил: «Да», но Дон Хуан никогда ему этого не говорил. Мужчина спросил, есть ли у Кастанеды союзники Дона Хуана и использует ли он их? Кастанеда сказал: «Нет». Он объяснил, что это были очень примитивные сущности линии Дона Хуана. У Кастанеды есть «лучшие вещи», поэтому эти сущности «утратили актуальность». Кастанеду интересует «объяснение», он хочет, чтобы мир магов «был понятен в наших терминах».
Женщина спросила, как остановить внутренний диалог. [Карлос сделал движение аналогичное клеванию носом и сказав, что это был пример, поскольку вы должны быть очень внимательны к тому, что вы делаете.] Чакмулы ездят в машине вместе с ним и часто не говорят ни слова. Они настолько отключили внутренний диалог, что даже ничего не говорят друг другу. «Они так долго занимаются тенсегрити, что больше не разговаривают». Пока вы не призовете их поговорить, и вот тогда они не заткнутся.
Карлос также посоветовал нам не вестись на данные статистики, согласно которой мы усваиваем лишь около 3,5% того, что слышим на лекции. Карлос использовал это утверждение как основание для того, чтобы лечь спать на лекциях, так как в любом случае он собирался получить только 3,5% (или 5,25% при повторении материала).
Мужчина спросил о точке сборки растений. Кастанеда сказал, что деревья выглядят как огромные светящиеся капли, и их точка сборки находится далеко внизу у корней. Итак, деревья собирают восприятие, они воспринимают. У всего растительного мира точка сборки находится «в нижней части кривой». Обычно они плоские, хотя некоторые имеют геометрическую форму — например, ромбы. У эвкалипта действительно изогнутая точка сборки, как будто у него есть зубы. И Кастанеда поинтересовался, знаем ли мы, почему люди говорят, что они вредны для окружающей среды. Два человека заявили, что эвкалипт отравляет землю вокруг себя; что он аллелопат.
У инжира «изысканный» вид точки сборки. Карлос рассказал историю о том, как его «чуть не убило» фиговое дерево. Он собирал фрукты для Флоринды, и один большой фрукт болтался перед ним, говоря: «Съешь меня!». Карлос имеет наследственную непереносимость фруктозы. Но он начал есть и съел чуть ли не все фрукты на дереве. Они нашли его без сознания. «Я проснулся два года спустя», — пошутил он.
Женщина спросила о дихотомии и о том, как она связана с тенсегрити. Кастанеда сказал, что тенсегрити состоит из напряжения и расслабления. Нам не нужно искать дихотомии, потому что мир дихотомирует (то есть, разделяет на лево-право, добро-зло, нужно-ненужно – прим перев) независимо от того, что мы делаем. Дон Хуан с самого начала пытался уравновесить левую и правую сторону Кастанеды.
Женщина спросила о том, что [в книге написано, что] люди не могут добровольно стать частью мира магов. Кастанеда сказал: «Нет, ваше намерение заставило вас сделать свою ставку». Он сказал, что они ждут каких-то действий [или слов для этой же цели], чтобы раскрыть следующий шаг. «Наш последний барьер — это эго, и когда оно разоблачено», куда мы еще можем двигаться?
Он сказал нам попробовать перепросмотр и упражняться с вниманием сновидения. Он сказал, что некоторые отнесутся к этому серьезно, и потом «мы посмотрим». Если мы сделаем это, наша жизнь в повседневном мире станет сильнее и плотнее. Мы не будем зависеть от других, как когда мы рождаемся в этом мире «скучно зачатыми».
Мужчина спросил о связи между Орлом и Летунами. Карлос сказал, что Дон Хуан не знал об этом. Он не смог ответить, когда Карлос задал тот же вопрос. Мужчина спросил о предположении, сделанном накануне вечером, о перенаправлении нашего внимания, даже на уровне осознания у пальцев ног, с позиции «я-я-я». Карлос сказал, что, если он даст нам инструкции по этому поводу, это будет то же самое, как если бы Дон Хуан посоветовал ему искать свои руки.
Женщина спросила о неорганиках и попытке Дона Хуана избежать их в своем окончательном путешествии. Кастанеда сказал, что Дон Хуан был прекрасным примером абстрактного воина, стремящегося к абстрактной свободе, но предположил, что его прыжок был «минимизирован» конкретностью практикующих членов его партии. Чтобы ориентироваться в их мире, нужны очень трезвые отношения с неорганиками.
Тони, последователь тибетского буддизма, сфотографировавший летуна у пирамид, будет с нами в следующее воскресенье. Он «милый парень. У него большие глаза, которыми он вращает. Он тоже умеет мгновенно переводить». [Женщина, которая в тот день переводила для испаноговорящих, сказала ему, что она настолько хороша, что издает те же гортанные звуки, что и он.]
Кто-то спросил, как Тони сделал снимок. Там было «90 000 мексиканских католических буддистов и Далай-лама». Тони тоже «святой». Они называют его «Тони Лама». Он организовал мероприятие, а потом сделал много снимков, одной серией. На одном из них было то пятнышко, которое он заметил. Тони отнес его Кэрол Тиггс. Когда она показала его Кастанеде, они восприняли это как знак того, что пора поговорить о Летунах. Дон Хуан сказал ему никогда не говорить о них, иначе «люди обязательно сожгут тебя».
Мужчина спросил, как маги используют имена. В чем их функция? Кастанеда сказал, что имена не постоянные. Они зависят от того, на каком этапе пути вы находитесь. Он больше не «Карлос Кастанеда». Все его тело изменилось, и ему нужно новое имя. У него «другое имя, но оно еще не совсем сформировалось». Всегда иметь только одно имя «слишком странно, слишком моногамно». Мужчина спросил о любви во Вселенной. Кастанеда сказал, что Вселенная не источает любовь, но что мы можем связать эту связь [любви] с нашей безупречностью. Сила намерения или духа там, но мы должны иметь с ней дело лишь с огромной энергией. Если мы столкнемся с ней в своей слабости, она «уничтожит вас». Это невероятно усиливающая сила, если вы сами сильны.
[Кастанеда спросил, сколько времени осталось, и Флоринда ответила ему «три минуты». Карлос сказал: «Дайте мне девушку» с вопросом.]
Женщина спросила, «как вы возвращаетесь из сновидения». Кастанеда объяснил, что это «как резинка — вы растягиваете ее, насколько позволяет энергия, а потом что-то возвращает вас обратно. И вы даже не потеете». [Он шутил, что надел «этот костюм», его любимый, и вернулся в нем в идеальном состоянии, «отутюженным»]. Он снова упомянул маленькую девочку и сказал, что она очень умна и знает, что делает. Она попросила их «извиниться перед всеми за глупую девушку, которая не знала, как сделать свой выбор». Карлос признался, что это заявление произвело на него впечатление.
[Он провел аналогию с тем, как мы убегаем от волков, чтобы попасть внутрь двери, которая оказывается всего лишь дверным косяком. В этом мире нам некуда бежать.] Кто-то спросил, будет ли у этой девушки еще один шанс. Карлос сказал: «Нет. Эта вращающаяся точка открывается только один раз». Он сказал, что «не жалеет об этой маленькой девочке». С ней поступили безупречно. Она приняла решение, и теперь «она больше не существует для него. Это просто история, трогательная история, которую я вам рассказываю». Это все, что делают маги [т.е. они не воспринимают эти отношения или события как часть самих себя, а рассматривают их только как истории, с помощью которых можно научить]
Я принимала участие в организации первого открытого семинара по Тенсегрити в 1994 году. Карлос Кастанеда был очень щедрым по отношению к знанию. Он отвечал на все вопросы, которые ему задавали. Даже когда ему задавали вопросы не по теме семинара, или, когда эти вопросы шли совершенно в разрез с темой Тенсегрити, и спрашивающего человека поднимали на смех, Карлос Кастанеда отвечал на вопрос в очень элегантной форме. Ему нравилось, что люди задавали ему вопросы, по правде сказать, за пределами семинара, в нескольких небольших группах он сказал: «Спрашивайте! Спрашивайте! Спрашивайте! Воспользовавшись случаем я спросила его, что необходимо сделать чтобы укрепить свою Волю? И он ответил, что нужна сердечнейшая энергия! В тот момент, я совершенно ничего не поняла, но сейчас мне становится все понятно.
