Продолжаем публиковать сокровища знания и наследия толтеков: заново переведенный конспект живой лекции, которую прочитал Карлос на семинаре по тенсегрити в 1995 году.
Семинар интенсив по тенсегрити Лос-Анджелес, 13 августа 1995 г.
Кастанеда вышел спустя несколько минут после 16:00, безупречно одетый, в коричневом костюме, коричневых туфлях и желто-коричневом галстуке. На этот раз стулья были ближе к платформе, как и было обещано. Члены его партии снова сидели в первых двух рядах, хотя молодая девушка, которую неделей раньше представили (вместе с предполагаемым Голубым разведчиком) как «циклическое существо», отсутствовала. В северном конце первого ряда находился предполагаемый голубой лазутчик, сидевшая рядом с молодой женщиной с очень рыжими волосами, затем Кэрол Тиггс, затем Флоринда, а затем Тайша.
Амалия была рядом с Тайшей, а Чакмулы были рядом с ней. Карлос Кастанеда сказал, что планировал сегодня поговорить о неорганических существах, и что эта тема, похоже, напугала некоторых людей. Дон Хуан сказал ему, что «все является продуктом взаимодействия двух сил». Ситуации всегда дихотомична — например, соперничающие группировки на работе или другие организации — и система магов призвана руководить этой дихотомией. Однажды он был в Туле с партией Дона Хуана. Тула и ее долина были тем местом, откуда пришли все старые маги линии Дона Хуана, и где у Дона Хуана был свой дом. Карлос Кастанеда наслаждался временем, проводимым с великолепными воинами партии Дона Хуана. В то время их посетил Нагваль Матиас, новый нагваль немецкого происхождения, которого ударили по голове, когда ему было 14 лет, и он так и не поправился. Он говорил на странном испанском языке, который, как он утверждал, был со времен Конкисты. (Кастанеда: «И кто я такой, чтобы утверждать, что это не было правдой?») Он хотел поехать с группой Дона Хуана в Тулу. Карлос Кастанеда был рад, что ситуация «дихотомировалась», и они не взяли с собой Матиаса. Казалось, что они объединились в «хороших магов и плохих магов». Маги любят руководить этим разделением, чтобы добраться до «того, что возможно». Такая же дихотомия имеет место и в нашем мире. С одной стороны — мир осознающих организмов, включая нас, а с другой — мир неорганических существ — сущностей с осознанием, но без организмов.
«Структура их мира отличается, но дополняет нашу». Маги обнаружили, что неорганические существа приходили к ним во сне. Сны, по крайней мере, некоторые особые сны, являются «лазейками», открывающими проход на сторону неорганических существ вселенной и позволяющими им проникать в наш мир. Только во сне мы можем уравновесить нашу энергию в достаточной степени, чтобы постичь этот другой мир. В противном случае наша скорость слишком высока, чтобы вообще их воспринимать.
Старые маги обнаружили, что сны открывают доступ к неорганическим и другим мирам. Они назвали живущих там существ «союзниками». Этот термин, конечно, не точен, поскольку эти существа не могли действовать как союзники в этом мире, и они подвели магов во время их кризиса. С тех пор маги держались от них подальше. Дон Хуан считал, что единственное, что следует делать, — это держаться подальше от неорганических существ. В тот момент, когда вы используете сновидение как лазейку, «вы попадаете в хорошо организованный настоящий мир, нравится вам это или нет». Маги тренируют внимание во сне, развивая его вначале, помня о том, что надо фокусировать взгляд на любом объекте и фокусироваться дольше, чем просто кидать взгляд, а затем переходить к другому объекту, а затем к другому.
Они обнаружили, что для каждого человека существует пороговое количество объектов, на которых мы можем сосредоточиться, пока сон не станет чем-то другим. В необычных снах, когда вы достигаете этой пороговой точки, вы переходите к чему-то другому. Такие особенные сны содержат нечто весьма необычное — например, изображение летучей рыбы. Как только вы научитесь ловить свое внимание, вы сможете достичь порога, когда «вы попадете в сон, который не является сном». Дон Хуан поручил Карлосу смотреть на свои руки во сне, и он превратил это в свою навязчивую идею. Он обнаружил, что не может этого сделать [пародируя себя, который говоря Дону Хуану, что не может найти своих рук. Дон Хуан сказал, что тот может поискать что-нибудь другое: «Ищи свой пенис». Карлос Кастанеда пародируя себя, говоря плаксивым голосом: «Пойми, раз и навсегда. Мне не нравятся твои шутки».] Дон Хуан сначала сказал ему искать его руки «или что-то еще», и он просто проигнорировал часть «искать что-то еще». [Это напомнило ему женщину, которая вела список всех причин, по которым она была особенной. Он пообещал принести нам список до конца семинара].
В списке, например, был тот факт, что однажды профессор сказал ей: «Вы слишком зрелая». Когда Карлос Кастанеда спросил, не упущено ли чего-то в этом заявлении, она поговорила с профессором и, к своему удивлению, обнаружила, что он пытался сказать: «Вы слишком зрелая, чтобы вести себя как засранка». Карлос Кастанеда видел все что угодно, но не свои руки. Фактически, он нашел свои руки только однажды во сне — и тогда они были не его, а большими волосатыми руками. [Недавно они нашли несколько пластмассовых обезьяньих рук и почувствовали, что их внешний вид в сложенном чашечкой положении отражает то, каковыми являемся мы, люди — с маленькими цепкими руками гориллы].
Он привезет их, чтобы показать нам.] Но Кастанеда на самом деле преуспел с заданием Дона Хуана, сам того не зная, сосредоточившись на всех других вещах в своих снах. [Он уверен, что его упоминание об этом приказе Дона Хуана оказало такое же влияние на читающих его книги, как и на него — заставило нас одержимо искать свои руки].
Внимание сновидения — еще один источник дисциплины, который делает нас несъедобными для Летунов. Как только вы переходите дверь лазейку, что-то приходит что бы взять вас либо к другому слою луковицы, либо к двойственной вселенной неорганических существ. Вы контролируете, в каком направлении двигаться, озвучивая свое намерение — по сути, отдавая приказ, например: «Возьми меня в свой мир».
Единственное, к чему они прислушиваются, — это прямой приказ, не стоит умолять, ныть или умиротворять их. Вы «приказываете им, но не высокомерно», а решительно, решительно и убедительно. («Если вы хорошо воспитаны, вы тоже можете сказать «пожалуйста» или «спасибо», — пошутил он, — но это необязательно»). Как только вы озвучите свое желание отправиться, эти шары энергии унесут вас. Дон Хуан посоветовал ему отправиться в другое место, и не озвучивать свое намерение отправиться в мир неорганических существ. Но у Кастанеды всегда была эта странная склонность к опасным вещам.
В детстве Кастанеда играл на трубе, чтобы не ходить на занятия в школе. Он говорил учителю, что у него было занятие с музыкальной группой, а затем говорил лидеру группы, что ему нужно пойти в школу. Так что он ничем не занимался и в итоге не бил ни там, ни тут. Потом он перешел в новую школу, и парень, отвечающий за группу, сказал ему, что он им не нужен. [Он изображает себя в шоке от мысли о том, что ему нужно идти в школу.] Поэтому он решил вывести трубу из строя. Ночью в своей школе-интернате он прокрался в комнату для оркестра и зажег небольшой огонь, что бы испортить ее звучание. Но он «должен был использовать провод вместо веревки».
Горящая веревка упала на барабан, и он попытался потушить его водой, вместо того чтобы вернуться в постель, где его не обнаружат. Но у него не было достаточно сил, чтобы поднять и вылить ведро с водой туда, куда надо было [он изобразил, как выливает его наполовину], поэтому ему пришлось наполнить его три раза. В результате он намочил ноги. Потом он вернулся в постель и, естественно, был найден, потому что след мокрых ног вел прямо к нему. В итоге он сжег целое крыло школы. Его семье пришлось заплатить за реконструкцию крыла и за инструменты. Он рассказал об этом своему деду, своему единственному союзнику. Его дед только сказал: «Как глупо! Тебе следовало использовать провод». Его дед, который сам был немного пройдохой, отругал его только за глупость мальчика, но не за сам нигилистический акт поджога школы.
Так что выходит, что Кастанеда — «безрассудный идиот» по натуре, тот, кто рискует. Дон Хуан сказал ему, что тот начнет слышать голос Эмиссара в сновидении, но сказал ему не слушать его. Однажды он так и услышал голос, но сказал сам себе, что это какой-то постгаллюциногенный эффект. Однако голос этот из другого мира, и он подстраивается под вас. Для него это началось как мужской голос, говорящий на аргентинском испанском или английском с западного побережья Соединенных Штатов. В нем использовались милые аргентинские термины, такие как «flaco», «hijito» и «boludo». И голос сказал, что откроет ему все, что он хочет знать. Но его результаты «всегда были асинхронными». Он говорил ему кое-что о ком-то через два месяца после того, как он спросил, или даже через 5 лет, к тому времени, когда ему уже все равно.
Этот голос эмиссара из сновидения присоединяется к нам физически. Ему физически казалось, что он исходит из области около его печени.
Мир неоргаников, в основном, женский мир, и в конце концов он услышал женский голос — «весьма изысканный». Мужчин в этом мире желают, потому что они — «небольшое завихрение» в женском коллективе. [Он изобразил себя как «мачо», а затем действительно просто сделал «маленький поворот»].
Затем он описал, как однажды он так сильно высморкался, когда был у Дона Хуана, что выдул свой аденоид. Его немедленной реакцией было «пойти и показать, что случилось маме». Это напомнило ему работу в психиатрической больнице, где один пациент, не чувствовавший боли в своем теле, выколол одно из своих глазных яблок и затем принес его врачу, сказав: «Посмотри, что случилось». Доктор, будучи всего лишь психиатром, а не хирургом, упал в обморок. Тот же пациент позже был обнаружен в процессе распиливания руки, напевающим песню «У старого Макдональда была ферма».
Продолжение. Публикуем сокровища знания и наследия толтеков: заново переведенный конспект живой лекции, которую прочитал Карлос на семинаре по тенсегрити в 1995 году.
Семинар интенсив по тенсегрити Лос-Анджелес, 13 августа 1995 г. Часть вторая. Продолжение.
Дон Хуан не брал в расчет «глупость» Кастанеды. Эмиссар — очень привлекательный продавец. Он говорит: «Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне слово». Слово «навсегда». «Если ты дашь мне свое согласие, мы сможем расширить твое сознание до пяти миллиардов лет. Ты сможешь увидеть немыслимые вещи, такие как сердце звезды, и оно не обожжет тебя. Тебе не придется дышать. Но мы не можем тебя, это твой выбор». Дон Хуан велел ему не поддаваться на это.
Неорганики также используются летунами, и они хотят соединить свою медленную скорость с нашей быстрой скоростью. Голос однажды привел Карлоса в мир неорганических существ и сказал ему, что он «населен тремя типами»: те, которые выглядят как волнистые свечи, круглые существа и другие, имеющие форму колокола. Голос также сказал ему, что там были и другие сущности, которых он не мог показать ему, пока тот не дал бы свое слово, что останется. «Все сновидящие-мужчины [включая Дона Хуана] сообщают об одном и том же опыте». Психиатры и другие эксперты не могли объяснить ему этот опыт, кроме как продукт мысли Карлоса Кастанеды. В конце концов Кастанеда совершал туда бесконечные путешествия и в одном из них увидел энергию, которая показалась ему знакомой ему девушкой. «Девушка» попросила его о помощи. По словам Дона Хуана единственное достоинство Кастанеды в том, что он «бесстрашно ввязывался во что-то, чтобы перерезать чьи-то цепи».
Он дал свое согласие, выразив свое намерение, которое истощило всю его энергию, и его удерживали там, хотя ему удалось освободить «девушку». Чтобы вытащить его, пришлось прийти на помощь Дону Хуану и некоторым из его соратников. Они вошли не через сновидения, а через мастерскую магию. В результате Карлос Кастанеда знает, что это был реальный мир, вселенная-двойник.
Дон Хуан планировал прыжок, чтобы избежать мира неоргаников. Но Карлос Кастанеда знает, что мы не сможем совершить окончательное путешествие, не пройдя через «дом наших кузенов». Несмотря на то, что этот мир «сильно смешан с нашим», Дон Хуан настаивал на том, чтобы держаться от него подальше. Дон Хуан был «в решительном его отрицании». Карлос Кастанеда считает, что с этим миром лучше начать иметь дело сейчас; чтобы узнать, как управлять им, прежде чем отправиться в окончательное путешествие
Неорганики могут снизить нашу скорость и увеличить свою, появляясь нам как мимолетные проблески, либо постоянно с нами взаимодействуя. Женщины справляются с этим довольно легко. Мужчины должны сражаться намного больше, как и то, что мужчины должны много читать. «Женщинам не нужно так много читать. Что ж, могут много читать женщины-философы». [Флоринда в этот момент выглядела так как будто ей некомфортно.] «И, возможно, немки, немецкие женщины философы» — пошутил Карлос.
Кастанеда сказал, что он всегда спрашивал, как и многие из нас, когда он наконец сможет видеть энергию и когда магические практики, наконец, окажут на него эффект. Поскольку люди говорили, что не слышали «отвратительную историю», которую он рассказал в прошлое воскресенье, он повторил историю о Доне Хуане, который сказал ему, как узнать, есть ли у него прогресс в магии, — для этого следовало наклониться и пукнуть на восток. Если это был большой пук, это означало, что он продвинулся.
Взаимодействие группы Кастанеды с неорганиками намного более интенсивно, чем во времена Дона Хуана. Рассказы Дона Хуана о старых магах не очень помогают Карлосу во взаимодействии с этим миром. Все, чем Кастанеда обладает — это его собственные наблюдения и тот факт, что неорганики «не могут лгать». Но они могут ответить только на неспекулятивные вопросы — например, есть ли мужчина по ту сторону этой стены? Но не «почему там стоит мужчина»? или «как мужчина попал туда»? Это приучает человека быть очень прямым и «не витиеватым». Работа с неорганиками «заставляет вас стать кристально чистым, иначе эмиссар сновидений не сможет вам ответить». Карлос задавал вопросы о взаимодействии между неорганиками и нами, и они говорят, что это может происходить с огромной трезвостью.
Летуны, или прыгуны, тоже неорганические существа, которые питаются всеми органическими существами. Хотя маги не смогли различить детали светящихся яиц нечеловеческой органики, чтобы распознать так ли это, эмиссар сновидении ответил «да» на вопросы о том, питаются ли летуны животными и другой органикой в нашем мире.
Карлос Кастанеда больше не слышит голос Эмиссара. «Они обманом ввели меня в мир, который давно искал Дон Хуан, где человеческое познание не работает». Что-то потянуло его через «трубку продольного осознания», и Карлос оказался «на своей левой стороне».
Существа в этом мире видят на 360 градусов, что заставляет их совершать действия, которые для нас немыслимы. Чтобы выбраться из этого мира, Карлосу сказали, что ему нужно «вращаться, да так что, он должен был повредить свою сетчатку». Но голос предложил вернуть его без вреда, «если он даст свое слово [остаться с неорганами]». Карлос Кастанеда решил, что единственный выход — это принять позицию, согласно которой ему все равно, вернется он или нет, что это может каким-то образом позволить ему вернуться самостоятельно. Теперь он больше не слышит голоса и скучает по нему. Он так и не успел сказать ему «спасибо», так как он говорил ему удивительные, немыслимые вещи. Один из постулатов пути мага состоит в том, что вы должны платить за вещи, или, если вы не можете отплатить, вы должны дать по крайней мере что-то равноценное.
На английском и испанскоми языке вышла книга Армандо Торреса La telaraña universal (Паутина Вселенной). К сожалению, проект официального перевода этой книги на русский так и не состоялся. Книжные пираты (впрочем, слово пираты им не подходит — слишком круто, скорее — гельминты) успели до официального перевода выложить дурной, наспех и грубо переведенный в гугле перевод, остановив тем самым процесс редактирования и публикации. Это похоже на то, как паразиты из неумеренной жадности уничтожают организм своего кормильца.
Книги Торреса — достойное чтение для практикующих в духе традиции Карлоса Кастанеды. Несмотря на уклончивый и лукавый ответ, который дал Клиаргрин на запрос о праве Армандо Торреса трактовать слова и наследие Карлоса Кастанеды, сами тексты говорят за себя. Это не того рода информация, которую можно придумать или сочинить. Они передают дух и слова нагваля с максимальной честностью и почтением. В то же время их можно назвать апокрифами нагваля, поскольку они передают альтернативный «официально» пропагандируемому Cleargreen взгляду на Карлоса. С другой стороны, по образу нагваля был нанесен столь колоссальный удар некоторыми его обозленными и разочарованными бывшими сторонниками, что книги Торреса выглядят настоящей апологией нагваля.
Для тех, кто не знаком с моими предыдущими работами, меня зовут Армандо Торрес. Я являюсь курьером и свидетелем.Моя задача — полностью передать то, что я узнал за годы общения с группой магов-целителей и их потомков. Во время нашей первой встречи они жили в небольшом городке в горах центральной Мексики.
Моя встреча с этими целителями не была случайностью: случилось так, что в то время я пытался найти свое предназначение в жизни; Больше всего на свете я хотел найти философию, которой можно было бы руководствоваться в своей жизни. Именно тогда у меня была возможность принять участие в серии встреч со знаменитым антропологом Карлосом Кастанедой. Согласно моим записям, я впервые встретился с Карлосом, когда они приехали в Мексику, для промоушна своей книги «Огонь изнутри». В рамках этого события он дал публичную лекцию, о которой я узнал только на следующий день. Я жалел о том, что упустил ее, так как ждал такой возможности. Однако, к счастью, меня пригласили на закрытую встречу, которая проходила в доме знакомого, где он собирался выступить с речью. В тот день нам было предначертано подружиться и после этого мы много раз встречались.
В речи, которую он произнес вскоре после великого землетрясения, он был в приподнятом настроении; он сказал, что донья Флоринда покинула мир в тот день. Он упомянул впечатляющего человека, она называла себя «женщиной-тольтеком». Он рассказал нам, как она контролировала всех железной рукой. Несмотря на то что он рассказал всем как сильно любит ее, у меня было глубокое впечатление, что он втайне испытал облегчение от того, что она наконец ушла.
В другой раз он сказал нам, что Кэрол Тиггс вернулась из небытия и что это стало шоком для всех, поскольку они не ожидали увидеть ее снова. Он сказал, что ее присутствие среди них придало им новую динамику. С этого момента они стали открываться для публики. Честно говоря, я всегда считал, что занятия в больших группах — это стратегия женщины-нагваль.
В другом случае, по причине указавших на то знаков, он рассказал мне о правиле трехзубчатого нагваля и выбрал меня курьером. Он сказал, что я не должен сообщать об этом раньше, чем через четыре года после того как он уйдет. Я сделал это в манифесте, озаглавленном «Правило трехзубчатого нагваля», той же самой книге, которая послужила источником этой серии книг.
Так посредством знаков и предзнаменований развивались наши отношения. Однажды, когда мы сидели на скамейке на площади, он сказал, что нашел «именно то, что мне нужно». Он объяснил, что отправляет меня навестить древних видящих, «каких-то зловещих магов», чтобы я мог пообщаться с силой. Я переживал о своей безопасности и ждал инструкций, но так их и не дождался, на самом деле, он так и не послал меня никуда, и я уже забыл об этом, пока однажды, в качестве стратегического действия, он не пригласил меня посетить один собор в Мехико, где он познакомил меня с местным магом.
Некоторое время спустя, одним ранним утром, Карлос позвонил мне по телефону; он сказал, что прибыл в Мехико, и что он очень заболел. Он спросил меня, могу ли я пойти за лекарством, «единственным средством, которое могло бы ему помочь», которое было приготовлено для него травником, жившим в соседнем городе. Я сделал то, что он просил, и поездка в этот город навсегда изменила мою жизнь. Именно тогда я познакомился с целителями.
В тот раз случилось так, что в силу обстоятельств дух захотел, чтобы я отправился в поход посреди холмов для поиска лекарственных растений. Оказавшись там, меня чуть не убила банда собирателей трав, заявивших, что территория принадлежит им. Они избили меня и оставили умирать в том месте.
Однако план силы заключался в том, что это не стало моим концом, потому что меня нашла целительница, которая вылечила мои раны и взяла меня в ученики: женщина-нагваль донья Сильвия Магдалена.
Только по прошествии времени я смог понять, как маги играют с бороздками, которые формируют вещи, так что то, на что они хотят повлиять, получается в итоге так, как они этого пожелают. Поэтому я не могу утверждать, что Карлос заранее подготовил вещи, чтобы все произошло так, но я уверен, что это было его намерением, потому что оказалось, что маг, которого он представил мне в тот день в соборе Мексики, был никем иным как моим бенефактором доном Мельчора Рамосом, лидером группы целителей.
Несмотря на то что я не могу сказать, что эти целители следуют той же традиции, которую Карлос описывает в своих книгах, их конечная цель, безусловно, та же. Я упоминаю об этом, потому что в Мексике существует большое разнообразие линий тех, кто стремится к силе и мудрости разными способами и по причинам, которые не всегда являются просветлением и свободой.
Апокрифические историиНагваля
Карлос рассказывал бесконечные истории о своей личной истории. Он явно менял детали каждый раз, когда рассказывал их разным аудиториям, независимо от того, присутствовал ли кто-нибудь, кто уже слышал ту же историю, рассказанную по-другому. Результат использования этой стратегии был иногда забавным, а иногда и катастрофическим, поскольку он порождал у некоторых из его слушателей убеждение, что он был заядлым лжецом, который только пытался обмануть людей.
Он даже давал информацию об учении, которая казалась противоречивой, что приводило многих людей в замешательство. Например, надо ли при перепросмотре дышать справа налево или слева направо. Кроме того, когда мы выполняли упражнения, он иногда менял движения; помимо того, что он не придерживался строгой последовательности чего либо, он делал тоже самое в отношении своего возраста и национальности до такой степени, что никто никогда не знал наверняка, был ли он американцем мексиканского происхождения, бразильцем или перуанцем.
Сегодня мы знаем, что в разных местах его знали под разными именами; он имел обыкновение жить чередующимися жизнями, в которых он занимался другими профессиями, отличными от антрополога или известного писателя. Всем этим Карлос хотел показать нам, что мы должны бороться, чтобы освободиться от социальных условностей. В цикле лекций, которые он давал в Мехико, я слышал, как люди говорили о том, как повторяется нагваль. Когда у меня была возможность, я спросил его об этом. Он сказал, что делал это намеренно, что это была стратегия духа, чтобы зафиксировать определенные концепции в умах людей.
В тот день он был необычайно тихим; он выглядел раздраженным чем-то. Чтобы сломать лед и начать разговор, я спросил его, почему он поддерживает такую систему определенных уловок. Я давно хотел его об этом спросить. Он сухо ответил, что все было частью обучения, полученного от дона Хуана, затем он придумал какую то отговорку и попрощался. Он оставил меня с ощущением, что, спросив его об этом, я сделал что-то неуместное. Однако в следующий раз, когда мы встретились, он сам поднял этот вопрос и сказал, что все эти процедуры были частью искусства сталкинга, как его учил дон Хуан.
«Если человек не такой жесткий и не относится к себе слишком серьезно, он, безусловно, сможет получить от жизни гораздо больше», — сказал он с уверенностью. Когда я полушутя спросил его, как он себя чувствует при жарке гамбургеров, он сказал мне, как ему удавалось выполнять самые причудливые работы: «Жарить гамбургеры было ничто, по сравнению с тем временем, когда я был нищим попрошайкой», — сказал он с широкой улыбкой. .
Карлос был прекрасным рассказчиком; у него был дар удерживать своих слушателей по несколько часов притягивая их своими выступлениями. Но в нескольких случаях он рассказывал истории, которые противоречили тому, что он написал или сказал раньше. Кроме того, ходили слухи среди тех, кто был ближе всего к нагвалю. Они комментировали детали учений, которые они якобы получили непосредственно от него, и они заметно отличались от того, что было открыто публично.
Я тоже был свидетелем следующего. В наших беседах он рассказывал мне истории, которые я понятия не имел, как категоризировать, поскольку они часто противоречили официальной версии, которую он сказал или написал ранее.
Например, есть история о том, как он на самом деле встретил дона Хуана Матуса. В одном из наших разговоров Карлос сказал мне, что сам дон Хуан дал ему задание написать о знании, и это было причиной, по которой он пошел учиться в университет.
Я перебил его: «Простите, я думал, вы познакомились с Хуаном только из-за вашей академической деятельности». Он на мгновение ответил:
«По какой-то причине, которую я тогда не понимал, дон Хуан заставил меня немного изменить историю нашей встречи. Я рассказал только часть того, что произошло на самом деле. В основном версия в книгах верна, но он не позволил мне упомянуть то, что тогда показалось бы сумасшествием: наша встреча на автобусном вокзале не была случайной; Он сам проинструктировал меня в состоянии повышенного осознания касательно обстоятельств, в которые я должен был быть вовлечен, чтобы познакомиться с ним в обычном повседневном мире.
«А что насчет вашего друга-антрополога, того, кто был с вами на автобусной станции?» Я попросил.
«Ты имеешь в виду Билла? Он послужил свидетелем плана нагваля, и именно за это он заслужил настоящий дар силы ».
«Так как же вы на самом деле познакомились с доном Хуаном?» — с любопытством спросил я.
Он сказал, что до встречи с доном Хуаном он служил в отряде армии США. Однажды, когда они проводили военные учения в уединенном районе Гранд-Каньона в Аризоне, он столкнулись с проблемой, которая подвергала его жизнь серьезному риску. В результате недоразумения, возникшего у него с другими солдатами, они выстрелили ему в живот. Напавшие на него бросили его в джип а затем бросили в расщелину между камнями в неизвестной местности и оставили там умирать; потом они скрылись. Это было место, где его и нашел дон Хуан Матус, старый шаман, бродивший по этой уединенной местности. По его словам: «Прошли годы, прежде чем я смог вспомнить, что на самом деле случилось со мной в те дни. В своем бреду я думал, что я мертв. Я видел, как будто я был посреди сна, старого индейца, который лечил мою рану. Последующие дни были похожи на галлюцинацию; в то время я ничего не знал о повышенном осознании».
«Когда я проснулся, я лежал на куче трав в пещере. Незнакомец представился магом и сказал, что его зовут Хуан Матус, и что он собирается попытаться вылечить меня, но он не может ничего гарантировать, потому что мое состояние было тяжелым и мои шансы были невелики».
«Мое выздоровление было медленным. В течение этого периода дон Хуан поддерживал меня исключительно на уровнях повышенного осознания. Он сказал, что обнаружение меня в таком состоянии было предзнаменованием, которое указывало ему, что он должен заняться мной, и что по этой причине Он собирался научить меня своим секретным знаниям. Затем он объяснил мне, кто он такой и что собирается со мной делать. Невероятно, но я понял все, что он сказал, и, недолго думая, принял его предложение свободы.
Когда я спросил его, почему он мне помогает, он ответил, что делает это, потому что таково повеление духа, поскольку мы оба одинаковы. Я ничего не сказал; однако, внутри себя, я считал себя более важным, чем индеец. Как будто он мог читать мои мысли, он сказал смеясь, что он был видящим, и что мы равны в том смысле, что маги образовывают линии,и что линия преемственности состоит из циклических существ, энергия которых представляет собой похожие паттерны, и это было причиной того, что мы были одинаковыми».
«Это никоим образом не означает, что те, кто присоединяются, являются реинкарнациями воинов других времен, скорее, они представляют те же энергетические паттерны, что и те воины, что означает, что они имеют ту же энергетическую конфигурацию, что и их предшественники». Если мы внимательно рассмотрим это, то увидим, что это не такая уж безумная идея, поскольку мы можем подтвердить, что на самом деле в мире существуют похожие люди. Это следствие правления нагваля. Позже дон Хуан понял, что моя светящаяся структура на самом деле отличается от его структуры. Когда он увидел, что у меня было только три отсека в моей светимости, в то время как у него было четыре, он понял, что совершил ошибку. Он отнес эту ошибку н счет замыслов силы, а это означало нечто чрезвычайно важное».
«Дон Хуан интерпретировал эту ошибку как знак, чтобы сделать знание магов достоянием общественности, поэтому, как мастер-стратег, он разработал идеальный план, чтобы раскрыть это знание. Он сделал это так, потому что знал, что моя энергетическая конфигурация предсказывала изменения».
Карлос сказал, что когда он вернулся домой, он почувствовал глубокую дрожь во всем своем существе, которая глубоко потрясла его. Внезапно он завершил свои военные дела, и его амбиции стать художником приостановились. Его внимание стало больше сосредоточено на исследованиях в области социологии, и в итоге он закончил изучением антропологии в Калифорнийском университете УКЛА в Лос-Анджелесе.
«Даже не осознавая этого, я продолжал шаг за шагом следовать стратегии, разработанной доном Хуаном, до того момента, пока я «случайно» не встретил его на той автобусной станции. Итак, когда я писал свою докторскую диссертацию в университете, я фактически следовал плану, разработанному доном Хуаном, поскольку, по его словам, никто не обратил бы особого внимания, если бы его послание было раскрыто в виде новеллы или в эзотерическом формате».
Еще одной темой, которая вызвала у меня любопытство, было местонахождение «сестричек» и «Хенарос», поэтому однажды я спросил его об этом: «Карлос, что случилось с другими учениками дона Хуана?»
Он провел руками по лицу, надул щеки и с силой выдохнул. Я чувствовал, что мне не следовало задавать этот вопрос, но, к моему удивлению, он начал говорить мне, что они в порядке, и что все все еще сражаются, принимая свой мир как вызов. Он прокомментировал, что одни жили вместе, а другие поодиночке. Я помню, что именно тогда он поставил передо мной задачу: я сам должен воспринимать свой мир как вызов.
«Я не понимаю. Какой вызов вы имеете в виду?» — спросил я.
«Каждый создает свои вызовы», — ответил он. «Например, на работе вы можете подниматься по лестнице вместо того, чтобы пользоваться лифтом, или идти в школу пешком, вместо того чтобы пользоваться транспортом».
«Но это абсурд, — ответил я, — это не сработает».
«Конечно, сработает», — настаивал он. «Вот в чем суть вызова. Чтобы выполнить это, просто выйдите из дома как можно раньше и вы увидите что вы прибудете вовремя. Как учитель боевых искусств, который принял мир как вызов даже когда стирает свою одежду, он делает это безупречно».
Он продолжил объяснения: «После смерти Ла Горды нас охватило отчаяние, и некоторые из нас бежали на другой конец света, и мы оказались в Финляндии. У меня там случилась грыжа, которая чуть не убила меня, пришлось срочно делать операцию. Тогда мы поняли, что уйти от силы невозможно, потому что она найдет нас, куда бы мы ни пошли».
После короткой паузы он продолжил:
«Роза и Хосефина жили здесь, в Мехико, несколько лет».
Я был очень взволнован. Я хотел знать, можно ли когда-нибудь их найти.
Он сказал, что их здесь больше нет, и что в данный момент он не знает, где они. «А другие ученики?» — с тревогой спросил я.
Он не дал мне прямого ответа. Он просто сказал: «Они заняты конкретными задачами, которые нагваль оставил каждому из нас». После этого комментария он больше не хотел сообщать мне подробностей; однако до меня доходили слухи от других близких ему людей, что Паблито работал плотником в городе Тула, и что Бениньо и Нестор на какое-то время присоединились к музыкальной группе в порту Акапулько. Долгое время я думал об этом. Я хотел продолжить расследование; Я даже хотел их найти, потому что меня очень интересовала их версия всего произошедшего. Однако по какой-то причине я не мог продолжать заниматься этой темой до того дня, когда я спросил Карлоса о том, какую задачу оставил ему дон Хуан. Я помню, как он посмотрел на меня широко открытыми глазами и сказал мне, что этот вопрос был предзнаменованием, т тогда он повел меня в собор в Мехико.
У Карлоса была очень своеобразная манера говорить; он признался, что иногда брал слова, заимствованные из других языков, и даже придумывал новые термины, чтобы лучше выразить идею или чувство. В одном случае он сказал, что в целом, говоря о людях, мы все живем в коллективной умственной «манфифе».
Я уже слышал, как он использовал этот термин в прошлом, и хотя я понял, что он имел в виду, я спросил его: «Под манфифой вы имеете в виду умственную мастурбацию?»
«Да, именно это я и имел в виду», — сухо ответил он. В своих публичных выступлениях он обычно уклонялся от темы секса. Он шутил по этому поводу; они пренебрежительно сказал, что каждый может делать все, что пожелает, намекая, что ему наплевать, что делают люди. Однако однажды, говоря наедине, он сказал мне, что тем, кто действительно хочет следовать по пути воина, следует воздерживаться от сексуальных контактов.
Затем я спросил его: «Карлос, что ты можешь сказать мне о мастурбации? Я добавил, что, честно говоря, большую часть времени был взволнован. «Это показывает нам, на какие мысли вы напрасно тратите время», — сказал он с насмешливой улыбкой, но сразу после этого изменил выражение лица: «Это очень серьезное дело, — сказал он решительным тоном. Мне стало неловко, как будто меня поймали на чем-то противозаконном. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и добавил: «Секс похож на кран; каждый раз, когда он открывается, энергия теряется; неважно, в акте с партнером или в простой мастурбации трата энергии одна и та же. »
«Видящие воспринимают оргазм как взрыв энергии, при котором светящиеся волокна возбуждаются, и прилагают усилия, чтобы создать новую жизнь. Аналогией может быть воздушный шар, который надувается, пока не взорвется. Взрыв неизменно привлекает хищников. чтобы подпитаться этой пустой тратой энергии, поскольку они всегда рядом. Видящие говорят, что мастурбация порождает самососредоточение, и что мастурбаторы, как правило, являются пленниками самодовольства, которое на самом деле является прикрытием жалости к себе. Это становится порочным кругом; им не хватает контроля над собой, и по этой причине у них нет достаточно энергии, чтобы делать что-либо еще, поэтому цикл повторяется снова и снова».
Это была тема, которая меня очень обеспокоила. В то время у меня была девушка, и мы планировали пожениться. В надежде примирить мои личные интересы с путем воина, я спросил его, что он думает о восточных сексуальных практиках.
Он ответил, что для магов это отклонения, и что, если я хочу продолжать идти по пути Толтеков, мне придется преодолеть свои порывы.
Идея жить без партнера была для меня очень мучительной, поэтому я сказал ему: «Но Карлос, на самом деле я не чувствую, что теряю энергию; на самом деле, наличие партнера заставляет меня чувствовать себя более уравновешенным и помогает мне сосредоточиться».
«Ты можешь жить своей жизнью так, как тебе удобно», — сказал он мне суровым тоном. «Воздержание только для тольтеков. Я упомянул это для тебя, потому что ты сказал мне, что хочешь пойти по пути воина. Фактически, твои трудности в продвижении заключаются в том, что ты зря тратишь свою сексуальную энергию ».
Затем он поставил мне ультиматум, сказав, что если я хочу продолжить, я должен немедленно закончить свои отношения, и что в противном случае у нас не будет повода для новой встречи.
Мне стало очень грустно, и я внезапно понял, что путь, который он предлагал, был для меня слишком трудным. Я стал задумчивым и удрученным. Он мягко сказал, что знает, что я чувствую, так как он прошел через нечто подобное. Словно читая мои мысли, он саркастически сказал, что я не должен позволять этому беспокоить меня, потому что я, несомненно, переживу отсутствие секса.
Перед тем, как попрощаться, он произнес фразу, которая навсегда запомнилась мне: «В жизни есть нечто большее, чем рождение, размножение и смерть. Осмелишься ли ты исследовать свои скрытые возможности?»
Я прошел через долгую пытку; между моими мыслями и желаниями возник ужасный конфликт. С одной стороны, я прекрасно понимал слова нагваля, но с другой стороны, было физическое и эмоциональное влечение, которое заставляло меня снова и снова возвращаться в объятия моей избранницы.
Сегодня я вижу, что нагваль был прав, когда они пытались защитить меня от повторения истории моих родителей. Мне потребовалось время, чтобы понять, что другого выхода нет, и нельзя терять время. В этой конкретной теме воин не должен колебаться. Если он хочет продвигаться по пути, он должен экономить энергию любой ценой, даже если это означает искоренение всякого рода чувственности.
Карлос однажды сказал: «Чтобы достичь этого состояния, человек должен глубоко посвятить себя этому; он должен быть готов выполнить все требования. Это постоянная битва, и она требует всей решимости, которую можно проявить, чтобы ее выдержать.»
«Что я должен делать?» — задал я вопрос.
Он ответил: «Человек начинает вводить дисциплину в свою жизнь: без этого даже не стоит пытаться. Затем, обладая способностью принимать решения и выполнять их, человек достигает более высокого энергетического уровня, который открывает путь к достижению еще больших осознаний, например, прекращение внутреннего диалога, сновидения и осознание самого себя ».
«Маги очень осторожны с использованием сексуальной энергии, потому что они знают, что это настоящая батарея, которая движет все. Если кто-то сможет взять под контроль свои сексуальные импульсы, он будет свободен делать все остальное».
«Я избегаю упоминания этой темы открыто, потому что знаю, что цена, которую нужно заплатить, слишком высока для большинства людей, но для тех, кто серьезно хочет следовать по пути тольтеков, нет другой альтернативы: они должны заряжать аккумулятор, потому что иначе они никогда ничего не добьются».
В другом случае, говоря об этой теме, он сказал, что эротическая индустрия, такая как ночные клубы, порнография, и все сексуальные принадлежности, что существует предназначены для ума хищника, чтобы держать людей в постоянном состоянии эксплуатации энергии.
«Самое невероятное, что мы даже не понимаем, как нами полностью манипулируют наши владельцы. В этом смысле наша ситуация не намного лучше, чем ситуация с цыплятами в курятнике».
Я помню, как он сравнивал состояние человека с положением в курятнике: говорили, что у нас есть курятники, «галлинерос», а у хищников есть «человечники» — Хуманерос.
«Забавно видеть, что те, кто думают, что они мятежники, действуя в рамках того, что морально приемлемо, на самом деле выполняют только те приказы, которые они нам дали. В большинстве случаев, когда люди думают, что они в упражняются в их свободном волеизьявлении, единственное, что они делают, — это подчиняются программе, которую наложили на нас проклятые хищники. Таким образом, люди добровольно снабжают их своей драгоценной энергией».
Карлос говорил, что настоящая революция — это не испражняться на столе, где вы едите, а, скорее, осознанность. Все остальное пути — идиотизм, вызванный умом летуна. Для них мы полностью предсказуемые жертвы, которыми легко манипулировать.
«То что мы увидели, это то что энергия людей находится на уровне лодыжек; это происходит потому, что каждый раз, когда она немного накапливается, это похоже на сексуальное желание, и, следуя приказам, которые они нам навязывают, люди спешат выполнять истощающие их акты, с парой или наедине, когда они доят себя через мастурбацию».
«Основная причина, по которой люди всегда живут с таким низким уровнем энергии, — это в значительной степени их собственная ответственность, поскольку при таком поведении они опустошают себя, поэтому они напрямую ответственны за плачевное состояние. в котором они живут».
Спустя годы я поднял ту же тему, потому что до меня доходили слухи, люди говорили, что он сам был дамским угодником и что он проводил все свое время в постели с женщинами.
Он улыбнулся и сказал, что это было преувеличением, но по его улыбке я понял, что за этим стоит что-то еще, поэтому я настоял на том, чтобы спросить его об этом.
С некоторой неохотой он сказал: «Ученик должен сберечь свою сексуальную энергию, достаточную для достижения следующего уровня, но как только он достиг контроля над энергетическим телом, он может свободно делать со своей сексуальной энергией то, что ему больше всего подходит».
Он объяснил, что половой акт создает энергетическую связь между парами, и что эта связь может быть очень полезной в случаях, когда со стороны участников имеется сознательное намерение. Он сказал: «Тем, кто видит это со стороны, это может показаться обычными сексуальными отношениями, но на самом деле это инструмент, который использовался нагвалями во все времена. Маги объединяют свою энергию через секс, и таким образом можно не только передать паре полные блоки знаний, но и создать узы на всю жизнь».
«Я до сих пор этого не понимаю. Могут ли маги поддерживать отношения в паре или нет?». К тому времени я уже несколько лет бездействовал. Он ответил: «Как я уже говорил тебе раньше, одни могут, другие — нет; это так, потому что все разные. У каждого человека разные энергетические возможности, к тому же у каждого свои цели, так что это сугубо личное дело. Единственное, что требуется от ученика, который начинает этот путь, — это запасать свою энергию без какой-либо сексуальной активности до тех пор, пока он не достигнет энергетического тела. Попав туда, как он использует свою сексуальную энергию — личное дело каждого».
«А почему вы все это четко не объясняете на своих публичных выступлениях?» — спросил я немного раздраженно.
«Ты уже видел, какие люди приходили меня слушать? Почти у всех есть дыры». Он привел в пример женщину, которая помогала организовывать его мероприятия в Мексике; «У нее такие огромные дыры, — сказал он, преувеличенно жестикулируя руками. — Вот почему она не понимает, что я ей говорю. Энергия людей едва достигает высоты большого пальца ноги, и для них единственный выход — полное воздержание. Другого выхода не вижу. Однако мой опыт показывает, что никто не хочет; если бы кому-то из них удалось хотя бы немного повысить уровень своей энергии, они бы сами нашли ответы на то, что искали».
Небольшое описание личного опыта видения от Дэниса Лоутона, одного из учеников Карлоса Кастанеды
Просто учитесь становиться тихими и сделать так, чтобы это случилось с Вами. Вызовите в себе внутреннюю тишину, затем обратите внимание на быстрые образы, которые начинают проявляться. Эти образы — начало. Когда Вы увидите полноценный образ, который является полностью абстрактным, в котором всё состоит из волокон энергии и есть сопровождающий голос, это будет видение. На этом пути будет много сновидений. Отчасти трудно сказать, что между этими двумя состояниями есть различие, таким образом я составлял мои собственные критерии. Видение должно быть полностью абстрактным, должен быть сопровождающий голос, и Вы должны все еще бодрствовать. Но это – только субъективные правила, которые я восполнил самостоятельно, чтобы перестраховаться. Много людей называют видением любой старый сон наяву, или они скашивают свои слезящиеся глаза на семинарах и утверждают, что они видят ауру вокруг одного из преподавателей.
И процесс, и результаты полностью в согласии с тем, что описал Карлос. Все же, это есть нечто такое, что случается, восхищает меня в тот момент времени, тогда как на следующий день я с трудом могу это вспомнить. Одно время я сидел на занятии и мы делали технику внутренней тишины. Я увидел, что пылающий шар энергии суетился передо мной, я услышал гудение, и шар энергии остановился перед моими глазами. Голос сказал, «Привет! Я — москит по имени Пол».
Я рассказал это Карлосу, который думал, что это было действительно забавно, потому что одного из видных студентов называли Полом. Но он указал, что это было видение.
В другой раз я спросил Карлоса, были ли быстрые образы, которые можно наблюдать по достижении внутренней тишины связаны с видением. Он ответил Да. Отталкиваясь от тех видений я продолжал развивать абстрактное восприятие.
Всегда имел место быть феномен, названный Нагвалем голосом видения, когда его нет — я считаю опыт не более чем необычным сновидением. Но если любой из Вас хочет учиться видеть, пожалуйста начните с вызывания внутренней тишины, то ищите действительно быстрые образы, которые случаются в этом состоянии, и мы сможем поговорить об этом вновь. Тогда Вы будете видеть то, о чем я говорю. До тех пор кажется, что я хвастаюсь.
В состоянии видения чувства являются несоответствующими обычному состоянию. Нет никакого различия между слушанием, смотрением, или ощущением в том состоянии. Вы можете видеть звук, слышать вид, чувствовать все. Разум — как жидкость, всё становится только абстрактным. И то только потому, что имеется лаконичный голос, который вызывает любую интерпретацию вообще, потому что без этого Вы вероятно никогда не замечали бы ничего в этом состоянии.
Вы с трудом понимаете это, не потому что видение тускло, или ваши чувства находятся в любом специфическом состоянии. Это — потому что вы дрейфуете в затишье, вы не вышли из этого состоянии, разве что это происходит до степени того минимума контроля, чтобы абстрактное событие имело быть место. Вы не имеете «Я», таким образом осознание того, что Вы видите, маловероятно. Есть только внешний поток информации, которая вызывает некоторое понимание того, что с вами происходит, иначе Вы могли бы только сидеть там в затишье и не воспринять ничего.
Я не думаю, что было бы выгодным пробовать видеть, чувствовать на вкус, касаться или ощущать запах. Почему бы не прерывать вместо этого ваши мысли, и позволять вашему вашему разуму течь туда, куда требуется. Но Вы, конечно, можете вызвать тишину, потому что это — отсутствие внутреннего диалога. Вы не ошибетесь, ну разве если только не дадите разуму блуждать, поскольку это блуждающее состояние будет в конечном счете необходимым, чтобы добраться до видения.
Между прочим, для любого, кто думает, что видение сопровождается чувством восторга, я цитирую Карлоса, «Видение должно быть совершенно нормальным, никакого грандиозного предприятия. Одну минуту Вы видите, дальше Вы едите ваш обед. Если это — большая суета, это не есть видение».
Кроме того, Вы не смогли бы встать и озираться в состояния видения, Вы не имеете ничего даже отдаленно сходного с телом, или даже с центром «Я», с которым что-нибудь может случиться.
Видение случается после затишья в восприятии. Вы не замечаете ничего. Для этого Вы должны позволить вашему осознанию блуждать. Например, сосредоточение на внешних звуках не даст вам нужной пустоты. Но это могло бы позволить Вам попасть в полноценное сновидение.
Нагваль имел обыкновение часто нам говорить предложение, упомянутое в его последних книгах:
Видеть энергию как, это течет во вселенной, — продукт мгновенной остановки системы интерпретации, принадлежажей всем людям.
Это именно тот способ, при помощи которого я туда добираюсь. Я становлюсь тихим, мое осознание блуждает в пустоте, и я прихожу в себя, наблюдая сцену, но не осознаю этого в тот момент. Только постепенно, я замечаю, обычно потому, что голос разговаривает со мной, и я чувствую себя обязанным ответить. Именно так, как писал Карлос. Это никакое не грандиозное предприятие, научиться делать это!
Ближе к концу занятий, Карлос начал требовать описаний нашего опыта, выслушав которые он для каждого говорил, является это видением или не стоит на это обращать внимания. Я не подразумеваю, что он схватил меня и закричал «Дэн!!! Вы видите в данный момент!» Но в ответ на несколько событий он действительно говорил, что это видение. Нет, это не является фантастическим. Когда Вы видите, вы с трудом понимаете это. Потом, впоследствии, Вы должны бороться с собой, чтобы не забыть, но восхищения не будет. В тот момент, когда Вы видите, это — самая нормальная вещь в мире. Я не забываю случай на одном семинаре, когда я так или иначе сумел видеть энергию в течение целых 5 минут. Наконец, я подумал, что обед будет хорош, встал и уехал.
Я добавлю, что я знаю по крайней мере 6 других людей, которые учились видеть так же, под руководством Карлоса. Он действительно преуспел в том, чтобы заставить это случаться. Мое видение согласуется с описаниями Карлоса во внешней форме. Относительно того, что с этим делать, оно противоречит ему. Но согласуется больше с описаниями других людей того, как видят энергию они. Любой может учиться видеть. Это — врожденная человеческая способность. Вы делаете это, учась становиться тихими, это требует больших усилий и времени, но на практике это несложно.
Например, я однажды практиковал технику тенсегрити (tensegrity) на «секретном» классе вместе с cleargreen, и в середине техники я внезапно понял, что смотрел на облако волокон энергии. Было гудение или вибрация, продолжающаяся в облаке, и голос говорил мне, что это было специфической техникой tensegrity. Я смотрел на «абстрактное ядро» этого. Поскольку я видел, я начал интерпретировать и увидел оружие, ноги, движения. В тот раз я полностью понял, каково было «абстрактное ядро» этих методов.
И я должен сказать, это верно. Любое движение производит и абстрактный результат на наших существах.
Видение является личным. Я ожидаю, что единственное использование этого феномена — обеспечить доступ к неиспользованным частям мозга. Я полагаю, что любая новая информация, которую Вы получаете от видения — только, что бездействовало в мозге и находилось вне досягаемости.
Самый большой прорыв, который я сделал во время изучения внутреннего безмолвия было то, когда я обнаружил, что, когда Вы становитесь тихими, кое-что определенно начинает случаться. До этого я не мог представить как трудно и как долго требуется практиковаться, чтобы был какой-то прогресс. Крупное достижение наконец наступило, когда я заболел и утомленный тем, чтобы быть вечным новичком, решил проверить для себя, существует всё это на самом деле или нет. К счастью, я тогда полагал, что избрал для себя правильный путь в жизни, таким образом я не останавливался до тех пор, пока техника не заработала.
Сначала я не понимал степени концентрации, требуемой чтобы гнать мой внутренний диалог прочь в течение двух минут. Даже единственное слово способно аннулировать часы работы (Абстрактные мысли – исключение, как раз их мы и ищем, но требуется немного опыта чтобы опознать их).
Изучение внутренней тишины приходит за счёт того же способа, которым Вы учились говорить – повторением. Вы не накапливаете секунды тишины перечитывая в некоторую святую книгу, написанную где-нибудь в небесах большим Нагвалем, и наконец достигая единства с богами и мчась в тихое просвещенное государство. Вы просто учитесь расширять ваше собственное личное время пребывания в тишине, пока это не достигает точки, когда ваше восприятие становится достаточно гибким, чтобы чувствовать что-то еще.
Нагваль всегда говорил, что он был за то, чтобы случались различные вещи, он хотел от нас изменений. Так что помните это. Что-нибудь «необычное», которое случается, когда Вы становитесь тихими, — это ваш ориентир, на котором надо сосредоточить своё внимание. Также ищите странные ощущения. Они могут также быть признаками того, что Вы становитесь ближе к тому, чтобы достичь внутренней тишины. Ощущения, которые я испытывал, включают в себя: «счастье», судороги мускулов, исчезновение ощущения моих рук, покалывания вдоль позвоночника (как во время просмотра напряжённого боевика), толчок по моей спине или на вершине моей головы, и чувство, что мои мысли перемещаются вниз моей груди.
Я за то, чтобы упорно трудиться, сделайте то, что сделал я, тогда, уверен, Вы согласитесь с тем, что я говорю и не будете больше соглашаться с тем, чего требует Сleargreen. Но действительно сделайте это. Только не делайте по чуть-чуть и не становитесь токсичным «экспертом», который нещадно критикует других и лжёт по поводу своих достижений в этой области. Таких людей вокруг уже и так хватает сполна. Я видел точку сборки много раз.
Проблема в том, что это не особо точно соответствует идее Карлоса, таким образом нет никакого способа сказать, что это — та же самая вещь…
Я ехал с кем-то в этот уикэнд и начал видеть энергию на автостраде. Были некоторые синие линии, которые простирались от горизонта вверх, под определенным углом. Они были чрезвычайно ярки, их нельзя было не заметить.
При наблюдении их я понял, что я видел их много раз прежде, фактически они были настолько очевидны, что Вы не могли избежать того, чтобы увидеть их.
Я хотел спросить женщину, которая сидел арядом, может она видела их также. Мое чувство состояло в том, что она просто должна была увидеть их, они там были!
Но я остановил самого себя, потому что я узнал из опыта, что, когда Вы видите, то, что перед вами — является абсолютным энергетическим фактом, например, что все мы должны видеть линии и игнорируем, не кажется настолько абсолютным или очевидным, когда Вы не видите в этот момент сами.
Я пробовал сказать ей о линиях впоследствии, но, если честно, было почти невозможно объяснить что-нибудь ей.
На мой взгляд это – пример опыта видения, потому что то, что испытано, находится в царстве «энергичных фактов», в том смысле, что это абсолютно верно, без любой возможности опровержения, в тот момент, когда видение происходит (но не позже для меня).
Рассказы Брюса Вагнера из документального фильма «Тайна Карлоса Кастанеды» (2019 г).
Кастанеда был исключительный человек и неординарный рассказчик. Он легко захватывал внимание людей посредством историй и анекдотов о своей юности, о встречах с доном Хуаном и о том, как он стал магом. Не очень привлекательный физически, низкого роста, он был, тем не менее, удивительной личностью. Я был им очарован. Я считал его гением с чрезвычайно ясным сознанием, который искрометно шутил и создавал вокруг себя эту сказочную атмосферу. По своему характеру она была очень волшебна, но он был человеком, которым невозможно было пресытиться, с ним хотелось находиться все время, слушать его все время. Ещё он был, по крайней мере со мной, очень сострадательным, очень любящим, но при этом он мог легко входить в конфронтацию. Также с помощью того как он рассказывал свои истории и анекдоты, он мог сдвигать наше внимание в точку, из которой мы могли бы лучше воспринимать его учение. Он погружал нас в очень восприимчивое состояние ума.
Сложно передать словами, потому что было что-то в этом таинственное, красивое, театральное. Я сам очень театрален, поэтому мир магии индейцев яки для меня как дом, в отличие от дзен-буддизма или других дисциплин, которые, по сути, несли те же идеи, мысли и концепции, что и магия, в которую меня просветил Карлос Кастанеда. Он показал мне систему, линию передачи знания, которую я чувствовал сердцем. Это для меня был путь сердца.
Он говорит: «Будем изучать антропологию, будем смотреть этот фильм». Это могла быть мелодрама или все, что угодно. Говорил: «Вот, где человечество находится сейчас. Запиши, потому что через 10 лет, когда будешь смотреть новый романтический фильм, комедию или триллер, сможешь судить, где человечество будет на тот момент». В общем, походы с Карлосом были антропологическим опытом. Ещё он обожал футбол. Боже, как только наступал сезон, мы не пропускали ни одного матча. А ещё он любил боевые искусства. Ему очень нравился Джеки Чан, Джет Ли, Брюс Ли. Он коллекционировал фильмы: настоящий коллекционер. Мне всегда было интересно, как такой возвышенный человек как он, мог так нежно заботиться о своих вещах. Их было совсем немного, но он относился к ним с большим уважением.
Он представлял, как будет ходить старым восьмидесятилетним писателем в автобусный тур к городку Университета Калифорнии с учением о дон Хуане в руках и говорить: «Эта книга сделала меня знаменитым. Меня называли крёстным отцом эпохи Нью-эйдж». Он делился со мной этими фантазиями, чтобы показать, что все временно, ничто не вечно. Он любил критиковать философские книги о сохранении и поддержании повседневного Я. Он предупреждал и меня не становиться мистером Голливуд. А его, Кастанеду, дон Хуан Матус называл «мистером Кошмар».
Помню, как в первый раз встретился со всей его партией, так сказать. Там были Кэрол Тиггс, Тайша, Флоринда Доннер-Грау, Кайли Лундал, Нури Александер, много людей. Я волновался, нервничал. Я заказал десерт из клубники в шоколаде. Когда все собрались у меня, желая всех угостить, я передал десерт по кругу. Я наблюдал, как тарелка переходила из рук в руки, и никто не взял ни ягодки. Позже они сказали, что Кастанеда очень строго относился к тому, что входит в его тело.
Он говорил о сновидениях и сталкерах, о том, как во сне видит свои руки. В этом отношении я был полным неудачником, но мой разум говорил мне «ты нашел Кастанеду». Я провёл с ним 10 лет. Я сидел на той самой скамье в Туле, где Кастанеду дон Хуан повстречали, бросившего вызов смерти. Так скажите мне, какая именно часть из этого не является сновидением? Мысли о том, что сновидеть можно только в некоем эзотерическом мире, что ты потерпел поражение как энергетическое существо, если не можешь найти свои руки во сне или летать…нет, это абсурд! Ты сновидишь наяву! Ты сновидишь в бодрствующем мире! Дон Хуан как-то сказал Кастанеде: «Ты постоянно спрашиваешь меня о неведомом, но неведомое уже здесь. Первое внимание состоит из того, что не нужно второму вниманию!»
Как-то Карлос сказал мне, как видел на трассе на мосту в Лос-Анджелесе фразу, которая ему очень понравилась: «Смерть — это самое чудесное путешествие, поэтому её приберегли напоследок».
В одной из своих книг он описывает свое путешествие к Дону Хуану в Мексику, где тот говорит Карлосу: «Ты вернёшься в Лос-Анджелес, и я могу прямо сейчас составить перечень всего, что ты будешь там делать, всех, кого ты увидишь, описать каждую твою мысль. Это будет очень длинный перечень, но я могу его составить, не упустив ни малейших деталей. Ты же не можешь сделать то же самое в отношении меня. Когда ты вернёшься в Лос-Анджелес, ты не будешь знать ничего, что бы имело хоть какое-то малейшее отношение к моим делам на любом уровне – энергетическом, физическом или каком-либо ещё. Таково было и моё отношение к Карлосу Кастанеде. Он видел меня насквозь. А вот я не знал ничего о том, что он делает сейчас, днём или ночью. Ни-че-го. Думаю, это одна из причин моего с ним согласия, принятие этого факта, почему я смог оставаться с Карлосом целых 10 лет. Ведь многие люди входили и выходили из окружения Кастанеды, но мало, кто оставался с ним надолго, потому что это было трудно. Многие мужчины пытались конкурировать с ним, потому что мы так воспитаны. Они стремились сбросить отца с трона, убить отца, оскорбить отца или превзойти отца там, где тот не смог. Но я никогда не конкурировал с Карлосом, ибо это было бы абсурдом. Мне кажется, он постоянно стремился разобраться в своем детстве. У него было сложное детство, там было много боли. Мне кажется, ему понадобилась вся жизнь, чтобы прийти к согласию с этой частью его жизни. Он делал это с помощью историй, в которых передавал эту грусть, и там же удивительным образом её трансформировал. Он мог часами рассказывать истории из жизни, в которых мимоходом, но очень точно и глубоко доносил важнейшие смыслы. Иногда он по много дней проводил в окрестностях города Мехико, рассказывая о том, где был с доном Хуаном и его учениками, и что там происходило. У него было отличное чувство юмора.
Помню, Карлос рассказывал чудесную историю, как он встретился с Карлом Саганом. Они беседовали, и Саган сказал: «Как ты можешь мне доказать?». Карлос ответил: «Ты тоже не можешь доказать свою вселенную. Ты не можешь мне доказать измерение в своей вселенной. Мне понадобится войти в твой мир, принять законы твоей физики один-к-одному, твою систему измерений, понять, как ты выбираешь свою реальность, чтобы увидеть то, что видишь ты. То же самое касается моей реальности. Тебе придётся узнать на себе, что такое магия лицом к лицу, и делать практики, чтобы войти в мой мир, и понять, о чем говорю я».
Высказывания Марко Антонио Карама из документального фильма «Тайна Карлоса Кастанеды» (2019 г).
Я впервые встретился с Карлосом Кастанедой в конце 1980-х годов. В это время он приехал в Мексику, чтобы представить одну из своих главных работ «Дар орла». На протяжении многих лет он избегал широкой публики. Конечно же, аудитория была переполнена. Около 500 человек ждали встречи с легендарным Карлосом Кастанедой. Время шло, а он все не появлялся. Ведущий вышел на сцену и сообщил, что что-то случилось, и Кастанеда решил отменить презентацию. Все были очень разочарованы и стали потихоньку покидать зрительный зал. Но очень небольшая группа людей, может быть 10-12 человек, решили остаться, и я был среди них. У нас была какая-то внутренняя уверенность, что он, в конце концов, выйдет. И затем через четыре или пять часов, к нашему изумлению, вышел Карлос. Он рассказал о своей книге, а затем, когда мы спросили его — почему он решил отменить презентацию, он ответил, что произошло некое важное событие, когда он собирался выйти на сцену. Он что-то увидел на сцене, что-то подозрительное, аномалию с точки зрения мага. Это привело его к решению не проводить презентацию и подождать второго знака, который бы подтвердил или опроверг увиденное им в первый раз. Этим знаком стал человек, который был среди оставшихся в аудитории и ждал четыре часа, как если бы зная, что Карлос все же выйдет. И этим человеком был я.
Он был великий манипулятор. Полагая с его точки зрения, он думал, что, держа всех у своих ног и заставляя соперничать за его одобрение и расположение, он ослабит их эго. В действительности, это все стало похоже на секту, где он был центром всеобщего внимания, требовательным и тираничным, позволяющим себе оскорблять других. Он никогда не был таким со мной, но наши отношения стояли особняком. С теми же, кто искал его внимание, соревнуясь за место среди приближенных, он был очень, очень тираничным. В общем, после многих лет близости и общения с Карлосом, я видел много противоречий его учении и поведении, что не отрицало его гений и глубокую духовность. Просто в то время я понял, что мне чего-то во всём этом не хватало, что это было не совсем то, что мне нужно.
Карлос Кастанеда был очень поэтичным человеком, что совершенно игнорировали в нём охотники на фактов. Была ли магия дона Хуана реальной? А где он был с этого года по этот? Они абсолютно не видели красоты его поэзии, неосязаемого качества того, что он пытался донести, что невозможно передать словами.
Один из вопросов, которые мне задавали люди после того, как я познакомился с ним и стал проводить с ним много времени, был о том, используем ли мы наркотики, или езжу или я в Мексику принимать пейот. Однозначно, нет. У Карлоса этот период закончился задолго до встречи со мной, он считал, что есть другие способы раскрыть двери восприятия. Такого рода психоделические вещества использовались только для людей, чья ментальная психическая структура была слишком жёсткой. В таких случаях психоактивные вещества использовались в ритуальных целях для того, чтобы на время остановить работу концептуально двойственного ума. В этом состоянии учитель мог донести учение о природе ума. Также важно помнить, что использование этих вспомогательных средств вредно для саморазвития, хотя бы из-за того, что большинство таких веществ нейротоксичны, то есть имеют дегенеративное влияние на нервную систему. Их использовали в редких случаях для людей с особыми проблемами.
Важная цель этой традиции была в том, чтобы создать определённый набор обстоятельств вокруг человека — как внешних, так и внутренних, с целью временной остановки концептуально двойственного ума. Природа ума, которая выходит за пределы пространства иронии, двойственности или понятийности, просто проявляется естественным образом. Поэтому, чтобы стабилизировать природу ума, практик должен развивать одну точку концентрации. Для этого в традиции дона Хуана необходима личная энергия. Эта энергия лежит в событиях нашей жизни, не только текущих, но и прошлых. Поэтому появляется второй инструмент работы — созерцательный инструмент, имеющий параллель с буддийской традицией, так называемый «пересмотр». В нём мы очень осознанно воспринимаем жизнь и таким образом высвобождаем энергию из ментальных страданий, эго, ловушек, тех мест, которые забирают неимоверное количество энергии. Так мы обретаем целостность.
У меня была возможность долгое время и многие годы и встречаться, и общаться с теми, кто принадлежал к этому поколению. Тайша Абеляр, Флоринда Доннер-Грау, они исчезли. Я не знаю, что в точности случилось с ними. Когда Карлос умер, они коллективно совершили некий рит магического самоубийства, что-то в этом роде. Но я также встречался и с некоторыми членами старой индейской группы Кастанеды, такими, как Донья Соледад. С ней у меня были дружеские отношения на протяжении многих лет. Это были мексиканцы, поэтому они разделяли многие элементы нашей культуры. И при этом состояли в большом родстве с культурами коренных народов Мексики. Их интерпретация пути мага более традиционна. Донья Соледад была не только великим магом, но и великим лекарем. Она была состоявшейся женщиной-шаманом, прекрасным оратором, кроме того, работала преподавателем театрального искусства в государственном независимом университете Мексики, была успешной актрисой и очень сильной женщиной. Благодаря Донье, мне также довелось повстречаться и с другими членами этой группы, в частности, с Паблито. Они очень сильно отличались от новых учеников Кастанеды, из которых большинство были американцами, воспринимавшими учения Кастанеды через собственный опыт или опыт Карлоса, но они через откровение тех магов, которые учили самого Кастанеду. Поэтому эти две группы оставляли разные впечатления.
Я действительно думаю, что линия передачи Кастанеды была уникальной. Нет ни одной другой линии магов, которая говорила бы о магии так, как говорил он. Я правда считаю и знаю, что есть очень много других линий передачи магических знаний в Мексике и Латинской Америке, но нет ни одной, у которой была бы такая мудрая и понятная структура, какую сформулировал он в рамках своей традиции, основываясь, разумеется, на своем образовании. В основе его образования лежат несколько факторов. Первый — это особенное влияние буддизма, которое испытала на себе эта традиция. Я думаю, именно это дополнение к их традиции во многом преобразовала её внутреннюю структуру и внешний вид. Второй элемент — это традиция, которая помаленьку проникала в современную городскую среду. Знание сельских коренных индейцев стало приходить и в мексиканские города. Это притянуло людей, которые не были чистокровными индейцами, метисов, граждан, находящихся под влиянием европейской мысли. Традицию несли людям с современным мировоззрением и образованием. По крайней мере, так было в 20-м веке. Это делали предшественники нагваля дона Хуана – нагваль Хулиан, затем сам дон Хуан, затем Кастанеда. Таким образом была преемственность с современным мировоззрением, обогащенным философской традицией Запада, а также Востока. Я бы не сказал, что он занимался плагиатом, я считаю, он был в постоянном диалоге с этими традициями, которые обогатили его язык, его мировоззрение, его способ передачи этого древнего знания. Но, с другой стороны, верно и то, что я думаю, по крайней мере, к концу в традиции возникла трещина, которая потихоньку увела этих людей из прежнего фокуса, отрезала в том числе и от корней, от чего в итоге традиция стала сектой, чего изначально не предполагалось.
В те годы, когда у меня была возможность быть в очень близких отношениях с Карлосом Кастанедой, он определённо был одним из самых влиятельных, важных, трансцендентных людей в моей жизни. Благодаря ему, его личности и тому, как он мог влиять на мою жизнь, я смог глубоко понять многие аспекты буддизма, которые, как мне кажется, я бы не смог понять так глубоко и быстро без его помощи. Поэтому, он имел очень сильное и позитивное влияние на меня, и мне очень повезло, что я не стал копировать негативные аспекты его личности, невротическое поведение. Я смог взять только позитивные элементы, которых также было очень много.
На пути магов много препон, особенных обстоятельств, которые намеренно создаются учителем, дабы остановить временное непрерывность двойственного концептуального разума. Когда это происходит, учитель получает возможность указать на сущностную природу ума, и тем самым позволить практикующему распознать нестабильность ума. Этот метод называется «сталкинг». Другой метод, и ему есть множество параллелей в других традициях мудрости, таких как буддизм и традиции мексиканских индейцев, это сновидения, осознаваемые сновидения. Они служат для того, чтобы практикующий в итоге мог распознать иллюзорную природу сновидческих феноменов. «Осознай себя во сне, его иллюзорную природу, и сможешь пробудиться в бодрствующей реальности, осознавая иллюзорность окружающих явлений. Когда же это произойдёт, ты сможешь освободиться от разрушающих влияний, которые эти явления на тебя оказывают. Причине наших привязанностей и отвращений, которые в целом возникают из неведения и двойственного концептуального ума».
Когда мне было семь лет отроду, мой отец инженер работал на стройке в городе Тула. Именно оттуда был родом дон Хуан. Это был город, в котором жил он и бóльшая часть его учителей. Я сопровождал отца в его поездках в это место, и мы ходили в маленький ресторанчик на площади Тулы. Я хорошо помню там одного человека, очень худого и при этом сильного, который очень странно на меня смотрел. Когда я выходил из ресторана, этот человек пронзительно взглянул на меня, кинулся вслед и очень сильно ударил меня по спине. Я был шокирован. Мой внутренний диалог остановился полностью, и я в каком-то смысле увидел природу ума. Он улыбнулся и сказал мне: «Вот так, через это они узнают тебя в будущем». Затем ушел, и я больше никогда его не видел. Вы думаете, это был дон Хуан? Карлос сказал, что это был дон Хуан, и таким образом он отметил меня. Это был тот знак, который Кастанеда увидел в тот день, на той презентации. Мне потребовалось много лет, чтобы в дальнейшем узнать, что в этой цепи учителей был знаменитый нагваль по имени Лухань. Он жил в конце 18-го века и был китайцем по происхождению, монахом Шаолиня, приехавший в Мексику в ходе великого переселения китайцев на Запад. Он приехал в северную Мексику, где встретил знаменитого нагваля, который просветил его в индейскую традицию. Так осуществилось слияние буддийского учения и индийской традиции. Это отчасти объясняет мои двойственные корни в буддизме и этой индейской практике. И все это длится с конца 18-го века, все благодаря этому нагвалю по имени Лухань
Линия Кастанеды — это многие поколения древних магов, которые могли распознавать природу ума подобно тому, как этому наставляют в тибетском учении Махамудра или Дзогчен. Но на мой взгляд, в линии Карлоса не хватает сострадания и любви. Мне не кажется, что они освоили идеалы мадхи-сатвы. Учителя Кастанеды больше тяготели к силе. Это не означает, что в них не было знаний или мудрости, но им не хватало этого элемента, от чего в их личностях не было равновесия и был дисбаланс в саморазвитии, на мой взгляд.
Ближе к концу своей жизни им была основана организация «Cleargreen», которая обучает движениям Тенсегрити. Многие люди смогли поучаствовать в семинарах Тенсегрити, которые его организация проводила по всему миру, в частности в США.
Имя Феликс Вольфу было дано ему Карлосом Кастанедой.
Личные встречи и занятия Феликса Вольфа с Карлосом начались с 1995 года и продолжались до самой смерти нагваля. Регулярные занятия проходили в так называемой «воскресной группе», которую Карлос вел до самой своей смерти. Также Феликс выступал как переводчик Карлоса при его встречах с немецкой аудиторией.
Феликс также рассказывает о таинственной встрече с Карлосом под именем перуанского доктора Мигеля Перейры в Шри-Ланке в 80-е годы.
В настоящее время Феликс Вольф практикует шаманскую и энергетическую медицину, проводит семинары по искусству навигации и читает лекции для различной аудитории на международном уровне. Он живет в Гонолулу, на Гавайях, со своей женой, Кармелой, также ученицей Карлоса Кастанеды.
На фото — Феликс Вольф, и его жена Кармела (справа). Слева — его партнер по целительству.
Каждый может задать вопрос!
РЕГИСТРАЦИЯ:
Ваша оплата считается регистрацией. Возможно оплатить абонементами.
Для тех, кто не сможет лично участвовать онлайн, будет возможность получить видеозапись.
Пишите по емейл don.vertigo@gmail.com или через вотсап +79169121410 (Олег)
Для регистрации оплачивайте онлайн переводом по номеру карты №4276380076246771 (Сбербанк)) либо по Paypal на емейл don.vertigo@gmail.com
Это одна из самых сильных и откровенных лекций Карлоса, из всех, которые он прочитал. Цель этой серии лекций: выплата энергетического долга магазину «Феникс стор» в Санта-Монике (в котором Карлос встретился с вернувшейся из небытия Кэрол Тиггс). Читайте внимательно, таких слов вам больше сейчас никто не скажет: времена и люди изменились.
Конспект первой лекций
Обсуждение термина «колдовство». Карлос Кастанеда не любит этот термин, предпочитает «нагуализм».
Определение нагваля: обладающий двойной энергетической массой человек имеет больше ресурсов. Нагваль требует прерывания (быть отрезанным от источника психологической непрерывности) для обучения.
Слишком много энергии тратится на защиту представления себя в повседневной жизни. Чтобы осознать мотивы, которые мы защищаем, сделайте перепросмотр.
Карлос Кастанеда сказал, что у каждого есть трюк или петля в его/ее представлении о себе. В течение долгого времени этот трюк был «бедное дитя». Много энергии тратится на представление и защиту своего «я» как чувства собственной важности и обделенности.
Бессмысленная трата энергии на поиски спутника жизни. Ложная вера в то, что супружеская пара приведет к самореализации. «Мы не знаем, как дарить любовь. Мы хотим только получать [любовь]»
«Воины любят жизнь и запредельное, не ожидая взаимности».
Мы принимаем идею собственной важности без проверки. В этом у нас нет никакой уникальности. Мы все выражаем одни и те же потребности. (Тут Кастанеда рассказал, как слушал записи пациентов на приеме психолога… много часов жалоб… и осознал, что он – точно такой же как они все). Нужен перепросмотр, чтобы потерять собственную важность.
Мы получаем эту идею собственной важности из социального порядка. Социальный порядок не заинтересован в нашей индивидуальности. Он ведет нас к разрушению. Превращая нас в однообразных идиотов, обучая нас жалеть самих себя. «Я нуждаюсь в тебе. Я люблю тебя» — это мантра социального порядка. Социальный порядок не дает нам ни смысла, ни цели. Однако социальный порядок удерживает нас от переживания прерывности и диссонанса [т.е защищает нас от Неизвестного]. Мир предсказуем, когда многое упускаешь из виду.
Наш недостаток: у нас нет цели. Без цели нет никакой выгоды. Нам нужна [достойная] цель.
Перепросмотр помогает нам отбросить чувство собственной важности в представлении себя.
Вам не нужен проводник. Вам нужна только энергия. Энергию можно получить в беспристрастном исследовании [себя и своего поведения].
Наркотики делают вас неспособным поддерживать [внешнее] давление. Карлосу Дон Хуан давал растения силы, чтобы усилить его концентрацию, а не для удовольствия или удовлетворения. К наркотикам Карлос причисляет прозак («успокаивающее» и болеутоляющее лекарство на основе опиоидов).
Дисциплина: развивает воинственность. Воин — это тот, кто ищет свободы. Свобода — это погружение вашего сознания в непостижимое. Наше подлинное наследие — быть свободным. Мы — путешественники. Мы должны исполнить свою судьбу, став воинами. Дисциплина является единственным сдерживающим фактором против социального порядка. Что такое дисциплина? Это не одержимое расписание. Это означает быть текучим, разумным, требовательным и продолжать непредвзятое исследование себя 24 часа в сутки.
Быть воином:
Примите ответственность: примите, что вы умрете — в смирении. Это не подлежит обсуждению. Посмотрите в зеркало посреди ночи; посмотрите на существо, которое собирается умереть. Спросите себя: что вы делаете? Какова общая сумма ваших действий?
[Вопрос в том, что тебя пожирает? Что внутри тебя мешает вернуть себе жизненную силу и смелость? Что заставляет тебя забыть, что ты — существо, которое умрет?]
Забудьте о понимании вещей. Не спрашивайте почему. Рационального объяснения этому нет. С каких это пор мы способны понимать все, что происходит вокруг нас? Ничего нельзя объяснить.
Кричите Намерению. Озвучьте то, что чего вы хотите: «я хочу быть ответственным за то, что я умру».
— Во Вселенной есть безличная сила, которая повинуется нашему зову. Скажите это вслух: «Я хочу принять тот факт, что я умру».
— Наш голос обладает огромной силой. Наше слово — окончательное. Мы начнем видеть тонкие изменения. Слова не могут быть объяснены; их следует называть «индекс» [указатель].
Перепросмотр: составьте список, вспомните события. «Плащ уверенности» развивается путем перепросмотра.
Возьмите отброшенные стимулы и создайте мир. Мир здравого смысла — не единственный возможный мир.
Долг: если вы получаете что-то, вы в долгу. Примите на себя ответственность за эту задолженность. Вы в долгу перед миром и духом (чем-то непостижимым, что поддерживает нас). Оплата за услугу – делает вас свободными.
Рассказы о том, как Карлос искал других гуру после того, открыл свою левую сторону. Результат его поисков были обескураживающими. Он нашел только «купцов Божьих». «Учителя не должны брать плату за свои учения: они должны работать с 8 до 5 часов». Их интересовало только накопление богатства.
Мы очень поверхностно смотрим на мир. Затем мы это интерпретируем и истолковываем. Интерпретация передается по наследству. Мы двигаемся через [непрерывную] интерпретацию жизни.
Где происходит этот мир? В нас. [Готовые] ответы были сформированы [до нас]. Нас заставили принять эти ответы. Мы должны исследовать [мир], а не интерпретировать [его].
Определение Вселенной — это магия. Примите ответственность вслух, ответственность за восприятие: кричите: «Я человек, следовательно, я возвышенное [существо]».
— Наша судьба — быть воспринимающими существами. Это трусость — прятаться за идеями. Мир должен определяться исходя из факта, что мы умрем.
Телевидение учит нас жаловаться. По телевизору все жалуются: «бедное дитя!».
Чего мы должны ждать с нетерпением? Старость? Карлос изобразил старика в ресторане, который кричит из последних сил: «сестра, мне нужно еще немного кетчупа!»
Болезнь — это потакание. Озвучьте свое намерение стать кем-то другим.
Цитата из фильма «Бегущий по лезвию бритвы»: «…я познал непостижимые миры».
Продолжение разговора с Розой Колл, знакомой и приятельницей Карлоса Кастанеды по университетскому кругу интеллектуалов. Начало здесь
ПРЫЖОК В НЕМЫСЛИМОЕ
….Мышление – вот, что позволяет нам сделать выбор – отказаться от заблуждений, или остаться с ними. Именно мышление удерживает нас, потому что по природе своей мы – существа, которые мыслят. Проделывая упомянутое выше сальто, мы делаем так, чтобы наше восприятие функционировало словно мышление. А что же делает восприятие? Это акт, когда мы протягиваем себя самое дальше собственной ограниченности, чтобы прикоснуться к невыразимому. И в этом каждый человек наживает собственных опыт. Мы все более адаптируемся, учимся, образовываемся в школах и университетах, растем в сфере своего ремесла и… и не обращаем внимание на процесс восприятия.
Хочу рассказать один случай, который произошел несколько дней назад с одной моей приятельницей. У ее матери была подруга, которая умерла. И дочь этой подруги, умершей, которая и была подругой матери моей знакомой… Дочь некоторое время после кончины своей матери, начиная с того самого дня ее смерти видела мать. У нее были видения. Вот что мне рассказывала моя подруга. Это то, о чем рассказывала ей ее мать, а той – ее подруга. Приходившая в видениях умершая оставляла дочь в плохом самочувствии. В те моменты, когда женщина видела призрак матери, ей делалось дурно, потому что она встречала призрак. Через несколько дней, как она сказала, ей стало лучше, потому что она стала принимать таблетки. Естественно, ей прописали медикаменты, чтобы остановить этот процесс восприятия, осознания. Я себе объясняю это так, что именно это «сальто мортале» нашего восприятия и запускает интеллектуальные процессы, мышление, то, что определяет человеческую личность.
Это же наблюдение присутствует и в записях Кастанеды. Все, что оказывается вне этого мыльного пузыря человеческих культурных предписаний, оказывается выброшено за рамки традиционного мышления и осмысления, плана. Вот дочь. Она не может вынести видений своей матери – ей дурно. Ее видения подавляют извне. Сейчас не знаю, что с ней, это мои предположения, однако сначала было именно так. Тем не менее, людям стоит попытаться допустить, что видения – возможны, что возможно существование того, что находится за гранью нашего понимания, и что возможно установить контакт с тем, чего мы не знаем, но что можем воспринять иным способом. Такое восприятие возможно для всего мира, что нас окружает, а он есть плод культурной матрицы, слияния интеллектуального и культурного начал. Вот то, что предложил Кастанеда: существует этот вход, эта вводная нить, впускающая нас в сферу практик восприятия.
ЛЮБОВЬ К НАГВАЛЮ
….Нагваля может и не быть. Вы знали нагваля, были с ним долгое время, также, как и я, но на самом же деле он находится внутри нас, и потому нам так нравится читать книги нагваля. Я много слез пролила и всем сердцем полюбила, но не нагваля, я ведь не знала его тогда. Я полюбила мир. Обычно этого-то и не понимают. Размышляют, болтают, ахают, если кто-то заявляет, что виделся с нагвалем в Соединенных Штатах, смеются… Нет. Я влюбилась в мир. И мы все имеем эту возможность. Вот поэтому-то, когда выходили эти книги, люди так посходили с ума. Это ощущение все равно с нами – с Кастанедой или без него. Вопрос лишь в том, высвободим ли мы силу, что заключена внутри нас, то, что называют силой сердца.
КОНЕЧНЫЙ ПУТЬ
Хуан Рамон Хименес
… и я уйду.
А птица будет петь, как пела,
и будет сад, и дерево в саду,
и мой колодец белый.
На склоне дня, прозрачен и спокоен,
замрёт закат, и вспомнят про меня
колокола окрестных колоколен.
С годами будет улица иной;
кого любил я, тех уже не станет,
и в сад мой за белёною стеной,
тоскуя, только тень моя заглянет…
И я уйду; один — без никого,
без вечеров, без утренней капели
и белого колодца моего…
А птицы будут петь и петь, как пели.
Перевод А. Гелескула
/ Говорится также, что Кастанеде очень нравился Хименес, и что он много слушал его /
ВРЕМЯ НАГВАЛЯ
…Мы много раз виделись с Кастанедой в Лос-Анжелесе, обедали вместе и ему нравилось слушать стихи. Он все время говорил. И говорил, и говорил, и говорил. У времени, в которое мы были вместе, казалось, не было меры. Он не носил часов. Мне кажется, он вообще ими не пользовался. Во всяком случае, я ни разу не видела, чтобы он глянул на них. Когда Кастанеда общается с вами, он отдается беседе полностью. Но потом, когда он уходит – он исчезает насовсем. И в этом всегда была истовая тоска любого, кто был с ним. Ты никогда не знаешь, когда он испарится.
Когда он приезжал в Буэнос Айрес в году… когда ж это было? Да, в девяносто четвертом году. Когда он прибыл в Буэнос-Айрес, мы находились рядом все-все-все время в течение пяти дней. На пятый день я вышла во двор, но его уже и след простыл. Вот как. Никогда не угадаешь, увидитесь ли вы снова. И он, кстати, рассказывал, что дон Хуан вел себя точно так же. Невозможно было предугадать, увидитесь ли вы еще. И в этом, поистине, была и сила, и загадка, и поэзия.
Возвращаясь к теме образования и восприятия, осознания. Конечно, это также относится и к размышлениям о способах познания, о том, как можно осмыслить и познать на собственном опыте, ведь все мы – адресаты… вот вопрос… думаю, что прежде всего нужно признать, что недопустимо запрещать детям воспринимать. Еще совсем малыши, которых я видела, ребятишки лет семи-восьми, которых я встретила в деревне, они понимали все. Но, вырастая, человек замыкается, он перестает желать познания, общения о том, что предстает перед ним.
РЕВОЛЮЦИЯ ВОСПРИЯТИЯ
…Во время моих первых поездок в Лос-Анжелес нагваль Кастанеда был глубоко погружен в эту тему, она очень занимала его, и этот интерес длился какое-то время. В то время, когда мы познакомились, он много говорил о революции восприятия. И говорил он об этом как о чем-то действительно катастрофическом, как будто, свершившись, это могло стать мировым разломом. Я постепенно приближалась к этой теме, не зная его методов, не чувствуя, насколько действительны его слова, насколько реальной могла бы стать такая катастрофа, это движение восприятия. Что ж, возможно, должно пройти еще какое-то время, чтобы мы осознали худшую сторону этого процесса…
Кто такая Роза Колл? Знакомая и подруга Кастанеды в около академической среде Буэнос-Айреса и Мехико. Роза преподавала философию в университетах Аргентины и Мексики, дружила и общалась с Карлосом и его ведьмами, написала несколько книг о философии Дона Хуана, Фридриха Ницше и Мартина Хайдеггера. Позднее примкнула к движению тенсегрити и участвовала в первых семинарах. Я видел ее выступление на семинаре в Барселоне в 2001 году, она читала лекцию о пердунах, на примере романа Донья Перфекта писателя Бенито Переса Гальдоса (роман издан на русском, погуглите). Позднее она начала оценивать Cleargreen довольно критически. Позднее мы вступили в Розой в переписку и начали общаться. Публикуем первую часть некоторых записей ее встречи и Иреной Руст на радио FM Boedo в июне 2014. Впервые на русском.
ДВОЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
… Я познакомилась с Карлосом Кастанедой дважды. В первый раз… Ладно. Давайте сначала небольшое вступление. Есть одна вещь, которую Дон Хуан говорил Кастанеде. Мне кажется, я уже цитировала ее в прошлый раз, но это было уже под конец…: «смысл – как звезда в бесконечности звезд». Это настоящее чудо, что наши смыслы определяют в нас все, чем мы являемся и все, что человек сделал в жизни, чтобы быть человеком. И вот это чудо – это в то же время одна звезда. Звезда чудесная, потому лишь, что она из бесконечного множества звезд. Они – возможности обретения нами непредставимого знания… а возможно, в некотором плане и представимого. Так или иначе, я бы хотела проговорить это прежде, чем перейти к рассказу, обозначить, так сказать, бесконечность звезд.
Итак, с Карлосом Кастанедой я познакомилась впервые дважды. Вы, конечно, скажете, я вас дурачу, но вовсе нет. Один раз это впервые произошло в Лос-Анжелесе. Я тогда снимала комнату у одной моей приятельницы и должна была с ним встретиться после нескольких телефонных разговоров. Мы находились в таком «телефонном» контакте со времен в Буэнос-Айресе. Так вот, было такое кафе, называлось оно «Кафе Фигаро» на улице Дохини. Миленькое местечко, хотя сейчас вроде бы они куда-то переехали. И вот это было единственное заведение, которое я там в окрестностях знала. Там я как-то встречалась с подругой… Ну так вот я предложила ему встретиться там, в кафе на Дохини. Мы еще не были лично знакомы, и я еще не видела его живьем. Ну так вот, я подъехала на машине и какое-то время не могла найти место, где припарковаться. Единственное свободное местечко оказалось прямо у дверей кафе «Фигаро».
Вдруг я увидела человека, мужчину с копной волос, вернее, это была не копна, а гнездо кудрей (позже они поседеют). Еще у него была улыбка до ушей, демонстрирующая два ряда белоснежных зубов. Очень милая улыбка! Тогда я сказала себе: «надо выходить из машины. Вот же он, Кастанеда! Мы же здесь и договорились встретиться». И он сказал: «Вот так да, и я как раз припарковался в нескольких метрах напротив». Мы вошли в заведение и сели за столик, и он начал рассказывать мне о Флоринде Доннер, которая вроде как должна была появиться. Была, по его словам, у нее такая особенность – куда бы она ни приходила, везде оказывалась в центре внимания. Потом пришла эта Флоринда, преисполненная жизнерадостности… так случилась наша первая встреча с Кастанедой впервые.
В другой раз я остановилась в доме моей подруги в Беверли-Хиллз, и у меня были контакты людей Кастанеды. Одна моя ученица как-то была в Лос-Анжелесе и познакомилась с ним. Так получилось, что она передала ему мои имя и номер телефона, а он взамен дал ей контакты своих людей. Когда же она вернулась в Буэнос-Айрес, она передала их мне, и по прибытии в Лос-Анжелес я, остановившись в доме моей приятельницы, конечно же позвонила по одному из номеров и оставила свои контакты на автоответчике. Через несколько часов…не помню точно, через сколько, но в тот же день мне перезвонила некая женщина с очень приятным голосом. Не помню, говорили ли мы на испанском или на английском, но это была Флоринда Доннер. Я не говорила с ней по существу, зачем-то спрашивала банальности, про замужество, детей… Она заверила, что у нее все хорошо, и пригласила меня на следующий день, в субботу, на ужин.
Итак, я подъехала по назначенному адресу к ее дому, но там было только две собаки, о которых она рассказывала. Я подождала в надежде, что кто-нибудь вернется. И вот появилась Флоринда Доннер в ослепительном белоснежном одеянии, со своей коротенькой стрижкой. А вслед за ней – мужчина с вьющимися волосами в кабардинском костюме (ведь нагваль должен носить безупречные одежды). Мы поздоровались. Кастанеда представился мне, и тут вошла еще одна женщина, молодая, около тридцати лет. Звали ее Алия Альдебаран (?) Величина! Кастанеда представил мне ее как колдунью с большими способностями. Мы вместе отправились ужинать в одно место, которое, конечно, сейчас уже нельзя будет найти и посетить снова. И я помню, что мы ели, и все, о чем мы говорили. И то, как он мне тогда сказал «я могу в любой момент исчезнуть» (Возможно, это мне показалось, но я больше никогда не видела тех двух женщин). Итак, вот два эпизода нашей первой встречи, и что я хочу сказать… потом я дважды или трижды читала «Искусство сновидения». Но озарение на меня снизошло спустя тридцать или даже более лет: такой важный момент был и единожды, и дважды.
ПОЭЗИЯ И НАГВАЛЬ
Поэзия поистине вплетена в книги Кастанеды. Она должна быть в голосе, в каждом движении, жесте, в форме. Дон Хуан заставлял Кастанеду предаваться поэзии, и в этом был подлинность красоты. Он говорил об истинной сути поэта, о его способности затронуть то, чему невозможно дать имя. Поэт действительно способен раскрыть дух и достигнуть того, что невозможно выразить словами. Есть точнейшая форма, и именно её должна иметь поэзия. Я думаю, начало и конец любого стихотворения и содержат высшую концентрацию поэтической сути.
Вместе с нагвалем мы наслаждались этими произведениями, и нам открывались самые интимные и могучие жизненные процессы. Нагваль говорил, что нельзя отбросить смысл, как невозможно вырвать звезду с небосклона, проделав дыру в цепи событий линейного времени. Известные учёные, относящие себя к рациональной науке, изучающие время, — и они утверждают, что мгновение распадается и существует в разных временных отрезках — если угодно, в разных мирах, в наших опытах. Это трудно уловить, но в этом и состоит наша задача — прикоснуться к этим моментам. У нас есть необъяснимая потребность жить, но мы не можем оторваться от очевидного.
В мире Кастанеды я научилась кое-чему — чувствовать особый вкус каждого мгновения. Но однажды со мной произошло вот что. Я потеряла два дня. Это было в Лос-Анджелесе. Однажды утром я проснулась, уверенная, что сегодня среда. Во всяком случае, мне казалось, что это была среда. Позвонил телефон. Это был мой парикмахер Роберто. Он спрашивал, почему я не пришла, ведь в тот день, в пятницу, у меня была запись на стрижку. Я не понимала, как это могла быть пятница, но календарь в моем дневнике подтверждал его слова. Так я потеряла два дня. Вы можете возразить, что я их просто проспала, но нет, нет! Я именно потеряла их. А вот Флорида говорила, что однажды она потеряла целые десять лет. И она сказала, что в том нет ничего странного. И действительно, что такое для женщины нагуаля 10 лет?
Есть такой Фридрих Ницше. Для меня он был одним из проводников в мир Кастанеды. И вот у него был такой афоризм: «между последним мгновением сознания и возрождением новой жизни не проходит и доли секунды. Хотя время исчисляется миллиардами лет. Когда исчезает разум, время и безвременье становятся союзниками». Именно этому учит нас Карлос Кастанеда.
Некоторое время назад я присутствовал на презентации Фонда экономической культуры, который выпускал на рынок книгу Карлоса Кастанеды «Учения Дона Хуана». Самое смешное было то, что пять экспертов по литературе, антропологии и журналистике, которые исполняли обязанности экспертов выставки, напрасно пытались объяснять природу этой книги, и после оживленной дискуссии они пришли к заключению, что работа не является ни романом, ни репортажем, а также она не поддерживает правила традиционной антропологии, из-за чего текст избежал всех попыток классифицировать его.
Когда первая версия «Учений Дона Хуана» появилась в Соединенных Штатах, это удивительное повествование, которое многие раскритиковали как просто фантазию, вызвало большой переполох, сразу же заняв место в списках бестселлеров. Легионы литературных критиков и экспертов восхищались легкостью и красотой языка и вместе с бесчисленными приверженцами и даже последователями были глубоко заинтригованы загадочной личностью Дона Хуана, старого брухо Яки, который принял Карлоса Кастанеду в свои ученики. Позже автор написал еще три книги с повествованием о своем обучении и своей связи с Доном Хуаном, также напечатанные Фондом экономической культуры: «Отдельная реальность», «Путешествие в Икстлан» и «Сказки о силе», которые были включены в списки самых продаваемых книг во многих странах. Последняя из его книг считается шедевром. Однако автор продолжает оставаться неизвестным для своих читателей по мотивам, которые он сам разъяснит в этом эксклюзивном интервью, предоставленном для журнала «El», раз уж он постоянно избегает публичности. В качестве любопытного факта, мы хотим отметить, что автор не позволил записывать его голос или фотографировать его личность, потому что, потому что, согласно древнему убеждению коренных народов, он опасается, что его речь или изображение «украдут его дух».
Физически, Кастанеда — человек невысокого роста, крепкий и смуглый, который в совершенстве говорит по-испански. В течение своего разговора он использовал свежие шуточки и жаргонные ругательства, и он пересыпал свою речь южноамериканскими идиомами, которые звучат экзотически для нас.
В 1956 году Карлос уехал жить в США, где начал антропологическую карьеру в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Он работал преподавателем в этом учебном центре в течение года, а затем бросил все это, чтобы полностью посвятить себя подготовке к тому, чтобы стать одиноким колдуном.
Это интервью было взято в городе Мехико одним мартовским утром прошлого года. Карлос готовился к мистическому паломничеству по горам южной Мексики, в район, о котором он не захотел упоминать, и, стараясь избегать привлекать внимание к своей личности, он попросил нас, чтобы интервью было напечатано не сразу. Считаем, что уже пришел момент, чтобы мир узнал немного больше об идеях и образе жизни этого необыкновенного человека.
Карлос, почему ты избегаешь публичности? Отчего вся эта тайна, которая тебя окружает, твое отвращение к фотографированию, к обсуждению твоих планов? Ты получаешь удовольствие от того, что сбиваешь людей с толку?
Для меня избегать репортеров — это магическое действие. Это третье интервью, которое я даю. Первое взяли у меня для журнала Times, а другое я дал гомосексуалисту из журнала Phsychology Today, который чувствовал себя очень открытым и хотел переспать со мной. Но ты можешь в любое время появляться на телевидении, сколько захочешь, чтобы получить известность. Но я потерял бы с этим свободу перемещений. Нельзя позволять, чтобы зафиксировали нашу идентичность. С этими книгами, наоборот, я должен быть связан и окружен людьми, однако если я окажусь в месте, где буду привлекать к себе внимание, то я скорее всего буду делать ложные утверждения.
Так происходит со всеми, кто занимает видное положение: чтобы сохранить это место, они чувствуют себя обязанными постоянно удивлять свою аудиторию и нуждаются в постоянном внимании каждого. Вот почему столько лицемеров среди идолов; когда им уже нечего стоящего сказать — они вынуждены выдумывать.
Я же на самом деле ничего такого не сделал. Таким образом, моя личность стирается, и я свободен приходить и уходить.
Как антрополог, ты начал изучать эти явления научным путем, но как вытекает из твоих книг, сейчас ты брухо и по-видимому не соглашаешься с антропологией в той форме, в которой она существует в настоящее время. Ты можешь нам это прояснить?
Я просто считаю себя учеником дона Хуана. Думаю, что антропологи как авторитеты ничего не стоят. Например, специалист по математической антропологии, который изучал одно сообщество в Андах, как-то сказал мне: «Мне не нужно ничего знать о сообществе, я должен лишь делать математические вычисления. Если я вижу женщину, которая чистит картошку, единственное, что я делаю — это отмечаю, какое количество картофелин она очищает». Но здесь есть один недостаток: он не может знать, эта женщина чистит ли картофель прото так, или, возможно, она практикует магический ритуал. И что мы должны под этим понимать? Это все, что делают антропологи: интерпретируют в соответствии с европейской наукой, не замечая, что на самом деле может происходить. Потому что, чтобы это заметить — нужно принадлежать этому туземному обществу.
Интерпретировать действия некоторого сообщества можно лишь принадлежа к нему?
Да, потому что быть членом и частью его — это то, что делает возможным настоящую общественную науку. Все современные антропологи – «европейские» и относятся к западному человеку, и нет смысла по этому поводу дискутировать, потому что сеньоры, не имея об этом представления, в действительности изучают не другие культуры, а изучают самих себя. Все, что они видят — это свои собственные отражения. Антропологии не существует, это чушь, а все антропологи-кучка лжецов.
Но ты и сам антрополог, и кроме того — преподаватель!
Ну да, я — доктор Кастанеда, но я не останусь профессором, потому что нет ничего реального, что я мог бы сделать, если я прежде не изменю свой собственный мир.
В таком случае, это проблема не только антропологов; я хотел бы, чтобы ты сказал мне, существует ли та же самая позиция среди нас, метисов.
В этой стране есть много людей, которые говорят, что чувствуют гордость, будучи индейцем, но давайте учитывать, что мы говорим по-аристотелевски: «По другую сторону границ Греции мира не существует». Именно так это чувствуют многие мексиканцы, которые говорят: «Ах, моя Мексика, моя родина…!», но хотя мы имеем наследие коренных жителей — мы продолжаем быть европейцами.
Карлос, тебя хвалили, клеветали, обвиняли и защищали. Есть многие, кто говорит, что твои книги не более чем просто фантазия, очень хорошо написанная, но полностью выдуманная тобой. Что ты об этом думаешь?
Дон Хуан ничего не выдумывал. Я тоже не выдумываю, а только повторяю то, что он сказал мне. Лишь после того, как я подтвердил что-то — оно приобретает какое-то значение. Так же как и ты – я репортер.
Ты считаешь себя посредником между индейской и европейскими культурами?
Нет, потому что брухо ни в какой мере не заинтересованы в том, чтобы представлять то, что они знают.
В таком случае, что для них Мексика?
Ее нет, не существует. Есть индейцы, которые не имеют этого понятия. Мексика «существует» для европейцев. Для индейцев существуют лишь «люди, которые умрут». Они говорят на особом языке; мое общее с европейцами в том, что это «мои люди, которые движутся к смерти».
Недавно ты говорил мне, что мы, непосвященные, никогда не сможем предсказать, что сделает брухо, потому что его другая жизнь пребывает для нас в темноте; мы лишь видим то, что они хотят, чтобы мы видели. Скажи мне, Карлос: что требуется, чтобы быть брухо?
Уединение — обязательное условие в специфическом братстве, которое представляет индеец Яки Дон Хуан Матус. Магия — это знание, которое передавалось из поколения в поколение через устную традицию и его практику.
С каких времен существует это знание?
Представление об этом знании очень старо и относится к охотникам и собирателям пищи, которые предшествовали земледельческому обществу. Согласно дону Хуану, брухо никогда не принадлежали обществу, никогда не были вовлечены в его заботы. В различных формах магия практиковалось в мексиканской культуре в течение тысяч лет. Конкиста послужила катализатором, который полностью видоизменил общественный порядок коренных народов; жрецы, которые были распорядителями этого порядка, были уничтожены, но этого не произошло с брухо, которые всегда были немного эксцентричными. Как я уже сказал тебе — и это важно — они никогда не были частью общества.
Ни даже в роли целителей? Всех этих херберос (травников — прим. пер.)?
Быть херберо и целителем не значит, что действуешь в социальном сообществе и для него. Это только этапы, через которые проходит человек знания, чтобы прийти в конце своей жизни к уединению брухо. Разумеется, есть травники, которые являются брухо, но никто не знает, как они заканчивают потом.
В своих практиках обучения ты использовал растения силы. Ты продолжаешь это делать?
Дон Хуан никогда не был сторонником растений силы. Он давал мне их принимать, потому что я был очень тупым. Определенные растения дают тебе другую идею, новый взгляд на некоторые вещи. С их помощью ломается гегемония восприятия; но как только он этого добился, брухо уже не использует их.
Это соединение растений силы и магии, должно быть, сразу же привело твои книги в психоделические субкультуры, которые были в моде.
Да, но это было случайно. Действительно, определенные типы наркотиков открывали очень интересный путь самоанализа и поисков, однако приносили большой вред, потому что их использование подразумевает зависимость. Здесь в Мексике в разных кругах я знаю многих людей, которые употребляют «гремучку», и их пристрастие причинило много вреда их здоровью. Марихуана не помогает, ни один из наркотиков не предлагает новый путь.
А сексуальность, какую роль она играет в магии? Она случайно не может быть сходной с той, которую она выполняет в некоторых восточных религиях, в которых сексуальная активность считается своего рода мистическим продвижением?
Дон Хуан никогда не упоминал об этом.
А каково мнение Карлоса Кастанеды?
Я просто сказал бы, что секс — это нечто очень естественное
Ты мог бы выразиться яснее?
При сексуальном акте происходит передача светимости, обмен… Дону Хуану досталась куча старушек, и я считаю это очень естественным. Мы с ним никогда не говорили об этом, потому что говорить о сексе — это как говорить о еде: ты ешь? Ну да, я ем! Я понимаю, что сейчас в нашем западном обществе мы даже имеем научные труды по сексологии, но это очень похоже на то, что происходит с поваренными книгами: их тысячи, миллионы, но никто уже не готовит. С сексом происходит то же самое: никто не трахается.
И что думают брухо по этому поводу?
Что можно сделать с членом? Через пять минут ты кончил и все. Брухо очень простые. Если им нравится женщина — они берут ее, но никогда не делают это с пустой женщиной. Так же само делают и ведьмы. Дон Хуан насмехался, потому что я трахался со всеми… следуя совету, который когда-то дал мне мой дедушка: «Ты никогда не сможешь быть со всеми женщинами мира, однако попробуй». Я видел женщину и тут же говорил дону Хуану: «Какая сногсшибательная!» А он отвечал мне вопросом: «Она будет такой и через тридцать лет?»
Когда ты говоришь, что брухо или ведьма никогда не ложится с пустым человеком — что ты имеешь в виду?
У тебя были дети? Нет. Он видит людей, у которых они есть. Они считают: «Единственное, чего мне не хватает для полноты — это иметь ребенка». Однако это не так. Что они в действительности получают, так это то, что, когда ребенок рождается — он тянет на себя дух отца и матери, лишая их безуминки и оставляя их неполными.
Мир создан неполными людьми и для неполных людей.
Понятно, что есть также и люди, которые все же полны, даже если они будут старыми и похожими на сумасшедших.
Чтобы ты знал, неполный человек — это тот, кто всегда говорит о морали и безнравственности.
Однако как у тебя, так и у дона Хуана были дети.
Когда у брухо есть дети — он возвращает обратно свой дух. Дон Хуан Матус, дьявол-толтек (так я его называю), ждал до 1940 года, чтобы вытащить дух из своих детей, когда те уже выросли.
Однажды мы вытащили дух из наших родителей, и в некий момент ты осужден передать его кому-то еще… и тогда становишься старым придурковатым папой, который говорит, говорит и говорит: обо всем и ни о чем конкретном. У полного человека этого нет.
И что происходит с детьми, когда их родители возвращают себе дух?
Ну, они становятся такими, как если бы у них в свою очередь были дети. Это нигилистическое и ужасное объяснение для меня тоже новое — это радикальная концепция, которая налагает на нас ужасную ответственность.
В чем состоит эта ответственность?
Я лучше приведу тебе пример. Что делает католическая религия? Она обязывает своих лидеров хранить целибат и, следовательно, полными. Мы, верующая паства, неполные. Это очень важные взаимоотношения, потому что они создают в священнике осознание руководителя, истинного полного нагваля, отделяя его от пути воспроизводства и опасности быть как его последователь.
Неполные люди боятся меня. Они разочаровываются и говорят мне: «Черт, я представлял это себе по-другому…» И это происходит потому, что они хотят превратить меня в гуру, они хотят поместить меня в свой общественный порядок и надеются, что я буду вести себя как неполный человек.
Те немногочисленные гуру, которые полны, малодоступны. Иной раз полный человек, когда на него очень давят, достает все, что у него есть в загашнике, и совершает безрассудство — это тянется, тянется и в один день он становится сумасшедшим, как коза.
Разумеется, это не то, что мы назвали бы общепринятым и обыденным способом видеть вещи.
Нет, потому что мы, как европейцы, никогда не могли постичь это, все это. Я лично для себя стараюсь жить в этой реальности. Я стараюсь жить как полный человек и во всем мире единственный, кто смог дать мне уроки в этом жизненном искусстве — это оборванный и грязный индеец.
Я полагаю, что сейчас, когда у тебя происходит связь с женщиной, ты принимаешь все виды предосторожностей для того, чтобы она не забеременела.
Дон Хуан — необыкновенный обманщик, который смеялся надо мной в течение пятнадцати лет, потому что я — мешок дерьма. Недавно один из его учеников описал мне все, что Дон Хуан делал мне. Я выглядел идиотом из-за того, что не был индейцем. Однажды он обработал мое хозяйство для того, чтобы я больше не имел детей — схватил некие листья и натер мне ими член. Мой дедушка учил меня быть мачо, а мачо не позволяет другому мачо хватать себя за член. Поэтому я попросил дона Хуана, чтобы он никому ничего не говорил об этом: и первое, что он сделал — это рассказал всему миру, что он натирал его!
Обработка подействовала?
Да, позже у меня была возможность подтвердить это в лаборатории. Я поинтересовался количеством сперматозоидов, и в течение двенадцати лет оно не увеличилось.
А что это были за травы? На этом можно было бы сделать состояние…
Важен не состав, а уверенность и сила, с которой это делается. Однажды я рассказал своему другу, что это были за травы, и он натер их… его член едва не отвалился; он раздулся и тот вынужден был обратиться к врачам. Они лечили его в течение месяца и предупредили, чтобы к этому больше не возвращался; так что он ненавидит меня.
Еще бы! Карлос, в течение интервью ты несколько раз упоминал о своем дедушке… Я думаю, что он важный для тебя человек — ты не хотел бы рассказать нам о нем?
Видеть мир таким заставил меня конец моего дедушки, этого старого прохвоста; когда мне было семь лет, он сказал мне: «Если ты не пойдешь к этой малышке — ты больше мне не друг. И не забывай о том, что у нее есть служанка, которая, как по мне — очень аппетитна». И вот я шел знакомиться: «Мой дедушка выгнал меня… я сирота». Конечно, меня тут же начинали обожать и говорили мне: «Несчастненький сиротушка, проходи». Через три дня вслед за мной приходил мой дедушка.
Он еще жив? Нет, он умер в восемьдесят лет. Он умер с ужасной эрекцией, воображая, что трахается. Доктор сказал: «Посмотрите, что за сеньор — такой старый, а такой мужественный». И это был старик, который создал меня; мы очень хорошо ладили, мы понимали друг друга.
Какие еще воспоминания о нем ты хранишь?
Ну, он обычно говорил мне: «Ты думаешь, что старухи скажут тебе «да»? Тебе будут говорить «нет»! И тем интереснее: так как они не будут открывать тебе дверь — ты должен будешь входить через окно».
Он был старым распутником, сицилийским негодяем. В один день я воспротивился и сказал ему: «Дедушка, женщины плохо пахнут». Он влепил мне оплеуху и сказал: «Это запах жизни, болван! Это все, что мы имеем, безмозглый…» «Да, да, дедушка, мне нравится!» Как я мог уклониться?
Где он жил?
У него была ферма в Жундиаи, в штате Сан-Паулу. Место, полное эвкалиптов. Там, где начинаются аргентинские пампасы.
А твои родители?
Моя мама умерла, когда мне было семь лет, а мой отец до сих пор живет в Буэнос-Айресе.
Вернемся немного назад, ты упоминал о нагвале. Что в действительности означает это слово?
Понятия нагваль и тональ сейчас почти неизвестны, но четыреста лет назад они превалировали. Нагваль — это то, во что превращается брухо благодаря своим магическим силам. Для Дона Хуана тональ — это что-то вроде полного порядка, а нагваль — сила, которая поддерживает этот порядок. Существует неописуемый большой нагваль, о котором невозможно говорить, и который невозможно измерить. Единственное, что можно сделать — это ощутить его. Земля, которая является тоналем, поддерживается нагвалем, хотя на самом деле она — соединение этих двух.
Как брухо использует нагваль?
Брухо делает невероятные вещи. Нагваль — это не мясо и кости, как ты и я, это чистое напряжение, это абсолютное осознание, осознающее само себя.
И на каком этапе своего обучения ты находишься в этот момент?
Я иду по четырем тропинкам.
Каким?
У земли есть особые тропинки, созданные самой землей, по которым проходит брухо, чтобы ласкать ее. Она догадывается о том, что некие букашки ласкают ее своими ногами, она это чувствует, потому что она жива. (Карлос, который постепенно становится серьезным, когда начинает говорить о нагвале, в этот момент беседы неожиданно задерживает свое внимание на скатерти, которая покрывает стол, и с интенсивным сиянием во взгляде указывает нам на складки, которые сформировались на белой поверхности). Смотри, сосредоточься на рисунках, которые образовались на скатерти! Они в точности копируют маленькие тропинки, которые я скоро пройду; это, в этот момент — это знак нагваля; представляешь, насколько это преследует меня!
В какое время можно проходить эти тропинки?
В феврале, апреле, октябре и декабре… Смотри, как помог мне стол!
И чтобы закончить: Карлос, что происходит, когда проходишь эти тропинки?
Брухо говорят, что знания добываются с помощью силы. Когда они подходят к этому этапу — они выбирают четвертый путь, который неизвестно куда ведет. Только пастухи знают эти тропинки, но передвигаются по ним неосознанно, и не магически и преднамеренно. Нас будет идти восемь человек: четыре мужчины и четыре женщины. Это не сексуальные пары индейцев — это души. Мужчина идет с правой стороны, и женщина — с левой, но какое-то время спустя это образование ломается, потому что брухо — и не мужчина и не женщина, он — существо, которое должно будет умереть.
Мы попрощались с Карлосом, который настоял на оплате счета. Он сказал: «Пусть эти деньги принесут пользу». Мы проводили его до лифта, и мы больше о нем не слышали.
На самых ранних приватных классах, которые я помню, Карлос учил этой технике.
В то время он склонялся к тому, чтобы показывать нам только короткие движения, такие как это. Это движение будет расцениваться как одиночное, составляющее часть длинной формы пассов.
Длинные пассы начали появляться после того, как он научил нас по крайней мере сотне коротких движений. Он решил, что длинные формы могут помочь нам ослабить внутренний диалог.
Ему нравилось очень внимательно наблюдать за этим магическим пассом. Это было довольно странно. Я никогда не мог понять, на что он смотрел, когда он стоял рядом со мной, поэтому я постарался выполнить как можно лучше этот пасс, в надежде, что он скажет: Да!
Он только усмехнулся. Теперь я понимаю, почему, и вы тоже поймете, если вы научитесь быть в тишине.
Есть 2 аспекта, которые не совсем очевидны.
Что очевидно, так это то, что вы зачерпываете энергию перенося ее к центру, чтобы перераспределить ее.
Руки будут реально зачерпывать ее по направлению к точке сборки второго внимания, если руки расслаблены по бокам и локоть не слишком согнут.
Круговое движение руки начинается от локтя, хотя плечи тоже должны немного двигаться. Но в основном рука должна сгибаться в районе запястья, а пальцы немного сгибаются, чтобы имитировать черпание чего-то реального.
Карлос в конце пасса слегка щёлкнул пальцами, чтобы подчеркнуть, фокус на том, что шар перемещается прямо в центр после того, как он был собран и сконцентрирован.
Я предполагаю, что вы могли бы сказать, что зачерпывание и формирует сам шар, а щелчок пальцами перемещает его на место.
Тем не менее, вам не нужно щелкать вообще, если вы видите, что на самом деле происходит. В этот момент вы поймете, что Тенсегрити не догма. Это не похоже на кунг-фу или каратэ, где существует только один правильный способ двигаться, и никто не собирается точно объяснять, почему это так, а не иначе. В случае Tensegrity вы фактически перемещаете видимую энергию вокруг себя.
Помимо легкого щелчка в конце, есть еще и маятниковое движение с помощью которого, нужно имитировать подметание пола, как если бы к пупку была прикреплена метла.
Это потребует от вас маленького поворота торса в районе таза, плюс очень легкое покачивание на бедрах,так чтобы левое бедро двигалось влево, во время движения правой руки. Затем также в обратном направлении. Горизонтальное движение, которое требует не более чем 1го дюйма.
Пожалуйста, не переусердствуйте с движением имитирующим подметание!
Карлос не упоминал этого. Я сам понял как это выполняется, сложным, но чрезвычайно легким движением, покачиванием бедрами и вращением. А что касается движения подметания, оно реально означает то, что вы пытаетесь почувствовать пол щупальцем, исходящим из вашего живота.
Техника Зулейки включает в себя притягивание цветов, которые вы можете увидеть в темноте, ближе к вашему телу.
Хосефина просто проникла в первый же цвет, который она нашла, но в наших случаях нам, вероятно, придется притягивать их, как это продемонстрировано в серии пассов несгибаемого намерения Unbending Intent, Long form.
Он используется для зачерпывания и перераспределения энергии. Обратите внимание как голова вращается вместе с рукой. Тоже самое и в пассе Зулейки. Обратите внимание что на демонстрирующих манекенах на рисунке, голова вращается вместе с той рукой, которая совершает черпающее движение. В самом начале цвета не ориентированы, поэтому вам нужно будет вращать головой. (о цветах подробнее написано здесь: https://castaneda.ru/see-energy-in-3-week-dan-louton/ — примечание редакции)
Но может быть вам и не придется этого делать (вращать головой вместе с рукой), как у меня это получилось прошлой ночью, так что бы я просто не ввел никого в заблуждение (своим собственным опытом).
Я испробовал эту технику, чтобы добиться того, когда шар был полностью сформирован, а также чтобы получить лучшее представление о той «полосатости», концепцию которой я добавил. Я пытаюсь показать, что вы можете смотреть на этот шар, находящийся в центре как на определенную поверхность.
Любая поверхность может быть использована, чтобы увидеть энергию. Так что вы можете не только сделать это движение, но и увидеть этот шар, и верите ли вы этому или нет, вы можете проникнуть в него и исчезнуть в другом мире.
Это и есть то, что сделала Хосефина. Она без труда нашла свой цвет) Затем, будучи абсолютно сумасшедшей, как Чолита (супруга Дэна), она созерцала более глубоко этот цвет и в итоге нашла мир, в который могла войти. И ей это не пришло в голову, что туда невозможно прыгнуть. Что же случиться с вашим физическим телом? Хосефине было на это плевать.
Поверьте, мне на слово! Мы еще даже не начали исследовать Тенсегрити. В этом и заключается трагедия всего этого.
В настоящее время мы увековечиваем Тенсегрити, даже не зная, для чего оно все таки нужно.
Как бессмысленное упражнение Цигун, когда на самом деле это гребаное чудо!
И мне реально сказали убраться восвояси, когда я разместил вдохновляющий пост на некоторых интернет страницах русского Тенсегрити. У них там был раздел комментариев.
Но я не был для них желанным гостем.
«Уходи», говорят они!
«Нам нравится создавать видимость и притворяться».
«Мы не нуждаемся в реальных учениках Карлоса, дающих нам какие-либо советы. Мы безупречны !!!»
Тенсегрити стал франшизой.
Франчайзи Burger King не заботятся о политике гамбургеров.
Важна лишь суть.
В конце концов, вы можете смотреть прямо перед собой, делая пас Зулейки, и цвета останутся в руке, которая их контролирует, не двигая глаза что бы себе помочь.
Удерживая голову с взглядом направленным вперед и слегка вниз, светящееся тело становится видимым. Может быть, взгляд должен быть направлен на 4 дюйма направо от точного центра, с уклоном вниз на 60 градусов.
Это будет другой цвет, чем цвета которые вы черпаете. У меня есть сообщение от кого-то о желтоватых цветах.
Да, я считаю, что это так и есть, но вы также можете найти сероватый или янтарный.
И в них будут скрыты смутные темные и светлые линии. Это и есть волокна и щупальца вашего энергетического тела второго внимания.
Их обнаружение вызывает чувство страха. Но не испуга. Просто ощущение мурашек.
Что-то запретное, что скрыто и не дозволено.
Если вы сможете их увидеть ваш сомневающийся разум сидит в углу и сосет большой палец. Он снова стал ребенком и понятия не имеет, что и как нужно воспринимать.
И эти щупальца можно увидеть при полном солнечном свете! Чолита демонстрировала их для меня несколько раз.
Прежде чем она поняла, что я их вижу, и заблокировала меня, я мог даже следовать за ней по следам волокон, которые она оставила. Шоппинг в ее исполнении делает ее более энергичной, и я мог видеть это визуально.
Это шокирует видеть все это, но не в темноте в своей комнаты!
В книгах, после того, как Карлос находит цвета, используя технику Зулейки из «Дара Орла», предположительно, сидя на полу голым в полной темноте, Зулейка заставляет его шевелить в том месте пальцами, чтобы стимулировать видение волокон и щупалец, и дать ему шанс «почувствовать» второе внимание.
Точка находится в 1,5 футах от центра пупка и паха и в 4 дюймах вправо.
У Хуана Тумы эта точка расположена немного дальше.
Но не волнуйтесь. Вы можете как увидеть, где это расположено находясь в тишине, так и почувствовать это.
Чувствовать это довольно странно. Прошлой ночью я чувствовал, как будто щекотку в ноге. Буквально.
У Карлоса была такая же реакция, и он перестал шевелить пальцами.
Так что Зулейка пригрозила ему ударить его по голове.
Вы также почувствуете что-то такое же густое, как и вода, хотя я надеюсь, что вы будете довольны и тем, когда это похоже на пыльную паутину, а не на поток воды из крана.
И помните. Карлос, вероятно, шевелил пальцами, по крайней мере, 240 часов до достижения результата.
Может быть, даже 800 часов.
Так что не волнуйтесь, если вы делаете пас Зулейки несколько дней, по часу, и не видите цветов.
Не будь испорченными детьми. Будьте безупречными воинами-толтеками, оставшимися одиночками из-за закрытия своей линии.
Другими словами, не плачьте из-за того, что вам надо попрактиковать несколько часов.
Я не спал прошлой ночью, чтобы практиковать 8 часов.
Если вы не получаете потрясающих результатов, это свидетельствует об отсутствие внутренней тишины.
Просто нагнетайте тишину!!!
Затем попытайтесь подмести пол щупальцем, которое вы пока не видите.
В конце концов, Карлосу удалось подметать пол, но, если вы будете выполнять эту технику, я лично думаю, что касание пола щупальцем в вашем случае произойдет позже, когда вы на самом деле не будете выполнять эту технику.
Но если вы сможете этого добиться во время практики, браво!
Но почему мы не делаем шевеление пальцами в этом исполнении паса Зулейки?
Почему вместо этого мы зачерпываем?
Вы должны будете спросить Карлоса, но у меня есть на этот счет своя теория.
Это потому, что мы не находимся в состоянии повышенного осознания.
Карлос находился в нем.
Все забывают эту часть книг. Они пытаются все копировать, не понимая, что вам нужно быть в повышенном сознании, чтобы добиться выполнения крутых вещей.
Зачерпывание цветов позволяет точке сборки сдвигаться. Я не знаю почему, но цвета могут быть видны почти в нашем обычном положении точки сборки.
Они проникают так далеко в ваше осознание.
Что и делает их хорошим инструментом.
Как тот хрустальный лис в фильме «Последний джедай», который провел их через пещеру.
Найдите цвета в тишине, и они приведут вас дальше в пещеру к нужному месту назначения.
Это может занять 2 часа совершая это движение, чтобы заставить точку сборки двигаться до повышенного осознания.
Таким образом, Карлос дал нам движение, которое показывало бы небольшое световое шоу, которое мы могли наблюдать, при этом притягивая цвета ближе, и фактически непосредственно в точку сборки второго внимания, хотя, возможно на расстоянии несколько дюймов от нее. И еще движение имитирующее подметание пола.
Уровень тишины, необходимый для ощущения пола при выполнении этой техники, в этот момент не достижим для меня.
Но сидя в темноте на подушках, я могу добиться необходимого уровня тишины.
Как ни странно, в этом случае получаешь такое ощущение, что ты на самом деле коснулся пола.
Я имею в виду, действительно коснулся его.
Но так как вам нечем к этому прикоснуться, видя, как вы собственно находитесь на кровати и не можете физически дотянуться до пола, вы почувствуете, как ваше тело сновидения наклонилось и провело рукой через кровать, положив ладонь на пол.
Или вы почувствуете, как ваша нога вытянулась и уперлась в пол стопой, несмотря на то, что вы слишком далеко.
Я имею в виду, это будет именно так! Как ваша настоящая рука или настоящая нога!
Как это возможно? Я понятия не имею. Может быть, это неизвестный алгоритм относящийся к ощущению касания, поэтому мозг выбирает хоть что-то, чтобы объяснить это: рука или нога.
Вам даже придется остановиться и посмотреть, чтобы убедиться, что это просто невозможно.
Что касается складывания пополам, как это сделал Карлос (в книге), я подозреваю, что вы должны забыть об этом. Если вы расстраиваетесь по этому поводу, сделайте растяжку так, чтобы положить свою голову себе на лодыжки.
Но случится что-то еще, не менее крутое.
В моем случае я прыгнул, находясь наяву, с открытыми глазами, через портал, который появился на стене, открыв мне доступ к миру циклических существ.
Я не могу объяснить, как я прошел через стену или как я вернулся домой. Но я был полностью осознан оставаясь там часами.
Сновидения во сне не дают такой же эффект. Это было что-то другое.
Я трансформировал свое бодрствующее тело прямо в свое тело сновидения.
Не спрашивайте меня, что случилось с физическим телом. Оно спало в кровати, когда я вернулся.
Это часть финальных инструкций Зулейки — превратить Тональ в тело Нагваля.
В другой раз я был полностью в мире сновидения, осознанно, потому что я практиковал тишину. Я прошел из спальни сновидения в душ, и мое тело переключилось из сна на реальность.
Там не было никакого видимого перехода. Я так и не проснулся!
Я сижу здесь прямо сейчас, пропустив момент просыпания какое-то время назад.
Это разрыв в линейности времени.
Это может иметь связь с вышеуказанной техникой. И вам не нужно прыгать со скалы!
Если вы прочтете «Дар Орла», переход между энергетическими телами делается с помощью взгляда.
Карлос переключился туда и обратно, сосредоточив свое внимание на точке сборки энергетического тела.
Я полагаю, что для нас все будет более постепенно.
Случаются крутые вещи и не точно так как это в книгах.
Но это «похоже» на то как это там описано.
Так что это все не порадует ценителей инвентарного списка, которые всегда ищут повод отлынивать от работы.
Вот почему и Карлос, и Кэрол сказали нам, чтобы мы перестали увлекаться книгами ожидая, что это произойдет.
Что бы ни случилось, если вы усердно практикуете, в конечном итоге вы достигнете того же самого.
Пасс Зулейки не был как либо назван Карлосом. Я заметил сходство и придумал это название просто для того, чтобы его было проще определить.
Насколько я знаю, его не учили на семинарах.
Но так и должно быть.
Эта техника, как и игра на арфе от Зулейки, неизбежно приведет к тому, что вокруг талии будут видны волокна и щупальца энергетического тела.
И я полагаю, вы могли бы использовать его, чтобы избежать риска, когда вы можете проникнуть в шар света, который вы сами и создадите.
Но вы должны научиться молчать.
Вот почему до сих пор Тенсегрити было бесполезным.
Вы могли бы видеть эти цвета, сидя в кресле, с закрытыми глазами.
Но это никого не убедит, что магия реальна.
Сделайте это по настоящему! Научитесь быть в тишине.
Интервью Карлоса Кастанеды журналу Юниверсити Калифорния Пресс
Голос Карлоса Кастанеды (запись 1968 г):
Расшифровка интервью:
Дж.Х.: Меня зовут Джейн Хеллисоу, я из Юниверсити Калифорния Пресс, и сегодня я беседую с Карлосом Кастанедой, автором «Учения дона Хуана». Я полагаю, большинство из вас читали эту книгу, все вы выглядите так, будто читали (смех.). Поэтому, я думаю, мы сразу перейдем к делу и включим запись.
К.К.: Ок. Может быть, вы хотите спросить меня о чем-то?
Дж.Х.: Как вы повстречались с доном Хуаном?
К.К.: То, что я познакомился с ним, будет чистой случайностью. Меня совсем не интересовали те вещи, о которых он знал, потому что мне не будет известно, что именно он знал. Меня интересовало собирание растений. И я встретил его в Аризоне. Был такой старик, который жил там где-то среди холмов, он знал много всего о растениях. Именно это меня и интересовало — собрать информацию о растениях. И, м-м, как-то раз мы пошли, я и мой друг, мы пошли повидаться с ним. Индейцы юма обманули нас и неправильно показали нам дорогу, и мы блуждали среди холмов и так и не нашли этого старика. Э-э, позднее, уже когда моя поездка в Аризону подходила к концу, лето заканчивалось, и я собирался возвращаться в Лос-Анджелес, я стоял на автобусной остановке, и подошел этот старик. Вот так я с ним встретился (смех.). Э-э, я общался с ним около года, периодически я навещал его, потому что он мне понравился, он очень дружелюбный и стойкий. Очень приятно быть рядом с ним. У него будет прекрасное чувство юмора… и он мне нравился, очень. И это будет первое, что руководило мной, я искал его общества, потому что он был очень веселым и забавным. Но я никогда не подозревал, что он знал что-то еще помимо того, как использовать растения для медицинских целей.
Дж.Х.: У вас будет чувство, что он знает, как нужно жить?
К.К.: Нет, нет, не будет. В нем будет что-то странное, но о любом человеке можно будет бы сказать, что в нем есть что-то странное. Есть два человека, которых я брал с собой на полевые исследования, и они были с ним знакомы. Они полагали, что у него был… очень проницательный, навязчивый взгляд — когда он смотрит на тебя, потому что в основном он смотрит на тебя украдкой и кажется очень хитрым человеком. Вы бы сказали, что у него вид пройдохи.
Обычно он не смотрит, за исключением нескольких раз, но если это случается, то взгляд у него очень сильный. Вы могли бы почувствовать, когда он смотрит на вас. И я — я никогда не думал, что он знает что-то помимо этого, я не имел никакого представления об этом. Когда я шел заниматься своей полевой работой, я всегда исходил из предположения, что я антрополог, который выполняет полевую работу с индейцем, ну, вы понимаете. И я знал почти все (смех), а они этого не знали.
И, конечно же, это был большой культурный шок, когда я понял, что ничего не знаю. Это невероятное чувство, которое приходит, чувство смирения. Потому что мы — победители, завоеватели, вы знаете, и все, что бы мы ни делали, это так грандиозно, так логично, так величественно. Мы — единственные, кто способен на нечто благородное, мы подспудно всегда в это верим. Мы не можем избавиться от этого, не можем избавиться. И всякий раз, когда мы падаем с этого своего пьедестала, мне кажется, это здорово.
Дж.Х.: Откуда вы родом?
К.К.: Я из Бразилии, я родился в Бразилии. Мои дед и бабка были итальянцами.
Дж.Х.: Думаете ли вы до сих пор, что в последней части вашей книги, когда вы подверглись опасности потерять душу, он вами манипулировал? (смешок.)
К.К.: Есть, есть два способа объяснения. Понимаете, я предпочитаю думать, что он меня направлял. Мне будет удобно думать, что причиной этого опыта были эти манипуляции и то, что он руководил моим поведением в социуме. Но, возможно, эта ведьма исполняла его роль. Каждый раз, когда я нахожусь в Калифорнийском университете, конечно же, я принимаю ту точку зрения, что он манипулировал мной. Это вполне последовательно с точки зрения академического стиля, это очень убедительно. Но каждый раз, когда я в поле (занимаюсь полевыми исследованиями), я думаю, что она исполняла его роль (смех.). И это не сочетается с тем, что имеет место здесь. Очень трудно сделать этот переход.
Если вы собираетесь жить в университете, если бы я был преподавателем, если бы я знал, что всю жизнь собираюсь быть преподавателем, я бы сказал все, что вы уже знаете, и это прекрасно, но я могу опять отыграться там, и очень быстро (смех.). Я… принял решение. Я собираюсь вернуться, чуть позже, может быть, в конце этого месяца, и… э-э, я очень серьезно настроен по этому поводу.
Дж.Х.: Можете ли вы описать характер вашего общения с доном Хуаном после того, как вы написали книгу?
К.К.: Мы очень хорошие друзья. Он никогда не устает подтрунивать и подшучивать надо мной. Он никогда ничего не принимает всерьез. Я очень серьезен в том смысле, что я как бы бросил ученичество. И я очень серьезно воспринимаю это, по крайней мере, мне так кажется.
Дж.Х.: Он вам верит?
К.К.: Нет… (смех).
Дж.Х.: Кажется ли вам, что ваш подход к реальности, и вообще ко всему, каким-то образом изменился с тех пор, как вы встретили дона Хуана?
К.К.: О да, да, очень изменился. По сравнению с прошлым моим отношением — очень изменился (смех). Я больше не принимаю ничего уж слишком серьезно (смех, аплодисменты).
Дж.Х.: Почему вы написали вторую часть своей книги?
К.К.: Почему? В сущности, я связан со спасением чего-то, что будет утрачено на пять сотен лет из-за предрассудков, нам всем это известно. Это предрассудок, и это так и восприняли. Вот почему, чтобы иметь возможность передать это, на самом деле необходимо выйти за пределы откровения, должно быть что-то, что можно отделить от периода откровений. И, на мой взгляд, единственный способ сделать это — представить это серьезно, сформировать как социальную позицию. Иначе оно останется на уровне чудачества. У нас всегда есть задняя мысль, что только мы можем быть логичными, только мы можем быть величественными, благородными. Возможно, это только мои предположения, но мне кажется, что нашему способу мыслить приходит конец. Мы видим это в социальных науках. Любой ученый, занимающийся социальной наукой, идет в поле с идеей, что он собирается что-то испытать и узнать. И… это несправедливо… Я не могу уйти от этого.
Дж.Х.: В книге дон Хуан упомянул, что просил вас никогда не открывать имя, которое Мескалито дал вам, а также не рассказывать об обстоятельствах, при которых вы встретились, и все же вы написали целую книгу, которую может прочесть любой человек.
К.К.: Я спрашивал его об этом. Перед тем как написать что-то подобное, я хотел быть уверенным, и я спрашивал его, можно ли это делать. Я не открывал ничего, что не будет разрешено, нет. Мне нужна была логичная система, и эта система построена логической мыслью. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что это исчерпывающая система, самое лучшее, что будет явлено в этом, моем мире. Именно это и привлекает — порядок. И что бы я ни открыл в этой книге, здесь нет ничего, что будет бы табу. Я открыл только порядок, систему. С тем чтобы помочь всем нам осознать, что индейцы очень, очень упорные, настойчивые люди и обладают таким же умом, как и все другие.
Дж.Х.: Почему вы ушли?
К.К.: Почему я ушел? Я был слишком напуган. Во всех нас есть убеждение, что… мы можем заключить с самим собой соглашение, что это реально. Я уверен, что множество людей принимали психоделики вроде ЛСД или чего-то вроде этого. Искажение восприятия, которое происходит под действием этих психоделиков, можно рационально объяснить, сказав себе: я вижу это, это и вон то потому, что я что-то принял, все это наши скрытые мысли, они есть всегда. Таким образом, можно безопасно объяснить все странное и необычное. Но, когда вы потихоньку теряете эту безопасность, начинаешь думать, что время уходить (смех). Я испугался.
Дж.Х.: Но в действительности вы не ушли.
К.К.: В том то и дело (смех).
Дж.Х.: Вы говорили, что у вас будет несколько видений, более-менее ясновидческих, по поводу прошлого, тех вещей, о которых вы, возможно, не знали и о которых вы не рассказывали в книгах. Проверяли ли вы когда-нибудь, соответствовали ли эти видения действительности?
К.К.: Ну, это что-то очень забавное, знаете, это что-то. Не так давно я занимался поиском сокровищ. Ко мне пришел мексиканец и сказал, что есть дом, принадлежавший человеку, который, по-видимому, держал там много денег и никогда в жизни не пользовался услугами банка. Он подсчитал, что там должно быть, по крайней мере, 100 тысяч долларов, и спросил меня, не могу ли я определить, где именно находятся деньги. Ну и я подумал, что это интересное предложение (смех).
Итак, я провел этот ритуал. Это был маленький ритуал, который как бы производит видение, не такое ясное, как в процедуре предсказания, но это видение, которое можно интерпретировать. Огонь, который разводится для того, чтобы привлечь все, что можно привлечь. И вот компания, состоящая из четырех человек и меня, провела весь этот ритуал, они делали все так, как я говорил, — думаю, они доверяли мне, и мы ждали видения, но так ничего и не пришло. В итоге вышло так, что все эти люди начали искать сокровища по всему дому и под ним. Очень высокий, тихий дом, и они перерыли весь дом. А парня, который рылся наверху, укусил черный паук, паук «черная вдова». Положение будет безнадежным, они ничего не нашли. И тут мне пришла картинка, видение, я увидел сон. В этом сновидений владелец дома указывал на потолок. И я сказал: «Ага! Это не в подвале, а на чердаке». И вот как-то раз мы пошли туда и стали искать на чердаке, но снова ничего не нашли (смех). Все-таки это будет не так уж смешно, потому что один мексиканец, очень большой, он весит около 315 фунтов — такой большой лось… (смех). В потолке есть небольшой люк, а дом старый, он построен где-то в двадцатые годы, с потолками, тонкими как бумага. Поэтому я старался ходить по перекрытиям, а этот парень стал очень подозрительным, он боялся, что мы его обманем и припрячем его долю, хотя у нас ничего такого и в мыслях не будет. И он пошел за нами, наверх. Он подошел туда, где стоял я, я был в центре дома, в центре комнаты, потому что это будет то место, указанное в моем видении. Он встал возле меня и провалился (смех). Знаете, он зацепился за что-то и висел вверх тормашками.
Дж.Х.: Давал ли вам дон Хуан какие-то предписания или комментарии относительно тех обстоятельств, о которых вы спрашивали себя?..
К.К.: Да, очень, очень ясные. После этого я приехал повидаться с доном Хуаном и рассказал ему о своей неудаче. Все, как вам, и он сказал, что это очень естественно. Все, что человек оставляет или прячет, все это он охраняет. У меня есть мои записи, вы знаете, которые я делал в пустыне, и для меня они имеют очень большое значение, это просто сокровище для меня. Я стал просто одержим своими записями. И дон Хуан спросил меня: «Ты бы допустил, чтобы твои записи взял какой-нибудь идиот?» Нет, я бы так не сделал (смешок). Вот в чем дело. И в чем же разница? Парень любит свои деньги. И он вовсе не собирается позволять, чтобы пришел какой-то идиот вроде меня и забрал их. Поэтому он устраивает всякие ловушки и препятствия.
Это был поворотный момент в моем отношении к дону Хуану. С тех пор я никогда уже не думал, что смогу перехитрить его. Он интеллектуально встряхнул меня. Я думал, что этот чувак для меня абсолютно прозрачен, прост и предсказуем. С тех пор я даже перестал думать о себе как о студенте антропологического факультета в университете, приехавшем свысока поглазеть на индейца. Он полностью разрушил мое соотнесение себя с интеллектуалами.
Дж.Х.: Он заставил вас думать о себе просто как о человеке?
К.К.: Он заставил меня думать о себе как о человеке, который не знает ничего по сравнению с тем, что знает он. Но я не знаю, что у него на уме. Все, что я говорю вам, — это то, что он сказал мне. Я не знаю, как можно преодолеть страх. Потому что я сам его не преодолел. У меня есть одна мысль, которую, наверное, можно использовать. Я люблю уходить в поле и проверять ее. Но это другая история, совсем другая.
Дж.Х.: Он преодолел страх?
К.К.: Ну да, он преодолел. Да…
Дж.Х.: Полностью?
К.К.: Да… кажется, что это очень просто. Если у нас все происходит механически, я бы сказал, то он каждый раз исходит из другой точки зрения. Он устанавливает что-то вроде… все, что находится между явлением и тем, что я испытываю, и мною, между этим всегда есть посредник — это набор установок, ожиданий, мотиваций, язык, как вы говорите. Это целый набор. И это мое наследие как европейца. Но у дона Хуана совсем другой набор, абсолютно отличный от нашего. Отсюда моя неспособность понять его. Очень трудно понять, что он имеет в виду, когда говорит, что нужно побеждать страх. Мне сейчас в голову пришла интересная мысль, я бы хотел испробовать ее в поле.
Недавно я был там, где принимали пейот. На этом собрании я только приносил им воду. Я не принимал участия. Я пошел туда только затем, чтобы посмотреть, понаблюдать. Потому что я пришел к заключению, что то, что он дал мне и о чем я рассказал в книге, — это что-то вроде соглашения, договора, личный договор, который происходит между учителем и учеником.
Но тут будет что-то совсем другое. Это будет коллективное соглашение, сразу несколько людей «договорились» о вещах, которые нельзя увидеть в обычном состоянии. Но я думал, что это соглашение держалось на том, что они подсказывали друг другу. Следовательно, должен был быть лидер, как я думал, который бы делал эти подсказки, вы понимаете, подмигивая или что-то такое, как-то складывая пальцы — так, чтобы они все сказали, что они видели одно и то же. Потому что кто-то им подсказывает. Они, например, думают, что если кто-то принимает пейот, любой, кто его принимает, слышит жужжание в ушах. Однако индейцы считают, что есть семнадцать видов жужжания. И каждый из них соответствует каждой конкретной природе посещения. Дух Мескалито приходит особенным образом. И он объявляет об этом, жужжанием. Эти десять человек должны были договориться между собой о том, какое именно жужжание будет сначала и какова его природа.
Как должно происходить наставление? Наставление может быть очень жестоким, очень драматичным, очень мягким, дружеским, в зависимости от настроения божества, насколько я понимаю. Я думал, что этот договор они заключили с помощью какого-то кода. Вот я и пришел к дону Хуану и спросил, можно ли их подвезти, и я взял свою машину и привез всю эту компанию. Таким образом, я мог за всем наблюдать. И мог им помогать, как я уже сказал, я приносил им воду. Итак, я наблюдал. И я не мог обнаружить вовсе никакого кода. Тем не менее, пока я старался следить за всем, я увлекся, очень увлекся всем происходящим и потерял голову. Я вошел в этот опыт, как будто я принял пейот, хоть я этого и не делал. Это мое мнение, понимаете? Я думал, что они придерживались соглашения. Они разрушили это представление. И их способность входить в контакт с явлением находится на другом уровне. Их способность видеть это на совсем другом уровне, чем тот, на котором я это видел в обычном состоянии, так как я это обычно делаю. Итак, если я оставляю этот набор — все, что мешает или стоит между мной и явлением, — я попадаю в сферу этого специфического соглашения. Поэтому им очень просто попасть туда. Я думал, что этот опыт был искажен целых несколько дней, дней шесть или пять, пока они принимали пейот. Я думал, что только в последний день они договорились. Но они договаривались каждый день. Не знаю. Мне нужно будет еще выяснить это. Я знаю, что вполне возможно придерживаться соглашения.
Дж.Х.: Эта девушка задала вам вопрос о страхе, полном преодолении страха. Во всяком случае, так я прочитал это или понял, я думаю, что поскольку страх больше не является твоим врагом — это не значит, что ты больше его никогда не испытываешь. Как он сказал, человек знания идет к знанию, и это происходит после того, как ты преодолеешь страх, со страхом, почтением, пробужденный и еще четыре вещи; таким образом, страх больше не является вашим врагом, не так ли?
К.К.: Нет, вероятно, хотя мы боимся только тогда, когда мы судим. Это уже другая возможность. Если мы оставляем суждение – чего нам бояться? До того, как я встретил его, он годами занимался целительством. Теперь его больше не интересует целительство и магия. Он говорит, что он за пределами компаний или одиночества. Поэтому он просто существует… он живет в Центральной Мексике.
Дж.Х.: Как он проводит время? (Буквально: «Что он делает со своим временем?»)
К.К.: Может быть, летает… (смех). Не знаю. В самом деле не знаю. Я чувствую его, всегда чувствую, я представляю его себе и говорю: «Бедный малый, бедный дед, как он проводит время?» Но это я, понимаете, я бедный малый дед, как я провожу свое время? Это совсем другой синтаксис, понимаете, у него совсем другая система, полностью другая.
Дж.Х.: Вы курили грибы в штате Оахака. Мне интересно, как назывались эти грибы (смех).
К.К.: Грибы принадлежат к роду псилоцибе. Я в этом уверен. И они растут в Центральной Мексике. Короче, едете в Центральную Мексику, собираете эти грибы и забираете к себе домой. И год ждете, пока их можно будет использовать. Они лежат в течение года в тыквенной фляге. А затем их можно принимать.
Дж.Х.: Эти грибы были из Оахаки?
К.К.: Они из Центральной Мексики, да, Оахака. Они представляют собой четырнадцать видов псилоцибе.
Дж.Х.: Не могли бы вы нам рассказать о необходимости секретности мистических учений дона Хуана?
К.К.: Не знаю. Он думает, что, для того чтобы вернуться из «путешествия», вы должны иметь определенный уровень знаний, без которых вы не сможете вернуться. Может, он прав, может быть, это действительно необходимо, может это лучше, чем если какой-то доброжелатель скажет вам: все в порядке, Джо, брось это все. Более того. Может быть, вам нужен другой вид знания, который бы сделал ваш опыт интерпретируемым, значимым. И это раскалывает ваш ум, это просто разбивает вас.
Дж.Х.: Вы советовали кому-то не принимать наркотики?
К.К.: Да, да. Мне кажется, этого не следует делать. Потому что, может быть, они станут чокнутыми. И даже буйно помешанными.
Дж.Х.: Вы знаете, какие психоактивные вещества содержатся в дурмане?
К.К.: Атропин и гиосциамин. Есть еще два вещества, одно из них называют иногда скополамин, но никто не знает, что это такое. Он очень токсичен, ужасно токсичен. В этом отношении дурман очень вредное растение.
Дж.Х.: Стрихнин?
К.К.: Стрихнин, пейот содержит восемь видов стрихнина.
Дж.Х.: Где могут находиться другие люди знания, такие, как дон Хуан?
К.К.: Да, дон Хуан любит думать, что его пристрастие — беседа. Он любит говорить. Есть другие люди, у которых другие виды пристрастий. Есть человек, который дает уроки в водопадах. Его пристрастие — это поддерживание равновесия и движение. Другой, которого я знаю, танцует и занимается тем же делом.
Дж.Х.: Как насчет грибов в вашей книге?
К.К.: Там нет галлюциногенных грибов. Все-таки мускария — это не в Старом Свете, да…
Дж.Х.: Дурман растет по всему Беркли.
К.К.: Ну, это растение, которое встречается везде в Соединенных Штатах. Прием дурмана вызывает ужасное воспаление желез. Нежелательно его использовать. Это очень токсичное растение.
Дж.Х.: Это случалось с вами?
К.К.: Нет, после того, как его приготовить, он теряет токсичность. Я думаю, американские индейцы знают очень много о том, как обращаться с растениями. По словам дона Хуана, они выяснили, что можно прийти прямо к непосредственному знанию сложных процедур.
Дж.Х.: Вы видите какой-то смысл в таких терминах, как добро и зло или хорошее и плохое и т. п.?
К.К.: Не знаю. Их можно интерпретировать по-всякому, как состояние специфической обыденной реальности. Опять же, я думаю, он манипулировал мной, и… предположим, можно видеть цвета. У меня был один друг, который сказал мне, что видел ярко-красный цвет. Это единственное, что он сказал, он делал это ночью, и он переживал искажение цветов.
Дж.Х.: Читая книгу, я заметила такую вещь: все ваши опыты вы проводите ночью.
К.К.: Я думаю, ночь очень дружественна, очень благосклонна ко мне. Она теплее в каком-то смысле. И темнота покрывает, как одеяло. Очень мягкая, теплая. С другой стороны, день очень активный, он слишком занят. Он не благоприятствует тому, чтобы почувствовать что-то такое. Я люблю ночь, не знаю почему, может, я сова или что-то в этом роде. Я очень люблю ее, она очень ласкова со мной. Я всегда выключаю свет в моем доме. Я чувствую себя очень классно, очень комфортно, когда темно, и не очень, когда светло.
Дж.Х.: Не могли бы вы рассказать побольше о Мескалито?
К.К.: О чем именно? Прежде всего, у американских индейцев есть бог, которого зовут не Мескалито, его зовут как-то по-другому… У них есть различные имена, Мескалито — это иносказание, как, например, мы говорим Джо, крошка Билли — вместо «Уильям».
Дж.Х.: Это один бог или множество богов?
К.К.: Это сила, это учитель. Это учитель, который живет за пределами тебя. Ты никогда не называешь его по имени. Потому что имя, которое он дает тебе, предназначено только для тебя. Поэтому ты используешь имя «пейотеро». Потому что «пейотеро» значит что-то другое. Оно не относится к нему. Это слово, которое использовали испанцы. «Пейотеро» — это состояние, очень похожее на дурман, испанцы использовали это слово в Мексике. Дурман называется толоаче. Толоаче — это… люди говорят, что толоаче — это состояние знания, связанное с дурманом. Это не растение, это состояние знания. Ололиукви — Сагун, испанский священник, ими много занимался, и люди определяли это как семена вьюнка. Но это относится также и к дурману. Но опять же, это состояние, состояние, состояние знания.
Дж.Х.: Были ли у дона Хуана или других брухо какие-то проблемы с церковью?
К.К.: Ну, думаю, что да. Им нет дела до этого, так или иначе, и не может быть. Они способны обходить стороной действия доминирующего общества. И это очень, очень меня привлекает, по крайней мере, быть в состоянии обходить их стороной, так, чтобы они были бессмысленны, бесполезны и безвредны. Понимаете, дон Хуан не пытается воевать с кем бы то ни будет. Поэтому никто не воюет с ним. Он очень силен, он охотник. Он охотник, он сильный человек, он все делает сам.
Дж.Х.: Он охотится на животных для еды?
К.К.: По-разному, метафорически и буквально. Он охотится своим собственным способом. Он воин, то есть он постоянно находится в состоянии алертности. Он никогда ничему не позволяет застать себя врасплох. Я сильно поспорил с его внуком. Его внук говорит: «Мой дед — слабоумный». Я сказал ему: «Знаешь, возможно, ты не прав. Как тебе кажется, ты смог бы обвести его вокруг пальца?» И этот парень, Фернандо, говорит: «Нет, моего деда нельзя обвести вокруг пальца, он брухо» (смех). Это абсурд, понимаете, как же вы можете говорить, что он слабоумный, и в то же время вы говорите, что его на мякине не проведешь. Вот в чем дело, понимаете, он все держит под своим контролем. Он никогда не выпускал меня из поля зрения. Я всегда находился у него перед глазами. И это автоматический процесс, бессознательный. Он не осознает этого, но это всегда так. Он очень алертен. Он не изолированный человек. Он охотник, воин. Его жизнь — это игра стратегии. Он способен окружить вас своей армией и использовать ее наиболее эффективно. Самым эффективным способом. Он не из тех парней, которые действуют напрямик, в открытую. Но его основной девиз — это эффективность. И он полностью противоположен моему девизу. Мой девиз, как и у нас всех, — это потеря, к сожалению.
Видите, я попал в колоссальный переворот смыслов. И все это раскалывает меня. Я начинаю хныкать. Вы знаете, почему, как, почему это случилось со мной? Но если бы я мог жить как дон Хуан, я мог бы устроить свою жизнь в соответствии с определенной стратегией, расположить мою армию стратегически. Он говорит, что если ты проигрываешь, все, что ты проигрываешь, все, что ты теряешь, — это только битва. Это все. Ты абсолютно доволен этим. Но не так со мной, потому что, если я проиграю, меня схватят, подвергнут насилию, меня захватит бешенство и злоба. Знаете, нет конца моему неистовству. Потому что я не был готов к этому.
Но что бы случилось, если бы я был готов? Тогда я только потерпел бы поражение, а поражение — это не так плохо. Но быть захваченным — это ужасно, это кошмар, и это то, что мы все делаем. Например, мы захвачены сигаретами. Мы не можем бросить курить, вы знаете, люди захвачены едой, они не могут остановиться и все едят, едят…
У меня есть собственные причуды, я захвачен некоторыми вещами, не хочу о них говорить. Слабые, немощные и беспомощные. Дон Хуан думает, что это потакание самому себе (индульгирование), и он не может себе это позволить. Он абсолютно не потакает себе. Он не индульгирует, и его жизнь очень гармонична. Ужасно забавна и величественна. И я все размышлял, как, черт возьми, он это делает? Думаю, что это достигается полным исключением индульгирования. И вот, он живет очень хорошо. Он не отказывает себе ни в чем, вот в чем фокус. Занятный фокус. Это нормальная семантическая манипуляция. Например, он говорит, что с тех пор, как ему исполнилось шесть лет от роду, ему нравятся девочки. Он говорит, что причина того, что ему до сих пор нравятся девочки, в том, что, когда он был молодым, он взял одну, будучи под дурманом и с ящерицами, и ящерицы покусали его чуть ли не до смерти. Он был болен три месяца. Неделями он лежал в коме, а потом его учитель сказал ему, чтобы он не волновался по этому поводу, потому что отныне он будет сохранять потенцию (Другой вариант перевода — «будет сильным, мужественным». Мне кажется, в данном случае важны оба варианта. — Прим. пер.) до дня своей смерти. Короче, вас очень сильно бьют — и вы становитесь очень сильным. И вот я спросил его: «Как бы и мне получить пару затрещин?» (смех). Он сказал: «Тебе потребуется больше, чем пара затрещин». Он не скареден, но он не потакает себе. Может быть, это бессмысленно.
Дж.Х.: Не могли бы вы рассказать мне побольше о яки?
К.К.: Яки? Яки — это христиане, номинально, католики. Они по собственной воле пустили к себе католических миссионеров в 1773 году. И после 80 лет колонизации они поубивали всех миссионеров. И больше никакие миссионеры не приходили (смех). Они сами ввязались в эту войну против мексиканцев. После независимости Мексики.
Яки были в состоянии войны с мексиканцами в течение ста лет, в состоянии непрерывной войны. Непрерывной. Они совершали нападения на мексиканские города и убивали. И, наконец, в 1908 году в начале столетия Мексика решила положить конец этому безобразию. Они послали огромные войска, целые армии, окружили индейцев, посадили их на корабли и отвезли их на юг, в Оахаку, Веракрус и на Юкатан, полностью их там рассеяли, и это был единственный способ остановить их. А потом, в 1940 году, как он говорит, многие люди в Мексике стали авангардом латиноамериканской демократии, они не могли смириться с тем, что сделали с яки. Поэтому они опять окружили яки (смех), привезли их обратно, и теперь они опять в Соноре. Они — закаленные воины, они очень, очень, очень агрессивные люди. Непостижимо, что дон Хуан мог войти в такое общество. Это замкнутый круг. И он очень агрессивен. Они бы не доверяли мне, потому что я мексиканец. Они считают меня мексиканцем. Они скорее бы поверили американцу. Они ненавидят мексиканцев, называют их пори, что означает «свиньи» или что-то в этом роде. Из-за того, что их так притесняли…
Дж.Х.: Вы знакомы с доном Хуаном как с брухо или как с диаблеро?
К.К.: Это одно и то же. Брухо — это диаблеро, и то, и другое — испанские слова, они означают одну и ту же вещь. Дон Хуан не хочет использовать эти слова, потому что они ассоциируются с чем-то злобным. Поэтому он использует термин «человек знания», это термин масатеков. Я сделал вывод, что всему он научился у масатека, потому что человек знания — это тот, кто знает. Надеюсь, что когда-нибудь достигну этого. Очень сомневаюсь, что моя натура — это то, что требуется, чтобы стать человеком знания. Не думаю, что у меня достаточно твердости характера.
Дж.Х.: Ну а дон Хуан с этим согласен?
К.К.: Нет, он никогда не говорил мне этого. Он думает, что у меня очень плохой (неразборчиво). Я тоже так думаю, потому что меня охватывает скука, а это очень плохо, просто ужасно, у меня бывают почти суицидальные настроения. Он приводил мне в пример человека, который был очень смелым. Он нашел резчика по дереву, который очень хотел попробовать пейот. Дон Хуан взял меня в Сонору, чтобы показать меня и чтобы убедить своего внука, что ему бы не помешало принять пейот. Что это изменит его жизнь. Его внук — очень красивый малый, ужасно красивый. Он хочет быть, кинозвездой (смех). Он хочет, чтобы я привез его в Голливуд. Он всегда меня спрашивает, его имя Фернандо, он всегда спрашивает меня: «Как ты думаешь, Карлос, я красивый?» «Ты в самом деле красивый». И тогда он говорит: «Как ты думаешь, я мог бы сниматься в кино на главных ролях, например в ковбойских фильмах?» Он был бы бесподобной кинозвездой. Он хочет, чтобы я забрал его в Голливуд. Он говорит: «Только приведи меня к двери и оставь меня там» (смех).
Мне еще никогда не представлялся случаи привести его к двери. Но, как бы то ни будет, дон Хуан намерен уговорить своего внука принять пейот. И всякий раз ему не удается это сделать. Однажды он взял меня с собой, и я рассказал им о своих опытах, меня слушало восемь индейцев. Они сказали, что от пейота сходят с ума, от него становятся безумными. Дон Хуан сказал: «Но это же неправда, посмотрите на Карлоса, он же не сумасшедший». Они сказали: «Кто его знает» (смех).
Дж.Х.: Как вы думаете, смогли бы вы достичь того уровня понимания, на котором сейчас находитесь, только принимая наркотики и без помощи дона Хуана?
К.К.: Нет, относительно этого я абсолютно уверен. Я бы погиб. Я только недавно говорил с Тимоти Лири. Он тронулся (смех). Я сожалею, это мое личное ощущение. Он не в состоянии сконцентрироваться на чем-либо, и это абсурд.
Дж.Х.: Есть ли разница между ним и доном Хуаном?
К.К.: Дон Хуан способен концентрироваться. Он может заострять свое внимание на вещах. Он может до упаду смеяться над чем-то и отбрыкнуться от чего угодно. Не знаю почему, но это очень здорово. У него есть чувство юмора. Чего у него нет, так это трагедии западного человека. Мы очень трагические фигуры. Мы величественные существа, пресмыкающиеся в грязи (смех). Дон Хуан не такой. Он действительно величественное существо. Он сам сказал мне, у меня когда-то был с ним большой спор по поводу достоинства. И я сказал ему, что у меня есть достоинство, и если я буду жить, утратив свое достоинство, я погибну. Я сказал это серьезно. Не знаю, как я себе это представлял, но я говорил серьезно. Он сказал: «Это чепуха, я не понимаю, что такое достоинство, у меня нет достоинства, я индеец, у меня есть только жизнь». Но это его позиция. И я спорил с ним, я сказал: «Послушай меня, пожалуйста, я хочу, чтобы ты понял, что я имею в виду, говоря о достоинстве.
Что случилось с индейцами, когда пришли испанцы? Они практически принудили их жить жизнью, в которой не будет достоинства. Они принудили их избрать путь, у которого не будет сердца». И он сказал: «Это неправда. Испанцы завоевали тех индейцев, у которых будет достоинство. Только тех, у кого уже будет достоинство».
Может быть, он прав. Его они никогда не могли завоевать. Когда я познакомился с доном Хуаном, я сказал ему — тот парень, который меня ему представлял, сказал, что меня зовут так-то и так-то. По-испански мое имя означает паук, Чарли Спайдер (Чарли-Паук). Если бы я сказал ему, что меня зовут Чарли-Паук, он бы выпал в осадок (смех). Мы шутили напропалую. После этого я подумал, что это моя золотая возможность представить себя. И я сказал: «Послушайте, мне известно, что вы многое знаете о пейоте. Я тоже, я знаю много всего о пейоте, может быть, это послужит к нашей взаимной выгоде, если бы мы могли встретиться и поговорить об этом» (смех). Вот так я представился, то есть это мое формальное представление, я делал так несколько раз (смех). А он посмотрел на меня как-то очень странно, я не могу передать. Но я знал в тот момент, что он знал, что я ничего не знаю (смех). Я просто хвастался, понимаете, просто брал его на понт. Вот что меня взволновало, на меня так еще никто никогда не смотрел. Этого будет для меня достаточно, чтобы захотеть еще раз увидеться с ним. Никто не смотрел на меня так.
Дж.Х.: Руководство учителя. Что делать тем людям, у которых нет такого человека, как дон Хуан?
К.К.: Это действительно проблема. Мне кажется, это никудышное положение. Я сам поставил себя в такое положение, в никудышное положение. Не знаю. Это похоже… когда я приехал к нему после того, как вышла книга, я взял ее с собой, я чувствовал себя так, будто это была первая книга на земле, и я хотел подарить ее дону Хуану. Может быть, это была моя первая книга, я точно не помню, кажется, первая. Было очень сложно найти его на старом месте, потому что он уехал оттуда в Центральную Мексику, и мне нужно будет подождать еще пару дней. И когда, наконец, я пришел в ту деревушку, где он жил, и вручил ему книгу, я сказал: «Дон Хуан, посмотри, я закончил книгу». А он взглянул на нее и говорит: «Очень хорошо. Хорошая, — говорит, — книга». И я сказал очень патетичным тоном: «Я хочу, чтобы она была у тебя, чтобы ты ее хранил». Он ответил: «Что мне делать с ней? Ты же знаешь, что мы делаем с бумагой в Мексике» (смех).
«Маркос? я его не знаю… Простите, я не знаю ни черта…»
Мы, люди, живем в постоянных ожиданиях и боимся освободиться: Кастанеда
«Надо свести на нет свою эгоманию и открыть свое энергетическое тело», — подчеркивает шаман.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ С КАРЛОСОМ КАСТАНЕДОЙ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Карлос Кастанеда не знает Маркоса (возглавляет САНО — ред) и не знает о САНО (Сапатистская Армия национального освобождения — ред); он не читает газет; он отрицает, что он гуру или мессия; он считает, вместе с Хуаном Матусом, что социальное сострадание и общественная обеспокоенность являются защитной ложью; он критикует гуру и маркетологов Бога; он утверждает, что его мать была «коммунисткой и пропагандистской».
Эти и другие вопросы он затронул в беседе с журналистами, во время перерыва на семинаре «Новые тропы тенсегрити», проводимого с пятницы по воскресенье в Мехико, и с которого начинается этап массового распространения своих знаний в качестве брухо или шамана.
Более часа, в ночь на субботу, автор «Учения Дона Хуана» и «Сказок о Силе» отвечал на самые разнообразные вопросы.
С безмятежным красноречием, часто шутливым, всегда уважительным к своим собеседникам, Кастанеда без колебаний переходил от темы к теме, по мере того как задавали свои вопросы восемь журналистов, собравшихся вокруг него. Имейте в виду: никаких камер или диктофонов не использовалось.
Ниже приведена версия разговора, отредактированная и восстановленная из заметок. Следует помнить, что для Карлоса Кастанеды слова недостаточны и ограничены, чтобы описать или объяснить его опыт мага; он также присваивает им значения и значения, которые выходят из линейной логики, в которой мы обычно движемся.
— Как маги рассматривают духовность и чувство божественного?
— Я не знаю, как вы понимаете под словом «духовность». Противоположность плотскому?
— Необязательно, но как часть другого целого.
— Ну, в этом смысле Хуан Матус — чистый дух. Шаман верит в дух человека, а не в духовность. Дон Хуан сказал: «Я люблю свой дух, это прекрасный дух человека. Если ты веришь, что ты мне что-то должен и не можешь заплатить, отплати человеческому духу». Что касается божественности: «шаманы не имеют чувства молитвы и не преклоняют колени перед божественностью. Не нужно умолять. Они просят Намерение, силу, способную создавать и изменять все, извечную силу. Но они не умоляют».
— Когда вы говорите о шаманах древней Мексики, кого вы имеете в виду? Потому что здесь были разные культуры: майя, ацтеки…
— Нет. Для дона Хуана древние времена Мексики были от семи тысяч до десяти тысяч лет назад.
— Как проходит процесс вашего разрыва с Доном Хуаном?
— Я не разрывал с ним. Это он мне рассказал. Наступил момент, когда он понял, что я настолько отличаюсь от него, что он не может продолжать со мной прежним образом. И он начал придерживать меня, перекрывая все выходы и оставляя для меня только один.
— Вы знаете индейцев Мексики. Они живут в плохих условиях, и шесть тысяч из них находятся в тюрьмах; насколько вас интересуют индейцы Мексики?
— Они меня абсолютно интересуют. Я однажды задал вопрос Дону Хуану. Давным-давно я написал книгу, которая не может быть опубликована, «La fama de Nacho Coronado» (Слава Начо Коронадо — ред). Начо был индейцем яки, у которого был туберкулез, и он думал, что, взяв в банке кредит он сможет купить витаминол и вылечиться. Я спросил Дона Хуана: «Тебя это не беспокоит? Эта ситуация с Начо – она очень затрагивает меня». Он сказал: «Я очень беспокоюсь, но в то же время я беспокоюсь о тебе. Думаешь, твое состояние лучше?».
… Конечно, я тоже заинтересован, но я заинтересован в вас. Мы вовлечены в состояние жажды, которое поглощает нас, непрерывно, не давая нам ничего.
— Что вы думаете о Маркосе, главе Сапатистской Армии национального освобождения и восстании коренных народов в Чьяпасе?
— Кто? Маркос? Я его не знаю. Понятия не имею. Оу, я заблудился!… Простите, я не знаю ни черта.
— Каково Ваше отношение к человечеству?
— Это чувство грусти. Я работаю для человечества (…) Человек — существо экстраординарное, что влечет за собой огромную ответственность. Но это все выливается в «Я, Я, Я, Я, Я, Я». Почему такая однородность? Почему все становится культом эго? Почему такой страх перед освобождением?
Освобождение, как понимает Кастанеда, включает в себя разрушение «предрассудков восприятия», отмену «эгомании», степень сновидения, которая позволила бы каждому открыть свое «энергетическое тело». И, в конце концов, быть в состоянии начать «трудный, но изысканный» путь в другие миры.
— В логике нашего повседневного мира это освобождающее намерение может быть истолковано как мессианское, и мы уже знаем, что произошло с мессианскими переживаниями…
— Нет, нет, нет, нет. Это чересчур. Мы не стоим так много. Мессианство — это нью эйдж и все гуру нью эйдж, маркетологи Бога. Мы никем не притворяемся. Мы не возлагаем надежды на то, чего не можем дать.
— Как вы примиряете эту заботу о человечестве с незаинтересованностью к таким вопросам, как Босния или Чьяпас, в которых так много человеческих страданий?
— Но, пожалуйста, дорогие мои, страдания повсюду, а не только там! Все человечество испытывает страдания. Моя мать была коммунисткой, пропагандисткой, пролетарием. Я унаследовал это. Но дон Хуан сказал мне: «Ты лжешь. Ты говоришь, что беспокоишься об этом или об этом, но посмотри, как ты относишься к себе. Прекрати уничтожать свое тело. Ты действительно чувствуешь сострадание к своим собратьям?» Да, — ответил я. «До такой степени что готов отказаться от курения?». Нет! нет! Мое сострадание было излишним.
Однажды один бандит сказал мне: «крайне остерегайтесь социальных развлечений. Это плацебо, это большой водоворот. Это ложь, которая засасывает».
— Почему вы, как человек своего времени, не читаете газет?
— По той простой причине, что я задубел грубейшим, наигрубейшим, наигрубейше-грубейшим образом и потерял чувствительность к актуальным темам.
— Вы писали, что путь воина — это одинокий путь, нет ли противоречия при проведении массовых курсов, подобных тенсегрити?
— Нет. Я здесь не говорю о суровых вещах. Может быть, тенсегрити даст им энергию говорить о действительно тяжелых вещах. Но с чего-то нужно начинать.
— Книга «Учение дона Хуана» породило культ некоторых галлюциногенных растений, но вы сейчас дисквалифицируете эту книгу, говорите, что ее лучше забыть. Почему?
— Идея принять одно из этих растений без дисциплины ни к чему не приведет. Если только к смещению точки сборки, но и то — к мимолетному. Тогда, когда Дон Хуан давал их мне, это было требование момента. Я вырос с убеждениями и ценностями моего упрямого деда. У него точка сборки была прибита намертво как у старого служаки. Дон Хуан Матус сказал мне: «Тебя воспитывал старик». У меня была такая же железобетонная точка сборки, и он знал, что только галлюциногенами я могу ее сдвинуть. Но он никогда не делал то же самое с другими, он им даже кофе не позволял. Галлюциногены были полезны только для меня, но я воспринял это как общий показатель.
— Что вы ожидаете от начала движения, которое вы сейчас инициируете?
— Я не знаю, что произойдет. Дон Хуан никогда не говорил мне, что произойдет со мной перед толпой. (…) Раньше мы старались продолжать в соответствии с требованиями дона Хуана. Он запрещал нам быть в центре внимания. Теперь я хочу учить так, потому что это огромный долг, который я больше не могу ему отплатить.
Когда ко мне подошел Кастанеда, я принял его за официанта. В Мексике легко определить социальный класс, к которому принадлежит человек, только по его внешнему виду. Это был человек невысокого роста, коренастый, курносый, с вьющимися волосами и рябоватой кожей, короче, скромного вида туземец. Но как только он заговорил со мной, по его спокойному тону и приятному произношению, по светящейся вибрации его интеллекта я понял, что он человек высшей культуры. Его личная симпатия заставила меня мгновенно проникнуться к нему дружескими чувствами.
— Простите, Алехандро, что прерываю вас. Я несколько раз смотрел ваш фильм «Крот», и он очень мне нравится. Я Карлос Кастанеда.
Он мог оказаться обманщиком — никто не знал лица писателя, — однако я ему поверил. Позже, по рисунку, который появился в одной из его книг, и по фотографии, опубликованной его бывшей женой, я мог убедиться, что это действительно был он. Тройка ему тоже поверила. Хотя она никогда не читала его книг, сам факт известности персоны, казалось, будоражил ее.
Небрежным жестом, будто бы ей стало жарко, она распахнула декольте, обнажив вершину одной из своих великолепных грудей, и надула губы, чтобы лепетать, словно целуя невидимый фаллос: «Как интересно!». Кастанеда, бросив ястребиный взгляд на живую плоть, предлагаемую ему поверх кровоточащего стейка, улыбнулся мне: «Если мы встретились, тому должна быть причина. Я предпочел бы поговорить с вами в более спокойном месте». Я предложил Кастанеде поехать к нему в отель, но он настоял на том, чтобы приехать ко мне. Стараниями моего прекрасного продюсера, я разместился в роскошном месте «Истинный Путь»!
Мы условились, что он придет на следующий день, ровно в полдень. Я ждал его с нетерпением. Без пяти двенадцать в моем номере раздался телефонный звонок. Я сказал себе: «Ну конечно, он звонит, чтобы сказать, что не сможет прийти» и снял трубку.
Деликатным тоном он поинтересовался, не возражаю ли я, если наша встреча состоится несколько раньше назначенного времени. Едва он вошел, я предложил ему стул. Мы сидели лицом к лицу и смотрели глаза в глаза, изучая друг друга, как два воина, без всякой агрессии, конечно, и с большой надеждой найти приятного собеседника. Как долго это продолжалось? Вечность. Я первым нарушил молчание и сразу перешел к тому, что так меня интересовало.
-В своих книгах вы открыли нам способ взглянуть на мир по-другому, оживили концепцию духовного воина, вернули актуальность работе над осознанными сновидениями, и все же я не могу понять, вы сумасшедший, гений или лжец?
— Все, что я рассказываю, правда. Я ничего не выдумывал, — ответил он с ослепительной улыбкой.
— Когда я читал вас, у меня сложилось впечатление, что, основываясь на реальном опыте жизни в Мексике, вы разрабатываете и вводите понятия, почерпнутые из универсальной эзотерической традиции. В ваших книгах можно найти дзен Упанишад, Таро, работу со сновидениями Херви Де Сен-Дени и многое другое.
Однако в одном я уверен: очевидно, что вы действительно путешествуете по этой стране, чтобы проводить свои исследования. Вполне вероятно, что, объединив все, что вам открылось, вы и создали образ дона Хуана.
— Никоим образом. Уверяю вас: он существует…
А потом он рассказал мне о том, как колдун (с которым он встречался на Пасео-де-ла-Реформа, центральной улице Мехико), простым похлопыванием по спине перенес его на расстояние нескольких километров, потому что Карлос позволил себе отвлечься на проходящую мимо красотку. Затем он рассказал мне о сексуальной жизни дона Хуана, способного эякулировать пятнадцать раз подряд. Помню, он также рассказывал мне, как его учитель презирает людей, которые «делают» детей, жертвуя своим магическим потенциалом: «Каждый ребенок крадет у нас кусочек души».
Он намекнул на тему сатурнального каннибализма. Однако, увидев выражение ужаса, появившееся на моем лице, сменил тему:
— Почему обстоятельства свели нас вместе? Разве не для того, чтобы мы сделали фильм? Голливуд предложил мне несколько миллионов долларов, чтобы показать на экранах мою первую книгу, но я не хочу, чтобы дон Хуан оказался Энтони Куинном.
Мы уже собирались рассмотреть возможности съемок в естественных локациях, чтобы показать настоящих колдунов, истинные чудеса без использования спецэффектов, трюков, которые превратили бы все эти учения в банальные сказки, когда у Кастанеды начались боли в животе, чего, по его словам, никогда не случалось с ним. В горах он пил воду из ручьев без всякого вреда, но в городе, где вода, по-видимому, была пригодна для питья только на этикетке, его одолела диарея. Он начал извиваться все сильнее и сильнее. Я вызвал такси и проводил его в отель Holiday Inn. Из-за ежедневных городских пробок мы потратили на дорогу целый час. Едва мы успели обменяться прощальным рукопожатием, он убежал.
Я больше никогда его не видел. В то же время, когда его так скрутило, на меня напала сильная боль в печени, которая приковала меня к постели на три дня. После восстановления я позвонил в его отель. Он уехал, не оставив адреса. Когда я, проходя мимо, поинтересовался у швейцара, тот сказал, что господина сопровождала привлекательная девушка. Описание, данное им, поразительным образом совпадало с чертами Тройки…
Внезапная диарея Кастанеды долгое время не вызывала у меня подозрений. Это зло настигает так много туристов, что мексиканцы называют это «местью Монтесумы». Но постепенно, вспоминая подробности нашей встречи, я стал несколько сомневаться. Диарея требует быстрой реакции. Почему Кастанеда не воспользовалась моей ванной? Это облегчило бы его участь на некоторое время.
Если у него был понос, как он выдержал поездку на такси, продлившуюся более часа? С другой стороны, учитывая эти досадные обстоятельства, у кого-то подобные спазмы вызывают отвратительную рвоту, а у других, наоборот, сковывают все внутренности. У него, кажется, кроме желудка и кишок, болели и мускулы, и даже кости. Вероятно, какой-то дух, посланный другими колдунами, напал на него во время нашей встречи, чтобы помешать осуществлению проекта, что означало бы раскрытие определенных секретов всему миру или… его тело, лишенное привычного наркотика, нуждалось, как и Ичазо, в уколе морфина. Вот загадка, которую мне не разгадать вовек.
Кадр из фильма «Священная гора» Алехандро Ходоровски
Алехандро Ходоровски
Мондадори. 2001 год
Алехандро Ходоровски (род. 1929) — режиссёр, актёр, писатель, автор комиксов и психотерапевт. Особенно известен своими эзотерическими, сюрреалистическими фильмами («Крот», «Священная гора», «Святая кровь», «Бесконечная поэзия»), а также рядом комиксов. Кроме того, он — спиритуалист, придерживающийся течений нью-эйдж и дзэн, и один из ведущих мировых исследователей Таро. Разработчик психотерапевтической методики под названием «психомагия», нацеленной на излечение от психологических травм, полученных на ранних стадиях жизни.
Veja:Когда читаешь о доне Хуане, складывается впечатление, что он бедный и глубоко знающий жизнь человек. Можете рассказать о своем удивлении, когда вы увидели его в костюме во «Вратах в Бесконечность»? (Под таким названием «Сказки о силе» вышли на португальском — прим. пер.)
Кастанеда: Я задрожал от страха, потому что привык видеть его только в деревенской одежде. Это происходило на последней стадии обучения, и имело определенный смысл. Дон Хуан сказал мне, что он владел акциями на фондовой бирже, и я уверен, что если бы он был типичным западным человеком — он жил бы в пентхаусе в центре Нью-Йорка. В конечном итоге я узнал, что две ситуации могут быть разделены на, как называл их дон Хуан, тональ (осознаваемое) и нагваль (о чем невозможно говорить).
В реальности общественного соглашения магов, человек знания, является совершенным «тоналем» — человеком своего времени, современным, чтобы использовать мир наилучшим образом. Мы используем историю как способ улавливать прошлый мир и строить планы на будущее. Для магов прошлое — это прошлое, и не существует никакой ни личной, ни общественной истории.
Veja:Главное вашей встречи с доном Хуаном описано в книге «Учение дона Хуана» (бразильская версия: «Трава дьявола»), но там не упоминается, где именно он жил. Могли бы вы подробнее описать место?
Кастанеда: На границе между штатами Калифорния (США) и Сонора (Мексика) есть город под названием Ногалес. Из Ногалеса главная магистраль проходит через город Эрмосильо, столицу Соноры, город Гуаймас и, наконец, пересекает станцию Викам. К западу от станции Викам в сторону Тихого океана расположен город Викам, населенный преимущественно индейцами яки. Викам — это место, где я впервые встретил дона Хуана. Примерно там и обучался.
Veja: Чтобы не ограничивать свободу дона Хуана, вы до сих пор не раскрывали это место. Почему сейчас вы чувствуете себя вольным описывать его с такой точностью?
Кастанеда: Потому что сейчас никто не может найти дона Хуана — он больше не существует, и дон Хенаро тоже исчез из гор Центральной Мексики (Западная Сьерра-Мадре). Нет никакой возможности их найти. Дон Хуан обучил и показал мне все, что мог, и поэтому нет никакой необходимости, чтобы он оставался доступным мне. Аналогичным образом, если вы хотите найти меня — просто придите в УКЛА и оставьте сообщение, или найдите меня в научной библиотеке. Но если я перестану ходить в УКЛА — вы не знаете, где меня найти. Как и дон Хуан, я стараюсь жить, как маг.
Veja: Многим людям, включая меня, трудно согласиться с реальностью описанного в «Учении дона Хуана». Вас беспокоит, что люди реагируют таким образом?
Кастанеда: Нет, потому что я не акцентируюсь на важности моей персоны. Это ключевой момент обучения, которое я получил от дона Хуана. Редко с кем разговаривать, а когда говорить — то один на один. Никаких магнитофонов или фотографий, которые грузом давят на человека. Помимо нарушения базовых предпосылок колдовства и магии, это мешало бы моей собственной свободе. Когда я акцентируюсь на своей персоне, я делаю самого себя ущербным, я взваливаю на спину груз, который мне не по силам нести.
Взваливание такого груза на спину придает большое значение моей собственной персоне. Во время обучения Дон Хуан пальцем делал наброски на песке пустыни и объяснял каждый круг. Он сказал, что «вес самого себя» приводит к чувству «собственной важности», что в совокупности не позволяет «функционировать» как человеческое существо. По мере того, как люди накапливают больше весомости, они чувствуют себя более важными и меньше действий они могут выполнить.
Veja: Почему же тогда вы опубликовали свои книги?
Кастанеда: Потому что это было мое задание. Маг выполняет задачи, которые ставят на место весомость самого себя и чувство собственной важности. Моя работа является не обучением, а воспоминанием о жизни, когда Дон Хуан учил меня. Маг выполняет задачи, которые приносят ему удовольствие. Он выполняет их, не дожидаясь признания со стороны общества или чего-то вроде этого, что «сделало бы его весомым», как это делает ученый в целях достичь личной важности, что совсем не является моим случаем. Например, если это интервью воспринимать как акт магии, оно становится задачей, которая должна быть выполнена.
Veja: Это интервью, ваша работа, ваш труд и сам факт обмена идеями в течение нескольких часов имеют эффект, который, как мне кажется, выходит за рамки простого выполнения задачи. Они приносят вам удовольствие, иначе вы бы это не делали. Кроме того, вы ожидаете, что ваше послание — «Учение дона Хуана» — имеет влияние на публику. Не является ли это и выполнением задач, и ожиданием признания общества?
Кастанеда: Я выполняю свои задачи столь текуче, что они не влияют на меня в плане собственной важности, но имеют влияние на то, как я живу в своей жизни. Я знаю десятки «учителей», которые в области знания строят из себя ладью из слоновой кости: они все знают и устраивают шоу для общественности; чем большей известности или широкого признания они получают, тем более важными они себя чувствуют, но эта собственная важность возвращается собственным грузом, ее вес обременяет, и как личности они ничто. Работа влияет на них в плане собственной важности, но не в плане личной жизни.
На меня работа влияет в плане личной жизни, но не собственной важности. Дон Хуан советовал и предостерегал меня, чтобы я никогда не становился павлином — «паво реал» — который является результатом пафоса личной важности. Чем меньше человек думает о «псевдо-действиях» в плане собственной важности, тем более совершенным становится. А чем больше чувствует собственную важность — тем больше незавершенным он становится. Неполнота возникает из-за непрекращающегося поиска общественного признания.
Veja: Но если человек действует, не будет ли он автоматически искать самопознания?
Кастанеда: Нет, только если ты действуешь как брухо. Маг живет своей жизнью сам по себе, а не для широкой общественности. Он не зависит от реакции общественного соглашения, он не действует из собственной важности. Он знает, как «остановить мир», или, скорее, он способен «не-делать».
Veja: Что значит: «делать», «не-делать» и «остановить мир»?
Кастанеда: Конечная цель мага состоит в том, чтобы стать «человеком знания», но сначала он должен научиться жить, как воин-пират. Он должен быть безупречным охотником, стремясь к мужеству и дисциплине. Воин-пират действует самостоятельно и берет на себя ответственность за свои действия. В процессе становления воина-пирата я нашел личную силу, то есть силу мужества и дисциплины. Дон Хуан учил меня видеть — замечать мир, а не просто смотреть. Он учил меня воспринимать мир не таким, как он проявляется на поверхности, а его суть. Но прежде, чем я смог увидеть и интерпретировать мир как воин-пират, как брухо, я должен был узнать, как «не-делать» как «остановить мир».
Как вы можете видеть, это почти задача таксономии (систематизации — прим. пер.). Чтобы иметь представление о «неделании» необходимо объяснить значение слова «делание». «Делание» является соглашением (консенсусом — прим. пер.), которое создает существующий мир. Мир нашей реальности является реальным, потому что мы принимаем участие в «делании» этой реальности. Люди рождаются с ореолом силы, мощи, которая разворачивается и переплетается с господствующим соглашением.
Люди смотрят на мир, как он диктуется во взглядах доминирующего соглашения. С другой стороны, «неделание» возможно, когда ореол дополнительной силы разворачивается до образования существования реальности другого мира. Воин-пират не избегает «делания» мира, а ведет борьбу внутри этой реальности — реальности господствующего соглашения. Это то, что помогает создать ореол дополнительной силы. Акт «неделания» приводит к «остановке мира», которая является первым шагом к «видению».
Мир повседневной реальности изо дня в день выглядит для нас одинаковым потому, что он такой из-за социального соглашения. «Остановить мир» означает выйти из нынешнего общего толкования мира, господствующего соглашения, или, другими словами, прервать соглашение, чтобы увидеть мир, как брухо — в необычной реальности. «Остановить мир» — это значит жить в волшебном пространстве-времени, тогда как жить в реальности соглашения — это жить в обычном пространстве-времени.
Veja: Маг — прагматик, даже если он писатель. Каково практическое применение для «делания», «неделания» и «остановки мира»?
Кастанеда: Вы, бедняга, дымите, как паровоз. Я курил, как и вы, и я выкуривал по четыре пачки сигарет в день, пока дон Хуан не настоял н том, чтобы я использовал определенные упражнения, чтобы бросить курить. Я должен был заняться «неделанием» курения. Для этого я наблюдал, как происходит курение. Прежде всего, я начал наблюдать «делание», как, встав утром, тут же ищу свои сигареты, «делание», как кладу их в карман, «делание» ощупывания кармана рубашки своей рукой, чтобы убедиться, что сигареты на месте.
Местоположение сигарет, выкуривание двух из них по пути в колледж, и так далее, были моим «деланием» курения. Как и я, вы можете наблюдать, из чего состоит ваше «делание» курения. Подобная систематичная мера делания приводит человека к невыполнению подробностей акта курения. Чтобы «остановить мир» курения человеку нужно научиться принудительно говорить «нет» «деланию» курения. Это — грубый пример одного из применений учения, потому что я бросил курить после первых контактов с доном Хуаном, но «остановить мир» обычной реальности удалось только через десять лет. С этого момента дон Хуан прекратил использование галлюциногенных растений в рамках учения.
Проводники для покончивших со здравым смыслом
Veja: Вы не курите, не пьете, и даже избегает кофе. Тогда как вы расцениваете наркотики, как часть обучения дона Хуана?
Кастанеда: Дон Хуан использовал психотропные и галлюциногенные растения в качестве помощи для обучения. По достижении цели эти средства стали ненужными. Эти наркотики вредны для тела, и не имеют ничего полезного за пределами тех свойств, которые нужны магу.
Veja: Каким образом эти наркотики помогали в обучении дона Хуана?
Кастанеда: Мир, как мы его видим — это только описание, и каждый элемент описания — это единица, которую я называю «глосса» («целостная единица восприятия»). Дерево — это глосса, спальня или гостиная являются глоссами. В значение глоссы «комната» мы вкладываем набор более мелких глосс — кровать, стул, комод, шкаф. Соглашение реальности формируется из бесконечного потока глосс, которые в свою очередь формируются из соединенных между собой небольших глосс. В нашей реальности эта текучая форма — это здравый смысл, то есть этот поток глосс должен течь в одном заранее спланированном направлении, которое мы называем рассудительностью или здравым смыслом.
Чтобы остановить или прервать поток, маг употребляет растения силы, которые создают в потоке пустое пространство, задающее новое по отношению к здравому смыслу направление или здравый смысл необычной реальности (магической реальности). И тот и другой здравый смысл непосредственно связан с нашим телом. С употреблением растений силы происходит прерывание здравого смысла и открывается новое направление, и этот шаг может быть пройден только с гидом (брухо), поскольку в противном случае использование таких инструментов является бесполезным.
Человек обычно хочет с помощью растений силы наслаждаться жизнью. Наркоман — профессиональный ребенок. Прерывание потока глосс, остановка мира с использованием наркотиков только для удовольствия от прерывания может лишь повредить, помимо того, что цена за развлечение слишком высока. Как только тело научилось останавливать поток, больше не нужна помощь в таких прерываниях. Человек прерывает делание мира собственной волей.
Странная психотерапия: чувствовать себя мертвым
Veja: Как вы думаете, процесс добровольного прерывания потока «здравого смысла» будет эффективным, если применить его в психотерапии?
Кастанеда: Психотерапевтический результат дона Хуана впечатляет. Он дал мне понять, что я был профессиональным ребенком — я придавал себе слишком большое значение, подчеркивая важность моей личности, но не превращал свои фантазии в действия. Он научил меня жить в настоящем времени, глядя в лицо моей смерти, как неизбежного и такого, что произойдет факта в моей жизни. Понимание смерти следует рассматривать как реальность.
Дон Хуан учил меня, что если я принимаю во внимание, что умру — никакие из моих действий не будут иметь личной важности, и поэтому я могу измениться, или могут произойти изменения и задачи будут выполнены. Неизбежность факта смерти слишком болезненна для западного человека и, как следствие, Запад стремится к социальному взаимодействию в целях адаптации к «здравому смыслу».
Veja: Будет ли правильным сказать, что люди в нашей реальности имеют психические проблемы и лишь дон Хуан — тот человек, который случайно прервал поток «здравого смысла» и не стал восстанавливать этот поток?
Кастанеда: Правильно. Маг прерывает поток здравого смысла по собственной воле. Не случайно. Уверен, что в первых экспериментах без руководства я потерял бы связь с реальностью соглашения, другими словами — я бы не смог найти дорогу обратно в эту реальность. Проводник выводит учеников из общепринятой реальности и вводит в необычную магическую реальность, а также выводит из той необычной реальности обратно в общепринятую реальность.
Это упражнение повторяется до тех пор, пока ученик не приобретет власть над своей волей. Для людей с психическими проблемами упражнения под руководством клинического психолога или психиатра сводятся к возвращению в соглашение реальности и согласованного в нем пребывания. Брухо, помимо проводника, является образцом «человека знания». Для дона Хуана любые изменения возможны только тогда, когда человек практикует свое учение. Снова преобладает философия: «Я делаю то, что я говорю».
Veja: «Врата в Бесконечность» упоминает использование сновидений, как упражнение по овладению ими и контролю их по собственному желанию. Этот контроль той же самой природы, что и контроль по овладению своей волей, о котором вы рассказывали?
Кастанеда: Я упоминаю в этой книге несколько упражнений по контролю сновидений, другими словами — для того, чтобы человек мог поставить сновидения себе на службу и продуктивно сновидеть. Эти сновидения требуют того же самого обладания волей, которое необходимо и для того, чтобы выходить и возвращаться в обычную реальность. Сновидения для мага — не символы, а результат контроля, который приобретается путем обучения. Он спит, сновидя продуктивные сновидения, как продолжение жизни, а не видит бесконтрольные сны обычного соглашения.
Постепенно человек становится дисциплинированным в сновидениях до такой степени, чтобы может в сновидении видеть образ самого себя. Предельный случай такого контроля можно проиллюстрировать на примере дона Хенаро, который утверждает, что способен это делать — материализацию человеком дубля самого себя. С контролем сновидений человек может увеличить свою способность действовать. Все эти неисследованные реальности — реальности соглашения, сформированного одним целым — «человеком знания».
Veja: Вы считаете, что мы исследуем и используем наш потенциал лишь частично по причинам, присущим нашему формальному образованию?
Кастанеда: Формальное и неформальное образование западного человека не оставляет места для чего-то необычного или для другого общественного соглашения. То, что за пределами нормы нашего здравого смысла — считается ненормальным. Кроме того, отсутствует акцент на понятии ответственности перед самим собой: нет достаточной ответственности за наших детей, и именно поэтому некоторые остаются детьми и живут в жизни, как профессиональные дети.
Лучше объясню: профессиональный ребенок — это человек, который нуждается в ласке и в вознаграждении путем внимания к своей персоне. Он — вечный несносный ребенок с большой собственной важностью. Я хотел раз и навсегда покончить с тем, чтобы быть ребенком, но я очень любил самого себя и постоянно находил предлог продолжать поддерживать свою собственную важность.
Ничего не делал, ничего не создавал, мои действия были подавлены моими планами и решениями, и моим чувством собственной важности. Пока я не узнал от дона Хуана, как перестать быть профессиональным ребенком и стать воином-пиратом… Сидеть, ожидая, что мне все дадут, или грезить наяву о величии своей собственной важности не приносит мне ничего. Я должен пойти и развить мужество и дисциплину.
Профессиональный ребенок воина-пирата
Veja: Вы живете, как брухо, то есть анонимной жизнью, тогда как ваша работа публична и очень успешна. В чем личное удовлетворение, как следствие этого явного антагонизма между писателем и человеком?
Кастанеда: Мое удовлетворение приходит от безупречности написания и представления себя в истинном свете. Я действительно не вижу никакого антагонизма, потому что моя личная жизнь является отражением моей работы. Я снова утверждаю, что я делаю то, что говорю, и занимаюсь тем, что проповедую. А поскольку я честен с самим собой, мне все равно, что широкая общественность думает и как она реагирует. Таким образом, я свободен от взлетов и падений. Возьмем, к примеру, Тимоти Лири — гуру лизергиновой кислоты. Он является типичным примером чрезмерной собственной важности.
Его груз стал слишком большим, и он вынужден платить цену за крайности. Есть много писателей, которые проповедуют, но не следуют своим собственным проповедям, и есть много людей, которые поощряют сильное тело и здоровый дух, но сами лишь постепенно разрушают свое тело и разум. Дон Хуан был образцом для подражания, который сам делал и практиковал все то, что ставил для меня как задачу на протяжении всех лет обучения.
Veja: Вы упомянули дона Хуана, как образец, но также знакомы с еще одним образцом — общественным соглашением. Как сочетаются эти модели в вашей жизни?
Кастанеда: Образец дона Хуана дал мне параметры реальности, отличные от общественного соглашения. Другая же модель привела меня к вечному несносному ребенку. За время обучения я оставил эту последнюю. Одна модель привела меня к профессиональному ребенку, а другая — к истинному воину-пирату. Когда человек отбрасывает чувство собственной важности и чувство важности своего пути и принимает знание, что человек, который тянет резину и плетет интриги такой же человек, как вы или я — он может достичь всего, что угодно.
Человек может быть сверх-умным и иметь богатые возможности, но лишь надеяться, что все само придет ему в руки, и когда мир не уделяет ему внимания — он приходит в состояние ненависти, угрызений совести и страха. Воин-пират не боится, он не ожидает, что что-то само придет к нему. Он действует, выполняет свои задачи, и в то же самое время не заботится о последствиях.
Перевод с португальского^ Михаил Волошин
Интервью с Карлосом Кастанедой, Журнал «Veja» № 356, 1975 год
Я прослушал лекцию не делая заметок, затем, когда я вернулся домой я, записал все, что смог вспомнить.
Первое это то, что Карлос Кастанеда – невзрачный коротышка (со слов дона Хуана). Я не знал, кто был Карлосом Кастанедой, пока все не заняли места. Лекция была юморной и, конечно, захватывающей. Вместо заранее написанных заметок он перешел к вопросам и ответам.
Первый вопрос: Что случается во время смерти?
Кастанеда:
«Я провел всю свою жизнь готовясь к этому моменту. Все, о чем вы и я можем говорить будет лишь предположением. Никто из тех, кто пережил это не способен об этом говорить».
«Мы ограничены синтаксисом языка. Язык не способен описать видение, и таким образом мы даже не знаем, что это существует».
«Главной целью Дона Хуана была внутренняя тишина. Каждый человек имеет персональный порог для видения. 15 минут или 6 часов – неважно. Накапливайте вашу внутреннюю тишину, чтобы достичь этого порога».
«Вы можете работать над этим порогом секунда за секундой неустанно каждый день. И потом вы начнете видеть».
«Мы ограничены синтаксисом языка. Как только мы останавливаем внутренний диалог, мы больше не связаны синтаксисом языка и наше осознание открывается для восприятия бесконечности».
«Мой личный порог составлял 6 секунд. Потом со мной начинал говорить голос».
«Однажды, прогуливаясь по калифорнийскому Университету я увидел линии энергии, наложенные на все вокруг. Я осознал, что видел их всегда, но игнорировал это».
«Останавливая свой внутренний диалог, вы позволяете миру остановится. И затем вы начинаете видеть».
«Наш внутренний диалог поддерживает и усиливает мир таким каким мы его воспринимаем. Если мы прекратим разговаривать сами с собой, мы будем способны воспринимать без влияния «Я» и чувства собственной важности».
«Если вы остановите внутренний диалог то мир остановится и вы начнете видеть и затем когда я вернусь в следующем году вы уже будете способны говорить на эту тему».
Подобные комментарии были обильно сдобрены шикарными шутками:
«Не обожествляйте меня. Я не хочу быть вашим гуру».
«Не обожествляйте никого. Дон Хуан разнес в пух и прах всех подряд включая Иисуса, а я любил Иисуса».
«Особенно сильно он подорвал мое чувство собственной важности. Он спросил какие у меня были слабые места и пока я обдумывал как ответить он сказал: может быть то, что ты – невзрачный коротышка?»
«Дон Хуан сказал, что существует 3 типа людей на земле:
Писун. С ним тепло и хорошо, но он не утоляет вашу жажду.
Пердун. «Я более великий и лучший во всем чем ты».
Блевун. «Я буду это делать, если вы будете умолять меня об этом».
«Дон Хуан называл меня мистер кошмар. Я являлся пердуном».
«Дух подтолкнул меня к Дону Хуану. Он должен был показать лучшее на что был способен, потому что я был особенно плох».
«Дон Хуан вынужден был мобилизоваться внутренне, когда он видел, что я приехал к нему».
«Мы предпочли бы быть несчастными, чем измениться, причиняя себе неудобства».
«Дон Хуан спросил: «Чего ты хочешь от жизни?»
Карлос рассказал о том, как он растерялся, скорчив соответствующую мину, на что дон Хуан ответил: «О! Бедное дитя!»
«Магия дает вам возможность выбирать за пределами жизни».
«Что вы желаете получить? Пенсию? Не ведитесь на это! Это очень нудное и структурированное окончание вашей жизни!»
«Я ненавижу рыбалку. Я не хочу уйти на пенсию в Монтане или Айдахо и ходить на рыбалку».
«Я хочу быть навигатором бесконечности, хочу воспринимать бесконечность!»
«Не ведитесь на пенсию, потому что с точки зрения восприятия бесконечности – это непостижимый выбор!»
(вопрос от аудитории) «Является ли второе внимание разным для каждого?»
«Нет оно одинаково для всех нас».
(вопрос от аудитории:) «Левая сторона кажется очень опасной. Что нас там защищает?»
«Да, она очень опасна. Дисциплина прекращения внутреннего диалога защищает вас не только на левой стороне, но и на правой. Существует невероятное количество движения с левой стороны на правую. Неорганические существа питаются нашим осознанием, оставляя достаточно лишь только для поддержания нашей собственной важности.
«Далай-лама находился в Мексике на пирамидах участвуя в массовом собрании. Один из его помощников (местный) делал фотографии с помощью камеры с моторным приводом, и на центральной фотографии группы из 3 человек был запечатлен объект, который летал по воздуху, он не был заснят на других кадрах. Я слышал об этих вещах, но никогда не видел их. Это «летуны» и они были там, чтобы питаться осознанием этой массы людей.
«Мы все равны будучи навигаторами на левой стороне. Об этом невозможно говорить просто так поэтому они идут в кино и рассказывают о них там».
(Вопрос от аудитории:) «Что приносит радость навигатору?»
«Сам процесс навигации»
«Внутренняя тишина это единственный способ попасть на левую сторону».
«Когда мы на левой стороне наше осознание и восприятие возрастает и расширяется».
(Вопрос от аудитории) «Я был у 3-их ворот сновидения…»
Нет! Это будет почти невозможно сделать без внутренней тишины. Остановите внутренний диалог, и вы попадете туда.
(Вопрос от аудитории) Нужны ли нам растения силы?
Нет! Абсолютно нет! Я был воспитан моим дедом. Моя точка сборки была не гибкая и нуждалась в растениях силы что бы сдвинуться. Но вам они не нужны.
Аудитория затронула вопрос исцеления.
Существует разница между излечением с помощью медицины путем борьбы с симптомами и энергетическим исцелением.
Карлос Кастанеда описал концепт бороздок восприятия и идею о том, что человек может изменять восприятия, меняя эти бороздки. Исцеление может произойти лишь тогда, когда вы способны менять бороздки.
Карлос Кастанеда был на грани смерти 3 раза, но каждый раз находясь при смерти его тело было вынуждено менять бороздки исцеляя себя. Тело становилось сильнее с каждой сменой бороздки.
О Тенсегрити и магических пассах:
«Мы должны находиться в хорошей физической форме».
«Тенсегрити — слово относящееся к архитектуре».
«Это система упражнений, связанных с железистой системой, которая укрепит и пробудит эту систему».
«Железистая система не используется — а тенсегрити пробуждает железы».
«Матка подобна второму мозгу в том смысле, что когда вы видите матку, энергия, исходящая оттуда, является тем же потоком энергии, что течет через мозг»
(Вопрос от аудитории:) «Способны ли мы менять мир?»
«Вместо желаний для МЕНЯ намеревайте для себя внутреннюю тишину и это действительно изменит мир».
«Мы не обладаем контролем над чем-либо в жизни. Мы лишь делаем вид, что у нас есть контроль».
Карлос прочитал стихи, из которых автор конспекта запомнил пару строчек:
Мы стоим в самом сердце земли
в лучах солнца и вдруг наступает ночь.
«Другие маги (речь о группе Зулейки и Хенарос) проживают хорошую жизнь, но не следуют за мной. Когда я был их лидером, я сказал им, что им придется пойти в школу и грызть гранит науки, но они отказались. Заумные тексты тренируют ум и позволяют намного легче достичь внутреннюю тишину…»
«Я являюсь супер прагматиком».
(Вопрос от аудитории:) «Как происходит процесс сгорания изнутри?»
«Если бы я знал это стоял бы я с вами сейчас?»
«Дон Хуан сгорел в невообразимом взрыве энергии держа свое осознание в своих руках. Он полетел как пуля».
(Очень драматические откровение ближе к концу:)
«Некоторое время назад мой эмиссар, или голос видения, прекратился. Это после 35 лет. Теперь я путешествую один, без своего гида. Ничего страшного (выглядел обеспокоенным во время этих слов). Представьте себе, я так и не сказал спасибо. Так что теперь Я в свою очередь говорю, чтобы оплатить часть этого невероятного подарка. Чтобы сказать ему спасибо».
(В одно мгновение он перешел от почти слез в глазах до широкой улыбки).»
Затем он просто скромно сообщил что ему надо выйти в туалет и прежде, чем кто либо успел поблагодарить его или начать аплодировать, он проскользнул через заднюю дверь (хлоп!) – и Карлос быстро исчез в окружении двух моложавых и энергичных людей 25-35 лет, которые, как я понимаю, фигурировали на видео от Тенсегрити. Лекция длилась 4 часа. На ней присутствовало 100 человек и эта лекция была засекречена.
Выступление Мариви де Терезы о том, как изменилась ее жизнь после встречи с нагуалем Карлосом Кастанедой. Встреча прошла на презентации книги «Свидетели нагваля»
Что ж, спасибо всем, собравшимся здесь, мне важно чувствовать связь с каждым из вас, потому что сегодня я бы хотела говорить от своего сердца. Раньше мне не было интересно учение Кастанеды. Он пугал меня. Когда я читала его книги, со мной случались странные вещи.
Поэтому должна признаться, что приняла Кастанеду я только сейчас, когда мне уже 71 год.
Я была славной, покладистой женой, любила играть с детьми в нашем уютном доме… Добрая, послушная, хозяйственная жена… Но вы мне, наверное, не поверите. Сейчас об этом трудно судить. Я была очень деловитой, покорной и нежной. Я читала книги Кастанеды и думала: «Боже правый, Пресвятая Богородица, да как же это? Какой кошмар, он наверняка принимает наркотики! Какую ерунду он пишет! Кто может себе представить, что так бывает!»
Но со мной творились странные вещи, и я пыталась найти им объяснение, обвиняя во всем Кастанеду, и так ведь всегда. Мы во всем виним других – во всем, что с нами происходит. Ведь раз это происходит именно со мной, разве может быть иначе? Годы спустя у меня появился друг, мы провели вместе много лет жизни, и однажды он захотел рассказать мне о Кастанеде. Он приглашал меня к себе домой, но мне было очень страшно. Как я могла ему поверить, если меня так пугал этот человек? Но такова была судьба, и так начался мой путь. Карлос Кастанеда вошел в мою жизнь, коснулся меня и преобразовал.
Так начался мой вечный путь, мой Нагуаль. Ведь Нагуаль – это не мифическое волшебное существо, он не предлагает вам никакой мгновенный «фокус-покус», он не дает мгновенных ответов на все вопросы и ничего не дарит мгновенно и за так. Нет!
Простите мне мою эмоциональность, я так себе это представляю. Так не бывает, нет, так не бывает. Девяносто девять процентов людей думают, что получат все, что ни пожелают в один момент. Они представляют себе «наставника», «гуру», «волшебного помощника», ждут, когда просветление упадет на них с неба и один Бог знает, что еще. Они ждут облегчения, хотят переложить свою ответственность, но этого не произойдет. Не бывает ничего по мановению волшебной палочки. Они хотят осознать себя, обрести разум одним мгновением, но думают, что могут оставаться для этого просто собой и ничего не делать, так?
И я так думала.
Настало время сказать «нет». Бенефактор может лишь помочь тебе увидеть собственное состояние отброшенной порабощенности. Он коснется тебя. Бенефактор коснется тебя, твоего духа, и это невозможно распланировать. Никто не может это предугадать. И никто не может узнать или решить, кто будет избран или не избран.
Мой Нагуаль открывает дверь в мир неизвестного – неизвестного никому, тем более, нам самим. Однако именно там мы узнаем, насколько глупы мы были, и насколько глупы мы будем, если продолжим жизнь в том же духе.
Мы бедные малютки, пресловутые зародыши в яйцах, не проросшие семена. Мир Нагуаля не может открыться нам, если мы таковы, поэтому нам открывается, нам даруется знание.
И то, что мы делаем с этим знанием, что мы всегда делаем с ним – мы ловим его, а потом… начинаем анализировать. Исследовать… правда? И свобода ли это? – Нет! Мы изучаем его. Но когда мы практикуем его, мы практикуем лишь теорию.
Послушайте! Путь воина – это не практика от раза к разу.
Путь воина – это практика в режиме двадцать четыре на семь, от рассвета до заката. Нагуаль – не для капризных.
Я знала огромное количество людей, обладавших невероятным потенциалом, чтобы стать великими Нагуалями, но ведь их эго было сильнее, и это разрушало все.
Личностное самолюбие корректирует нашу жизнь, и огромных трудов стоит побороть это. Борьба – она не где-то снаружи, она не вовне. Вы ведете борьбу не с кем-то другим, не с обществом. Вы ведете борьбу с собственной глупостью и жаждой подвергать все анализу. Борьба состоит в том, чтобы познать себя окончательно, дойти до самой сердцевины, познать то, что за вера побуждает вас быть свободными, и что за вера заставила вас отказаться от свободы.
Необходимо, чтобы именно вы выбирали свою веру. Неужели это твоя вера выбрала тебя?
Кто сказал тебе, что ты должен быть рабом или рабыней? Что это за общественный порядок? Почему ты снова и снова принимаешь его всю свою жизнь?
Вы остаетесь слепы к волшебной, магической сущности с невероятным потенциалом, потому что лишь следуете прихотям своего эго.
Я тоже видела себя такой. Но я сказала это себе, признала это. Мы не можем увидеть дальше собственного существа. Людям зависимым, что твои слуги, необходим бенефактор. Людям умным, которые определяют свои способности более открыто, ничего не требуется.
Когда нам является Нагуаль, мы плачем «Нагуаль! Что мы должны почувствовать?» — это бывает со всеми нами. «Что мы, несчастные, должны чувствовать?» — и ответ: «Себя самих».
Настало время быть человеком. Вам не нужен гуру. Не нужен учитель, не нужен Нагуаль… Нужна только пара крепких яиц (смех в зале). Вот что вам нужно. Не пытайтесь изловить учение Кастанеды – проживайте его.
Не делайте его достоянием интеллекта. То, что абстрактно, не требует никаких объяснений. Одна прожитая таким образом жизнь стоит много больше, нежели тысяча сказанных слов. Вот то, чем мои друзья и я хотим поделиться, знанием, идеей проживания живой жизни.
Проведенное исследование представит для вас ценнейшую информацию, но куда важнее то, что проживаемый опыт превращается для вас в знание.
Я приглашаю вас прожить путь война. Не принуждайте себя к этому соитию – дитя появится на свет уродливым. Впрочем, не буду о таком. Не мастурбируйте себя этим, проживите этот путь! Это потребует многих лет, много времени и много энергии, чтобы понять, войти, ощутить это чистое понимание.
Слушайте! Чистейшее понимание не приходит через интеллектуальные усилия – лишь через восприятие. Вся ваша энергетическая суть воспримет его, впитает чистое понимание. И вы сможете разделить его…
Я делюсь с вами великой благодарностью за то, что дал мне Кастанеда. Возможность быть свободной личностью. Это не тупая свобода, она не в голове, хотя у нее есть и лицо, и фамилия, и имя, но это свобода бытия существа. Это свобода бытия существа, которой можно добиться важнейший акт – тишину. Путь война – это загадка. Все в жизни – одна большая загадка. Мы все – часть этой великой тайны. И воин призван попытаться разгадать ее, хотя бы и не было ни единой возможности ее расшифровать.
Только духовными очами возможно очистить и отполировать эту прямую связь, как говорит Нагуаль. Дело война – твердое решение двигаться. Очищать связь своим духом. Очищайте! Полируйте! Проясняйте свою связь с духом.
И сначала ничего не будет понятно, ничего не останется, кроме этих очищающих движений духа, но спустя время вы сможете сказать «я понимаю».
С каждым разом я все больше отрекаюсь от собственной важности ради становления своего смирения, составляющего частицу великой тайны. Знать, что ты не важен – важнее всего. Вот так, вот так моё сердце призывает вас встать на этот путь сердцем.
Не пытайтесь интеллектуализировать его. Это не то, что должно составлять ваше знание. Словно библиотекарь, который так любит знание, учитесь, читайте, накапливайте знание, любите это, — это действительно важно, быть любителем знания.
Для этого нужно проложить себе путь сердцем. Пройдите его, влейтесь в него. Мы все хотим быть частью вечности, но без сомнения всегда бежим от нее.
Путь война – удивительная вещь. Человеческое существо создано, чтобы проживать жизнь сильную, здоровую, смелую, свободную. Почему же мы не осмеливаемся? Я приглашаю вас прожить сильную, здоровую, смелую, свободную жизнь. Спасибо за ваше внимание. (Аплодисменты)
Эта лекция, которую Карлос Кастанеда прочитал в1969 году перед студентами UCLA, судя по всему. Благодарим за появление этой записи неизвестного нам «Роберта Крипера» из Чикаго, который нашел и опубликовал эту аудиозапись и фотографию, а также известного нам «Калисто Муни», который помог нам этот звук хотя бы частично (до вопросов студентов) расшифровать. Аудиозапись, судя по всему, хранилась в старых архивах KPFK radio Лос-Анджелеса. Это сама лекция, а здесь читайте, разговор Кастанеды со студентами
«Я полагаю, вы, некоторые из вас, читали книгу, которую я написал, поэтому я подумал, возможно, я должен дать вам представление о том, что я не включил в книгу, возможно, это было бы хорошим способом начать лекцию.
У меня есть критики, которые критиковали меня за то, что я не включил в книгу культурную среду, в которой это происходило. И я не делал этого, я не делал этого, потому что я не был уверен, куда это поместить. Человек, с которым я работал, был индейцем Яки , яки живут на северо-западе Мексики, это очень своеобразная группа людей, их популяция насчитывает сегодня около 90.000 и они жили там, где они живут и сегодня, еще до того, как туда пришли испанцы.
Я думаю, что это было около 1718 года, нет скорее около 1680 года, когда они добровольно позволили миссионерам приехать в Сонору и добровольно прошли процесс миссионерства под их началом. И они терпели этих испанских миссионеров в течение 80 лет пока однажды в один прекрасный день они сожгли церкви и всех их убили. (Смех аудитории). И с тех пор они были там совсем одни (Смех аудитории). Они создали странную смесь веры из католицизма того времени 1600-х годов и всего того, что было ими унаследовано от предков. И сегодня действительно невозможно распутать этот невероятный процесс и результат всего этого.
Но, во всяком случае, после того, как миссионеры были изгнаны они включились в очень, какое бы слово подобрать, скажем они включились в тотальную войну против западного человека. И они провели сто лет в сплошной войне.
После того, как мексиканцы получили независимость, они унаследовали “проблему Яки”. И когда они наконец справились с ней на рубеже века, переместив всю свою мощь мексиканской армии они взяли все население индейцев Яки, посадили их в поезда, лодки и отправили их за пределы Соноры. Они отправили их в южную часть Мексики, в штаты Юкатан, Оахаку и Веракрус.
Дон Хуан был очень молод в то время. Дон Хуан это человек, с которым я работал, шаман. И он был очень молод в то время, он был ребенком который застрял в этой мешанине. Он и его отец были отправлены в Веракрус, а затем позже он переехал в Оахаку.
Так что это сегодня я чувствую, что если я захочу поместить данную шаманскую традицию в культурную среду, мне придется снова сделать что-то вроде хммм, я буду должен смешать то, что принадлежит индейцам Яки с чем то из центральной Мексики.
Дон Хуан постиг эти обычаи, точнее то, что я называю традицией, получил свои знания ведовства в Оахаке. Вот куда он отправляется каждый год, в Оахаку, чтобы собрать галлюциногенные грибы, которые очень важны для постижения его знаний.
Эти грибы растут не в Соноре, а исключительно в Оахаке. И вся эта традиция использования грибов, этот грибной культ, происходит именно из этого района.
Он использует также кактус, Lophophora williamsi, пейот, широко известный как пейот, который растет в северной части Мексики. Я полагаю, что Дон Хуан придал этому формат Яки или синкретизма, так как Яки уже делали этот невероятный процесс объединения католицизма и чего-то еще унаследованного от их предков. Возможно, у них было своего рода средство на данном уровне, для приема информации из разных областей, и создания конгломерата знаний. Так что, возможно, его знание может быть классифицировано как принадлежащее по своей сути к индейцам Яки. Это дух Яки.
Яки, как я уже говорил, и, возможно, я должен продолжить эту тему- они воины и на рубеже века они были побеждены мексиканскими войсками в реальных сражениях, и после того, как они проиграли их, они были дезинтегрированы как нация.
Они оставались в центральной Мексике в течение сорока лет. А потом после войны — ну, вы знаете, что Мексика — своего рода вестник демократии среди латиноамериканских наций, и что было очень важно в то время после войны то, что произошло в Европе, Гитлер перемещал целые народы, вытесняя их. И вдруг мексиканцы поняли, что они сделали то же самое и с Яки, поэтому они снова вернули их в Сонору. (Смех аудитории)
Они снова загоняют их обратно в эту резервацию. Это большая территория, но она была устроена как резервация. Они сохранили их исконную землю, мексиканское правительство разрешает им снова вернуться в центр их исконной земли, которая состоит из восьми городов.
Но к тому времени, когда Яки отсутствовали сорок лет и мексиканцы вторглись на их землю и поделили ее между собой, она была открыта для колонизации или чего-то в этом роде.
И теперь есть проблема: вы видите как мексиканское население, живет рядом с населением Яки и они не смешиваются. Яки, скажем так, известны своим чувством отчужденности. К ним очень сложно подобраться. C ними тяжело познакомиться и с ними очень сложно взаимодействовать.
Это было особенно тяжело для меня, потому что, хотя я приехал из Латинской Америки, вы знаете я похож на мексиканца для них. Я мексиканец. И они называют их Йори. Это очень неуважительный термин, ужасное слово. И для меня очень трудно к ним подобраться, например американскому антропологу, англосаксу было бы легче добраться до земли яки, чем мне. Для меня это почти невозможно. И единственный способ, которым у меня есть способы войти в это все это протекция дона Хуана и его сына.
И они частично подпустили меня, но они все равно не знают, чем я занимаюсь. Знаете, у них есть странное представление, что я могу быть шпионом американской горнодобывающей компании. Самое смешное, что там была горнодобывающая компания, которая пыталась попасть в Сонору, чтобы добыть руду, в медных рудниках, которые находятся в некоторых горах Яки, с 1947 года, но к тому времени яки уже вернулись.
И странность истории в том, что теперь там нет никакой горнодобывающей компании, которая эксплуатировала бы рудники. Это просто выдумка в умах Яки. Но в любом случае для них я шпион этой выдуманной компании. Итак, они в некотором смысле терпят меня. Сейчас я думаю, что я их не беспокою слишком сильно. Но познакомиться с Яки ужасно сложно. И я думаю, что результат, причина этого — их эндемическая война против западного человека. Но таков дух Яки. Они настоящие воины … не солдаты, потому что они не дисциплинированы в этом смысле ,это другое понятие.
И то, что я пытался сделать своей книгой, которую я опубликовал, и всей работой, которую я проделал, — попытаться проникнуть в когнитивную систему. Прежде всего, когнитивную систему Дона Хуана, потому что это был человек, с которым я работал. И посмотреть, смогу ли я делая это, быть способным определить, скажем так, когнитивную карту того, что такое дух Яки. О чем бы ни говорил Дон Хуан как о духе, духе воина.
Но я не ставил себе такую цель в своем уме, когда начал свои полевые исследования. Это постфактум, после пересмотра, заканчивая мои полевые исследования и сидя за своим столом, я пересмотрел весь процесс, и я сказал себе будет очень здорово, если я попытаюсь найти когнитивную карту, это своего рода постфактум актуальности данных исследований. Но то, что случилось со мной в поле, это нечто совсем другое.
Мой интерес к Дону Хуану был делом случая. Я был заинтересован в сборе лекарственных растений, когда я был студентом и будучи студентом я подумал, что для того что бы продвигаться по лестнице образования вверх, необходимо публиковаться. И я сказал себе, что самый простой способ получить что-то, что можно будет опубликовать, — это собрать лекарственные растения (смех аудитории). Очень умно! Знаете, все, что вам нужно сделать, это сначала записать название растения, получить их высушенные образцы, пойти с ними в Ботанический сад, распознать и написать все, что тебе о них рассказали (смех аудитории).
Тогда я считал, что я был очень смышленым молодым человеком. (смех аудитории) И в этом процессе заключался мой интерес. Но я не знал ни одного индейца! В этом была моя проблема.(смех аудитории)
Я знал парня, который знал индейца, что, на мой взгляд, было так же круто как самому быть знакомым с индейцем, я был наивным, скажем так. Так вот у меня был друг, очень хороший друг, который жил в то время в Аризоне. И он утверждал, что он много знал и об индейцах и о растениях. Итак, одним летом я нанес ему визит и остался с ним надолго.
И я собрал несколько его собственных растений и конечно его собственные их описания. Он сказал, что ты можешь проверить все это с любым индейцем данной местности: все что я тебе рассказываю о них правда и на самом деле они так и поступают с этими растениями. А потом он сказал мне в то время, что где-то там живет один старый “чудак”, какой-то его “кореш”, который много знает о пейоте, и, возможно, ты должен пообщаться с ним, он сказал, что я должен его найти. Итак, мы поехали его искать и колесили, вокруг спрашивая его адрес, но местные умышленно ввели нас в заблуждение, и мы оказались на каких- то холмах в непроходимой местности.
Ко времени моего отъезда я уже почти сдался, это была глупость — все эти поиски этого старого чудака который так много знал о пейоте. Так вот я почти уже сел на свой автобус, что бы ехать домой, когда этот самый старик вошел на автостанцию Грейхаунд и мой друг говорит мне: Вот этот человек!!! Он подошел к нему и поговорил. Этот мой друг между нами была странность своего рода: он притворялся, что умеет говорить по-испански. Это была своего рода Глоссолалия (смех аудитории) (“Глоссолалия”- речь, состоящая из бессмысленных слов и словосочетаний, наблюдается у людей в состоянии транса, во время сна, при некоторых психических заболеваниях- примечание переводчика)
И в течение нескольких лет, вы знаете, сначала это была своего рода шутка, которую я поддержал, говоря с ним и отвечая ему по-испански, когда он просто, ну вы поняли, на самом деле просто трепался, говоря на непонятном языке, делая вид, что это был испанский, чтобы кто-то еще мог все это слышать и думать, что он говорит по-испански.
Сначала это была шутка, но потом он поверил, что говорит по-испански. (Смех аудитории) Он действительно уверовал в это. И он бесконечно позорил меня! (Смех аудитории) разыгрывая меня, разговаривая со мной при людях, очень важных людях, которых возможно я вовсе не хотел бы дурачить тем, что он якобы со мной говорит на испанском, это было ужасно! (Смех аудитории).
И в тот день он сделал это со мной. Он заговорил подобным образом “по-испански” с этим стариком и дон Хуан смеялся, вы знаете, я стоял и слушал все это, как мой друг выдумывал разные слова и это было довольно нелепо и забавно. Потом он просто взял и оставил меня. Он говорил с ним, в кавычках «говорил по-испански» с этим старым индейцем, а потом просто повернулся и ушел. Я остался стоять рядом с этим стариком. И он смеялся, вы знаете, мне он нравится, я знаю, что у него хорошее чувство юмора. (Смех аудитории)
И тогда я сделал свой шаг, мой шаг как Антрополога в тот момент я решил, возможно что это был бы человек, которого я мог бы превратить в ключевого информатора. (смех аудитории) Но как мне надо было продолжить? Надо было оставаться серьезным, поэтому я решил, что единственный способ сделать это — продать себя. Я возьми и скажи ему, что я много знаю о пейоте. Я сказал ему: «Послушайте, я знаю очень много всего разного о пейоте и возможно для вас, было бы выгодно поговорить со мной на эту тему».
И вот этот чувак просто посмотрел на меня. Он просто посмотрел на меня и рассмеялся! Но в нем было что-то очень своеобразное, то, как он посмотрел, это было захватывающе, подумал я. Понимаете, я по природе своей немного настойчив, возможно, потому что я невысокого роста и таким образом вы либо терпите неудачу, либо вынуждены учиться определённой специфике поведения.
Так вот я сам по себе очень упертый, и меня не слишком легко свернуть с пути, вы должны отколошматить меня по голове, чтобы сдвинуть меня, но этот парень остановил меня! Просто смотря на меня!! Это было ужасно стремно!!!)))
Видите ли, я не мистик по своей природе я очень прагматичен, я действую соответственно. То есть меня не так страшно испугать. Но то как этот парень мог остановить меня, просто взглядом это было что-то странное. А потом он сказал: «да, возможно, вы могли бы как-нибудь прийти ко мне, и мы могли бы поговорить в моем доме». А потом этот человек сказал: «О! Вот и мой автобус ». И он просто ушел, там не было ни одного автобуса, так что он просто это сказал . (Смех аудитории). Он таким образом от меня избавился.
Поэтому я вернулся к нему, потому что он меня заинтересовал. Он был интересен мне лично. И я вернулся к нему через шесть месяцев. Я вернулся с визитом обнаружив, что он переехал из Аризоны в Сонору и я нашел его там, мы поговорили, и он был очень располагающим к себе, подкупающим человеком.
В то время у меня было какое-то очень странное ощущение воздействия исходящего от него, которое я заметил. Быть рядом с Доном Хуаном было очень приятно. Я не знаю что это, но он заставляет меня чувствовать себя целостно, ясно и хорошо без какой либо незавершенности. Не было ни беспокойства, ни возбуждения … ненужного возбуждения.
И все же он способен оказывать радикальное воздействие, до какой- то фантастической степени, которая была противоположной тому, что я нахожу в моих родителях, или тому, кем я сам являюсь. Мои друзья описывали меня, что я был таким же нервным как таракан. Возможно они правы…. Видите ли, я так делаю, я очень нервничаю, и все же во мне нет ясности. Возможно, именно поэтому я люблю дона Хуана ,мне нравится его воздействие, и я приходил к нему снова и снова в течение года.
Я развил в тот год свою тематическую песню, такой себе слоган: каждый раз, когда я видел его, я говорил «Когда вы наконец расскажете мне всё о пейоте?» в ответ он смеялся и игнорировал мой вопрос. Пока наконец однажды он не взял меня в свои руки и это было началом этой странной вещи, этого ученичества, то есть я был не совсем его учеником, фактически я был учеником определенной системы способа бытия.
И через четыре года я отказался от этого ученичества, потому что это стало угрожающим. Слишком мучительным. Возможно вы знаете те кто читал эту книгу, которую я написал, Дон Хуан использовал три галлюциногенных растения, чтобы учить своим знаниям. Он использовал, кактус, Lophori williamsi, называемый пейотом, траву Джимсона, это одно из растений дурмана, и еще он использовал галлюциногенные грибы, один из четырнадцати видов галлюциногенных грибов, которые растут в центральной Мексике, и относятся к роду Psilocybe.
Теперь что касается причины моего отказа от ученичества, как я понимаю сегодня, она была очень простой. У нас есть картина мира, которая была дана нам посредством практики социализации. И таким образом у нас уже есть предвзятое мнение о том, на что похож этот мир и мы называем эту реальность реальностью повседневной жизни. Этот мир, который мы воспринимаем, считается для нас чем- то принимаемым просто так на веру без каких либо доказательств.
Более того, мы предполагаем, что мы можем прийти к единому мнению об элементах этого мира с сегодняшнего дня и до нашей смерти. И мне нравится доводить это до крайности, мне больше никто не нужен, чтобы быть человеком, социальной сущностью. Я могу быть один и у меня есть я и идея группы, вы, вас всех нет, я сам во вселенной, в этом мире. Все, что мне нужно, — это идея о вас, которая служит для создания группы. То есть, я мог бы согласиться сам с собой, потому что я уже изучил все соглашения, которые пришли от вас, как от группы, однажды, принципы социализации, мое взросление. И теперь я являюсь взрослым человеком, я полагаю, что мне никто не нужен что бы говорить, что является реальным.
Таким образом, сила мира, воспринимаемого за данность огромна! Мы никогда не сомневаемся в нем. Однако в очень ненадежные, времена, возможно в силу обстоятельств, очень ненадежных обстоятельств, мы сомневаемся. И это взрыв! То, что случилось со мной, было именно этим. Дон Хуан направил меня, он привел меня к этому краю. Вы знаете, я имею в виду, что он подтолкнул меня и я пройдя весь этот путь начал сомневаться. Я начал, скажем так, терять уверенность в том, что мир повседневной жизни — это то, что я мог бы объяснить и это было безумие. Прежде чем я сошел с ума, я подумал, что будет лучше все бросить! (Смех аудитории) И я сделал это, я добровольно отказался от ученичества и я больше никогда не приходил к дону Хуану.
Затем, после этого события у меня было время посидеть и поработать над своими полевыми записями над “порядком”, порядком в кавычках, потому что речь шла о неотъемлемом порядке некоторых когнитивных единиц, которыми руководствовался дон Хуан, чтобы представить свою систему как когерентную.
Я встретил дона Хуана позже, после того как не видел его почти три года. И после того, как книга была издана, я нанес ему визит. Потому что я хотел показать ему свою книгу, я говорил ему ранее, что собираюсь написать книгу. Итак, я отправился в центральную Мексику, у меня не было способа дать ему знать, что я написал книгу кроме как поехать и показать ему ее. Я нашел его снова, он был в этом городе, в центральной Мексике. Я взял книгу и показал ее ему, он посмотрел на нее, ему понравилось, он полистал страницы, и затем, почувствовав прилив гордости, я сказал: “Я хочу, чтобы вы оставили ее себе”. И дон Хуан говорит:”Лучше не надо, ты же знаешь на что в Мексике идет бумага!” (Смех аудитории). И это было его мнение о моей книге, мне понравился этот его жест. (Смех аудитории).
Так вот с тех пор я почувствовал, что возможно мой страх потерять рассудок был немного преувеличенным. Я имею в виду, что, конечно, при определенных обстоятельствах вы знаете, мы склонны радикально преувеличивать нашу важность, и это был то, что случилось со мной. Я чувствовал, что я терял что-то ужасно важное, мой рассудок!! (Смех аудитории) и тогда я почувствовал необходимость все бросить. Но потом, спустя три года, я изменил многие из моих воззрений, поэтому я снова вернулся, чтобы повидать дона Хуана, навестить его, не для ученичества, а скорее чтобы просто пообщаться с ним. Но с колдуном достаточно трудно разговаривать, ведь ты играешь с огнем, так что он снова зацепил меня, на тему того чтобы следовать его способу бытия. Я бы сказал, чем он привлекателен своим взглядом на мир, этот взгляд, он очень интересен, он настолько нов, что я нахожу его более функциональным, возможно, более рациональным, чем мой собственный.
В период между тем, когда я полностью отказался от ученичества, и до того времени, когда я снова вернулся, чтобы увидеться с ним, я немного устал одного и того же происходящего во мне. Я был обречен толочь воду в ступе предоставленный сам себе снова и снова стараясь придать себе какое то новое значение. Но я приходил к одним и тем же результатам. Я смотрю на себя и мне очень скучно. Так что я устал от этого и возможно это был один из самых важных факторов на том этапе, почему я вернулся снова, чтобы повидать дона Хуана.
И на этот раз он зацепил меня абстрактным. В первый раз, когда вы знаете, я, понятия не имел, что он делал. На этот раз я пришел к нему по своему желанию и охотно позволил ему вести меня. Вот этот пункт интересен, потому что он учит меня разнице между взглядом на мир и “видением”. Он семантически разделяет взгляд и видение.
На данный момент его интерес, на мой взгляд, состоит в том, чтобы дать мне определенную серию воспоминаний. Теперь, когда он говорит, например, что кто-нибудь или колдун может превратиться в ворону, он дает мне единицу смысловой нагрузки — превращение в ворону – для которой у меня не существует эквивалента. И его учение состоит в том, чтобы заставить меня приобрести, и я говорю именно приобрести серию воспоминаний, о превращении в ворону, то есть предположить, что в определенный момент мой мозг соберет другие единицы и превратит их в то, что в феноменологическом жаргоне мы могли бы назвать «Глосс».
Например: я говорю вам дерево и, видимо, в этом есть смысл. Однако, если вы спросите меня, что я имею в виду под деревом, я проведу остаток своей жизни, пытаясь выяснить, что я подразумеваю под деревом. Я мог бы дать вам сухо исторические факты о дереве, которые я познал в процессе взросления, то есть анатомию деревьев, которые я знал и их названия. Но существует предположение того, что я никогда и не постигал феномена дерева. Дерево может быть, но получается, что его нет. Потому что я интерпретирую феномен дерева через набор конкретных предопределённых механизмов, предопределенных единиц, я учил, вернее меня учили, как воспринимать дерево. На этом этапе мое допущение в том, что я никогда его не видел. Допустим, я видел дерево, один раз или несколько раз, но я могу вам искренне сказать, что я никогда не видел слона. Потому что я видел слона, когда мне было к примеру 2 года или 6 месяцев, в общем никогда! Глосс – слон, пришел ко мне уже полностью сформированным. Через какие процессы я мог сказать, что это слон, так чтобы это имело смысл? Мы действительно этого не знаем. Мы даже не занимаемся этим вопросом в социальных науках. Мы только сейчас это начинаем. Глосс- слон, для меня это дополнение. Не глосс-дерево, потому что очевидно, что я уже видел деревья когда угодно. До того, как я выучил глосс-Дерево, я увидел Глосс — Комнату, прежде чем она стала глоссом. И мое предположение в том, что в определенное время в моей жизни, возможно, я вошел в комнату и даже мог знать другие комнаты, но я не был знаком с полным глоссом-комнатой, так как это требует серии воспоминаний о стенах, стульях, полах, потолках, чтобы сделать глосс полным. И то, что Дон Хуан делает, как я это вижу, он дает мне процессы создания новых глоссов, он учит меня механике создания глосса.
Теперь ключевой момент заключается в следующем, в своем стремлении научить меня видеть, Дон Хуан говорит, что процесс видения состоит в том, чтобы тренировать ваши глаза, конечно, с помощью галлюциногенных растений, предполагается, что растения дают вам скорость для того что бы уловить «мимолетный мир», без галлюциногенных растений вы дегенерируете, ваше тело пострадает. Вы могли подвергнуться этому в поисках, как говорят американские индейцы, в поисках видения. Дон Хуан как-то взял меня в пустыню на десять дней и водил меня там и в те десять дней я так ничего и не увидел.(смех аудитории) Видите ли, это был просто ужасный опыт, потому что я очень устал. И я слаб сам по себе!! У меня нет выносливости индейца. Я помню, что я рухнул после второго дня скитаний, но все это растянулось на десять дней. И я обнаружил, что потерял в весе, потерял влагу в тканях и это действительно очень вредно для вашего здоровья.
Дон Хуан говорит, что, с другой стороны, когда вы используете галлюциногенное растение, вы не получаете вреда, но вы должны знать конкретно, чего вы желаете добиться. Поэтому использовать галлюциногенное растение для просветления было бы абсурдно с точки зрения дона Хуана, использовать его для своего рода “толчков” — это преступление против самого себя, потому то, что оно с тобой делает уже непоправимо. И он никогда не решился бы на что-нибудь подобное, я спросил его однажды, по поводу приема ЛСД, если бы я достал для него чтобы он мог посмотреть на это и он отреагировал сказав, что это ужасно, что бы я даже не заикался об этом. Видите, он не хотел иметь с этим ничего общего, потому что у него не было мотивации этим заниматься. У него не было логических предписаний по этому поводу.
Видите ли, с другой стороны, со своими растениями он, кажется, имеет очень точную направленность, точные процедуры, следуя которым он чувствует себя в безопасности как дома. Таким образом, цель использования галлюциногенного растения очень важна для видения, потому что это позволяет вам иметь скорость для постижения этого «мимолетного мира». Но что это «мимолетный мир»? О чем он говорит? Я бы сказал, что он говорит о процессе реглоссинга. Он учит меня создавать глоссы так же, как и мои прародители, и мои собратья научили меня в детстве обычным глоссам, я полагаю, что существует бесконечное количество глоссов, как и глосс-комната, это либо бесконечное число конкретных глоссов, которые мы используем, или это шаблон создания глоссов, который мы изучили, и затем мы применяем его ко всему, что мы воспринимаем. Но то, что делает Дон Хуан, как социолог я бы сказал он учит меня реглоссированию . Он, намекает на то, что существует возможность увидеть, окончательную реальность в ее сухом остатке. И это, конечно, мы знаем то, что не может быть правдой. По крайней мере, мы, социологи, знаем, что это все “отстой”. (Смех аудитории). На данный момент я не знаю, что будет конечным результатом всего этого; все, что я могу сказать, это то, что я попытаюсь постичь то, что он называет «мимолетным миром», и возможно, пытаюсь увидеть его или выяснить, действительно ли это процесс реглоссирования или если есть возможность «увидеть» в кавычках эту несократимую реальность.
Людвиг Витгенштейн в своей жизни пытался решить данную проблему. И он обнаружил …. Я думаю, что он говорит о языке, о ловушках естественного языка, и я думаю, что дилемма Витгенштейна заключалась в том, что он оказался в тупике: у вас есть явление, которое вы хотите описать, но являются ли явление и его описание двумя объектами или описание является частью явления? Я как социолог, как антрополог собираюсь изучать примитивные культуры, но что вы можете сказать о моих описаниях и моих выводах о примитивной культуре, которую я пытаюсь изучать? Является ли это частью первобытной культуры? Или это само по себе объект чувственного восприятия? Витгенштейн так и не решил проблему. Он думал, что это были ловушки языка, он называл это естественным языком как противоположность философскому синтаксису. Было время, когда идея заключалась в том, что, возможно, мы могли бы разработать точный язык, язык философов и мы могли бы безоговорочно приходить к согласию на тему того, о чем мы говорим с точки зрения философствования. И это кажется невозможным. Вопрос в том, что мы используем язык, значение которого языка является произвольным.
Таким образом, мы “наполнены словами” выражаясь в терминах Витгенштейна. И здесь не существует ничего, кроме вокализации. Так это все, что я есть? Просто слова? То есть для Витгенштейна это все, что мы есть: слова, слова, слова, слова. Он не видел возможности прорваться или избавиться от этого барьера естественного языка. Однако дон Хуан….. и это само по себе необычно! это приходит извне, понимаете, мы склонны полагать, что только мы, европейцы, способны к рациональному мышлению. Мы единственные, кто думает, а остальные просто грязные индейцы, они никто!! (Смех аудитории). Вы не воспринимали их, серьезно и это очень странное заключение. Вы знаете, я закончил эту рукопись о “видении” и мне бы хотелось с упоминания выражений инквизиторов, испанских инквизиторов, которые пришли в новый мир в 1572 году. Один из них написал фантастический трактат на тему того, как уничтожать идолопоклонство. Он говорит, что американские индейцы провозгласили, что обладают божественной силой прорицания. У них были, какие то дьявольские семена, и они действительно преуспели в предсказании вещей, сказал он. Для этого потребовалось бы реальное знание и тут действительно он приводит три случая, в которых они действительно подтверждали свои способности прорицания. И затем, подытоживая все это, он завершает заявление: “ Тем не менее Господь Иисус Христос отсутствует в этой системе, и я должен заключить, что это происки дьявола, и она должна быть уничтожена” и он выбрасывает это все из окна. Но, как ни странно, сегодня мы делаем то же самое, наши научные методы и идеи, наши тривиальные модели эквивалентные схоластицизму “сколько ангелов сидит на головке булавки” (термин из средневековья, обозначающий трату времени на бессмысленную дискуссию- примечание переводчика), должны быть отброшены, потому что они бессмысленны. И затем каким-то неизвестным мне процессом мы все смешиваем: все на тему того, что делалось не-европейцами в мире тривиальных моделей, как то, что уже делали американские индейцы, все это мы не воспринимаем всерьез. Может отчасти, но мы не воспринимаем это так серьезно как например Кант, Гуссерль или Витгенштейн . Никогда! И мое предложение заключается в том, что может нам стоит попытаться отнестись к ним серьезно? Например, дон Хуан представляет меня как человека, который умрет однажды. Я не могу избежать этого, поэтому мой очень короткий период осознанности очень важен для меня. И как для человека, который умрет, то, что предлагает Дон Хуан, является монументальным. Потому что, возможно, он дает мне возможность преодолеть барьеры естественного языка.
Меня критиковали, за эту книгу, которую я написал, критики говорят, что вряд ли правдоподобно, что простой индеец будет способен так выражаться и вероятно это я сам придумал все это. Их вопрос: «Действительно ли он так сказал? » и я ответил: « Да, он действительно так сказал». Это очень просто: Дон Хуан имеет дело с областью, которую он называет “видением”, с областью двусмысленности с точки зрения естественного языка. В этой области двусмысленности не существует глоссов, которые он мог бы использовать, чтобы описать что-то или проанализировать. Если в его распоряжении нет глоссов, то он должен использовать метафору, своего рода искусство передачи смысла. Поэтому он и говорит настолько красиво, потому что он по другому не умеет исходя из этой области, которую он называет «видением». И, возможно, в этом и заключается суть вопроса с точки зрения ловушек естественного языка. Возможно, мы попадаем в ту область, для которой у нас не существует глоссов, мы сможем перевернуть монету другой стороной и обойти этот тупик, в котором закончили все философы. Потому что все они попадают в один и тот же замкнутый круг. Некоторые из них мудры, «достаточно мудры» в кавычках, чтобы сказать, давайте на этом остановимся и просто оценим наши достижения. И Д. Сантаяна говорит, что я знаю то, что я делаю это верно на основании животной веры. И это конец…..Он не желает идти дальше, потому что он знает, что он снова окажется в замкнутом круге, без какого-либо решения. И я говорю, что это связано с фактом того, что он или мы, все в мы новь и вновь пересказываем глоссы, которые мы так хорошо знаем.
Возможно, пришло время «увидеть» или представить жизнь с точки зрения индейской культуры, которая дала нам решения, не являющимися европейскими. Возможно, дон Хуан дал мне серию шаманских глоссов. А может и нет, возможно, то, чему он меня учит, это «де-глоссирование». Это тезис, который я хотел предложить вам на рассмотрение. Чтобы послушать, что вы думаете об этом…»
Скажу тебе так: кто-то уходит, кто-то остается. Там где прошел человек, пустоты уже не будет. Необитаемо и одиноко только там, где не ступала нога человеческая. Сезар Вальехо
Брюс Вагнер
Иногда в Лос-Анджелесе мы проезжали мимо рекламного щита, на котором электронным образом сменялись цифры, показывающие количество умерших в этом год, в частности от курения. (Он и до сих пор там.) Если за рулем в этот момент оказывался я, то нагваль, завидев такой плакат, в буквальном смысле закрывал глаза, морщась от неодобрения. Каждый раз, когда он так делал, меня это удивляло и в то же время трогало: и впрямь, он столько раз говорил о том, что нужно использовать смерть как советчик («Я твердил это до посинения»), однако придорожная версия и близко не отражала того, что он имел в виду. Цифры на щите, которые, кстати, вполне могли оказаться каким-нибудь телевизионным шоу, не давали человеку никакого урока, не вызывали в нем никакой волнительной поэзии, и ничем не напоминали учения его линии: намеревать осознанность в каждом вдохе, потому как именно это является неотъемлемым правом, правом данным по рождению безупречному существу – т.е. существу знающему, что оно рано или поздно умрет. Ни капли подобного не было в том придорожном щите: всего лишь очередной биллборд у дороги — грубая сеть, накинутая на кристально чистую зеленую сердечную чакру, которая наполняет его печалью. . .
Сегодня ветры дуют сильно и пронизывающе. Они сотрясают дома и бередят кожу: порывистые, дерзкие, безжалостные, необъятные. Они врываются дико и величественно —из левой стороны— чувственные и одновременно равнодушные. Им все равно.
Они приходят из океана осознания.
Из-за «предела» . . .
Их дыхание вызывает во мне главную мою меланхолию: по моему учителю. Вот уже десять лет, как он ушел, или около того — я не могу измерить. Я не могу применить цифры. В любом случае, пространство, сквозь которое они проносятся, никак не связано с моим учителем, хотя прямо здесь и сейчас, в этот самый момент, мне его очень не хватает, ужасно не хватает; это даже необычно, потому что большую часть времени мне кажется, что его никогда и не было, или наоборот – что он никогда и не уходил.
В прощания то он уж точно не верил.
Бывало, он говорил об онтологической печали – то, что он еще называл «печалью микроба»,
затерянного в космической туманности.
Или вот еще: однажды я слушал рассказ ринпоче о смешанном чувстве радости и печали, которое нисходит на тех, кто берет на себя ответственность за благополучие, боль и невежество разумных, чувствующих существ. Как указать путь слепому?
Еще я знаю одно песнопение, которое начинается с тибетского слова кьема (kyema).
Ветер не прекращается и приносит с собой какой-то новый свет:
Невыносимую чистую светлость бытия.
Осознания
Нагваль всегда начинал свои лекции с простой просьбы: “Пожалуйста, отбросьте свои суждения.”
Как строго судил я тех, кому выпадала честь писать о своих учителях; даже сейчас, когда я пишу эти страницы! Я видел в их творениях претенциозные упражнения в фальшивой смиренности — анекдот про розовые лепестки чувства собственной важности, окутавшие общество просветленных (сангху). И вот я здесь — пишу о «своем гуру», Нагвале Карлосе Кастанеде, с которым вместе, так сказать, учился на протяжении десяти лет. Он всегда говорил мне, что я был заносчив, высокомерен, а я удивлялся в ответ: «Но как? В чем это я заносчив? Как он только мог подумать об этом»?
Однажды мой учитель сказал мне, что намерен взять меня «к пределу». Он сказал, что когда-то давно уже потерпел неудачу в этом с другим человеком, и этот долг ему нужно оплатить.
Я эгоцентрично подумал тогда: «Я стал частью одной из его Сказок о Силе. Может я даже удостоюсь отдельной главы в его новой книге».Иногда в том, как сильно ты ошибаешься, кроется большой урок.
Только теперь я начинаю понимать всю элегантность и в то же время простоту этого словосочетания: «подойти к пределу».
Нагваля Карлоса Кастанеду было нелегко найти, особенно если его начинали искать. Любопытно, что моя первая встреча с ним произошла на одном позднем завтраке в Санта-Монике.
Я коротко поясню: слово нагваль может обозначать разные понятия. По отношению к моему учителю это слово применялось в том значении, что оно обозначало человека-лидера определенной древней линии магов Мексики. Для меня такой термин означал выражение огромного уважения и любви, и был эквивалентным, скажем, к обращению ринпоче или роши. В своих книгах он также использовал слово нагваль для обозначения сферы сновидения— «второго внимания» — которая является противоположностью «первому вниманию» повседневной жизни, или тоналю.
Мне всегда нравилось применение слова внимание. Он рассказывал мне, что его учитель, Нагваль дон Хуан Матус в буквальном смысле спас ему жизнь. Карлос Кастанеда спросил у него, что он может сделать, чтобы отблагодарить его. Дон Хуан Матус ответил: «Дай мне свое полное внимание».
В юные годы, пораженный книгой Генри Миллера «Биг Сур и апельсины Иеронима Босха», я выбросил свой кошелек и отправился автостопом на север. В итоге я прошел только пол-пути. У меня появилась новая навязчивая идея – отправиться на грузовом корабле в Перу. Когда и эта фаза моей жизни прошла, случилось так, что я посмотрел японский фильм «История Привидений» (Kwaidan) и вслед за этим прочитал разные истории привидений, написанные Лафкадио Херном (Lafcadio Hearn), что породило во мне неожиданное и сильное желание отправится в Хонсю – место, где, казалось, и живые, и мертвые были напуганы тем фактом, что они, вероятно, поменялись местами. Еще я рыдал тогда над творением Тобиаса Шнеебаума – над его эпатажной попыткой стереть свою идентичность в книге «Держись реки, которая справа» (Keep the River on Your Right). Этот великолепный сборник мемуаров содержал в себе известную эпиграмму из Учения Дона Хуана, но с книгами Карлоса Кастанеды я был тогда еще не знаком. Мне тогда было семнадцать.
Шнеебаум использовал вот эту цитату:
Взгляни на любой путь близко и пристально. Испытай его столько раз, сколько тебе покажется нужным. Затем задай себе, и только одному себе один вопрос. Это вопрос, который задают себе обычно только старые люди. Мой бенефактор рассказал мне о нем когда-то, когда я был молод и моя кровь слишком играла, чтобы я мог понять его. Но сейчас я понимаю его. Я скажу тебе, что это за вопрос: имеет ли этот путь сердце? Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть пути, которые ведут сквозь чащи, и есть те, которые ведут в чащи. Могу сказать, что в своей жизни я ходил долгими, долгими дорогами, но я нигде не оказался. И сейчас вопрос моего бенефактора по-настоящему имеет для меня значение. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку. Оба пути ведут в никуда, но у одного есть сердце, а у другого – нет. Один путь делает путешествие по нему радостным: пока ты по нему идешь – ты и он нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь делает тебя сильным, другой – ослабляет тебя.
Я оставил этот абзац нетронутым, так как чутье господина Шнеебаума было верным: фраза «путь с сердцем» слишком часто используется вырванной из своего изначального контекста. Вырванная из своего гнезда, птица, хоть и с обрезанными крыльями, но поет все же красивейшие песни; но слишком часто это воспринимается как некий голубь мира, слоган, фраза для открытки.
Нагваль сказал, что мне потребуется энергия, чтоб хотя бы даже найти такой путь. Чтобы это произошло, он воодушевлял меня перепросмотривать свою жизнь. При том, что данная техника имеет параллели в медитации — те же результаты, разные только средства — энергетический акт перепросмотра все же остается свойственным только этой традиции. Во время перепросмотра внимание уделяется вдохам и выдохам, в то время как человек осуществляет последовательное вспоминание каждого существа, с которым когда-либо встречался или которого знал: от родителей и близких, от любимых и друзей до знакомых и незнакомцев. Начинают с составления списка этих людей; чьи-то имена мы помним, а многие из них уже не имеют имен. Одно только составление этого списка может занять месяцы. Сам только акт составления уже отвлекает ум; перепросмотр – это подготовка, длиною в жизнь, ко вхождению в безмолвие. (Для меня было любопытно узнать, что в одной из своих лекций Чогьям Трунгпа Ринпоче упоминает о практике смтри (smrti), что означает ‘вспоминание’). Еще одна практика, свойственная только линии Карлоса Кастанеды, это практика, называемая тенсегрити. Мой учитель позаимствовал это слово у архитектора Бакминстера Фуллера и применил его для описания огромного ряда физических движений, называемых «магическими пассами», которым дон Хуан Матус обучал своих учеников, и которым обучают и сегодня. Современная версия тех древних пассов – это еще один способ успокоения внутреннего диалога с тем, чтобы добиться тишины.
Однажды вечером, за ужином я рассказал ему о своей матери – как сказал бы Альмодовар: «todo sobre mi madre» («Все о моей матери» — исп.). После этого мы бродили по улицам. Он указал на звездное небо и стал разговаривать (с ними) со свойственной ему академичностью и теплотой — так, как если бы звезды были его давнишними друзьями. Он показал мне созвездие Волосы Вероники. Я настолько был несведущ в этой области, что даже никогда и не слышал такого названия. Однако эта информация очень тронула меня, так как при рождении мою мать назвали Вероникой – имя, которое она настойчиво не принимала. Он снова упомянул об акте энергетического перепросмотра жизни, и это напомнило мне удивительнейшую главу из Автобиографии Йога, которая называется «Обмануть Звезды». Парамханса Йогананда писал, что человек может избежать судьбы, предписанной ему звездами, созвездия которых являлись, с самого момента его рождения, скорее неким стимулом или напоминанием для человека и его действий. Йогананда писал: «Душа всегда свободна; она бессмертна, поскольку не имеет рождения. Она не может регламентироваться звездами». Шаманы линии Карлоса Кастанеды описали силу, которую они называли Орлом, и которая пожирала человеческое осознание в момент, когда пригодность человеческого тела заканчивалась. Перепросмотр же давал точную копию человеческого жизненного опыта, что было приемлемой пищей для Орла и, таким образом, позволяло человеку войти в область чистого осознания и стать свободным.
Красота этого всегда поражала меня.
Время идет. И вот мне тридцать пять, и я пишу свою первую книгу. Вдохновленный «Историями Пэта Хобби» Скотта Ф. Фицджеральда, я писал о вдохновленном писателе, чей дух был сломлен Голливудом. Я встретил Нагваля в гостях на завтраке. Он был буквально переполнен энергией, был очень контактным и располагающим. Мне он сразу понравился. Он рассказал мне о попытках разных киностудий – даже студии Феллинни – адаптировать его книги. Я не мог поверить в то, что я разговариваю об этом с человеком, который написал «Путешествие в Икстлан».
После этого мы с ним часто обедали вместе, и постепенно я пришел к пониманию того, что этот человек есть и будет моим учителем.
Мы поехали в Мексику. Он показал мне места, которые оказались значимыми на его пути. Мы посетили Музей Антропологии в Мехико-Сити; Пирамиду Солнца и Луны; пещеры Какахуамильпа; и Тулу, столицу Толтеков, о которой он упоминает в «Даре Орла» и «Искусстве Сновидения». На закате, церковь напротив нашего маленького отеля, а также лавочки здешнего городского сквера наполнялись тоской и желанием, границы размывались.
Но в чем же суть его учения?
«Это просто, – говорил он, – хотя и нелегко».
В прошлом году мне приснился один значимый для меня сон. Меня преследовали собаки, которые разорвали бы меня на части, сделай я хоть один неверный шаг. Во сне я сохранял относительное спокойствие; со временем, с помощью встречных прохожих, я таки ушел опасности. Но перед самым пробуждением я услышал голос, который сказал мне: «Эти собаки – они из другого измерения. Вот как ты будешь себя чувствовать — вот как это будет на ощупь. Это начало того, что тебя ждет».
В шоке я устремился к компьютеру, чтобы все записать. Что отличало это сновидение от «обычных» снов, так это то, что собаки, вместо того, чтобы быть кровожадными, были сплошь породистые: среди них были и пудели, и чихуахуа. (Нагваль рассказывал, что как раз такие нелепости являются индикатором. Он называл это лазутчиками или «чужеродной энергией», которая приглашает человека к большему уровню осознания). Поскольку эта картина очень сильно напугала меня, я решил, что ее необходимо тщательно исследовать и применить к ней намерение. В моей памяти всплыла одна важная фраза, которую он говорил: «Человек может изменить ход сновидения при помощи намерения – точно так же, как ветер и Время меняют русло рек, создавая эрозию». Благодаря записыванию сна, я увидел, насколько моя интерпретация сна была окрашена мрачными тонами. Постепенно стало ясно, что собаки всего лишь приглашали меня к осознанию. Это был их дар мне.
По мере углубления в сон, я понял, что твари были в общем-то сами равнодушны – просто напоминание того, что не следует убегать от своих обязанностей, данных мне как существу наделенному восприятием. В то время, когда мне приснился этот сон, у меня в жизни был один из тех периодов, когда повседневная жизнь кажется пагубной и угрожающей. Собаки напомнили мне, чтобы я оставался трезвым и бдительным, и был способным принять помощь от Других. (Термин «Другие» — это то, к чему обращена Метта Бхавана, или Медитация на тему дружественности; это друг или знакомый, родитель или учитель, любимый человек, или враг, или незнакомец. В «Пути Бодхисаттвы» говорится: «Те, кто страстно желают быть / убежище для самих себя и для других существ, / должны поменять местами понятия «Я» и «они» / и так познают священную истину»). Такие люди – это наши пастухи, или собаки у границы, у предела. А ужасы в моем сне были произведены не ими, не собаками, а по милости известного источника, имя которому Брюс Вагнер.
Недостаток осознания – благодатная почва для кошмаров.
Предел пролегает только здесь, а не где-нибудь еще.
У меня не было энергии пойти за собаками
Ну и что же теперь?
Конечно же, стать сверхважным от того, что с тобой произошли какие-то небольшие прозрения, это всего лишь очередной виток в сновидении. У Кецуна Сангпо Ринпоче есть фраза, которая напоминает мне этот же образ: «Когда собаке дают мясо из легких, оно ей кажется таким вкусным, что она хочет немедленно проглотить его всё и сразу; точно так же, когда мы сталкиваемся с каким-либо поверхностным учением, что бы это ни было, мы по своей воле погружаемся в него или цепляемся за него».
В своей книге «Сон, Сновидение и Умирание» Далай Лама ведет беседу с группой ученых-социологов и людей, занимающихся медитацией. Он рассказывает о Тибетской традиции Йоги Сновидений, замечая, что некоторые люди могут достигать тела сновидения благодаря одному только своему естественному таланту. Далай Лама говорит об одной женщине «трезвого ума», которая жила на горе за монастырем Дрепунг. Она рассказывала Далай Ламе, что видела, как ученики старого ламы перелетали с одной горы на другую. (На одном из ритритов Чоки Ньима Ринпоче задали вопрос: «Но что же нам делать, если мы оказываемся в осознанном сновидении?», на что он ответил: «Играйте! Пойдите в другие миры! Пойдите в сферы богов!»). И Далай Лама, и Ринпоче говорили о Медитации Не-Медитации — то, что Карлос Кастанеда называл сновидением или не-деланием. Мне всегда казалось, что как сновидящий я ничтожно не состоялся. Но это высокомерно полагать, что сновидение не может иметь места в «первом внимании»; что реальность это область, в которой нет места загадке — что это область, где есть делание вместо не-делания.
Не верить в сновидение повседневной жизни.
Так легко воображать постоянство.
Представлять пути, которые ведут к целям и эндшпилям.
Линия Нагваля учит нас тому, что у каждого из нас есть «двойник» или энергетическое тело, которое ждет нас за гранью, за пределом — дом, в который мы возвращаемся, когда воссоединяемся с Источником. Он говорил, что можно создать доступ к энергетическому телу и в повседневной жизни, но такое достижение требует безупречности. Призвать своего двойника можно только из места тишины, дисциплины и открытия себя этому. Сейчас тело сновидения или энергетическое тело представляется мне как божественное или Будда внутри; Будда, которого можно визуализировать во время медитации – через образ учителя, родителя, Других, и т.д. — и даже, как я читал, через образ себя в виде божества, что имеет место в практиках «переноса сознания», а именно в нирманакайя пхова и самбхогакайя пхова.
Почему же тогда жизнь и смерть тела по-прежнему застает нас врасплох? (один из ярых его последователей в Тэкско был просто шокирован, когда Нагваль, извинившись, сказал, что ему нужно отойти пописать). Мой учитель говорил, что когда бы нам не понадобилось вспомнить о своем праве, данном нам как существам магическим при рождении, нам нужно только вспомнить о глубочайшем шаманском акте, действии, которое требуется от нас ежедневно, чтобы разделять соглашение о социальном устройстве. Он говорил, что мир удерживается в целостности при помощи Духа. Его известные строки о том моменте, когда его учителя уходили, и как он видел полосу «изящных огней», напомнивших ему пернатого змея из толтекской легенды. Некоторым людям, которые встречали Карлоса Кастанеду и которых интересовало данное путешествие, было необходимо получить что-то «настоящее» за свои усилия – чтобы оно того стоило; обходной путь к Человеку Сгорающему Изнутри. Им нужно было все сразу и по полной: с радужным телом, с янтарными следами, с кульбитами в пропасть, как это делали яки. Они не хотели понимать, что когда с утра звенит будильник, то человек уже прыгает в сновидение – в сновидение под названием реальность, сновидение любви и ответственности, сновидение, которое приводит к самому настоящему Другому: к телу сновидения (Дневной Дубль.) Начать осознавать это означает начать путешествие к осознанию, к пределу личной силы.
Однажды Нагваль сказал мне холодно и прямо: «Мне не интересно спонсировать твой абсурд». Говорят, что самый лучший учитель – это тот, кто может указать на недостатки другого человека и к словам которого этот человек прислушается. Карлос Кастанеда был насыщенно пустым – экран, на котором отражались кинофильмы, протекающие в наших головах, в которых мы творили ангелов или демонов из всех, кого мы встречали на пути. Часто эти наши завихрения касаются родителей: мы осуждаем родителей, соревнуемся с ними, приукрашиваем их черты, боимся или обожествляем их, требуем их любви и внимания. Учителя же приходят в нашу жизнь не для того, чтобы давать нам ежедневную заботу или проводить нам сеанс психоанализа. Я впечатлен тем, что учителем Раманы Махариши была гора! В моем опыте, озабоченность наличием гуру в качестве именно гуру делает только хуже. Имея одного конкретного учителя можно скорее просто найти себе нового врага — и нового спонсора своему абсурду: своему Я.
Даже гора может стать твоим врагом . . .
Несколько лет назад я пригласил одного своего гостя на один из мистически поэтичных тейшо Кёзана Джошу Роши в Лос-Анджелесе — после этого мой друг сказал, что роши показался ему всего лишь сбитым с толку стариком, который только потратил зря время для всех там присутствовавших. (Джошу Роши сказал в тот день: «Время – это работа Будды». Он также сказал, что ему очень нравится американская традиция обниматься, потому что когда люди обнимаются – это своего рода медитация, в которой можно подняться до «идеального времени». Мой учитель называл это «остановкой мира». Роши также говорил, что «невидимый мир не может существовать без видимого»). На одном из сатсангов в Бомбее одна женщина «наехала» на меня из-за того, что я позволил брюшюре Рамеша Басекара упасть и коснуться земли, что было крайне невнимательным и запретным действием по ее словам. (Рамеш был бы первым, кто бы сказал, что ее злость не имела смысла, кроме того, что стала обнажением ген и еще обусловленности — что касалось бы моей неприятной реакции.) Еще был случай на встрече с Чоки Ньима Ринпоче в Северной Калифорнии. Один из посетителей там был до краев наполнен презрительными суждениями о другом человеке, пока не узнал, что тот второй – объект его презрения – был переводчиком Ринпоче. Это был внушающий благоговение Эрик Пема Кунсанг.
Тем недовольным посетителем был я . . .
Тогда я решил подойти к Ринпоче, чтобы поблагодарить его за то, что мне щедро позволили использовать цитати из его «Путеводителя по Бардо» в одной из своих книг. Так же, как боевой голос Нисаргадатта Махараджи в «Я есть То» до жути напоминал мне Нагваля — юмором, красноречием, пустотой сердечной чакры — так же и сущность того, кто составил «Путеводитель по Бардо», тоже напомнила мне Нагваля. Они даже были необъяснимо похожи внешне. Чоки Ньима Ринопче был «смуглым коротышкой» (как с озорством говорил о себе Карлос Кастанеда), а когда Ринпоче улыбался, у него образовывались глубокие складки у рта с ямочками. Я поблагодарил его, как и было запланировано, прежде чем драматически добавить, что я никогда так и не попрощался со своим учителем. (Нагваль умер, когда я праздновал сороковой день рождения своего близкого друга. Он уговорил меня приехать на праздник в честь виновника торжества в Нью-Йорк.) Я сказал тогда Ринпоче, что хотел бы использовать этот момент как возможность сказать прощай – сейчас – и вместе с тем сказать «здравствуй». Но я настолько разволновался, что слова начали застревать в горле. Тогда Ринпоче сказал: «Я понимаю. Тебе незачем заканчивать». Он коснулся своим лбом моего. «Твой учитель и я – это одно и то же». А затем добавил: «Возможно мы еще встретимся, в Тибете».
Он вполне мог сказать и «в Беверли Хиллз».
Или «в Икстлане».
Твой учитель и я . . .одно и то же.
У Хорхе Луиса Борхеса есть замечательный рассказ «Сад расходящихся дорожек». Это рассказ о двух людях – переводчике, который провел всю свою жизнь, изучая таинственный манускрипт, который вместе с тем является лабиринтом, и о вежливом посетителе, который искал его. Переводчик радушно рассказывает Гостю о том, что пришел к выводу, что Книга Тайн «бесконечна», т.е. она обо всем возможном и невозможном, вообразимом и невообразимом, обо всем, что происходит сейчас, что произойдет и не произойдет в будущем, обо всем, что произошло – полностью из Сознания и намерения. Переводчик также упоминает случай из Арабских Ночей: из-за ошибки писца Шахерезаде пришлось вернуться к началу своей сказки и дойти в своем рассказе до момента, когда из-за ошибки писца ей пришлось вернуться к началу сказки. (Возможно, это ярчайшая метафора о том, как искривляется сознание – или как осознание никогда не наступает. Колесо Кармы.) Переводчик рассказывает Гостю, что ему потребовалось очень много времени, чтобы понять, что единственное слово, которое ни разу не употреблялось в этой книге книг – это слово «время»; таким образом, Переводчик приходит к заключению, что Время и является собственно ее темой.
В Колесе Времени Карлос Кастанеда пишет: «[У шаманов] была еще одна когнитивная единица, которую они называли колесом времени. Они описывали колесо времени следующим образом – время напоминало собой туннель бесконечной длинны и ширины, туннель с зеркальными бороздками. Каждая бороздка бесконечна и их количество также. Каждое живое существо попросту силой жизни принуждено смотреть в одну единственную бороздку. Смотреть в одну бороздку означает быть в ловушке у нее, означает проживать эту бороздку. (Реальность, или повседневная жизнь это попросту одна из бороздок; мой учитель отдал всю жизнь тому, что показывал другим, как разорвать монополию рутинного восприятия вынося эту бороздку на первое место). Линия Нагваля Карлоса Кастанеды считала, что время – это суть внимания: «эманации» Орла это само воплощение времени и безвременья. В этом смысле рассказ Борхеса во многом является рассказом о сновидении союза между первым и вторым вниманием – между тоналем и нагвалем – и еще о том, что Нагваль называл тремя сферами: Познанное, Непознанное и Непознаваемое. Ключом-разгадкой является исследование видимого мира, потому как он, согласно слов Роши, содержит в себе и невидимый мир – так же, как стол содержит в себе атомы.
Мне всегда интересно послушать тех, кто с укором, оживлением или даже с враждебностью утверждают что, книги Карлоса Кастанеды являются выдумкой. По моему мнению, такая критика исходит от долгой линии самих учителей, и я говорю об этом без иронии. Любому писателю, даже такому как я, нужно напоминать, что все есть выдумка. Или лучше сказать: любому писателю, даже такому как я, нужно напоминать, что даже выдумка не реальна. Напоминание себе о глупости и «непоследовательности философов» освежает; эта невероятная мудрость просто сумасшедшая; мудрость о том, что великие и прекрасные сказки Махамудры возможно никогда и не случались или могли не случится, равно как и еще более невероятные – или банальные – страдания Христа тоже могли никогда не иметь место; что Будда, убедительно предложив своим последователям самим испытать на себе, проверить его идею, встал и умер от пищевого отравления. Человеку нужно напоминать самому себе, что единственный достоверный свидетель события – это прямой очевидец события, и что никак нельзя обмануть звезды, так как нет никаких звезд в том смысле, в котором мы считаем, что они есть; равно как и нет никакого ума. Человеку нужно напоминать о внутреннем или же приобретенном знании Нагваля о чакмулах – известных каменных фигурах в центральной Мексике и на Юкатане. Согласно словам Карлоса Кастанеды, чакмулы – это воины, которые вошли в сновидение при помощи созерцания друг друга (дубль, который сновидит Я, и Я, которое сновидит дубль;слияние первого и второго внимания в области Будды), а грузики на их животах были энергетическими инструментами, помогавшими вхождению. Очень хорошо, когда тебе напоминают, что это – невероятнейшее предположение, и что некоторые чакмулы были, фактически, скорее атлетами, и держат они диски, которые использовали в древних спортивных мероприятиях; а другие были жрецами и присматривали за алтарями для сжигания приношений или человеческих жертвоприношений. Очень хорошо, когда тебе напоминают, что все это только Сказка, будь это эманации философа или творческого человека, или ученого, или Орла, и даже эта – особенно эта эпическая искусная мечта-наваждение о человеческом совместном восприятии – тоже сказка. Это здорово, что посреди всей этой грандиозной и великолепной выдумки можно знать, что пути сердца – это воистину одинокие охотники, и также здорово, что тебе могут мягко напомнить о правиле, что никто не выберется отсюда живым. Потому как в дуалистической вселенной из этого следует, что никто и не умрет.
Человеку нужно постоянно вспоминать, что непостоянство постоянно. Или лучше сказать: человеку надо напоминать, что непостоянство не постоянно, равно как и непреходяще. Оно просто-напросто пусто. В конце-концов, главное – это понять, что Время, Пространство и Память это всего лишь выдумка и должны таковыми и оставаться, несмотря на все наши старания, даже если человек достаточно сильный маг, чтобы заявить, что правда этой безжалостной и прекрасной планеты — видимость и события повседневной реальности — изложена в избранных документах и мириадах цифровых носителей.
Нагваль много (до посинения) говорил о несостоятельности синтаксиса и о необходимости испытать знание самому – вот что он подразумевал, говоря «видеть энергию напрямую». Он обожал слова Т.С. Элиота о Данте: «Таким образом, это постоянное напоминание для поэта [заменяем словами воина/бодхисатвы/послушника дхармы] об обязательной необходимости исследовать . . . улавливать те чувства, которые люди едва ли отмечают и чувствуют, поскольку у них нет слов для этого. В то же время, это напоминание тому, кто исследует за пределами повседневного сознания, о том, что он сможет возвратиться и рассказать своим соотечественникам о том, что он видел, только если у него будет постоянная и прочная связь с реалиями, с которыми они уже знакомы».
Карлос Кастанеда покинул землю в полном осознании – так же как он жил. Буддисты называют это «естественным состоянием». Мне радостно видеть его во всем и в каждом дне, и когда почва уходит у меня из-под ног, он рядом – смелый и в то же время отстраненный, страстно любящий и в то же время беспристрастный, переполненный до краев и в то же время пустой.
Он в хриплом голосе моего отца, когда тот, после химиотерапии, говорит со мной по телефону, когда мы продолжаем с ним строить наши отношения заново, к чему мой учитель подтолкнул меня много лет назад; он в глазах моей матери – в ее плутовской улыбке и стойкой бдительности, связанной безграничным Временем с той моей матерью, которая следит за мной, как ястреб – как орел! – с несгибаемой любовью – с «незаполненным чеком чистой любви», как говорил Нагваль — когда мы обедаем вместе.
Мама так рада меня видеть, что очень тонко и искусно рассчитывает весь обед: порции, порядок того, что за чем я ем, когда наполнить мой бокал и когда вытереть мне губы. Было время, когда все это раздражало меня. На прошлой неделе я заезжал к ней домой. Я позвал ее, но она не услышала. Я зашел в ее комнату и, оказалось, что она спит. Я попятился назад и заплакал. (Сейчас я в том возрасте, когда человек вплотную сталкивается с одним образом – с пугающим, горьким образом своего уснувшего пожилого родителя). Я всегда буду хранить этот ее образ. Я боюсь, что она умрет, и боюсь агонию, которую ей возможно придется испытать, но это никакой не кошмар.
Никогда больше мне не являлись злые собаки. . .
Как умирание ребенка во сне — Путем поддержания ложной внешности Правдивости множества страданий Человек делает себя уставшим. Потому, для бодхисатвы существует одна практика – встречаясь с неблагоприятными условиями, рассматривать их как заблуждения.
В конце концов, и боль, и радость суть одно и то же, уравненное Временем. Они – лишь дорожки, расходящиеся в саду.
Перья пернатого змея
И снова спасибо тебе, мой учитель, за то, что делал лучшее, что мог, чтоб показать мне. Я по-прежнему нигде, и ничего не понимаю, хоть кровь внутри меня уже не так бурлит. Но теперь – по крайней мере, в это мгновение, когда я заканчиваю эту головоломку – я могу выделить для себя одну тропу, у который есть смысл.
Я постараюсь иметь храбрость, чтоб пройти по ней.
Я слыхал, что это путь ведет за пределы.
Я слыхал, что он ведет в никуда..
И мне однажды уже напомнили, что я нигде, что я в Здесь и в Сейчас.
Отрывок из книги Армандо Торреса «Загадка Пернатого Змея»
Я познакомился с работами Карлоса в решающий период своей жизни, когда только собирался определиться с ее главной направляющей идеей. К нашей первой встрече я уже прочитал несколько его книг, но многие из описанных в них концепций ускользали от меня, хотя несмотря на это, их значения были одновременно неясными и провокационными.
У него был уникальный стиль обучения — он был способен разжечь у других личную важность с помощью одного только взгляда. Некоторые люди приходили в такое замешательство от контакта с ним, что испытывали взрывы эго, доводящие их до расстройства желудка.
У нас с ним всегда были очень хорошие отношения, хотя были периоды, когда мы подолгу не виделись и не разговаривали. Таким образом нагваль давал мне временные перерывы — периоды отчуждения, достаточные, чтобы я мог усвоить его уроки.
Карлос буквально требовал от меня соблюдения абсолютной секретности относительно наших отношений, вплоть до угроз прекращения наших встреч в том случае, если я нарушу это условие. Его позиция была предельно ясной:
— Никому не говори об этом ни слова.
В то время, хоть я и не понимал причин его требования, мне было довольно легко ему следовать, потому что моя склонность к уединению создавала мне идеальные условия для этого.
Другим его требованием было вести систематические конспекты наших бесед. Он утверждал, что однажды они могут мне пригодиться, что удивляло меня, поскольку несколько раз на его лекциях я слышал от него, что мы не нуждаемся в руководствах. В данном случае мне сильно помогал мой академический опыт.
Я помню, как он подшучивал над людьми, утверждая, что все мы являемся неизлечимыми эгоманьяками, взрывающимися от малейшего раздражения. Он рассказывал, что некоторые были настолько задеты его словами, что приходили в бешенство и наговаривали ему совершенно бессвязной чепухи. Было весело наблюдать, как он умирает от смеха, комментируя все те глупости, которые ему доводилось слышать.
Одна из проблем, которая всерьез его волновала — это те люди, кто, по его словам, занимается искажением учений. В качестве примера он привел мистера Санчеса, который бесстыдно эксплуатировал его имя и организовывал курсы по своим книгам вплоть до штата Идальго, с целью извлечения прибыли. Кастанеде даже пришлось нанять адвокатов, чтобы по закону преследовать тех, кто некорректно использовал его имя, либо без разрешения цитировал его книги. Он утверждал, что идеи являются магией тех, кто ими владеет, и поэтому их нужно уважать.
Он говорил, что мы должны быть благодарны за то, что он так терпеливо и методично изложил знание магов, и что если бы мы попали в руки дона Хуана, то он не колеблясь засунул бы нас в мешок и колотил бы до тех пор, пока бы мы не выучили главный урок: у нас совершенно нет времени.
Что меня особенно интриговало, так это то, что временами он комментировал различные слухи с такими подробностями, что меня начинали одолевать сомнения — откуда он мог все это узнать? Когда я спросил, были ли у него шпионы среди его поклонников, он ответил, что на самом деле многие люди и так рассказывают ему о том, что происходит, но его уверенность приходит из другого источника. Он рассказал, что может воспринимать мысли других людей, и что эмиссар в сновидении рассказывает ему все о каждом человеке, на котором он фокусирует внимание.
Я спросил, известно ли ему о чем я думаю. Глядя на мое встревоженное лицо, он улыбнулся и весело сказал, что я — влюбленная душа. Я покраснел как ребенок, которого поймали за каким-то запрещенным занятием.
Также он рассказал мне о людях, которые приходят к нему, чтобы потом хвастаться перед другими тем, что встречались со знаменитостью. Этих легко узнать по тому, что в первую очередь они просят у него автограф. Другие пытаются выжать максимум из общения с ним, чтобы потом привлекать учеников в свои собственные школы. Были и такие, кто приходит в надежде, что он откроет их таланты и признает в них своих учеников. У меня были припадки смеха, когда он по-собачьи имитировал их просящие глаза, как бы говорящие: «Пожалуйста, посмотрите на меня — вот же Я!».
— Да, именно так. Когда им в итоге так и не удавалось доказать свою исключительность, они обижались и уходили, осыпая ругательствами не только меня, но и всех нас, — сказал он, имея в виду своих спутниц.
Итак, наша редакция в полном составе вместе с делегацией депутатов съезда народных практикующих толтекского союза посетила с официальным визитом сей мир в его минуты роковые презентацию нового фильма Владимира Майкова «Тайны Карлоса Кастанеды».
Что имеем сказать критического:
Фильм довольно неровный по ощущениям, поскольку какие-то совершенно наивные моменты соседствуют в фильме с очень мощными. В частности, впечатления практикующего, который захватил пару семинаров, соседствуют с речью учеников Кастанеды, чья жизнь была действительно глубоко затронута нагвалем. Он присутствовал на презентации и сам удивлялся, что его взяли в фильм. И мы удивлялись тоже.
Визуальный ряд очень беден: авторы так и не нашли что показать зрителям. В итоге мы имеем: несколько общеизвестных фотографий Карлоса и его ведьм, говорящие головы и картины художника, который иллюстрировал книги Карлоса в издательстве «София». Как человек проехавший по части Мексике несколько раз, я знаю, что в ней совсем нетрудно найти самые впечатляющие виды и визуальные образы. Но этого не было сделано. Кроме того, в визуальный ряд досадно вклинилась левая фотка однофамильца Кастанеды (это известная ошибка, которую воспроизводят многие сайты), а также некоторые фотографии из буддийских храмов из Азии (зачем?).
Авторы не сделали какой-то заметной исследовательской работы. Фильм был заявлен как разгадка тайн Карлоса Кастанеды, но выглядело это как торопливый трип по самым доступным верхам. Рената Мюрез, Брюс Вагнер, Антонио Карам – на историях которых и держится костяк фильма, все это вполне доступные и очевидные люди, которые нередко светятся на публичных выступлениях. Однако в США и Мексике живет множество людей, которые также были глубоко вовлечены в личное взаимодействие с Карлосом Кастанедой: от Майлза и Мариви де Терезы до Розы Колл. Множество друживших и общавшихся с Карлосом живы и вполне доступны – стоило копнуть чуть глубже. Это что касается людей. А относительно исследования круга идей, этого сделано не было вообще. Единственное, что было понятно стремление авторов «переобозначить» традицию толтеков: это буддизм, это выдумки, это фантазии.
Выглядела как очевидная и не очень красивая манипуляция автора фильма – его попытка склонить всех пришедших на кинопоказ на свою сторону: вы пришли на Кастанеду, а вот вам трансперсональная психология (которая, как бы, и является разгадкой «тайны Кастанеды»). Все это было похоже на мошенничество: представлять себя и свою команду, участвовавшую в переводе и съемках, как неких «знатоков» по Кастанеде. Постойте-ка: переводчик интервью с Ренатой Мюрез или иллюстратор его книг становятся автоматически «знатоками» и специалистами по Кастанеде? Серьезно? В итоге дискуссия по следам фильма именно так и выглядела: человек выходит и задает вопрос о том, что у него не получаются осознанные сновидения, а со сцены ему отвечают люди, которые про сновидения реально ни в зуб ногой. Поэтому и хлопки зрителей на сессии вопросов и ответов были жидкими, а больше половины зрителей ушли после самого фильма. Слишком очевидной была агитация автора за трансперсональный бизнес. Такое внутреннее противоречие очень ослабляло общий эффект от фильма.
Линия авторов, которую они пытались настойчиво продвигать в фильме, вступала в очевидное противоречие с тем материалом, который у них был в наличии. Идея, что трансперсональная психология дает ответы на поиски, вопросы и загадки Кастанеды, а типа, сами практики Кастанеды на это ответа не дают (такие как тенсегрити). Такая переагитация своеобразная – бросайте ваши пассы, приходите ко мне на семинары по трансперсональной психологии. Но, слава Дону Хуану, материал оказался сильнее авторов. Имеющий уши да услышит и поймет все, что ему нужно.
Теперь, что касается положительных моментов фильма (а они были и их было немало).
Во-первых, сам факт кинопоказа уже является очень положительным моментом. Вокруг имени Кастанеды давно не было заметной внешней активности. Так получается, что тенсегрити сообщество очень замкнуто на самом себе и живет в полуподпольном положении, на краю социума. Поэтому привлечение внимания к Кастанеде считаем радостным событием. Учитывая вместимость зала, по нашим наблюдениям на встречу пришло порядка 350 человек.
Второе: организация мероприятия была вполне на уровне. Это заслуга компании Глориум. И место, и зал, и сервис – все было на высоте. А в буфете подавали коньячок с бутербродиками с красной рыбой:) Некоторые практикующие воспользовались — я видел!
Третье: в фильме впервые прозвучало несколько довольно сильных историй от Ренаты Мюрез, Брюса Вагнера, Антонио Карама, Майкла Харнера и некоторых других. Например, история с «проверкой» способностей Кастанеды неким ученым. Напомню, это история о том, как некий антрополог предложил Кастанеде проверить его способности. Кастанеда в ответ предложил тому написать на бумаге список из 7-8 друзей и отдать этот список жене. Тот так и сделал, и вскоре забыл об этом. После этого Кастанеда предложил (спустя несколько месяцев) тому ученому вспомнит про этот список и обзвонить их всех, и задать им один и тот же вопрос: что им снилось этой ночью? Ученый так и сделал: в итоге, к его удивлению – все они сказали, что а)запомнили сегодняшний сон, б) им снилось какое-то животное. Кастанеда сказал ему, что в ту ночь послал всем этим знакомым в их сны свое животное-нагуаль.
Также для меня стала понятнее роль Майкла Харнера, который патронировал и помогал студенту Кастанеде в период его становления, поддержал его в трудные моменты и помогал изданию первых книг. Это стало открытием для меня. Спасибо, Майкл!
Помимо условных «плюсов» и «минусов», хочется отметить следующие моменты. Фильм лично для меня ярко выявил трагическую фигуру Тони Карама, «Тони Ламы». Он много в этом фильме говорит, и от его речи лично у меня сложилось впечатление какой-то надломленности внутренней… Даже его положение тела говорило об этом. И вот эти его настойчивые поиски буддизма в линии Дона Хуана… Понятно, что китайский матрос, который вовсе не был каким-то проповедником традиции чань, но, по некоторым свидетельствам бывший мастером единоборств, став частью магической линии, разумеется, мог что-то привнести в тысячелетнюю традицию – например, некоторые особенности выполнения пассов, новые формы движений, но вряд ли речь может идти о том, что чань буддизм мог стать полноценным компонентом учения шаманов Древней Мексики. Это очевидное натягивание совы на глобус.
Тони не выдержал давления Карлоса и в какой-то момент, оставил его, подтверждая таким образом многие параллельные истории из линии, когда воины сбегали или уходили с пути. Это интересно и даже поразительно.
Не вижу смысла разбирать конкретные высказывания Тони, пусть каждый сам для себя решит, насколько они резонируют с ощущением правды и насколько они являются его личной интерпретацией. Могу только отметить прямую ложь Эми Уоллес, которую та приводила в своей книге о Тони Ламе. Тони в фильме прямо подтверждает свою несомненную уверенность в существовании линии наследников древних видящих, с некоторыми из которых он был знаком лично. Тогда как Эми говорит о том, что якобы Тони не верил Кастанеде о том, что Дон Хуан существовал. Что, конечно, серьезно подрывает доверие и к другим ее показаниям. Также не вижу смысла разбирать высказывания Тони о магических пассах или об отношениях Кастанеды с женщинами. Они попросту несерьезны. В буддизме есть аналоги магических пассов – свои движения, физические практики специальных поз и дыханий, разработанные видящими этой линии, и если мы будем указывать на то, что это «заимствованные» например из йоги – то пойдем по ложному пути Тони Ламы. А насчет отношений нагваля с женщинами – лучше дать возможность самим женщинам сказать, чем это было для них. Если, очевидно, для Эми это было «травмой», то кажется, для других это было чем-то иным.
Не могу не отметить поразительную речь Ренаты Мюрез. Она, конечно, выступила наиболее мощно в этом фильме и стала настоящим героем, с моей точки зрения. Вероятно, она предполагала в каком «неблагоприятном» и критичном контексте будут расположены ее слова, поэтому построила речь в очень «самодостаточной» интересной риторике. Это имеет смысл послушать-посмотреть. Интересен был и Брюс Вагнер. Его татуировки на внешних сторонах ладоней просто гипнотизировали, хаха.
В общем, фильм имеет смысл посмотреть, а скорее – послушать, поскольку смотреть в нем пока что особо нечего.
Мне интересна была публика в зале. Помимо доли ярко видимых последователей разного рода «духовных исканий», в зале и фойе были видны очень разнообразные типажи, от «хитроватых мужиков», до «силиконовых див» с накачанными губами. С одной дамой нам (нашей кампании) удалось пообщаться, она показалась неглупой и интересной девушкой. Такой разброс интересов в некоторой степени отражает структуру общественного интереса к Кастанеде: им интересуются самые разные люди, нет четкого социального предпочтения, как например в йоге или в freedom-dance, например. Единственное явное отличие – не было совсем юных людей, хотя люди по 25 лет очевидно присутствовали. И это здорово.
Пришло время, дорогие мои друзья, распутать некоторые подробности несбывшегося сновидения одного из величайших режиссеров ХХ века – Федерико Феллини (обладатель пяти премий «Оскар» и «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля). Многие из вас уже слышали или знают, что Карлос Кастанеда встречался с Феллини – у итальянского классика кино была навязчивая мечта снять фильм по мотивам «Учения Дона Хуана».
В 1984 году Карлос и Федерико встретились и некоторое время дружески общались. Во встречах также участвовала Флоринда Доннер-Грау. После первой встречи и некоторого раздумья Карлос от участия в фильме уклонился и сопровождать Феллини и его команду в Мексику отказался. Феллини со своими спутниками совершил поездку в Мексику самостоятельно. По следам этой поездки появились наброски к сценарию будущего фильма «Путешествие в Тулум». В поездке Феллини сопровождал его помощник Андреа Де Карло, который после этой поездки написал и опубликовал роман «Юкатан». Феллини расценил публикацию этого романа как «предательство», он считал, что Андреа раскрыл в романе часть его замыслов. Также у Феллини были финансовые трудности и то, что режиссер посчитал зловещими или неблагоприятными знамениями. Так или иначе снимать этот фильм Феллини не стал.
Невостребованные материалы и идеи этого сценария легли в основу комикса, нарисованного известным итальянским художником Мило Манара. Комикс был издан в 1992 году и быстро стал библиографической редкостью. Поскольку Мило Манара имел предрасположенность к эротической стороне жизни, комикс по следам фантазий Феллини получился весьма чувственным, с обилием откровенных сцен. Разумеется, к сюжетам Кастанеды или к каким-то его идеям этот комикс не имел уже совсем никакого отношения, кроме некоторого налета «мистики» и присутствия некоего брухо. Имя Кастанеды в комиксах не упоминается, хотя Феллини думал ввести в сюжет персонажа по имени Карлос. По словам Феллини, ему это «запретил» некий таинственный человек, позвонивший по телефону «металлическим голосом».
Итак, мы имеем разные описания встреч Кастанеды и Федерико Феллини.
Мы приводим варианты с той и другой стороны.
Что об этой встрече рассказывал Кастанеда?
Вот отрывок из интервью Карлоса Кармине Форт (1990 год)
– Нам очень нравится Рим. Приезжая туда, мы всегда навещаем Феллини, который является нашим другом. Я говорю ему: «В твоем возрасте тебе бы пора оставить страсти, не растрачивай свою энергию, интересуйся другими вопросами». Но он не воспринимает мои слова всерьез, говорит, что он не сможет жить, если он не влюблен.
– Вы встречаетесь всегда только в Риме?
– Нет, мы видимся и в Лос-Анджелесе. Однажды он пришел ко мне с одним римским юношей, потому что путешествие было для него скучным, и он хотел, как он выразился, наслаждаться во время путешествия красотой.
– Вы говорите с ним по-итальянски? – спросила я его, вспомнив его замечание о том, что он учился в Милане.
– Мой итальянский очень скуден, – признался он. – Я им недостаточно владею, чтобы чувствовать тонкости языка. С Феллини мы говорим по-английски.
Отличающуюся версию своего знакомства с Феллини Кастанеда изложил на встрече с читателями и последователями в Доме Тибета (Casa Tibet), Мехико, который возглавлял и продолжает возглавлять Тони Лама (Антонио Керам). Тони Лама некоторое время входил ближайший круг учеников Кастанеды, но позднее их пути разошлись.
«Феллини хотел сделать фильм по моей книге и отправил журналиста в город Лос-Анджелес, чтобы предложить мне сделать с ним фильм; и журналист сказал Феллини: «Карлос Кастанеда иногда очень несносен, а иногда очень приятен; я встречался с Кастанедой в его особняке, где была впечатляющая блондинка, и меня заставили ждать час, а, в конце концов, вышел старичок, у которого не было сил даже ходить; он посмотрел на меня 15 минут, развернулся и ушел — Кастанеда уже очень старый Федерико!»
Однажды я отправился в Рим и, зная эту историю, пошел повидаться с Феллини, которого больше впечатляла Флоринда, с которой он хотел бы иметь сексуальные отношения… но у нас нет сексуальных встреч ни с кем — мы слишком свихнувшиеся! Это была моя встреча с Феллини.
Наглый тип: я покинул его там, потеряв к нему всякий интерес! Он хотел сделать фильм по моей книге, но то, что он хотел сделать — было вакханалией, согласно которой я ездил в пустыню для того, чтобы принимать с индейцами наркотики. Я не принимаю наркотики ни с индейцами, ни сам по себе. Дон Хуан давал мне галлюциногенные растения, чтобы сдвигать мою точку сборки, которая была абсолютно неподвижной, а затем моя точка сборки так пришла в движение, что ее невозможно остановить».
Еще одно упоминание тех встреч с Феллини из интервью газете Corriere della Sera, 21 ноября 1997.
«Едва мы уселись в «Moustache Cafe», Кастанеда заговорил о Феллини. «Федерико большой умный чувствительный мужчина. Жаль, умер столь молодым, но он ел слишком много и напрягал свою энергию. В тот раз в Риме в 1984 году он повел меня в ресторан, где подали двенадцать блюд. Был также Марчелло (Мастроянни); они съели все — я даже испугался». Кастанеда рассказывает, что Феллини хотел сделать фильм, вдохновленный миром дона Хуана: «Он был очарован вселенной брухо, потому что был экстравагантным. Он также хотел как-нибудь попробовать пейот, но я сказал ему, что не рекомендую: из-за того, что я принимал его — я находился в катастрофическом состоянии»».
И, наконец, самая подробная и любопытная версия встречи с Феллини «для своих», записанная Эми Уоллес, его ученицей в то время. Эми пишет книгу уже намного позже смерти Кастанеды, книга в целом носит «разоблачающий» характер, полный обид и претензий к Карлосу и его окружению. Поэтому и Флоринда Доннер Грау названа в этой книге не по своему магическому имени, а по родительскому имени Региной Таль.
«Одним из любимых у Карлоса был рассказ о встрече с Федерико Феллини, который хотел экранизировать его произведения. Феллини познакомился с ним, Карлос с интересом принял приглашение, и они подружились. Поначалу они дружили втроем, но потом их осталось двое, потому что Феллини был решительно отвергнут приятельницей Карлоса — Региной Таль.
Родившаяся в Венесуэле, в семье немцев, золотоволосая, голубоглазая Регина (Джина) была настоящей динамо-машиной. Она свободно говорила на немецком, испанском и английском языках, изучала антропологию в UCLA, там же и встретила Кастанеду.
Он обнаружил, что крошечная, похожая на эльфа Джина была очень энергичной, и дал ей прозвище «маленькая колибри». Кроме того, у нее было магическое, тотемное животное — лягушка. Джина этим гордилась, потому что лягушки обитают и на земле, и в воде По словам Карлоса, Феллини пригласил их с Джиной прилететь в Рим. Он согласился, потому что ему очень понравился этот легендарный режиссер, несмотря на свое «чудовищное эго». Слушать рассказы о встрече двух небожителей было захватывающе интересно. Для меня это было больше, чем хроника: это было уникальная ожившая картина из жизни гениев.
Феллини будто бы добивался Джины вплоть до ее возвращения в Лос-Анджелес: каждый день посылал ей дюжину роз, ежедневно звонил по телефону. Джина описывала Феллини как «невероятно обаятельного, бесполого, почти женственного, симпатичного человека».
«Однажды, — рассказывала Джина, — Федерико взял в аренду машину, чтобы показать нам итальянские пейзажи. И хотя Феллини был никудышным водителем — фактически не садился в машину уже лет десять, он настоял на том, чтобы быть нашим шофером. На переднем сиденье расположилась его тогдашняя любовница — кричаще раскрашенная, жирная проститутка, с невероятной грудью, выпадающей из блузы, и ремнем, впивающимся в тесную юбку. Ее ярко-красная помада была всегда размазана по зубам. Пока мы колесили по сельским дорогам они с Федерико постоянно держали руки друг у друга на коленях.
Феллини был слишком тщеславен, чтобы носить очки, поэтому чуть не убил нас. Я была перепугана до смерти. Они постоянно останавливались, чтобы выпить, — я не думаю, что он вообще был когданибудь трезвым. Когда к нам присоединился Мастрояни, оказалось, что он пил в два раза больше Федерико».
Карлос вторил: «Он та-а-к любил Джину! „Моя дорогая, — говорил он, — ты такая крошечная, но режешь, как смертельно острый нож“. Он прозвал ее „нож моей смерти“».
«Я любила сидеть у него на коленях, — говорила Джина, — и гладить его щеки. Несмотря на проблемы с алкоголем, его кожа была мягкой и гладкой, как у ребенка или женщины».
Карлос смеялся: «Он постоянно говорил ей: „Я буду ждать тебя! Я буду ждать тебя вечно, моя любимая, mi tesorso“. Однажды измученные, мы вернулись в наш отель в Риме и сразу же оправились спать. Утром — carajo! Соñо! Такой спектакль! Куриная кровь на дверях нашего номера в отеле — ковры были погублены! А перья! Перья в холле вели к нашим дверям! Qué pendejo! Идея трюка принадлежала Федерико — „brujeria Кастанеды“. Pucha! Мы немедленно уехали».
«Он посылал мне розы каждый день в течение шести месяцев», — вздыхала Джина.
Феллини потом сделал комиксы, где в подробностях изложил авантюрную историю о поисках «женщины-шамана с Анд» с рисованными Ходоровски и Мастрояни среди множества кактусов».
А теперь давайте выслушаем, как про эти встречи рассказывает сам Феллини и его биографы. Все эти версии противоречат друг другу. Вот как излагает версию событий автор книги «Феллини» Мерлино Бенито.
В октябре Федерико встречается с Карлосом Кастанедой в Лос-Анджелесе. С этого момента реальность и фантастика смешиваются. В сопровождении итальянского журналиста Жан-Мари, который, кажется, существует только в сценарии, но с реальным сыном Альберто Гримальди, Джеральдо, и его американской подружкой Сибил, Федерико Феллини, олицетворяющий в то же время кинематографиста из сценария, готовится к путешествию с Кастанедой. Сразу начинают происходить какие-то странные события: записки неизвестного происхождения, странные телефонные звонки и, наконец, самое загадочное — накануне отъезда исчезает антрополог. Связаться с ним не смогли, и маленькая группа решает больше его не ждать. Более того, в последний момент два загадочных исполнителя главных ролей присоединяются к путешествию: некий профессор Тобиа, специалист по доколумбовым цивилизациям, чье имя напоминает о библейском охотнике на демонов, и красивая девушка, наделенная способностями экстрасенса, по имени Элен. А между тем в реальности Джеральдо Гримальди и Сибил, поссорившись, покидают группу путешественников. Четыре персонажа сценария — кинематографист, журналист, профессор и молодая девушка — прибывают к пирамиде Чичен-Ица на полуострове Юкатан, где майя практиковали человеческие жертвоприношения. Затем телефонный звонок неизвестного приглашает их приехать в Тулум, на сто километров южнее, чтобы сфотографировать, но только один раз, руины древнего храма Спускающегося бога.
Как и Чичен-Ица, Тулум — очень красивое место, где сохранились остатки цивилизации майя. Тулум возвышается на гребне скалы, нависшей над Карибским морем. На фасаде главного храма — три ниши с богами майя. В центральной нише — симпатичный маленький крылатый бог — бог-пчела, изображенный головой вниз, словно ныряющий с Неба на Землю. Та же скульптура находится над дверью маленького храма, примыкающего к главному и полностью посвященного этому богу, откуда и название — храм Спускающегося бога.
В ходе дальнейшего странствия путешественники встретились с индейским колдуном доном Мигелем, образ которого полностью совпадает с описанным в книгах Кастанеды старым колдуном яки. После шаманского обряда путешественники в течение всей ночи подвергались галлюцинациям — то ужасающим, то чудесным. По возвращении в Лос-Анджелес четыре персонажа расстались в какой-то растерянности от совершенного путешествия, но постепенно они успокоились. Единственное, что у них осталось после этого путешествия в качестве сувенира, — маленькая пожелтевшая фотография руин храма. Через несколько минут после взлета самолета, увозящего кинематографиста и Жан-Мари в Италию, на экране появились титры с названием фильма: «Путешествие в Тулум».
А в реальности Федерико улетал в Рим, так и не увидевшись с Кастанедой, но был уверен, что вскоре получит от него известия. Однако Кастанеда так и не объявился. Федерико просто не знал, что думать. Запутавшись между реальным и фантастическим, он осознает, что не может подчинить себе собственный сюжет, и отказывается от фильма:
«У меня было ощущение, что фильм не складывается, несмотря на поддержку Пинелли, всегда способного построить сюжет. У меня были сомнения мастера: можно ли построить жилой дом с третьего до пятого этажа? В общем, в очередной раз я обнаружил, что восприятие художника сильно отличается от восприятия простого наблюдателя. Реальность искусства намного взыскательнее, чем реальность чувств. Таким образом, „Путешествие в Тулум“ завершает свой путь в компании с „Масторной“».
В другом месте книги Бенито рассказывает о встрече Феллини с Карлосом в Риме:
В октябре в Риме Феллини встречает южноамериканского этнолога и писателя Карлоса Кастанеду, с которым давно мечтал познакомиться. Кастанеда покорил его рассказами о шаманских обрядах, в которых он участвовал в Мексике, о старом колдуне яки. Когда Федерико читал его книги «Уроки индейца Яки» и «Путешествие в Икстлан», автор показался ему замечательным, окруженным ореолом тайны, обаятельным, как Ролл (это итальянский ясновидец – прим. ред.). Но когда Федерико с ним наконец познакомился, то был несколько разочарован: шестидесятилетний, довольно обыкновенный, без харизмы, добродушный человек. Несмотря на это, они прониклись взаимной симпатией. В ходе обеда в ресторане «Чезарина» совместно с Марчелло Мастроянни они обсуждали проект фильма по мотивам книг Кастанеды, который в виде исключения Федерико был готов снимать вдали от Рима. Они договорились встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы вместе выбрать места для съемок в Мексике. В конце обеда Кастанеда предупредил Феллини: в Мексике он не должен пробовать кактус пейотль, вызывающий галлюцинации.
Альберто Гримальди, продюсер фильма «Джинджер и Фред», который готовили к съемкам, согласился купить права на книги Кастанеды и финансировать поездку в Лос-Анджелес, а также и будущий фильм. Федерико был вдохновлен своим американским проектом, который на этот раз его действительно заинтересовал. Он мысленно уже представил себе основные сюжетные линии: кинематографист, восхищенный рассказами латиноамериканского исследователя о героях и магических обрядах древних цивилизаций на территории Колумбии, решил совершить вместе с ним путешествие по местам, где происходили эти истории, и создать фильм. Туллио Пинелли завершит работу над сценарием.
Понятно, что автор и биограф Мерлино Бенито подгоняет описание под общую концепцию, в которой «великий» и «гений», встречается в обаятельным, но средним американцем, не обладающим даже харизмой. Но давайте послушаем, что говорит о встрече с Кастанедой сам Федерико Феллини. Режиссер описывает свои встречи в беседе с журналистом журнала Bright Lights в 1999 году.
Расскажите мне о фильме который вы никогда не начали, тот который о Карлосе Кастанеде.
Это очень сложная история. Сначала я попытался искать Кастанеду через его издателей. Я поговорил с издателем, который дал мне адрес агенты Кастанеды, Неда Брауна в Нью-Йорке. Издатель сказал, что для него будет легко дать мне адрес Кастанеды. Раз в году мексиканский мальчик приносил издателю рукописи. Но Нед Браун сказал мне что он никогда не встречал Кастанеду. Далее в моем поиске мне говорили, что Кастанеда в психбольнице, даже что он умер. Кто-то мне сказал, что он встречал его и что он был жив, что он давал лекцию. Затем в Риме была миссис Йоги, которая познакомила меня с ним. И в конечном счете я встретил Кастанеду. Его индивидуальность сильно отличается от того, что вы можете вообразить. Он похож на сицилийца — радушный, беззаботный, улыбающийся как сицилийское привидение. Темная кожа, черные глаза, очень белая улыбка. У него есть экспансивность латиноса, средиземноморца. Он перуанец, не мексиканец.
Вы уверены что это был он?
Что вы пытаетесь сказать? Конечно, он; он был окружен другими людьми. Миссис Йоги знала его. Этот привлекательный джентльмен, который видел все мои фильмы, сказал мне, что однажды с Доном Хуаном, тридцать или сорок лет назад, он смотрел мой фильм, «Дорога» (La Strada) — который был сделан в 1952. Дон Хуан сказал ему: «Ты будешь обязан встретить режиссера этого фильма». Он сказал, что Дон Хуан предсказал эту встречу. Это то, что Кастанеда сказал мне. Я сказал вам что он пришел чтобы найти меня, здесь в этой комнате, сидящим прямо там. С самого начала я был очарован его книгой «Учение Дона Хуана», книге об эзотерике, парапсихологических приключениях. Потом я был очарован общей идеей: ученого человека, антрополога, который начинает со спекулятивной, научной целью, человека, который обеими ногами стоит на земле, наблюдает, где он ходит, буквально смотрит на землю, в полях, в садах, на полянах, по направлению к холмам, где растут грибы. Этот человек науки потом находит самого себя, после инициации, следуя пути, который приносит его к контактам с древними Толтеками. Мне нравится путь, поддержанный научной, рациональной любознательностью, путь, который он выбрал с рациональным вниманием и который в тоже время привел его в мистический мир, мир, который мы смутным образом определяем как «иррациональный».
Это отношение между наукой и сверхестественным миром кажется особенно интересным. В этой связи вы говорили о вашем опыте с ЛСД, о вашей вере в психоанализ Юнга, вашей дружбе с Роллом, самым известным итальянским ясновидцем.
Да, это мне кажется конечной точкой подлинной науки. Чем дальше она продвигается, защищаемая своими параметрами, своим способом изучения, своей определенностью, и своими сомнениями, и также собственным недоверием, тем ближе она подходит к чему-то что есть «тайна». И таким образом она приближается к религиозному видению феномена, который она исследует. Одна вещь, которая очаровала меня и также несколько отчуждала меня — итальянец, средиземноморец, обусловленный католическим воспитанием — это было видением мира Кастанеды и в особенности Дона Хуана. Я видел нечто нечеловеческое в этом. Независимо от Дона Хуана, который очарователен в буквальном смысле и которого мы видим как старого мудреца, я не мог справиться иногда от наступающего чувства странности. Как будто я столкнулся с видением мира, продиктованного кварцем! Или зеленой ящерицей! Что я нашел очаровывающим это то что вы чувствуете перенесенным себя к точке зрения которую вы никогда не могли представить, о которой никогда не подозревали, которая заставляет дышать вас за пределами самого себя, за пределами вашей человечности, и которая на мгновение дает вам незнакомую дрожь принадлежности к другим элементам, к элементам мира растений, животного мира, даже мира минералов. Чувство, которое из тишины, из внеземных, экстрапланетарных цветов. Это было тем, что соблазнило мою склонность к фантастике, иллюзорности, неизвестному, загадочному.
Вы как-то сказали мне что с того момента как вы приехали в Лос-Анджелес, где Кастанеда ждал вас, некие странные вещи стали происходить.
Начались феномены и чудеса. Когда я приехал в отель он привел с собой каких-то женщин. Я никогда его больше не видел, но после этого я находил странные сообщения в моей комнате и вещи вокруг двигались. Я думаю, это была черная магия. Его женщины, но не Кастанеда, поехали со мной в Тулум и те же самые вещи происходили там.
Вы почувствовали угрозу и Кастанеда исчез.
Это было несколько лет назад — в 1986 — и я до сих пор не смог понять, что на самом деле происходило. Может Кастанеда почувствовал вину, что привез меня туда и выработал серию феноменов, которые обескуражили меня, чтобы делать фильм. Или может его коллеги не хотели, чтобы я сделал фильм и делали эти вещи. В любом случае это было все слишком странно, и я решил не делать фильм. Книги Кастанеды принесли снова чувства, которые я испытывал ребенком… Это трудно определить… Может безумие может напоминать этот тип астральной, ледяной, одинокой тишины. Я вставил один детский опыт в «Голос Луны», когда Бениньи говорит своей матери что он стал тополем. Это случилось, когда я был мальчиком и проводил лето с бабушкой, Франческой, матерью моего отца в Гамбетоле.
Название этого места, Гамбетола, может происходить из мифа, типа приключения Пиноккио…
Да! Его также называли «Лес», потому что там был рядом большой лес. Там у меня были несколько случаев которые я вспомнил только 30 или 40 лет спустя. Они вернулись больше галлюцинаторным или более оживленным путем, потому что я читал некоторые парапсихологические тексты. Короче, они были случаями особенных переживаний. Первым был эпизод с тополем. Я мог переводить звуки в цвета, опыт, который впоследствии случился со мной. Я мог окрашивать звуки. Эта способность, которая может удивлять нас, но которая казалась естественной для меня, принимая то, что жизнь это единственная вещь, тотальность которую мы выучились разделять, раскладывать по полкам, связывая разные чувства вместе разными путями. Я сидел под этим тополем в Гамбетоле и слышал быка мычащего в стойле. В тоже время я видел нечто вибрирующее выходящее из стены стойла, как огромный язык, половик, ковер, летающий ковер, медленно двигающийся в воздухе. Я сидел спиной к стойлу, но мог видеть все вокруг меня и позади на 360 градусов. И эта волна растворилась, проходя через меня, как огромная лопасть очень тонких, микроскопических рубинов, которые мерцали на солнце. Потом она исчезла. Этот феномен перевода звуков в цвета, цветовые эквиваленты звука, оставался со мной многие годы. Я мог бы рассказать вам о других эпизодах, которые произошли в моем детстве и когда мне было 20, и я поехал в Рим. Но давайте вернемся к тому, что случилось под тополем. В один момент, когда я играл, я похоже увидел самого себя вверху, очень высоко, я кажется качался там для того, чтобы услышать легкий ветерок в моих волосах. Тогда я почувствовал — это мне трудно описать — что я был крепко укоренен в земле. И этот маленький мальчик, которого я видел — который был мной — теперь у него были ноги утопающие в земле, до такой степени что я чувствовал, что у меня были корни. Все тело было покрыто как будто горячей густой кровью, которая поднималась, поднималась выше к голове из-за звука который я делал («ууууууу») когда играл. Я слышал этот звук другим органом, удивительный…
Как мантра!
Это была мантра, да, как «оммм». И затем это чувство восторга, легкости, легкости и силы, силы в корнях и легкости вверху в ветвях, покачивающихся в небе. Я стал тополем! Это были великие чувства и проявления интуиции, великая мудрость видений детства, которые надо рассказывать потом как фантазии. Скажем, им нужно приобрести форму мифов. Миф всегда более человечен, и более доверителен, как путь рассказывания.
И ваша бабушка, что она думала об этом фантазирующем маленьком мальчике
Моя бабушка сама могла бы быть персонажем мифа. Она была старой крестьянкой; она обладала огромной нежностью. Она была старой, высокой, тонкой женщиной с множеством юбок. Я все еще живу на доход от тех фантазий в те летние сезоны, которые я провел с моей бабушкой. Даже «Дорога» немного заполнена теми воспоминаниями, когда кончались те летние сезоны и начинались те осенние, тем почти духовным контактом с животными, запахами, местами…
Очевидно, что для самого Феллини встречи с Кастанедой и его ведьмами не были встречами с банальными людьми – если судить хотя бы по тем феноменам, которые переживал режиссер и его окружение. И наконец, чтобы завершить описание взаимодействия с Кастанедой, давайте выслушаем историю Адреа Де Карло, помощника Феллини, которую он изложил в интервью газете Repubblica:
История предательства ознаменовала жизнь Федерико Феллини, самого великого лжеца среди режиссеров. Стоит упомянуть, что в случае с Феллини ложь никогда не была предательством, а перспективой переосмысления мира. Легендарный режиссер лгал в том смысле, что он реструктурировал или переделал свои собственные фантастические проекции, как в своих фантастических историях, так и в своих фильмах. Он был архитектором замечательной лжи и гениальным воспроизводителем параллельных измерений. Вдохновение, которое волновало его в каждое мгновение и наполняло его видениями и видениями, было единственной реальностью, которая действительно имела значение.
В середине восьмидесятых Феллини решил снять фильм о Карлосе Кастанеде, таинственном и психоделическом авторе книг, ставшими культовыми в семидесятые. Чтобы достичь своей цели, режиссер преодолел свой страх перед авиаперелетами и полетел в Америку вместе с молодым Андреа Де Карло, которым он восхищался из-за его романа «Кремовый поезд». Вместе с ним Феллини планировал написать сценарий фильма по мотивам Кастанеды. Путешествие было впечатляющим и полным откровений, во многом рискованным. Все это также сопровождалось странными присутствиями, загадочными сообщениями, которые шептали по телефону тревожные анонимные голоса, необъяснимыми совпадениями, внезапными исчезновениями. Фейерверк из головоломок – определенно, в духе самого Феллини.
Вернувшись в Италию, Де Карло на волне вдохновения, написал роман «Юкатан», посвященный хронике поездки, а Феллини объявил своим друзьям, что он почувствовал себя преданным, так как эта книга предвосхитила его проект и, по его мнению, его проект «сгорел в ней». Чтобы переосмыслить свою часть истории, незадолго до выхода романа Феллини передал длинный текст Il Corriere della Sera «Путешествие в Тулун», в котором Феллини переосмысливает мексиканские приключения, сообщая о контактах с ведьмами, наследниками древней мудрости Ацтеков, эпизодами черной магии и открытия мраморных храмов, установленных между джунглями и морем. Публикация состоялась в шести эпизодах в мае 1986 года в иллюстрациями Майло Манары. Фильм так и не был снят, а узел предательства так остался неразвязанным.
Андреа, вы написали роман «Юкатан» из-за которого Феллини почувствовал себя преданным. Можно ли черпать вдохновение из неправильной идеи и превращать ее в книгу?
Феллини попросил меня познакомиться с Карлосом Кастанедой в Лос-Анджелесе, поговорить с ним и посетить районы Мексики, где были поставлены его рассказы. Идея заключалась в том, чтобы написать вместе сценарий, основанный на обучении ученика мага. Однако, после некоторых встреч с Кастанедой, я начал получать неясные угрозы в виде подписанных билетов и Феллини исчез без следа, и я в конце концов обнаружил, что путешествую самостоятельно через Калифорнию и Мексику, следуя таинственным сообщениям, которые теперь они пришли к нам, отсюда и родился Юкатан.
Как отреагировал Феллини?
«Когда я сказал ему, что хочу написать роман, вдохновленный приключением, которое произошло с нами, он поддержал меня своим типичным импульсом: «Это прекрасная идея, Андреа!». Но реальность оказалась гораздо хуже – он считал, то история путешествия принадлежит исключительно ему.
Был ли когда-нибудь сценарий для проекта фильма по Кастанеде?
«На обратном пути из нашей поездки я предложил Феллини написать сценарий о том, что с нами произошло, так как Кастанеда исчез, и мы больше не могли снимать фильм по его книгам. Но Федерико был глубоко суеверным человеком, и теперь он видел с беспокойством эта история, которая в некотором роде напомнила ему судьбу «Поездки Масторны», фильма, который он преследовал годами и который он так никогда и не смог».
Статьи Феллини в «Corriere della Sera» дискредитировали вашу книгу. Ты чувствовал себя преданным Феллини за эти публикации?
«Статьи в журнале казались попыткой Феллини подтвердить свое право приоритета, а не черту — это была его версия событий, разработанная его воображением: два художника могут нарисовать один и тот же предмет, но их картины, к счастью, никогда не будут идентичны».
Вы заявили, что считаете Юкатана самым непонятым в среди вашх романов. Возможно ли, что предполагаемое предательство повлияло на судьбу книги?
«Юкатан» — правдивая история на семьдесят процентов. Проблема в том, что тридцать процентов не соответствуют действительности, что касается двух главных героев и их причин, в корне меняет целое». То же самое касается статей Феллини. С другой стороны, ни он, ни я не хотели показывать себя и людей, с которыми мы соприкасались. Было слишком много вещей, которые трудно объяснить».
В определенный момент своей эволюции от человека с обычным восприятием к видящему и чувствующему энергию нагвалю, Карлос Кастанеда написал в своих книгах о том, что в древние места следует приходить или с огромной осторожностью, или вообще не приходить, и позже он осознал ценность этих пронизанных силой мест: для тех, кто энергетически готов и доступен, они дают прямую связь с мудростью древних людей, когда-то населявших эти места, а также энергетический толчок и четкое прерывание линейности привычного восприятия человека.
Когда эти знания открылись ему, последовала целая серия «возможностей», потому что ничто в мире нагваля не является предсказуемым или «нерушимым», наоборот — это новое приключение, берущее начало в ежеминутном прочтении энергии, и дальнейшем применении этого понимания.
Подобная возможность предоставилась Карлосу Кастанеде, когда он встретил группу людей в Мехико, некоторые из которых практиковали движения Тенсегрити и перепросмотр уже годами, а другие были абсолютными новичками в этом искусстве.
И Карлос решил взять где-то тридцать из них и отвести к близлежащему археологическому комплексу в пределах города и посмотреть, что они смогут «увидеть».
Хотя Карлос поговорил с каждым из них перед входом на место археологического комплекса, не все из них смогли услышать или понять его слова и их значение. Около восьми «опытных» практикующих сосредоточились и восприняли его словах «священное место», «не нужно тревожить то, что покоиться здесь в настоящее время», «энергия места сохраняется и ее можно посетить, но нельзя тревожить», и войдя на территорию этого места, они сохраняли дисциплину и тишину, держа кончик языка на нёбе, и не пытались взять что-то или коснуться руками чего-либо.
А другие, напротив, не могли в полной степени осознать важность происходящего и заскакивали друг другу на плечи, подталкивали их своих товарищей, смеялись и рассказывали шутки громким шепотом.
Увидев это, Карлос Кастанеда, не будучи человеком, повторяющим свои инструкции дважды, постарался защитить тех, кто относился с уважением к этому месту, и поместил участников группы, лишенных уважения к этому месту в шар их собственной энергии.
Интересно, что те восьмеро подготовленных практикующих смогли почувствовать застывшее время этого места, носившееся в воздухе, когда они ходили по этому месту, слышали голоса существ, давшего покинувших эту землю, и воспринимали видения о тех временах, когда это место еще даже не было построено. И затем, когда они рассказали о своем опыте друг другу, они обнаружили, что внутри них сталось «нечто» — что-то невыразимое словами, какая-то субстанция, нечто значительное и ценное, к чему они смогут вернуться в дальнейшем, чтобы перезапустить свое восприятие из этой точки.
Другие, напротив, сообщили, что особо ничего не «увидели»; некоторые жаловались на неровную поверхность земли; один споткнулся и упал; а другому стало настолько плохо, что Кастанеда отправил его за пределы этого места.
После того, как все поделились друг с другом этими восприятиями, Карлос Кастанеда собрал всех вокруг него снова и заговорил. Он сказал им — то, что от «увидели» или не увидели было между ними и Духом. Что его работа — подвести их к двери в бесконечность, точно так же, как он привел их ко входу в археологическую зону, и что это уже была их работа — сделать все необходимое, чтобы перейти порог во второе внимание и воспринимать другие миры.
Послушайте голос нагваля. Это одна из трех известных на данный момент аудиозаписей Карлоса Кастанеды. Сделана она была в 1969 году. Как правило, много говорят о Карлосе Кастанеде, а между тем, автор интервью — Теодор Роззак (или Рошак) — известный мыслитель, культуролог и идеолог движения хиппи — «детей цветов». Его основные книги переведены в том числе и на русский.
Подробнее: Теодор Роззак — современный американский писатель и публицист. Родился в 1933 году. Получил степень бакалавра в Калифорнийском университете, позже — доктора исторических наук в Принстонском университете. С тех пор преподает в различных высших учебных заведениях страны. Директор Института экопсихологии в Калифорнийском государственном университете. Известность пришла к Роззаку с публикацией в 1968 году знаковой работы «Создание контркультуры» («The Making of a Counter Culture»), описывающей и анализирующей контркультурные тенденции в Европе и Северной Америке шестидесятых годов. В дальнейшем создал множество трудов на социальные и смежные им темы: феминизм, эмансипация, экопсихология, эпоха информации, глобализация и проч.
Американский физик Фритьоф Капра назвал Роззака «одним их самых наблюдательных и внятных интерпретаторов культурных, философских и научных тенденций современности». Кроме того, Теодор Роззак автор пяти романов, четыре из которых напрямую связаны с фантастикой. В «Жуках» («Bugs», дебют автора в художественной литературе) шестилетняя девочка-экстрасенс высвобождает скрытые силы, которые грозят уничтожением не только компьютерной инфраструктуре всего мира, но и человечеству. Чтобы побороть их, людям придется обратиться к силам еще более пугающим… «Хранитель снов» («Dreamwatcher», 1985) рассказывает о людях, способных проникать в чужие сны и изменять их произвольным образом. Главная героиня с ужасом обнаруживает, что таланты хранителей снов хотят использовать в самых низких целях…
В «Киномании» (1991) Роззак обращается к истории кино — прежде всего жанра ужасов, а в романе «Воспоминания Элизабет Франкенштейн» (1995), отмеченном премией Джеймса Типтри-младшего, талантливо переосмысливает события и персонажи «Фракенштейна» Мэри Шелли. В последнем на сегодняшний день романе, «Дьявол и Дэниель Сильверман» (The Devil and Daniel Silverman, 2003), автор предлагает сатиру на религиозный фанатизм, которому противопоставляет гуманистические ценности. В 2006 — 2008 годах издательство Эксмо выпустило на русском языке «Киноманию» и «Воспоминания Элизабет Франкенштейн». В 2011 году Теодор Роззак умер.
В качестве иллюстрации к статье — рисунок Теодора Роззака Мотылек, созданный им в 1972 году.
Что говорил сам Карлос об этом интервью со сцены семинара в 1995 году:
Он (Карлос) также упомянул радиоинтервью, которое дал какому -то ведущему ток-шоу на западном побережье, который, очевидно, не воспринимал его всерьез; поэтому, как того требовало искусство сталкинга, Карлос тоже не воспринимал его всерьез, но продолжал болтать, выдавая контролируемую глупость. Только позже он узнал, что интервью было записано на пленку и продано через Эсалена и других людей. Он указал на опасность , присущую знанию из вторых рук, и вновь подчеркнул важность активного участия. (Пусть покупатель будет осторожен.)
Теодор Роззак
Радиоинтервью с Карлосом Кастанедой – 1969г.
«Дон Хуан — Маг»
Теодор Роззак: Шесть лет, с 1960 по 1966 год, Карлос Кастанеда служил помощником «брухо», или мага, индейского племени Яки, по имени дон Хуан. Эти годы мистер Кастанеда продолжал оставаться аспирантом антропологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Его опыт привел его в странный мир дона Хуана. Мир шаманистских знаний, психоделического опыта и приключений, которые мистер Кастанеда называет состояниями «необычной реальности «, некоторые из которых крайне пугающие, и все же они крайне интересны. Опыт его общения с доном Хуаном подробно излагается в книге, которая была опубликована в этом году издательством Калифорнийского университета и называется «Учения дона Хуана — Путь Яки к знанию «. Мистер Кастанеда сегодня с нами в студии, и он согласился обсудить эту книгу и свой опыт общения с доном Хуаном.
Позвольте мне начать, спросив, как вам удалось встретить такого замечательного человека, дона Хуана, и не могли бы вы дать нам некоторое представление о том, что это за личность?
Карлос Кастанеда: Я встретил дона Хуана весьма случайно. Учась, в 1960 году я занимался сбором этнографических данных по использованию лекарственных растений среди индейцев штата Аризона. Мой друг, который был моим гидом в этом предприятии, знал о доне Хуане. Он знал, что дон Хуан — очень квалифицированный человек в том, что касалось использования растений, и намеревался представить меня ему, но так и не дошел до того, чтобы это сделать. Однажды, когда я собирался вернуться в Лос-Анджелес, нам случилось увидеть дона Хуана на автобусной станции, и мой друг подошел поговорить с ним. Потом он представил меня этому человеку, и я начал рассказывать, что меня интересуют растения, и особенно пейот , так как мне известно, что он очень хорошо осведомлен в использовании пейота или » Мескалито «. Мы говорили примерно 15 минут, пока он ждал автобуса, или скорее, весь разговор вел я, а он вообще ничего не говорил. Он продолжал время от времени смотреть на меня, и при этом мне становилось очень неудобно, потому что я ничего не знал о пейоте , и казалось, что он видит меня насквозь. Потом он встал и сказал, что, может быть, я когда-нибудь смогу прийти к нему домой, где он сможет говорить более свободно, и просто уехал. И я подумал, что попытка встретиться с ним не удалась, потому что я от него ничего не получил. Но мой друг думал, что это весьма распространенный случай такой реакции старика, который слыл очень эксцентричным. Но я вернулся снова, может быть, через месяц, и начал его искать. Я не знал, где он жил, но позднее выяснил и пришел с ним повидаться. Я подошел к нему как к другу. Мне нравилось, по некоторым причинам, то, как он смотрел на меня автостанции. Было что-то особенное в том, как он смотрел на людей. Он не таращился и не смотрел прямо в глаза, но иногда смотрел прямо, это было что-то замечательное. И в этом было нечто большее, чем мой интерес к антропологической работе. Так я приезжал к нему несколько раз, и наши отношения развились в некую дружбу. У него было огромное чувство юмора, и это все упрощало.
Примерно в каком возрасте он был, когда вы с ним встретились?
О, он приближался к седьмому десятку, 69 или около этого.
Вы его идентифицируете в своей книге как брухо . Можете ли вы дать нам некоторое понятие о том, что это такое и в какой степени дон Хуан был связан с этнической, племенной средой, или же он является одиноким волком?
Слово » брухо » — испанское, оно может быть переведено различными способами, оно может означать мага, колдуна, знахаря или собирателя лекарственных трав, целителя, и, наконец, технически это слово значит — «шаман». Дон Хуан не относит себя ни к одной из этих категорий. Он думает о себе как о «человеке знания».
Это термин, который он использует, «человек знания «?
Он использует термин, «человек знания» или «тот, кто знает». Он использует их как взаимозаменяемые синонимы. Что касается его племенной преданности, то, я думаю, в доне Хуане, ее очень много. Мне кажется, что он эмоционально связан с Яки из Соноры , поскольку его отец был, родом из города, в котором живут Яки. Но его мать была из Аризоны. Таким образом, у него есть некоторые черты двойственного происхождения, что делает его в сильной степени маргинальным человеком. В настоящее время у него есть семья в Соноре , но он там не живет. Я бы сказал, что он живет там лишь часть времени.
Есть ли у него какие-нибудь средства к существованию? Как он зарабатывает на жизнь в этом мире?
Я не смог бы… э… обсуждать это, в данную минуту.
Один момент я хотел бы прояснить — одной вещи я удивлялся, когда читал вашу книгу. Она состоит в основном из записей ваших собственных ощущений, опытов использования растений, грибов и прочего с чем вас познакомил дон Хуан. Там также есть очень длинные беседы с ним. Как вам удалось, в смысле решения технической проблемы, удерживаться в колее ваших переживаний такое долгое время. Как вы были способны записать все это?
Это кажется трудным, но как только я стал обучаться перепросмотру, для того чтобы вспомнить все, что я испытывал, все что случалось, я делал заметки в уме обо всех шагах, всех вещах которые я видел, обо всех событиях, которые происходили, так сказать, в состояниях «расширенного осознания» или как бы там ни было. И, потом было легко перевести их в записи, потому что они у меня были тщательно обработаны и отсортированы в уме. Это будто переживание идет само по себе, а затем я просто записываю вопросы и ответы.
И вы могли делать записи, когда были под этим…
Нет, в самом начале наших взаимоотношений я никогда не делал никаких записей. То есть я делал заметки скрытым образом. У меня был блокнот внутри кармана, знаете ли, у моей куртки большие карманы. Я писал внутри кармана. Это методика, которую иногда используют этнографы, когда они скрывают заметки. Но потом, конечно, вы должны очень долго работать, чтобы расшифровать, то что написано. Но это должно быть сделано очень быстро, ничего нельзя откладывать, потому что на следующий день, вы можете потерять все. Я заставлял себя работать и записывать все что имело место, вскоре после самих событий.
Я должен сказать, что многие диалоги являются крайне интересными документами. У дона Хуана, судя по вашим записям, в его замечаниях, достаточно и красноречия, и воображения.
О, еще одна вещь: он очень искусен в обращении с обычными словами и видит себя рассказчиком. Хотя он не любит говорить, он считает, что разговор — это его пристрастие, также как у всех других «людей знания» есть свои склонности — такие как движение или равновесие. Он же говорит. Для меня это была улыбка судьбы — найти человека, у которого была такая же склонность, как у меня.
Теперь одна из тех вещей, которые более всего впечатляют о книге. Это замечательный шанс, который, как кажется, у вас был, и вы воспользовались им под опекой дона Хуана; а именно, он познакомил вас с различными веществами, субстанциями, если я ясно себе представляю, употребление которых может быть весьма фатальным, если это делать неосторожно. Как вы могли достигнуть такого уровня доверия к нему, несмотря на все небылицы, которые он вам говорил?
То, как это представлено в книгах, как кажется, преувеличивает некоторые драматические последствия, которые, я боюсь, не являются истинной, реальной жизнью. Там были огромные пробелы, в которых происходили обыкновенные вещи и которые не включены в книгу. Я не включил их в книгу, потому что они не свойственны системе, которую я хотел изобразить, так что я просто их убрал, вы можете это видеть. А это значит, что были промежутки между очень возвышенными состояниями. Ведь все говорит о том, что я собрал вещи, которые являются пиками, в своего рода последовательность, приведшую к очень драматическому завершению. Но в реальной жизни все было очень просто, потому что это располагалось между годами, проходили месяцы и в это время мы делали всякие вещи. Мы даже ходили на охоту. Он рассказывал мне, как ловить животных, ставить капканы, очень старыми способами, и как ловить гремучих змей. Он рассказывал мне, как их по-настоящему готовить. И это смягчало недоверие и страх.
Понятно. Значит, для вас был шанс накопить огромное доверие к этому человеку.
Да, мы проводили много времени вместе. Он никогда не говорил мне, что он собирается делать, и все-таки. К тому времени, я уже слишком сильно увяз, чтобы повернуть обратно.
Теперь о сути книги, что касается меня, самой увлекательной ее частью, было описание опытов, которые вы назвали «неординарной реальностью «. Эти переживания, как вы о них рассказываете, имеют в себе много неопровержимого; а именно, они демонстрируют возможность таких практик, как предсказание будущего. Потом, с другой стороны, у вас был опыт, замечательно живого ощущения полета и превращения в различных животных. А иногда появляется ощущение, что происходит некое великое откровение. Какие чувства приносят вам эти опыты теперь, когда вы их вспоминаете? Что кажется в них верно, и как мог дон Хуан контролировать или предсказывать то, какими будут они будут?
Ну, чем дальше я нахожусь от понимания их, то я рассуждаю как антрополог, и мне кажется, что я мог использовать их в качестве основ, скажем, для постановки антропологической проблемы, но это не значит, что я понимаю их или каким-то образом использую. Я мог просто применять их, может быть, для конструирования системы. Но если я буду рассматривать их с точки зрения не европейца, может быть, шамана или, возможно, Яки, я думаю, что эти переживания предназначены для получения знания, которое является соглашением в очень малом сегменте общего диапазона того, что мы ощущаем как реальность. Если бы мы научились описывать реальность и стимулы так, как это делает шаман, то, может быть, мы смогли бы расширить диапазон того, что мы называем реальным.
Вы имеете в виду, что такой шаман, как дон Хуан, расшифровывает знаки или стимулы?
Например, мысль о том, что человек мог бы в действительности превратиться в сверчка, или в горного льва, или в птицу, для меня, это мое личное заключение, путь направления стимулов и их приспособления. Я полагаю, что стимул есть там, где всякий, принявший галлюциногенное растение или наркотик, полученный в лаборатории, я думаю, испытает более или менее сходное искажение. Мы называем это искажением реальности. Но я думаю, что шаманы учились использованию этого тысячи лет, может быть, практикуя, они научились по-новому классифицировать стимулы, расшифровывая их другими способами. Единственный путь, которым мы можем расшифровать все это лишь как галлюцинацию, — безумие. Это наша система кодировки. Например, мы не можем себе представить, что кто-то мог бы превратиться в ворону.
Был у вас такой опыт под опекой дона Хуана?
Да. Как западник, я ведь отказываюсь верить, что кто-то может сделать это. Но…
Но это было ужасно живое испытание, когда это происходило с вами…
Ну, трудно сказать, было ли это реально, и это мой единственный способ описывать это. Если бы мне было позволено анализировать, то я думаю, что он пытался научить меня другому способу описания реальности, другому способу вставления этого в пропорциональную раму, которая может превратиться в другую интерпретацию.
Я думал, что место в книге иллюстрирующее различные ориентации в реальности, наиболее ясно для меня, когда вы спрашиваете у дона Хуана о вашем опыте полета. Там где вы, наконец, спрашиваете, что если бы вы были прикованы к скале, чувствовал бы дон Хуан, что вы летите, а его ответом было, что в этом случае вы бы летали вместе с цепью и скалой.
Он намекает на то, я думаю, что никто на самом деле никогда по-настоящему не меняется. Как у европейца, мой разум твердо установлен, мои познавательные единицы установлены в смысле. Я допустил бы только полное изменение. Для меня измениться значило бы, что человек полностью превращается в птицу, и это — единственный способ, которым я мог бы это понять. Но я думаю, что то, что он имеет в виду, это нечто более утонченное. Моя система очень рудиментарна, в ней отсутствуют искажения, которые есть у дона Хуана, и я в действительности не могу точно определить, что он имеет в виду. Вещи, которые он имеет в виду, человек никогда не сможет по-настоящему изменить, там что-то другое, имеет место другой процесс.
Да, трудно на этом сфокусироваться. Мне кажется, я помню, что идеей дона Хуана было, что вы летали, как летает человек. И он настаивал на том, что вы летали.
Да.
Есть еще одно замечательное заявление, сделанное им. В обсуждении реальности этого эпизода. Он говорит, что это все здесь, в реальности, то, что вы чувствовали.
Угу. Ну, он, дон Хуан — очень утонченный мыслитель, действительно, нелегко с ним схватиться. Ведь я пытался в разное время мериться с ним интеллектом, но он всегда оставался победителем. Он очень искусен. Однажды он привел меня в замешательство идеей, что целое, вся вселенная — это просто ощущение. Это то, как мы ощущаем вещи. И нет никаких фактов, только толкования. Я почти перефразируя его хочу сказать, что он прав, факты нечто иное, как толкования, которые наш мозг делает стимулами. Так получается: что бы я ни чувствовал, это очень важная вещь.
Теперь, об одном из аспектов того, что мы обычно называем реальностью, который кажется для нас самым важным, — это вопрос о связи или последовательности перехода от опыта к опыту, Я был впечатлен тем фактом, что переживания, под воздействием пейота в ваших записях имеют замечательную связанность от опыта к опыту. Я хотел бы задать вам вопрос об этом. Есть образ, который появлялся во время ваших переживаний, который вы называли » Мескалито «. И кажется, как будто этот образ появляется снова и снова, согласующийся, с основным смыслом вашего переживания, ваше ощущение его, временами совершенно одинаково. Точно ли я выразился?
Да, да, очень.
Ну, как вы можете осмыслить этот факт?
Ну, я бы… это… я дал бы две интерпретации. Мое существо — это продукт внушения определенных идей, через которые я прошел, эти длинные периоды обсуждений, когда давались инструкции.
Дон Хуан когда-либо говорил вам, как должен был выглядеть » Мескалито «?
Нет, не на этом уровне. Однажды, как я думаю, я сконструировал в своем уме некий сплав или идею, что мескалито был однородным и тотальным защитником и очень сильным божеством. Это позволяло мне придерживаться того, что этот умственный сплав или божество существует вне нас. Полностью вне меня, как человек, как щупальце. Все, что оно делает это проявление себя.
Я нахожу, — ваше описание образа, этого » Мескалито «, очень живым и очень впечатляющим. Думаете ли вы, о возможности сделать длиннее этот аспект книги, описать сейчас, на что похожей вам казалась эта фигура?
Это была на самом деле антропоморфная смесь, как вы уже сказали. Это не был настоящий человек, но он выглядел, как сверчок и он был очень крупным, пожалуй крупнее, чем человек. Он выглядел, как поверхность кактуса — пейота . У него был верх, похожий на голову с точками, но он имел человеческие черты типа глаз и лица. Но он не был настолько человеческим. Было что-то отличное в его движениях, конечно, что-то очень необыкновенное, потому что он прыгал.
Когда вы описали это переживание дону Хуану, как он отреагировал, был ли это правильный образ?
Нет, нет. Ему совсем было безразлично мое описание этой формы. Это было ему совсем неинтересно. Я никогда не говорил ему, что это за форма, он все это отметал. Я записал это, потому что для меня, как человека, имевшего такой опыт, он был довольно замечательным. Это было просто экстраординарно. Это было поистине шокирующее переживание. И так я вспоминал все, что испытывал, но, как только я ему начинал говорить об этом, он не хотел слушать. Он говорил, это неважно. Все, что он хотел слышать, это то, насколько близко » Мескалито » позволял мне войти в эту антропоморфную смесь в то время, когда я ее увидел, знаете, он позволял мне подойти очень близко и почти до него дотронуться. И я предполагаю, что это в системе дона Хуана было очень хорошим знаком. Ему было интересно узнать, боялся я или нет. А я очень боялся. Но насчет формы он никогда не давал никаких комментариев или даже, скорее, не проявлял к этому никакого интереса.
Я бы хотел спросить об одной конкретной части вашего переживания. Мы здесь их не рассматривали подробно. Я думаю, что мы могли бы просто склонить слушателей посмотреть в книгу и прочесть подробности всего этого. Но ваше последнее испытание с доном Хуаном — одно из крайне ужасных. Почему, вы думаете, он ввел вас в эту конечную ситуацию, по крайней мере, конечную в ваших взаимоотношениях с ним, в которой, я имею в виду, он буквально дьявольски испугал вас. Какова была цель этого. Как вы это описали, мне показалось, что в некотором смысле это было почти намеренной жестокостью. Почему вы думаете, что он не хотел этого делать специально, когда он это делал?
Когда был предшествующий этому последнему инциденту случай, я бы сказал, сразу перед этим, он обучил меня некоторым позициям, которые шаманы используют в моменты великих кризисов, даже, возможно, перед смертью. Это — форма или поза, которую они принимают. То, что они использовали, было своего рода подтверждением, автографом или доказательством, что они являются людьми. Прежде чем умереть, они встречаются со своей смертью и танцуют этот танец. А потом они пронзительно кричат на смерть и умирают. И я спросил дона Хуана: «Если мы все должны умереть, какая разница будет в том, танцуем ли мы, плачем, вопим или бежим?» Он отреагировал, что вопрос был очень тупым, потому что имея эту форму или позу, человек мог бы подтвердить свое существование, он в самом деле мог бы вновь подтвердить, что он — человек, потому что по существу это все, что у нас есть. Остальное неважно. Ведь в самый последний момент единственная вещь, которую человек мог бы сделать, — это подтвердить, что он был человеком. Так он учил меня этой форме, а в ходе событий и этого страшного стечения обстоятельств я был почти принужден упражняться этой форме и использовать ее. Это приносило мне очень много энергии. И некоторое событие там закончилось «успешно». Мне сопутствовал успех. Может, даже уход от смерти или чего-то подобного. На следующий же день, вечером он повел меня в заросли чтобы учить, как усовершенствовать эту форму, короче я так думал. А в ходе обучения я обнаружил, что я остался один. И вот когда ужасная боязнь действительно напала на меня. Мне кажется, он задумал, чтобы я использовал эту позу или форму, которой он обучил меня. А он преднамеренно меня напугал, я думаю, чтобы испытать это. И это, конечно, была моя неудача, потому что я в действительности уступил страху, вместо того чтобы устоять и встретить свою смерть. Предполагалось, что я, так сказать, ученик на этом пути знания, а я стал совершенно европейским человеком и поддался страху.
Как действительно все закончилось между вами и доном Хуаном?
Я думаю, все закончилось в тот вечер. Я страдал от полного коллапса эго, потому что страх был очень сильным для моих возможностей. У меня ушло несколько часов, чтобы привести себя в прежнее состояние. И кажется, что мы зашли в тупик, где я никогда больше не говорю о его знании. Это было почти три года назад, более трех лет назад.
Вы чувствовали тогда что он наконец, привел вас к опыту, который был за пределами ваших возможностей?
Я так думаю. Я исчерпал свои ресурсы и не могу выйти за пределы того, что связано с концепцией американских индейцев «Знание — сила». Смотрите, вы не можете забавляться этим. Каждый новый шаг является испытанием, и вы должны доказать, что способны выйти за пределы этого. Итак, это было моим концом.
Да, в течение 6-летнего периода дон Хуан провел вас сквозь огромное число очень тяжелых и трудных испытаний.
Да, но он не делал ничего, того чтобы я мог закончить, я не знаю, по какой-то странной причине он никогда не поступал так, чтобы я прошел что-то от начала до конца. Он всегда думал, что это только период прояснения.
Прояснял ли он когда-нибудь, что было в вас такого, что заставило его выбрать вас для этого сильного испытания?
Ну, он управляет своими действиями при помощи знаков, предзнаменований. Если он видит что-то сверхъестественное, некоторое событие, которое он не может включить в свою, возможно, делящую все на категории схему, если оно туда не подходит, он называет его экстраординарным и считает, что это — знак. Когда я впервые принял этот кактус — пейот , я играл с собакой. Это было весьма примечательное переживание, в котором собака и я хорошо понимали друг друга. Это было интерпретировано доном Хуаном как знак того, что божество, пейот , » Мескалито » играло со мной, это было событием, свидетелем которого он не был никогда в жизни. Никто, согласно его знанию, не играл с этим божеством, сказал он мне. Вот что было необыкновенным, тем, что указало на меня, он растолковал это так, что я являюсь «правильным» человеком для передачи знания или хотя бы его части.
Хорошо, теперь, после шести лет, проведенных в ученичестве у дона Хуана, я хочу спросить, есть ли изменение в вас произведенное этим великим приключением?
Да, оно, конечно, дало мне другой взгляд на жизнь. Оно увеличило мое ощущение важности «сегодня», я так полагаю. Я думаю, что являюсь продуктом социализации, и подобно любому другому человеку в западном мире, я всю свою жизнь в большей степени жил для «завтра». Я сохранял себя для великого будущего, что-то в этом роде. И, конечно, в ужасном столкновении с учение дона Хуана я пришел к пониманию, насколько важно быть «здесь» и «теперь». Это представляет идею вхождения в состояния, которые я называю «необыкновенной реальностью», вместо разрывания состояний обычной реальности она их делает очень значимыми. Я не страдаю от разрыва или какого-нибудь разрушения иллюзий, которое происходит сегодня. Я не думаю об этом как о фарсе. В то время как я говорю, у меня есть основания думать, что то, что было раньше было — фарсом. Я думаю, что лишился иллюзий, так как я был художником, проделывающим какую-то художественную работу, и полагал, что что-то было не так с моим временем, что-то неправильное. Но как я вижу, нет ничего неправильного. Причиной этого была неопределенность, в самом начале я никогда точно не знал, что было не так. Но я упоминал, что для меня существовала огромная область того, что было лучше, чем «сегодня». И я думаю, что теперь это полностью рассеяно.
Понимаю. Есть ли у вас какие-нибудь планы снова найти дона Хуана?
Нет. Я вижусь с ним как с другом. Я вижусь с ним все время.
О, вы все еще продолжаете с ним видеться?
Да, мы вместе. Я виделся с ним много раз со времени того последнего испытания, которое я описал в этой книге. Но что касается поиска его учений, не думаю, что буду; я откровенно говорю: как мне кажется, я не владею необходимым механизмом.
Последний вопрос: вы делаете в книге героические попытки придать смысл мировоззрению дона Хуана. Нет ли у вас какой-нибудь идеи относительно того, проявляет ли дон Хуан какой-то интерес к вашему миру, к тому, что мы называем миром европейского человека?
Ну, я думаю, нет. Дон Хуан очень осведомлен в том, что мы, европейцы, собой представляем. В этом смысле ему не трудно, он воин, и пользуется всем, он ведет свою жизнь как стратегическую игру, используя все, что может, и он очень в этом сведущ. Мои попытки осмыслить его мир были моим способом, так сказать, отплаты ему за эту великую возможность. Я думаю, что если не предпринять попыток придать его миру черты связанного явления, он пойдет по тому пути, которым шел в течение столетий, как бессмысленное действие. С моей стороны это не обман, это очень серьезная попытка связать все это.
Да, итог вашего общения с доном Хуаном — это действительно захватывающая книга, и после того, как я прочел ее сам, я, конечно, могу ее рекомендовать аудитории тихоокеанского побережья. Это приключение в мире, очень не похожем на наш. Я хотел бы вас поблагодарить, мистер Кастанеда, за возможность поговорить с вами о книге и о ваших приключениях. У микрофона был Теодор Розак ..
Целительница, актриса и ведьма Соледад Руис в небольшом интервью рассказывает о своих встречах с Доном Хуаном и Карлосом Кастанедой. А мы имеем возможность посмотреть редкие удивительные магические фильмы, снятые с ее участием. С переводом на русский! Последние годы жизни Соледад работала директором одного из театров в Мехико, а несколько лет назад ушла из жизни.
Интервью из книги «Свидетели Нагваля»
Истории не имеют значения, то, что имеет значение, — это Дух Интервью с шаманкой Соледад Руис
В этом интервью шаман, целительница, учитель и киноактриса Соледад Руис рассказывает, как она познакомилась с доном Хуаном Матусом ещё за годы до встречи с Карлосом Кастанедой, чьим близким другом была с семидесятых годов. Сначала она хранила молчание, но когда услышала, что цель этой работы — сохранить память о Карлосе, согласилась, но сделала странный комментарий: «Истории не имеют значения, то, что имеет значение, — это Дух». Её свидетельство начинается со случая, когда она вместе с еще одним учеником была в гостях у своего учителя Магдалены Ортега — настоящей ведьмы, которая имела невероятные способности и совершала настоящие подвиги, но это — уже другая история. — В то время, — сказала она, — я уже прочитала первую книгу Карлоса, которая только что вышла на английском языке. Мы беседовали об этом с моей учительницей, и она мне сказала, что является кумой Дона Хуана Матуса. Вначале я не хотела спрашивать о нем, но учительница, будучи ужасно проницательной, должно быть, почувствовала мой интерес, так как сказала: «Как-нибудь я вас познакомлю». И вот однажды, когда мы, двое из её учеников, были у нее в гостях, она нас предупредила, что Дон Хуан должен скоро прийти с другими людьми, которые, как я предполагаю, были его учениками. Пока мы их ждали, она нам сказала: «Я дам вам задание: узнать среди тех, кто придет, Дона Хуана. Затем напишите и обоснуйте мне свое заключение, когда придете завтра». Она нам велела не говорить друг с другом о наших впечатлениях до тех пор, пока мы не встретимся с нею на следующий день. Гости пришли поздно и оправдывались тем, что они заблудились. Из соседней комнаты нам было слышно, как учительница их дружески бранила. Когда они вошли в зал, мы увидели, что это пять или шесть человек пожилого возраста. Мы встали, и она нас представила по именам: «Она — Соледад, он — Милош». Но имён посетителей при этом не назвала. Я подумала: «Дон Хуан, должно быть, тот, кто сел в кресло». Мы всех приветствовали кивками головы и оставались в их обществе до тех пор, пока они рассказывали о своих забавных приключениях, о том, как они длительное время бродили по окрестностям, не находя дом. Это произошло потому, что учительница жила в Амстердаме — на круговой улице, которая в прежние времена была территорией Городского Клуба Жокеев в Мехико. Мы провели с ними немного времени, затем попрощались и ушли. На следующий день мы возвратились в дом учительницы, чтобы рассказать ей о наших выводах. Я определила Дона Хуана по единственному признаку: взгляду. Его левый глаз немного косил. Утверждают, что это — характерная черта шаманов. Но, очевидно, что если не имеешь такой особенности, то это еще не значит, что ты не шаман. Этот факт известен всем, поэтому я подумала: «Что тут писать?» Так что в итоге не принесла записей. Зато Милош написал целых три страницы, перечисляя причины и придя к тому же заключению, что и я. Услышав о наших наблюдениях, учительница сказала: «Да, правильно, это был Дон Хуан. Ты также прав, Милош.» Потом она спросила, какая одежда была на нем. Я ей ответила: «Он был одет в сельском стиле: габардиновые брюки, обыкновенная рубашка и шерстяная куртка — чамаррита.» В этот момент Милош и я обнаружили странные различия в Наших описаниях. В этом было что-то необыкновенное: он его видел по-другому — в элегантном костюме. Мы очень удивились и задались вопросом, как это могло быть. Утверждают, что одна из многих способностей, которыми может обладать шаман, состоит в том, чтобы создавать себе такое обличье, в котором он хотел бы быть увиденным. Только спустя несколько лет мне довелось лично встретиться с Кастанедой. Карлос очень интересовался местными традициями Мексики, и это послужило причиной нашего знакомства. В первый раз мы встретились с ним в 1974 году в танцевальной студии в квартале Дел Вале. Здесь были отделения современного бального танца и традиционного танца капитана кончерос Андреса Сегуры. Андрее занимал должность в так называемой традиции Санто Ниньо де Аточа. Однажды он меня пригласил на сессию пения, и мы играли на лютне и пели похвалы, как это было принято в церемониях танцовщиков. В это время пришел Карлос Кастанеда, который присоединился к нам, и стал слушать очень внимательно наши хвалебные песни. Потом мы стали беседовать с ним, и он задавал много вопросов об аспектах традиции, и, в конце концов, пригласил нас поесть в китайский ресторан Соны-Роса. Во время еды я рассказала Карлосу, как познакомилась с Доном Хуаном два года назад, благодаря учительнице Магдалене. Когда он услышал это, его волосы встали дыбом, он посмотрел на меня с крайним интересом и сказал: «Послушай, а можно мне прийти к тебе домой?» Так как я была очарована его книгой, которая только что вышла на испанском языке, я ответила: «Это будет восхитительно!» Заметив мой энтузиазм, он добавил: «Итак, если ты не возражаешь, я приду сегодня вечером!» Я его спросила: «Ты не будешь против, если я приглашу трех друзей, которые очень интересуются народными традициями?» Он согласился. Я быстро позвонила моим друзьям и предупредила их. Я сказала жене одного из них: «Дорогая, за мое приглашение, напеки, пожалуйста, пирогов, потому что я думаю, что мы немножко засидимся и можем проголодаться. Напитки за мной». Так мы и сделали. Карлос пришел приблизительно в 9 часов вечера и ушел в 2 часа ночи. Он был восхищен пирогами и съел столько, сколько в него смогло войти. На следующий вечер он пришел снова: то ли для того, чтобы поговорить, то ли из-за очень вкусных пирогов. В течение трех дней он приходил каждый вечер, и мы говорили об удивительных вещах. Когда он уезжал в Лос-Анджелес, мы договорились встретиться снова, когда он вернется. Так началась наша дружба. Он приезжал в Мехико, выступал на своих конференциях и под конец, когда освобождался, приходил ко мне домой. Он был отличный собеседник, его истории были бесконечными, на всю ночь. В 2 или 3 часа утра мы ели хлеб с йогуртом, на мгновение он изменял тему, и мы говорили о тривиальных вещах. Потом мы вновь возвращались к магии. Когда уже светало, он смотрел на свои часы и восклицал: «Слушай, я уже ухожу!» Иногда он мне звонил из Лос-Анджелеса: «Соледад, я еду в Мехико и хочу с тобой встретиться в такой-то час». Между нами были очень близкие, просто братские отношения, он даже сделал мне посвящение в одной из своих книг. Кажется, это — «Дар Орла»: «Единственной сестре, которая дала мне силу». Карлос рассказывал мне о событиях из своего прошлого. Родился он в Бразилии. По какой-то причине, которой ему не хотелось раскрывать, рос без родителей. Его забрал дедушка, еще совсем ребенком, и привез в Аргентину. Оттуда уехал в Лос-Анджелес. Он мне рассказывал истории про своего дедушку. Как тот подстрекал его в двенадцать лет познать женщин. Дедушка говорил, что он уже взрослый, хотя мальчик был еще ребенком. Однажды, возвратившись после приключения с женщиной Карлос пожаловался: «Ох, дедушка, от женщин так плохо пахнет!» Дедушка ему крикнул: «Дурень, это — запах жизни!» Карлос признался, что первые женщины действительно вызывали у него отвращение, но потом он стал их большим поклонником. Он мне рассказал огромное количество своих любовных приключений. И однажды я не выдержала и начала кокетничать с ним. Я сказала: — Осторожнее, Карлос! Если это случится между нами, это будет кровосмешением! Я говорила так потому, что мы относились друг к другу, как родственники. Я действительно его очень любила, но как брата. Обычно наши встречи проходили в самых дорогих ресторанах, куда он меня приглашал. Он любил хорошо поесть. Мы заказывали огромное количество блюд и все съедали! После еды развлекались, стараясь угадать, какое сообщение нам несли предметы, которые находились на столе. Следует отметить, что Карлос никогда, ни в одном из бесчисленных разговоров, которые мы вели, не занимал передо мной позиции превосходства. Он совсем не чувствовал себя особенным, несмотря на то, что был таковым. Никогда не старался выглядеть мудрецом или смельчаком. Скорее, наоборот. Он часто восклицал: — Черт возьми! Но…, как я вляпался? Рассказывали, что в начале обучения он постоянно выглядел смешным из-за своего чувства собственной важности, и что Дон Хуан сбивал с него эту спесь. Одна из историй, которую он часто повторял, умирая со смеху по поводу своей глупости, — то как он осмелился сравнивать себя с Доном Хуаном: «Я набрался наглости сказать ему, что мы равны, но в глубине души я даже воспринимал себя как бы начальником. Представь себе: мерзкий коротышка претендует на то, что имеет превосходство над Доном Хуаном. И только потому, что получил академическую степень! Как я мог так возгордиться? Он мне ответил: «Нет, мы вовсе не равны: я — человек знания, а ты просто дурень». Не передать словами, какой стыд я испытал!» Для того чтобы контролировать чувство собственной важности, Карлос смеялся над собой, над своим ростом и внешностью. Мы часами потешались вместе с ним, когда он пародировал себя. Также было заметно то, что он чувствовал огромную тяжесть ответственности из-за того, что ему выпало стать передаточным звеном целой системы идей. И он был обеспокоен этим. То, что больше всего поражало меня в учении Карлоса, это не его описание Вселенной, потому что каждый имеет собственное — в соответствии с индивидуальными возможностями восприятия. Я нахожу, что сильные общественное и религиозное воздействия являются причинами мании страха — того, что человек устанавливает себе границы, начиная с боязни потерпеть неудачу, страха перед смертью, перед одиночеством или бедностью — это они, наши истинные враги. Освобождение жизни от страхов — огромный шаг вперед. Карлос часто рассказывал мне о своих тягостных мыслях, об огромном вызове, который он бросил обществу, полностью приняв систему мышления, предложенную Доном Хуаном. Однажды он сказал, что страхи перед обществом, и, прежде всего, боязнь быть не признанным и не любимым другими, являются воистину разрушительными силами, потому что препятствуют нам на пути познания бесконечности. «Когда ты избавишься от своих страхов, ты броситься в бездну, если сочтешь это необходимым. Потому что для тебя уже ничто не будет иметь значения». Он только недавно пережил потрясение после того, как учитель заставил его прыгнуть в пропасть. Он много говорил об этом, о том, что такое оставить страх и броситься в бесконечность. Это было действительно очень трогательно. Он мне рассказывал, что помнит только момент, когда они его толкнули, но не помнит того, что произошло потом. Вскоре он обнаружил себя в своей квартире в Лос-Анджелесе, стал смотреть во все стороны и спрашивать: «Кажется, я вернулся, но… как я вернулся?» Он нашел бумагу в кармане рубашки, взял её, и обнаружил, что это — его неиспользованный билет на самолет!
Фильм с участием Соледад Руис «Возвращение в Ацтлан» (по мотивам ацтекской легенды), 1991 г.
Соледад играет одно из воплощений богини Коатликуэ.
Режиссер Хуан Мора.
Сюжет: Когда король Монтесума умирает в 1468 году, на земле Мексики наступает засуха. Спустя четыре года мексиканцы спорят, стоит ли им продолжать поклоняться богу войны Уицилопчтли или они пренебрегали его матерью, забытой богиней Коатликуэ в Ацлане, в стране своих предков. Монтесума Младший отправляет свиту священников и солдат обратно в Ацтлан. Тем временем крестьянин Оллин совершает параллельное путешествие в Ацтлан, потому что его сын нашел часть дани богине, и он должен вернуть ее из смирения. Каждая партия — королевская делегация и крестьянин Оллин — находят что-то свое в своих поисках и возвращают противоречивые сообщения о том, что произошло.
Перевод на русский: подстрочник
Фильм с участием Соледад Руис «Неукротимая Эрендира«, 2006 г.»
Соледад Руис играет одну из предсказательниц.
Режиссер Хуан Мора
Сюжет: Эрендира Икукунари (Неукротимая Эрендира) — это драма с элементами боевика, которая воссоздает легенду 16-го века об Эрендире, молодой женщина из племени пурепеча, которая стала символом мужества во время уничтожения коренного населения Мексики испанскими конкистадорами. Когда прибывают испанцы, они пользуются разногласиями и конфликтами между мексиканскими аборигенами, пожиная плоды разделенного региона. Эрандира, молодая женщина-пурепеча, находящаяся перед замужеством, отказывается позволить захватить свою землю и выступает против социальных условностей, запрещающих женщинам участвовать в битвах. Перед лицом вторжения она крадет у захватчиков и учится ездить на ней и воевать верхом против испанцев, завоевывая уважение своих племенных лидеров. Во время своего удивительного путешествия она становится символом силы и сопротивления в своей культуре. Этот полнометражный фильм был снят полностью на языке Purépecha.
В октябре в Риме Феллини встречает южноамериканского этнолога и писателя Карлоса Кастанеду, с которым давно мечтал познакомиться. Кастанеда покорил его рассказами о шаманских обрядах, в которых он участвовал в Мексике, о старом колдуне яки. Когда Федерико читал его книги «Уроки индейца Яки» и «Путешествие в Икстлан», автор показался ему замечательным, окруженным ореолом тайны, обаятельным, как Ролл (это итальянский ясновидец – прим. ред.). Но когда Федерико с ним наконец познакомился, то был несколько разочарован: шестидесятилетний, довольно обыкновенный, без харизмы, добродушный человек. Несмотря на это, они прониклись взаимной симпатией. В ходе обеда в ресторане «Чезарина» совместно с Марчелло Мастроянни они обсуждали проект фильма по мотивам книг Кастанеды, который в виде исключения Федерико был готов снимать вдали от Рима. Они договорились встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы вместе выбрать места для съемок в Мексике. В конце обеда Кастанеда предупредил Феллини: в Мексике он не должен пробовать кактус пейотль, вызывающий галлюцинации.
