Рассказы Брюса Вагнера из документального фильма «Тайна Карлоса Кастанеды» (2019 г).
Кастанеда был исключительный человек и неординарный рассказчик. Он легко захватывал внимание людей посредством историй и анекдотов о своей юности, о встречах с доном Хуаном и о том, как он стал магом. Не очень привлекательный физически, низкого роста, он был, тем не менее, удивительной личностью. Я был им очарован. Я считал его гением с чрезвычайно ясным сознанием, который искрометно шутил и создавал вокруг себя эту сказочную атмосферу. По своему характеру она была очень волшебна, но он был человеком, которым невозможно было пресытиться, с ним хотелось находиться все время, слушать его все время. Ещё он был, по крайней мере со мной, очень сострадательным, очень любящим, но при этом он мог легко входить в конфронтацию. Также с помощью того как он рассказывал свои истории и анекдоты, он мог сдвигать наше внимание в точку, из которой мы могли бы лучше воспринимать его учение. Он погружал нас в очень восприимчивое состояние ума.
Сложно передать словами, потому что было что-то в этом таинственное, красивое, театральное. Я сам очень театрален, поэтому мир магии индейцев яки для меня как дом, в отличие от дзен-буддизма или других дисциплин, которые, по сути, несли те же идеи, мысли и концепции, что и магия, в которую меня просветил Карлос Кастанеда. Он показал мне систему, линию передачи знания, которую я чувствовал сердцем. Это для меня был путь сердца.
Он говорит: «Будем изучать антропологию, будем смотреть этот фильм». Это могла быть мелодрама или все, что угодно. Говорил: «Вот, где человечество находится сейчас. Запиши, потому что через 10 лет, когда будешь смотреть новый романтический фильм, комедию или триллер, сможешь судить, где человечество будет на тот момент». В общем, походы с Карлосом были антропологическим опытом. Ещё он обожал футбол. Боже, как только наступал сезон, мы не пропускали ни одного матча. А ещё он любил боевые искусства. Ему очень нравился Джеки Чан, Джет Ли, Брюс Ли. Он коллекционировал фильмы: настоящий коллекционер. Мне всегда было интересно, как такой возвышенный человек как он, мог так нежно заботиться о своих вещах. Их было совсем немного, но он относился к ним с большим уважением.
Он представлял, как будет ходить старым восьмидесятилетним писателем в автобусный тур к городку Университета Калифорнии с учением о дон Хуане в руках и говорить: «Эта книга сделала меня знаменитым. Меня называли крёстным отцом эпохи Нью-эйдж». Он делился со мной этими фантазиями, чтобы показать, что все временно, ничто не вечно. Он любил критиковать философские книги о сохранении и поддержании повседневного Я. Он предупреждал и меня не становиться мистером Голливуд. А его, Кастанеду, дон Хуан Матус называл «мистером Кошмар».
Помню, как в первый раз встретился со всей его партией, так сказать. Там были Кэрол Тиггс, Тайша, Флоринда Доннер-Грау, Кайли Лундал, Нури Александер, много людей. Я волновался, нервничал. Я заказал десерт из клубники в шоколаде. Когда все собрались у меня, желая всех угостить, я передал десерт по кругу. Я наблюдал, как тарелка переходила из рук в руки, и никто не взял ни ягодки. Позже они сказали, что Кастанеда очень строго относился к тому, что входит в его тело.
Он говорил о сновидениях и сталкерах, о том, как во сне видит свои руки. В этом отношении я был полным неудачником, но мой разум говорил мне «ты нашел Кастанеду». Я провёл с ним 10 лет. Я сидел на той самой скамье в Туле, где Кастанеду дон Хуан повстречали, бросившего вызов смерти. Так скажите мне, какая именно часть из этого не является сновидением? Мысли о том, что сновидеть можно только в некоем эзотерическом мире, что ты потерпел поражение как энергетическое существо, если не можешь найти свои руки во сне или летать…нет, это абсурд! Ты сновидишь наяву! Ты сновидишь в бодрствующем мире! Дон Хуан как-то сказал Кастанеде: «Ты постоянно спрашиваешь меня о неведомом, но неведомое уже здесь. Первое внимание состоит из того, что не нужно второму вниманию!»
Как-то Карлос сказал мне, как видел на трассе на мосту в Лос-Анджелесе фразу, которая ему очень понравилась: «Смерть — это самое чудесное путешествие, поэтому её приберегли напоследок».
В одной из своих книг он описывает свое путешествие к Дону Хуану в Мексику, где тот говорит Карлосу: «Ты вернёшься в Лос-Анджелес, и я могу прямо сейчас составить перечень всего, что ты будешь там делать, всех, кого ты увидишь, описать каждую твою мысль. Это будет очень длинный перечень, но я могу его составить, не упустив ни малейших деталей. Ты же не можешь сделать то же самое в отношении меня. Когда ты вернёшься в Лос-Анджелес, ты не будешь знать ничего, что бы имело хоть какое-то малейшее отношение к моим делам на любом уровне – энергетическом, физическом или каком-либо ещё. Таково было и моё отношение к Карлосу Кастанеде. Он видел меня насквозь. А вот я не знал ничего о том, что он делает сейчас, днём или ночью. Ни-че-го. Думаю, это одна из причин моего с ним согласия, принятие этого факта, почему я смог оставаться с Карлосом целых 10 лет. Ведь многие люди входили и выходили из окружения Кастанеды, но мало, кто оставался с ним надолго, потому что это было трудно. Многие мужчины пытались конкурировать с ним, потому что мы так воспитаны. Они стремились сбросить отца с трона, убить отца, оскорбить отца или превзойти отца там, где тот не смог. Но я никогда не конкурировал с Карлосом, ибо это было бы абсурдом. Мне кажется, он постоянно стремился разобраться в своем детстве. У него было сложное детство, там было много боли. Мне кажется, ему понадобилась вся жизнь, чтобы прийти к согласию с этой частью его жизни. Он делал это с помощью историй, в которых передавал эту грусть, и там же удивительным образом её трансформировал. Он мог часами рассказывать истории из жизни, в которых мимоходом, но очень точно и глубоко доносил важнейшие смыслы. Иногда он по много дней проводил в окрестностях города Мехико, рассказывая о том, где был с доном Хуаном и его учениками, и что там происходило. У него было отличное чувство юмора.
Помню, Карлос рассказывал чудесную историю, как он встретился с Карлом Саганом. Они беседовали, и Саган сказал: «Как ты можешь мне доказать?». Карлос ответил: «Ты тоже не можешь доказать свою вселенную. Ты не можешь мне доказать измерение в своей вселенной. Мне понадобится войти в твой мир, принять законы твоей физики один-к-одному, твою систему измерений, понять, как ты выбираешь свою реальность, чтобы увидеть то, что видишь ты. То же самое касается моей реальности. Тебе придётся узнать на себе, что такое магия лицом к лицу, и делать практики, чтобы войти в мой мир, и понять, о чем говорю я».