Предисловие Карлоса Кастанеды к испанскому изданию книги «Жизнь в Сновидении» Флоринды Доннер-Грау
Флоринда Доннер – ученица дона Хуана Матуса, мастера-волшебника из штата Сонора, Мексика, более двадцати лет была моим компаньоном в этом обучении. Из-за ее природных талантов дон Хуан и две его коллеги-волшебницы, Флоринда Грау и Зулейка Абеляр, дали Флоринде Доннер особые наставления и заботу. Втроем они обучили ее как сновидящую и привели ее к тому, что она развила свое внимание сновидения до необычайной степени контроля. Согласно учению дона Хуана Матуса, маги древней Мексики практиковали два искусства: искусство сталкинга и искусство сновидения. Практика того или иного искусства определялась врожденным отношением каждого практикующего магию.
Сновидцами были те, кто обладал способностью фиксировать то, что маги называют «вниманием сновидения», особым аспектом сознания, на элементах обычных сновидений. Они называли сталкерами тех, кто обладал врожденной способностью, известной как «внимание выслеживания», еще одно особое состояние сознания, которое позволяет находить ключевые элементы любой ситуации в повседневном мире и фиксировать на них свое внимание, чтобы изменить их или помочь им не отклониться от курса.
В своем учении дон Хуан Матус всегда очень ясно давал понять, что идеи древних магов все еще актуальны сегодня и что современные маги все еще делятся на эти два традиционных лагеря. Поэтому его усилия как учителя заключались в том, чтобы привить своим ученикам идеи и практики древних магов посредством строгого обучения и железной дисциплины. Идея магов заключается в том, что, фиксируя внимание сновидца на элементах обычных сновидений, превращать эти сны немедленно в сновидения. Для них сновидения – это уникальные состояния сознания; что-то вроде открытых шлюзов в другие реальные миры, но чуждые рациональному разуму современного человека.
В первый раз, когда дон Хуан заговорил со мной об искусстве сновидения, я спросил его:
— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что маг воспринимает свои сны так, как если бы они были реальностью?
— Маг ничего не принимает как должное, – ответил он. Сны есть сны. Сны – это не то, что можно принять за реальность: сны – это и есть отдельная реальность.
— Как все это происходит? Объясни мне это.
— Ты должен понимать, что колдун – это не идиот или психически неуравновешенный человек. У колдуна нет ни времени, ни желания обманывать самого себя или обманывать кого-либо, и меньше всего – действовать ложно. То, что он утратит, сделав это, слишком велико. Он потерял бы свой жизненный порядок, для совершенствования которого требуется целая жизнь. Маг не собирается тратить впустую то, что стоит больше, чем его жизнь, принимая одну вещь за другую. Сны – это нечто реальное для мага, потому что он может сознательно действовать в соответствии с ними; он может выбирать из множества возможностей те, которые лучше всего подходят для того, чтобы привести его туда, куда ему нужно идти.
— Значит ли это, что сны так же реальны, как и то, что мы делаем сейчас?
— Если вы предпочитаете сравнения, я скажу вам, что сны, возможно, более реальны. В них у человека есть сила изменить природу вещей или изменить ход событий. Но все это не важно.
— Что же тогда важно, дон Хуан?
— Игра восприятия. Сновидение или сталкинг означают расширение поля того, что может быть воспринято, до точки, непостижимой для ума. По мнению магов, все мы в целом обладаем природными способностями сновидцев или сталкеров, и многим из нас очень легко получить контроль над вниманием сновидения или вниманием преследования, и мы делаем это таким образом, искусно и естественно, что большую часть времени мы даже не осознаем, что сделали это.
Примером этого может служить история обучения Флоринды Доннер, которой потребовались целые годы изнурительной работы не для того, чтобы обрести контроль над своим вниманием во сне, а для того, чтобы прояснить свои достижения как сновидца и интегрировать их в линейное мышление нашей цивилизации…
Флоринду Доннер однажды спросили, почему она написала эту книгу, и она ответила, что для нее было важно рассказать о своем опыте в процессе противостояния и развития внимания во сне, например, чтобы соблазнить, заинтриговать или соблазнить, по крайней мере, интеллектуально, тех, кто был бы заинтересован в том, чтобы серьезно относиться к утверждениям дона Хуана Матуса о неограниченных возможностях восприятия. Дон Хуан верил, что во всем мире не существует и, возможно, никогда не существовало другой системы, кроме системы магов древней Мексики, которая придавала бы восприятию его заслуженную прагматическую ценность.
Лекция ученика Карлоса Кастанеды с семинара по тенсегрити
Я был студентом медиком во время истории, котирую я собираюсь вам рассказать. В то время прошло уже более 2 лет как я встретился с нагвалем Кастанедой и его группой. Я уже знал тогда о том, что надо прислушиваться к своему внутреннему голосу. Мой внутренний голос звал меня на восточное побережье США. У меня не было никакого рационального объяснения этому.
В то время я был увлечен одним проектом, на осуществление которого мне требовалось значительное количество денег. Я рассказал нагвалю о моем внутреннем голосе, зовущем меня на восток, и думал, что он скажет мне, что это все ерунда, выдумки. Однако он сказал: езжай туда. Езжай и узнай, что туда тебя зовет — потом обязательно расскажи мне, что из этого получилось.
Недолго думая, я купил билет до Нью Йорка и уже через несколько дней уже был там. Ощущение того, что я все сделал правильно, усилилось — я был в этом городе и чувствовал, что я близок к решению своей проблемы: добыче денег. Я устроился сразу на 4 работы. Через некоторое время я, однако, понял, что денег с этих 4 работ мне все равно не хватит.
На рождество меня пригласили на вечеринку. Я не очень хотел туда идти, но я снова почувствовал, что идти надо. К своему удивлению, я встретил на вечеринке одного своего старого знакомого, которого не видел много лет. Он был уже изрядно пьян и с энтузиазмом принялся расспрашивать меня и рассказывать о себе. Мне все это было не очень интересно, и я хотел распрощаться и уйти, но тут себя вновь проявил мой внутренний голос, который «сказал», чтобы я остался и продолжал слушать.
Через некоторое время мой знакомый стал рассказывать, что у него есть свой бизнес и что он недавно разбогател на нем. Я сразу же заинтересовался. Выяснилось, что у него была рыбачя шхуна где-то в Нью Ингленд. Я ему рассказал о том, что я как раз пытаюсь заработать деньги себе на мой учебный проект. Тогда он сказал мне: поезжай и поработай на моей шхуне. Там хорошие заработки и ты быстро соберешь нужное количество денег. Мы сразу же с вечеринки позвонили капитану корабля. Капитан сказал, что у него как раз уволился один человек из команды, и чтобы я утром пришел к нему и поговорил. Я воодушевился, но через некоторое время меня стали одолевать рациональные сомнения. Я же ведь ничего не знал о рыбной ловле и никогда этого не делал. Но мой знакомый мне сказал: да ерунда, ты можешь это сделать. И я вдруг действительно понял, что да, смогу.
На следующий день я уже был на месте, проехав более 200 миль. Пристань выглядела очень старой и было много проржавевших, старых кораблей, поломанных лодок. Но там же был и корабль моего знакомого. Я сразу же пошел к капитану и попросил его взять меня на работу. Он спросил меня делал ли я когда что-либо подобное и я сказал, что нет, не делал, но уверен, что смогу. Я также узнал, что этот уволившийся человек был коком и подумал, что вот он мой звездный час, и предложил капитану взять на себя обязанности кока. Все члены команды были в доле, а кок получал еще дополнительные деньги. Капитан решил мне дать шанс.
Мы стали готовиться к отплытию и моей обязанностью была закупка продовольствия. Забив до отказа холодильники и шкафы и подготовив шхуну, мы отправились в плавание. Рыбачили мы за миль 300 от побережья в Атлантическом океане. Корабль казался маленькой лодкой в зимнем холодном океане. Меня мучила ужасная морская болезнь. Мы очень уставали, работая почти непрерывно, а когда все шли отдыхать, мне надо было готовить еду. У меня деревенели руки, и я долго держал их под горячей водой прежде, чем мог что-то делать.
В первый же раз, когда мне надо было готовить еду, я понял, что не совсем учел специфику приготовления еды на корабле. Корабль качало из стороны в сторону, и кастрюли так и норовили уехать с плиты, а тарелки — упасть и разбиться. Я понял, почему каждый предмет был прикреплен к чему-нибудь стационарному. Тем не менее, все так и выплескивалось.
Вдобавок ко всему, когда я открыл мной же заполненный холодильник, его содержимое высыпалось на меня. Это было катастрофой.
Шли дни. Я выяснил для себя, что капитан был достаточно зловредным мелким тираном и что жизнь корабле не совсем такая, какой я себе ее представлял. Там был совершенно другой язык, я не понимал ни слова из сказанного. Капитан, как словно издевался надо мной, громко выкрикивал свои команды и очень злился, видя, что я не понимаю. Я научился записывать его слова кое-как и бегом бежал к боцману, который ко мне хорошо относился и просил его расшифровывать сказанное. И конечно, он и вся команда явно были недовольны моими способностями как кока.
Когда мы вернулись обратно в порт, капитан решил меня уволить. В этот момент я внезапно, с потрясающей отчётливостью понял, что отчаянно нуждаюсь в этой работе. Один человек из команды, который неплохо ко мне относился, уговорил капитана дать мне еще одни шанс. Капитан в конце концов согласился, сказав: «Только пожалуйста, не готовь мне больше ничего!»
Мы стали ходить в плавания чаще. Я стал привыкать к напряженной жизни шхуны. Когда мы были в плавании, у нас не было ни минуты отдыха.
Когда мы возвращались, команда разбредалась по кабакам, женщинам, домам. Мне было некуда идти, так как я жил на корабле. И корабль стал со мной разговаривать. Нет, он не говорил мне: «Привет, как дела?», это было на тонком уровне.
Когда мы были в море, стая чаек постоянно следовала за кораблем, словно белое облако, ветер издавал какие-то совершенно волшебные звуки, в очень темном небе сияли звезды. На меня обрушивались потоки историй, лиц людей, который я когда-то видел и уже почти забыл.
Во время очередного плавания, я увидел полную луну, которая была багрового цвета. Я в восторге наблюдал за ней, как она медленно возвращалась к своему обычному цвету, как небо становилось совсем другим.
Я оглянулся и заметил, что никто из команды не обратил на это внимания. Это было только для моих глаз. На следующее утро мы должны были возвращаться. Этот рейс был очень удачным, трюмы были забиты рыбой. Мы сфотографировались все вместе на память и когда я смотрел на фотографию, я не нашел там себя. Лишь через некоторое время я понял, что бородатый, с обветренным лицом парень на фотографии — это я. Это было как шок. Не распознав себя на фотографии, я понял, что я — это не студент-медик-интеллектуал и в то же время не этот бородатый парень на фотографии. Но и в том, и другом было нечто общее, что и было настоящим мной.
Прибыв обратно, я понял, что мое время здесь закончилось. Я попросил расчета — денег было более чем достаточно и улетел обратно в Калифорнию.
Я сразу же позвонил нагвалю. Он как будто ждал моего звонка. Я рассказал, как все получилось, как мне пришлось измениться, для того чтобы сделать то, что я хотел. Что я понял — мы можем измениться только тогда, когда действительно должны; когда мы в отчаянии и нам больше нечего терять. Нагваль был доволен моей историей.
Записи с лекции в Аризоне, 1993 г Это были первые семинары Карлоса Кастанеды и его соратников, еще до создания тенсегрити, трэкеров и элементов и тд. Его учение тогда имело название toltec dreaming (сновидение толтеков). Название и концепция «тенсегрити» было анонсировано двумя годами позднее, в 1995 году.
Мне очень нравилась энергия Флоринды. Она была жизнерадостной, вызывающей, энергичной и очень теплой в необычном смысле. Я говорю это, потому что я говорил с рядом других участников, чтобы получить их мнение, и некоторые из них нашли Флоринду оскорбительной (она встряхнула довольно много священных и хрупких коров), в то время как другие нашли ее интригующей — одна женщина, с которой я разговаривал, имела необычный опыт исцеления, выполненный Флориндой в субботу вечером, и она все еще была потрясена этим опытом.
Флоринда поделилась рядом интересных «фактов» о Доне Хуане. Когда она впервые встретила его, он сказал ей: «у нас нет времени». Год спустя он все еще говорил ей об этом, и она сказала ему, что он был полон дерьма и что он уже говорил ей это больше года назад. Только гораздо позже она осознала правду в том, что он говорил.
Когда дон Хуан сказал ей, что он потерял свою человеческую форму, Флоринда спросила его, означает ли это, что у него больше нет пениса, и в этот момент дон Хуан спустил штаны и показал довольно большой пенис. Форма человека находится не в его теле, а в суждениях и абстрактных ловушках, которые мы строим для себя.
О целибате говорили несколько раз, и это казалось индивидуальной вещью, основанной на вашем уровне энергии и намерения. Сексуальность может быть многогранным мечом, чтобы заманить вас в ловушку или помочь освободиться. Флоринда сказала, что Хуан был «развратным стариканом». Кэрол сказала, что у нее есть гениталии и она собирается ими воспользоваться, и хотя Тайша не говорила об этом прямо, я думаю, что ее книга ясно говорит за нее. Безбрачие/секс были запутанной темой для многих, но главным было слушать своего внутреннего видящего. Они подчеркивали, что мы (участники) не нуждаемся ни в них, ни в Карлосе, чтобы направлять себя.
Нам нужно было сосредоточиться на намерении и следовать ему. Перепросмотр поможет нам освободиться от наших ловушек и высвободить энергию. Как сказала Флоринда, нам нужно прекратить заниматься интеллектуальной мастурбацией так много, что это начинает потакать нашему внутреннему «бедному дитя» и обманывает нас, незаметно подпитывая наше чувство важности.
Относительно перепросмотра было задано много вопросов о технике и дыхании. Кэрол сказала, что дыхание важно, но, если вы едете в машине и начинаете вспоминать и двигать головой из стороны в сторону, скорее всего, вы повышаете свою важность, демонстрируя: «я перепросматриваю, я выше всего этого» — Это ловушка.
Кэрол сказала, что процесс обычно идет примерно так: когда в первый раз вы перепросматриваете, вы говорите: «этот человек был настоящим придурком». После того как вы возобновляете перепросмотр через некоторое время, вы вернетесь снова к этой сцене и скажете: «Я был настоящим придурком», а затем, через некоторое время, вы сможете увидеть это ясно, непредвзято, и вы освободите ту энергию, которая была растрачена впустую вашими предыдущими суждениями и привязанностями.
Нужна новая парадигма и новый лексикон, и Кэрол сказала, что семинары были так же важны для них, как и для нас, потому что им нужно было работать над этим. Флоринда подчеркнула, что женщины должны учиться сотрудничать, а не соревноваться за мужчин. У нее было несколько забавных примеров того, как женщины соревнуются друг с другом из-за мужчин, а затем бегут друг к другу, чтобы посочувствовать, когда мужчин нет рядом. Она добавила, что мужчины должны прекратить воспитывать женщин и давать им свободное пространство, необходимое для того, чтобы они выросли в то, кем они могут стать. Она говорила о том, что женщины полны энергии, в то время как мужчины — нет. Вот почему мужчины более склонны к обладанию и контролю, чем женщины.
Она использовала некоторые сексуальные примеры, чтобы прояснить этот момент. В воскресенье некоторые из нас разговаривали с Флориндой, и подошел парень, и она (примерно в пяти предложениях) описала, как они сбегают, снимут комнату, отлично проведут выходные, как он разобьет ей сердце за то, что она дура, а потом она возненавидит его. Так что, думаю, нам не нужно убегать, теперь, когда мы знаем все, что произойдет. Она использовала это, чтобы показать, что если мы прислушиваемся к своему внутреннему видящему, а не к своим страхам, желаниям или проекциям, то мы можем освободиться от многих ловушек, которые сами себе строим.
У Тайши была очень яркая аура. Различные роли сталкинга помогают нам освободиться от привязанностей к нашим ролям. Она играла роль монаха, чтобы помочь ей освободиться от прежних религиозных привязанностей. Полностью перемещаясь в другой мир, он помогает вам видеть предыдущий мир более ясно. Как сказал дон Хуан, каждое описание столь же достоверно, как и любое другое описание (мир). Освободившись от наших нынешних миров, мы можем стать текучими и перемещаться между ними. В воскресенье я встретился глазами с Тайшей, и ее энергия была яркой и искрящейся. Я могу закрыть глаза прямо сейчас и видеть ее очень ясно и чувствовать ее энергию.
Таким образом, Флоринда охватила мечту о новом мире/новой парадигме и проделала хорошую работу по встряхиванию нынешнего состояния (поскольку комфорт жизни обычно препятствует изменениям)
Тайша занималась выслеживанием и училась изменять наше поведение. Если она может сделать это в таком большом масштабе, то, конечно, мы можем сделать это и в маленьком, как указала Кэрол: мыть посуду, когда обычно вы этого не делаете, и не превращать это в подвиг – то есть: «Смотрите, какой я молодец, что я сделал».
И Кэрол, женщина-нагваль, объединила их. Кэрол вышла, исполняя знаменитый номер Элвиса Пресли Hound Dog, и рассказала много историй (ее пародирование Элвиса было очень хорошим). Ее истории указывали на ее личностный рост, несмотря на нее саму, и она повторно обратила внимание на важность слушать своего внутреннего видящего (что трудно из-за других голосов), и быть ответственным за мир, который вы видите во сне прямо сейчас, и работать над нашими навыками сталкинга/поведения, чтобы осуществить его.
Магические пассы были очень хороши, но опять же нужно прислушиваться к своему телу. Я мог бы написать гораздо больше, но пока этого, пожалуй, достаточно. Если вы хотите что-то узнать о семинаре, дайте мне знать. Там была «целая куча встряхиваний».
…Вот еще несколько предметов, которые я запомнил из Аризонского семинара по toltec dreaming (сновидениям толтеков):
По вопросу о наркотиках Флоринда сказала, что употребление наркотиков затрудняет доступ ко второму вниманию через сновидения. Один человек в аудитории сказал, что, насколько он понимает, дон Хуан велел Карлосу возвращаться, чтобы встречаться с Мескалито как можно чаще. Флоринда сказала, что да, но вы делайте это через сновидение. Она также сказала, что курение травки делает светящееся тело зеленым. Все они были очень страстными по поводу вреда, наносимого наркотиками, и многие из нас начинали беспокоиться о том, что мы, возможно, нанесли себе непоправимый вред в прошлые годы. Наконец, в последний день Кэрол, заметив наши опасения, сказала, что исправление возможно через перепросмотр, неделание и т. д.
Кэрол Тиггс, говоря о сексе, рекомендовала нам экономить энергию, но если мы решим этого не делать, то (обращаясь к мужчинам, я полагаю) не сидите сложа руки, играя с собой, а «по крайней мере найдите какое-нибудь место, чтобы засунуть его».
Кто-то спросил, должны ли мы преследовать ученых, чтобы те начали изучать магию, и они ответили решительным и единодушным «нет»!
Кто-то еще спросил, должны ли они выйти из отношений, семей и т. д. чтобы заниматься колдовством, и Тайша сказала категорически — нет, «просто начни с того места, где ты находишься».
Однажды ночью, когда Флоринда была студенткой в Лос-Анджелесе, она ехала на микроавтобусе Карлоса и остановилась на перекрестке, ожидая зеленого светофора. Внезапно краем глаза она увидела женщину, одетую во все черное, — та схватилась за ручку боковой двери водителя. Глаза женщины были дикими. Она улыбалась Флоринде зловещей улыбкой, выражение ее лица было искажено огромными торчащими зубами. Испугавшись, Флоринда заорала и нажала ногой на педаль газа. Она ускорилась на дороге, но женщина побежала рядом, не отставая от машины. Тогда напуганная Флоринда ускорилась до 80 миль в час. Женщина словно бы не торопясь, бежала и долго держалась за ручку двери, пока в какой-то момент, Флоринда не осмелилась повернуть лицо в ее сторону, и та, наконец, пропала.
Она немедленно отправилась за советом к Дону Хуану. Она рассказала ему о женщине и о том, что произошло. Дон Хуан казался очень обеспокоенным. Некоторое время он размышлял, а затем крайне серьезным голосом спросил: «Женщина пердела?»
Флоринда была ошеломлена. Она не поверила своим ушам и заставила Дона Хуана повторить вопрос. Он снова спросил, издавала ли та женщина пердеж. Флоринда была не просто расстроена этим вопросом, он ее просто взбесил тем, что не воспринял ее очень ужасную ситуацию очень серьезно.
«Нет, нет», — настаивал дон Хуан с невозмутимым лицом. – «женщина, бегущая так быстро, должна была пердеть».
Независимо от нарастающего раздражения Флоринды, которая дошла до того, что начала орать, что он старый маразматик, Дон Хуан продолжал задавать вопрос, пердела ли женщина. В конце концов, Флоринда сдалась и сказала дону Хуану, что если он не собирается относиться к ее ситуации серьезно, то и она тоже.
«Хорошо», — сказал дон Хуан. – «Столкнувшись с непостижимым, воин либо шутит по этому поводу, либо воспринимает это всерьез, и тогда это его уничтожает».
История была рассказана на семинаре в Мауи в 1995 году в ходе лекции Флоринды Доннер-Грау.
1993 году некоммерческая радиостанция KVMR, расположенная в Невада Сити, Калифорния, взяло радиоинтервью у Флоринды Доннер-Грау. Вопросы задавал Хэйнс Илай, ведущий программы «Мистерия Земли». Интервью было дано по телефону.
Меня зовут Хэйнс Или и сегодня мое намерение – поговорить с Флориндой Доннер и попытаться за этот час донести до слушателей как можно больше информации из мира магов.Я хочу дать Флоринде возможность представиться самой.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Итак, я должна это сделать сама?
ХЭНС ИЛАЙ — Я хочу попросить вас рассказать, кто вы и что вы собираетесь сегодня делать.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — О! Я и правда не знаю, что я собираюсь делать сегодня. Я думаю, что… Хорошо, я – Флоринда Доннер, антрополог. Я работаю с Карлосом Кастанедой больше двадцати лет. Еще студенткой антропологического отделения я была втянута в мир магии и с тех пор в нем нахожусь.
ХЭНС ИЛАЙ — Вопрос, который сразу же приходит на ум, Флоринда, – мир мага не допускает никаких добровольцев…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Конечно, никаких добровольцев в смысле «да, я хочу быть в мире магов». И в то же время, каким-то странным образом мы все являемся добровольцами, потому что никто не может быть вовлечен в этот мир против его воли. Однако… Не знаю, известно ли вам это? За последнее время мы прочитали ряд лекций в книжных магазинах, Тайша Абеляр, я и Кэрол Тиггс, и знаете, какой вопрос мы постоянно слышали? «Что делает вас такими непохожими на других?» Я думаю, ничто не делает нас такими непохожими на других (смеется). На самом деле! И я говорю это не из ложной скромности, мы обычные люди, но с нами произошло нечто необычное. Представление о том, что в этом мире нет добровольцев, возникает потому, что этот мир – очень труднодоступный и обособленный мир.
Беседуя с различными группами людей, мы заметили, что большинство, я не говорю все, но большинство людей, приняв участие в проведенном за несколько дней классе или семинаре, хотят получить ответ… они хотят получить совершенно четкий ответ на вопрос, типа: «Что я должен делать, чтобы изменить свою жизнь?» Что ж, чтобы изменить свою жизнь, вы должны практически умереть в том смысле, который известен магам как избавление от эго, что является смертью вашего я. Это не значит, что для того, чтобы это осуществить, вы должны умереть по-настоящему, это усилия, длящиеся всю жизнь. Как видите, у нас нет четкого ответа, люди хотят иметь программу, что-то вроде: «Так! Шаг один, два, три, потом, четыре и пять». Но подобным образом это вообще не работает. Это слишком трудное предложение – четко все объяснить, это образ жизни, это не что-то такое, что вы можете делать в свободное время. В это вовлечена вся ваша жизнь, ваше тело, ум и дух, или как бы вы его там ни называли.
ХЭНС ИЛАЙ — Столько людей хотели бы присоединиться к миру магов. Столько людей, услышав, что вы будете выступать, спешат в местный книжный магазин с вопросом: «Это правда, что Флоринда или Тайша собираются приехать в наш город?» У них просто невероятный интерес ко всему, что вы делаете, и, несмотря на это, нет никакого способа для среднего человека даже приблизиться к этому.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Я только что вернулась из Мексики. Да, действительно, это было только что. Я вернулась из Мексики час назад. Я была там с Карлосом Кастанедой. Мы говорили с несколькими людьми и, знаете, они всегда задавали один и тот же вопрос: «Что мы можем сделать, чтобы присоединиться к этому миру?» и еще: «Почему вы не такой, как другие маги, почему существуют различные направления, различные линии нагвалей?» Карлос действительно отличается в том смысле, что он написал эти книги. Эти книги безусловно доступны публике, и, возможно вы этого не знаете, книги не следуют никакому определенному направлению, но в них очень ясно описано то, что нужно, чтобы находиться в этом мире. Люди, мне кажется, не замечают, что сами методы… что существует ясно очерченный путь в том смысле, что мы вынуждены полностью изолировать себя от мира, в то же время не отказываясь от него.
Второй момент, о котором стоит упомянуть, это то, что люди всегда говорят: «Я хочу присоединиться к миру магов, мне нужен учитель, мне нужен Гуру. У вас он тоже был». Да, конечно, у нас он был, и все же это битва в одиночку, да, это битва совсем в одиночку. Люди всегда рассуждают так: «Хорошо, существует группа, существует группа Кастанеды». Нет, группы не существует. За эти три дня, проведенные в Мексике, нам труднее всего было объяснять, что никакой группы не существует. Существует место, которое Карлос называет местом второго внимания, место, где нет никакой жалости к себе, никакого сострадания, в том смысле, что мы не можем позволить себе испытывать сострадание, иметь сострадание или жалость к нашим собратьям, пока мы не изменили себя. И это именно то место, независимо от того, встречаемся ли мы в Мексике, Лос-Анджелесе или Сан-Франциско, вы понимаете? Это то место, где собираемся вместе все мы и люди, можно сказать, из «внешнего мира», если существует то, что можно так назвать, разделив мир на две части. Они действительно присоединяются к нам, пусть даже на одно мгновение.
Сюда входит… как я говорю людям, первое, что они должны сделать, это перепросмотреть свою жизнь. Это одна из основных, назовем ее «процедур», позволяющих по-настоящему изучить свою жизнь. Изучить свою жизнь в таких мельчайших подробностях – это не психоанализ, не анализ или исследование самого себя. Это далеко от всего этого. Это полное изучение того, что мы собой представляем в том смысле, как мы обучались, когда нам было три или четыре года от роду, манипулировать миром и своими собратьями человеческими существами, и становится совершенно ясно, как мы научились этим шаблонам и что мы хотим сделать – мы хотим отказаться от этих шаблонов. Если мы не можем избавиться от этих шаблонов, то по меньшей мере мы можем какую-то секунду, или, я бы сказала, имеем какой-то крошечный шанс, не реагировать так, как мы реагируем. Согласно дону Хуану, наша энергия, скажем 90% нашей энергии, уходит на то, чтобы представить свое я. Поэтому ничто из того, что существует вокруг, не может по-настоящему дойти до нас. Мы полностью заняты тем, как мы выглядим, какое мы производим впечатление, просто физически или эмоционально. Мысль о том, как представить себя, занимает всю нашу энергию, все чаши усилия. Как будто мы уже оформлены, закрыты для всего, что могло бы войти. Конечно, у нас бывают проблески, но мы их тут же упускаем. «О, что-то случилось. Что это было?» Будь то во время сна или во время обычного бодрствования.
ХЭНС ИЛАЙ — Во время этого перепросмотра – это было в книге Тайши, а может, Тайша говорила об этом – вы должны перепросмотреть каждого человека, которого вы когда-либо встречали в своей жизни?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Как вы хотите… книга Тайши… в основном, это… В ней идет речь о перепросмотре.
ХЭНС ИЛАЙ — Моя проблема заключается в том, что я врач и за последние 20 лет мне пришлось встретиться больше чем с 500 000 человек.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — (смеется)
ХЭНС ИЛАЙ — Я не могу перепросмотреть даже тех, кого я видел вчера, не говоря уже о 100 000 человек, которых я видел в 1975 году.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — О нет, конечно! Но понимаете…? Вместо того чтобы говорить то, что вы говорите, вы могли бы сказать… вы наверняка могли бы сделать попытку, потому что, когда вы говорите о виде выполняемой вами работы, я уверена, у вас уже есть совершенно стандартная и очень хорошо отработанная программа того, что работает при вашем роде занятий.
ХЭНС ИЛАЙ — Да что вы!
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Я хочу сказать, она должна быть, иначе вы не могли бы выжить. Это ваш имидж. Скажем, ваша личная жизнь, ваш способ взаимодействия с людьми, с женой, с родителями, с детьми, не знаю, с кем еще… В том, что касается отношений с миром, вы обязательно увидите некоторые постоянно повторяющиеся шаблоны, способ взаимодействия с людьми, который всегда предусматривает защиту эго. Мы всегда пытаемся защитить эго. Если на него нападают или если ему что-то угрожает, мы тут же находим эти оговорки, эти основания для немедленного исправления нанесенного эмоционального ущерба, и это оказывается приемлемым для нас, но неприемлемым для тела. Понимаете? Тело распознает эти удары. Согласно дону Хуану, на самом деле в этом мире не существует ни нездоровья, ни болезни, потому что они по существу… я не хочу сказать, что мы вызываем их сами, потому что это завело бы слишком далеко, но мы действительно делаем себя больными в результате стрессов. А стресс происходит главным образом потому, что тело не может справиться с внешним миром.
ХЭНС ИЛАЙ — Все эти утечки энергии, чувство собственной важности – это то, что делает эго, чтобы себя поддержать, или я не прав?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Что такое утечки энергии? Для дона Хуана магия – это мир энергии. Мага интересует главным образом визуализация, видение… нет, не визуализация, а постижение, непосредственное восприятие энергии.
ХЭНС ИЛАЙ — И мы рождаемся с этой силой, когда мы рождаемся, у нас достаточно энергии, чтобы…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Все мы, кем бы мы ни были, обладаем этим наследственным качеством, все мы воспринимающие. Мы – поля энергии.
ХЭНС ИЛАЙ — И мы безрассудно растрачиваем эту энергию…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Вот именно.
ХЭНС ИЛАЙ — … поддерживая чувство собственной важности, собственный воображаемый образ.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Представление о самом себе, собственный образ себя, что бы туда ни входило.
ХЭНС ИЛАЙ — И перепросмотрев как можно лучше свою жизнь, мы можем получить эту энергию обратно?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Никаких гарантий не существует. Нет. Это просто один из методов, который по меньшей мере дает нам возможность на мгновение остановиться, прежде чем мы захотим повторить свое привычное поведение исходя из собственного представления о себе. Скажем, вы находитесь в мире, на работе, и кто-то оскорбляет вас, говоря, например: «Эй! Ведь ты на самом деле плохо работаешь!» Понимаете? Эмоции, вроде… «Он сам не понимает, что говорит! Я хорошо знаю, что я делаю. То, что он сказал, не имеет никакого значения, это не может меня обидеть». Но тело признает этот удар, понимаете? Особенно наше энергетическое тело, и это именно то, что интересовало дона Хуана… Но этого не происходит, независимо от того, как мир оценивает вас, это на самом деле не имеет значения, потому что в любом случае оценивается только ваше представление о себе.
ХЭНС ИЛАЙ — Существует ли какая-нибудь конкретная часть тела, где мы храним эти энергетические удары?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Это зависит от обстоятельств. Обычно мы храним эти энергетические удары в самой слабой своей части, а какой это будет орган, зависит от обстоятельств… Например, если вы в состоянии стресса, вы можете ощущать какую-то боль, или чувствовать себя опустошенным, или схватить простуду, я хочу сказать, что вы свое тело знаете лучше, чем кто бы то ни было. Это и есть те места, куда пришелся удар.
ХЭНС ИЛАЙ — Но это не одинаково для всех, это не обязательно нервная система, или сухожилия, или сосудистая система, это меняется от человека к человеку?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да, меняется от человека к человеку. Например, у меня очень слабые бронхи, когда я опустошена, я начинаю сильно кашлять, так что стоит возникнуть просто физическому напряжению или настоящему стрессу, знайте, я начну кашлять. Конечно, в Лос-Анджелесе, из-за смога, это обычное явление.
ХЭНС ИЛАЙ — Наверняка. Хорошо, из всего, что я прочитал в книгах Карлоса, ваших или Тайши, из всего, что вы говорите, создается впечатление, что вас ссужал энергией Нагваль…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да.
ХЭНС ИЛАЙ — … или другие ведьмы.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Когда мы были в их компании, мы бежали… Это не значит, что они ссужали нас энергией – мы бежали на их энергии. Чтобы мы могли встретить их, чтобы могли находиться в их мире, который является миром второго внимания, они ссужали нас своей энергией, да, для них, чтобы действительно это сделать, необходима эта полнота и… Кстати, очень интересно это представление, что, когда мы проводим беседы, люди очень осторожны и, конечно, имеют на это полное право. Когда я встретилась с миром дона Хуана, там не было возможности проявлять осторожность. Я должна была либо прыгать, либо выйти из игры. Я не говорю, что это то, что нужно делать, но для нас, для меня, в моем случае, не было другого пути. Да, конечно, я возмущалась этим, не то чтобы возмущалась, но, вы знаете… У меня не было никаких сомнений, но я слишком сильно, как бы это сказать, в своем поведении отклонялась от нормы. С моей точки зрения, я была значительнейшим из когда-либо живших созданий и, я думала, мир должен признавать мое представление о себе. Я росла в Южной Америке, я просто пользовалась преимуществами того, как я выглядела. Дети очень хорошо знают, как это использовать. Я была президентом в начальной школе, начиная с детского садика и кончая шестым классом, в венесуэльских школах, я была… Там было очень мало светловолосых детей. Я хочу сказать, что меня воспринимали как маленькую богиню, и я была уверена, что это право принадлежит мне от природы. Потом, конечно, став взрослыми, мы меняемся, мы изменяем эти шаблоны, но по существу остается это известное вам чувство собственной важности: «Я – самое значительное из всех когда-либо живших созданий».
ХЭНС ИЛАЙ — Но в обществе есть люди, которые придерживаются противоположной точки зрения, которые…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да, но, видите ли, я говорю… Придерживаются противоположной точки зрения… В своем рассказе я все очень преувеличиваю, на самом деле не имеет значения, будет ваше представление о себе положительным или отрицательным.
ХЭНС ИЛАЙ — Согласен.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Утечка энергии одинакова, какого бы мнения мы ни придерживались, то ли мы вообще утратили свой образ, то ли придерживаемся слишком напыщенного представления о себе, это не имеет значения, утечка энергии одна и та же, потому что у нас все еще есть это представление… Мы вынуждены защищать это представление о том, кто мы есть на самом деле, и это точка зрения всех людей. По существу за этим ничего не стоит. Мы знаем определенные вещи, да, мы знаем, до какой степени мы разумны, мы знаем, как сделать то-то и то-то… Да, но я говорю не об этом, я говорю о нашей запутанности с нашим я. О представлении о том, что все мы в чем-то особенные. Мы всегда особенные, как вы думаете? То, что дон Хуан делал с нами, так он бомбардировал именно это представление о нашей особенности. Он говорил: «Если бы вы все в этом мире были особенными, мир не мог бы функционировать». И это абсолютно правильно. Вот почему, можно сказать, с человеческой точки зрения, мы по сути не знаем, как взаимодействовать друг с другом, потому что каждый из нас всегда что-то защищает.
ХЭНС ИЛАЙ — Как можно это остановить? Я понимаю, мы можем перепросмотреть свою жизнь, но я, в своей собственной жизни… разрешите мне просто привести пример, потому что, я уверен, это пригодится кому-то еще, перепросмотр требует времени. Мне представляется, что мир магов – это мир людей, у которых масса свободного времени, им больше нечем заняться, ничто не заставляет их делать что-то еще. Они могут уйти и проспать девять дней или на десять лет исчезнуть из мира, или что бы им там еще ни захотелось. Но средний человек, у которого есть работа, семья…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Я полностью с вами согласна.
ХЭНС ИЛАЙ — … пытается перепросмотреть свою жизнь, и, если ему повезет, у него есть на это только полчаса, и чтобы с такой скоростью что-нибудь перепросмотреть, потребуется две жизни.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Совершенно верно, только смотрите, ради примера: я была в мире магов, мне не хотелось бы даже упоминать… больше двадцати лет, так? Это целая жизнь. Получается, моя жизнь была потрачена на следование пути. Я приняла такое решение. Это все, что я сделала. В нашей группе есть люди, которые работают. Со скольки? С 9 до 5, или до 6, или до какого там часа? Они выполняют самую обычную работу. Вот одна из таких работ – я перевожу. Я люблю заниматься переводом, я перевожу с испанского на английский или наоборот, или на немецкий. Это приносит мне доход. Я должна жить. Я наверняка нахожусь в мире в том смысле, что я делаю… Мы не должны удаляться от мира, но мы не принадлежим миру в том смысле, что что-нибудь может заставить нас реагировать так, как реагируют наши собраться, мы свели это к минимуму. На самом деле, больше не имеет значения, что они для нас делают. Как они бьют нас. И не потому что мы чего-то достигли, нет, мы боремся с этим ежедневно.
Люди, у которых есть семья… Я уже говорила… Этого человека мы встретили в Мексике, у него было пятеро детей, жена, очаровательная женщина, и, конечно, она была страшно напугана его интересом к миру магов, к миру дона Хуана, и я сказала: «Это совершенно лишено смысла, потому что, что бы он ни взял оттуда, пусть даже просто с помощью перепросмотра, если он действительно это сделает должным образом и если его интерес настоящий и искренний, его жизнь как отца и мужа станет лучше. И сам факт, что он меняется, заставит измениться и вас». Потому что особенно во взаимоотношениях между мужем и женой только одно хорошо: «Он вынужден будет сделать, если я вмешаюсь в это, это и это. Я должна измениться, чтобы он сделал это». В мире магии это работает иначе. Вы меняетесь просто так. Что делает другой человек, не имеет к вам никакого отношения. Изменение вашего поведения заставит измениться другого человека, хочет он того или нет. Я могу вам это сказать совершенно искренне, потому что это именно то, что происходит в нашем мире. Я привыкла к бесконечным жалобам: «Раз ОНА не делает свое дело, ОН не делает свое. Я пытаюсь измениться, я делаю это». Понимаете? Никогда непрекращающееся «Я», «Я», «Я».
ХЭНС ИЛАЙ — В самом деле.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — И когда дон Хуан сказал: «Представьте себе, вы настоящие простаки. Каждому, с кем вы имеете дело, вы выдаете карт-бланш. Что бы они ни делали, они ничего с вами сделать не смогут, ни убить, ни причинить вред. Вы меняетесь просто так». И он конечно прав. Если мы меняемся, если меняется «Я», вы заставляете меняться мир вокруг. И это мое утверждение, мое представление, с какой бы точки зрения мы ни посмотрели – с экологической, психологической, что бы мы ни пытались делать в мире. Мы не хотим менять себя. Мы пытаемся вызвать изменения в других, не меняясь сами, или изменяя только себя – мы говорим, что мы изменяем. Тело, энергетическое тело, знает, когда человек не изменился, когда он не вполне искренен или не вполне прав. Да, они борются, я согласна, но изменения все равно происходят… Мы должны изменить себя как личность, чтобы повлиять на мир вокруг нас – не ожидая, что он изменится.
ХЭНС ИЛАЙ — Сегодня в нашей передаче «Мистерия Земли» на радио KVMR мы встречаемся с Флориндой Доннер. Флоринда находится в мире магии последние двадцать лет. Если вы только что настроились на нашу волну, сообщаю, что она написала несколько книг. Последнюю из них, «Жизнь-в-сновидении», можно купить в книжных магазинах. Она также автор книг «Сон ведьмы» и «Шабоно».
К разговору об изменении – выступая в Rim Institute в Аризоне, где я впервые слышал вас, вы упомянули, что мир более или менее портят мужчины и задача женщин – заставить нас мечтать о новом мире и изменении. Не могли бы вы сказать немного больше о роли женщин?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нет, нет, нет, я не говорила, что это задача женщин. Нет, нет и нет. Видите ли, женщины не могут сделать это сами, я думаю, меня неправильно поняли, или… Я не хочу сказать, что мои слова неправильно истолкованы, потому что это своего рода абсурд, нет. Я говорила вот что. Возьмем мужской принцип, скажем, возьмем нас такими, как мы есть сейчас. Я утверждаю, что женщины вносят большой вклад. Например, то, что мы вносим в мир повседневной жизни, не отличается от того, что делают мужчины. Да, женщины чрезвычайно продвинулись вперед в том давлении, которое они оказывают на мужской каркас. Но мы копируем вашу парадигму, парадигма, которой мы руководствуемся в этом, неважно в каком жизненном аспекте – это мужская парадигма. Наша Вселенная по существу мужская. Тогда как, согласно магам, Вселенная… Вселенная по своей сути – разумная Вселенная и она почти перевернута в том смысле, что мы руководствуемся только мужским принципом. Я хочу сказать, что это должно быть уравновешено и это не может быть уравновешено по требованию, скажем, мужского… Я не говорю ни о чем мужском конкретно. Это должно измениться, потому что, если вы просто посмотрите вокруг, вы увидите, что планета действительно испорчена, я хочу сказать, что в этом нет никаких сомнений. Все наше общество просто очень… больно!
ХЭНС ИЛАЙ — Я согласен, что, возможно, я тоже неправильно понял то, что вы говорили в Аризоне, но мне тоже показалось, что вы призывали женщин перестать быть рабынями, перестать принимать парадигму мужской Вселенной, в то время как она на самом деле является женской Вселенной в своей основе, и начать мечтать о том, какой Вселенная должна быть для нас.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Что ж, говорить о том, какой она должна быть, бесполезно, как и спрашивать: «Какой она должна быть?». Чтобы выжить как вид, мы должны эволюционировать. Понимаете, мы вынуждены эволюционировать, и я не имею в виду эволюционировать идеологически. Единственное, что мы делаем – приводим различные версии того, что происходит на протяжении последних 5 000 лет. Фактически, мы не делаем ничего. Я не помню, говорила ли я об этом, мы вынуждены НАМЕРЕВАТЬ что-то новое. Мы не можем намеревать того, что будет, как все должно происходить, ничего нового, за исключением того, что должны быть некоторые изменения. Возьмем, например, динозавров, они намеревались летать, они не намеревались иметь крылья, крылья – это побочный продукт их намерения. То же можно сказать о нас… и женщины обладают, можно сказать, биологической конституцией для того, чтобы эволюционировать. Это единственное, что я говорила. Но чтобы женщины могли это сделать, мужчины им должны предоставить время и свою защиту. Они нуждаются в этом времени не просто… неважно, насколько вы чувствительны, насколько… вы выражаете себя как человеческое существо в своих взаимоотношениях с семьей… этого недостаточно, чтобы проводить различие. Да, существуют очаги, группы, мужское в общем согласно, что что-то должно измениться. Оно готово дать женскому, или, скажем, женщинам, время или сказать: «Да, вы несете ответственность», но я не говорю в понятиях «Вы несете ответственность», это опять мужская терминология. Никто не несет ответственности. Я вынуждена участвовать в совмещенном процессе, пытаясь вызвать изменение, и это изменение возможно только в результате изменения нас самих. От упора на «Я», или эго, следует отказаться. Я думаю, одной из причин нашего чрезмерного увлечения мыслью о собственном «я» является то, что нам по сути нечего больше защищать. Это подобно мысли примитивного доисторического человека о пещере. Это почти похоже на рефлекс защиты своего участка у высших животных. Мы рассматриваем эго как территорию, потому что нам больше не нужно защищать пещеру. Нам всегда необходимо о чем-то заботиться. Так что мы непомерно защищаем представление о себе, платя за это непомерно высокую цену, и если мы этого лишимся, что-то обязательно произойдет. Я это знаю, потому что это происходит с магами.
ХЭНС ИЛАЙ — Вы говорили о «намеревании», а слово «намерение» Карлос Кастанеда использует во всех своих книгах, они встречаются и в вашей книге, и это что-то такое, что, как мне кажется, трудно понять среднему человеку…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нам тоже это очень трудно понять. Это потому, что это понятие едва уловимое, но очень могущественное, и кроме того оно не… Скажем так: намерение говорит непосредственно с энергетическим телом. Мы все обладаем энергетическим телом. Мы высказываем свое намерение, хотя это высказывание и не является психологическим процессом, и все же оно звучит… Как видите, это очень сложно, но я не хочу сказать, что это слишком эзотерическое или абстрактное понятие, нет, это было бы слишком просто. Я думаю, это из-за нашей наивности нам так трудно ухватить смысл и что… это звучит, как будто…
ХЭНС ИЛАЙ — Позвольте мне сказать, как я это понимаю: «намерение» – это дух, это энергия, пронизывающая Вселенную, и этот дух, эта энергия доброжелательна, она желает нам добра и благодаря ей все проходит перед нами, каждый день, каждую ночь, все время, и все это для нашей пользы, а мы как энергетические существа, как эго, игнорируем ее, не замечаем ее, отдаем внимание своему собственному эго, своей собственной жизни и игнорируем то, что является намерением Вселенной.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Так, мне хотелось бы исправить только один момент, представление о том, что она доброжелательна. Нет, это только энергия. Она ни хорошая, ни плохая, это только энергия. Это уже наша интерпретация. Энергия есть энергия, это что-то такое, что есть повсюду во Вселенной, что создает Вселенную. Можно сказать, почти с астрономической точки зрения.
ХЭНС ИЛАЙ — Я употребил слово доброжелательная потому, что слишком многие боятся мира магии, считая, что маги имеют какое-то дело со злом.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Магия, конечно, охватывает весь диапазон… Когда испанцы открыли Новый Свет, вы были полностью… у католиков представление о добре и зле настолько преобладает над всеми остальными, что они не в состоянии понять что-то еще, именно это нанесло столь гигантский урон системе знаний, понимаете? Подобно тому как в Юкатане… вам, конечно, известно об испанцах прошлого… о духовенстве Диего де Ланды, и все, что они сделали в Новом Свете, было катастрофически негативным в том смысле, что они сожгли… можно сказать, культуру майя в Юкатане, библиотеки, которые сжег Диего де Ланда. Для того, чтобы сжечь все рукописи, потребовалось четыре месяца ежедневной работы. Я хочу сказать, это непостижимо, какие знания мы утратили, так что ничего нельзя поделать с нашей западной точкой зрения.
ХЭНС ИЛАЙ — Но еще существуют люди, подобные вам и вашей группе, которые пытаются и которым удается сохранить крошечные частицы этих знаний, которые пишут книги и возвращают нам кое-что из этих знаний, но, безусловно, были книги, как вы говорите, стоимостью в четыре месяца работы, которых больше никто не увидит опять…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да…
ХЭНС ИЛАЙ — Это ваше стремление и стремление вашей группы – напечатать весь этот материал, чтобы средний человек мог прочесть это, изучить это и делать это?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Наше намерение… в сущности, чтение… я хочу сказать, что бы мы ни написали, это будет слишком личным, в том смысле, что это именно то, что происходило с нами. Выраженное в понятиях того, что мы знаем от магов линии дона Хуана, это единственная линия, которую мы знаем, вы понимаете? Я уверена, что существует множество других систем знаний, выражение которых, скажем, терминология, словарь совсем другие, но в конечном счете намерение то же самое. Это не другие системы знаний… эта система знаний крайне прагматична. Она действительно дает вам способ, если вы заинтересованы, следовать определенным… я бы не хотела говорить, правилам и нормам, потому что это не так, но она дает нам очень прагматичный способ попытаться осуществить что-то такое, о чем в других традициях мы могли бы только прочесть. Ритуалы, упражнения, да, все это хорошо только для того, чтобы захватить наше внимание, но в конечном счете единственное, что принимается во внимание после наших упражнений – это изменение, мы действительно хотим этого, не имея в виду никакого вознаграждения. Нет ничего, что гарантировало бы нам, что мы достигнем этого, ничего в этом сценарии… Я снова и снова подчеркиваю, что люди, которые интересуются (я не могу с уверенностью сказать, какой смысл вы вкладываете в это слово) – они рассчитывают добиться успеха. Но я сама этого не знаю! Пусть я собираюсь добиться успеха на пути, на котором добился успеха дон Хуан, если это был успех, но в любом случае сам путь, который мы пытаемся пройти или которым мы идем, куда более волнующий, чем если бы я следовала путем своих родителей. Я не собираюсь критиковать своих родителей, я горячо люблю своих родителей, я не критикую, я просто… мне хотелось бы, чтобы моя жизнь закончилась не так, как, я знаю, должна закончиться их жизнь.
ХЭНС ИЛАЙ — К разговору о ваших родителях – чтобы стать магами, все вы должны в том или ином смысле умереть для мира… Кэрол Тиггс говорила, что она в течение десяти лет находилась в другом месте, в другом мире. Какие у вас отношения с вашей прежней семьей?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — С моей прежней семьей? Я думаю, что на самом деле я единственная, у кого сохранились какие-то отношения с семьей, в силу обстоятельств. Когда я впервые вошла, если существует такое понятие, вошла в мир магов, я намеренно изолировала себя от большинства тех, кого я знала, включая, конечно, моих родителей. Мои родители в течение десяти, нет, двенадцати лет, не знали, жива я или нет. Это был хорошо рассчитанный шаг, потому что, с точки зрения магов, для того, чтобы мы изменились, чтобы были способны измениться, мы должны изолироваться от людей, которые знают нас настолько хорошо, так как они, конечно не умышленно, мешают нам меняться, потому что они уже знают, что мы из себя представляем, и, что бы мы ни делали, это не заставит их изменить свое мнение. И я говорю не о разговорах типа: «Ты не способна сделать то-то и то-то», нет, я говорю о фундаментальных изменениях в нашей энергии.
ХЭНС ИЛАЙ — Они хотят, прежде чем вы изменитесь, укрепить то ваше представление о себе, которое им известно.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — И потом я помню, как Флоринда однажды сказала: «Послушай, ведь это не имеет никакого Значения! Почему бы тебе просто не пойти и не повидать своих родителей?» А в это время… вы знаете… я работала… Я была антропологом. На самом деле я поддерживала связь с одним из братьев, время от времени давая ему знать о себе, хотя бы просто для того, чтобы еще раз заверить его, что я не умерла. Я сказала, что занята чем-то таким, что требует моей изоляции. Лично у меня были родители, которые очень хорошо понимали любые оговорки, по меньшей мере по моим представлениям, и все шло очень хорошо. Когда я возобновила контакт со своими родителями, я обнаружила, что в наших отношениях появилось гораздо больше нежности и понимания.
ХЭНС ИЛАЙ — Вы упомянули о видении, а что касается мага, то маг – это тот, кто может по желанию изменить свое восприятие… Как я понял, маги видят человека как светящееся яйцо из энергетических волокон, и в этом светящемся яйце есть место, которое вы называете точкой сборки, где происходит наше восприятие, и если вы сместите эту точку сборки, вы будете воспринимать вещи совсем иначе, вы окажетесь в другом мире. Я думаю, что когда мы спим, точка сборки слегка смещается и именно поэтому мы различаем сновидения, но вы способны видеть сны в «состоянии бодрствования», вы способны сновидетъ сознательно, и сцены из мира сновидений в ваших книгах и то, что приходилось мне слышать, кажутся совсем реальными, реальнее, чем это бывает у большинства из нас.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — О, можно сказать, что одним из… не основным, но одним из величайших достижений настоящего мага является то, что мир второго внимания, мир сновидения в состоянии бодрствования, «сновидение», о котором идет речь в последней книге Кастанеды, должен делать то, что вы хотите, тот же контроль, который вы имеете в мире повседневной жизни, вы имеете в снах. Я говорю о снах как о чем-то психологическом… наши обычные сны в своей основе… видите ли, дон Хуан никогда не интересовался содержанием наших сков, он интересовался контролем над точкой сборки. Как вы сказали, точка сборки передвигается… смещается естественным образом, в снах она вибрирует. Она пересекает границы новых энергетических диапазонов, создаются новые миры… нет, они не создаются, а мы как бы входим в различные слои луковицы. Маг хочет удерживать эту точку сборки достаточно долго, и именно это имеется в виду, когда речь идет о сталкинге… что вы можете фиксировать точку сборки в новом положении столько, сколько хотите. И именно здесь включается контроль точки сборки, потому что вы действительно собираете новые миры, и вы живете в новом мире так, как живете в этом. Например, мир дона Хуана, мир магов из группы дона Хуана, был миром второго внимания. Они постоянно находились в мире второго внимания.
ХЭНС ИЛАЙ — Возникает вопрос, я уверен, его вам задавали много раз… В чем разница между миром второго внимания, или сновидением в состоянии бодрствования, и яркими сновидениями, которые многие люди видят постоянно?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Мир второго внимания – это настоящий мир. Я думаю, что те, кто видит ясные сны, действительно входят в мир второго внимания, но слишком ненадолго. Они могут не поддерживать его, потому что, как вы уже сказали, мы все обладаем врожденной способностью делать это. Маг расширяет эту способность и полностью ею управляет в том смысле, что он обращается с этим миром таким же образом, как он обращается с миром повседневной жизни. Он – мастер, в том смысле, как он входит в этот мир или выходит из него, в мир, где «яркий сновидец» бывает только… случайно. Кроме того, когда мы находимся в своего рода психологическом смятении – в состоянии голода, под действием наркотиков или алкоголя – мы можем попасть в этот мир. Я думаю, увлечение нашего общества, можно сказать, мания наркотиков, объясняется главным образом тем, что люди знают, что вокруг них есть нечто такое, чего они хотят. Видите ли, на энергетическом уровне они знают, что, каким бы ни был этот мир, этого недостаточно. Поэтому они пытаются попасть в другой мир искусственным путем и, конечно, отсекая все остальное, потому что они могут стереть мир повседневной жизни или свой интерес к миру повседневной жизни, либо принимая наркотики, либо куря марихуану или гашиш, я хочу сказать, что трудно вообразить, что мы только ни принимаем. Сейчас, конечно, мы делаем это совершенно незаконно, но люди пользуются фармацевтическими, узаконенными наркотиками, которые еще более вредны, чем все остальное.
ХЭНС ИЛАЙ — Чтобы попасть в мир второго внимания, человеку нужно получить достаточно энергии, но, как я уже говорил раньше, вы занимаете энергию у ведьм, у магов, или вам дают энергию ведьмы, маги. Средний человек лишен этого преимущества, никто не собирается давать ему энергетическую поддержку, чтобы поднять его до уровня, когда он сможет сместить свою точку сборки.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Энергетическая поддержка была тоже… скажем, когда я встретилась с миром дона Хуана, он был… конечно, я вошла в их мир, но я должна была внести свой вклад. И я это сделала, потому что у меня перед глазами был их пример. Хорошо, скажем так: когда мы отправляемся в мир и читаем лекции, публика, как правило, бывает очень хорошая, очень, я бы сказала…
ХЭНС ИЛАЙ — Интересная.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Интересная и в то же время слишком неверующая. И совсем… очень часто неудовлетворенная именно этим измерением… «Да, у вас был дон Хуан, у вас была Флоринда, у вас было то, и то, и то». Ну и что из этого? В данный момент все, что вы имеете, это я перед вами, или Карлос, или Тайша. Или Кэрол Тиггс. Я не говорю, что благодаря какому-то расширению воображения… я повторяю это снова и снова… мы не имеем способности, или силы, которой обладали дон Хуан и его группа, по-настоящему заставить вас попасть в этот мир, но мы безусловно приводим методы, которые позволяют это сделать. Потому что на языке… да, мы были там с доном Хуаном, но потом мы вынуждены были выполнить работу и, как видите, нам потребовалось 30 лет, чтобы сделать то, что мы пытались сделать. По меньшей мере, сделать себя достаточно понятными и что-нибудь представить миру.
И я думаю, что здесь тоже существует разница между мужчинами и женщинами: мужчина говорит о борьбе. Смотрите… свидетельство этого – книги Карлоса Кастанеды. Он описывает процесс с самого начала. Что ж, трое из нас, женщины, прожившие в этом мире более 30 лет, можем наконец говорить о процессе, потому что мы полностью претворили его в жизнь. И это, я думаю, одно из основных отличий между мужчиной и женщиной. И это то, о чем говорил дон Хуан. Кроме того, я повторяю это снова и снова, я встречала множество разозленных на нас мужчин, потому что у них мгновенно возникала мысль: «Это просто мир женщин». Это не мир женщин, точно так же как это и не мир мужчин. Это общий… я не хочу говорить «объединенный», потому что это слово несет психологическую нагрузку… но это гармоничный мир в том смысле, что в нем… ни один не значит больше, чем кто-то другой.
Единственное, что принимается во внимание в нашем мире – это Энергия. То, что нагваль – мужчина, определяется конфигурацией его энергии, то же касается женщин, дон Хуан всегда говорил, что независимо от того, находитесь вы в мире магов или в мире повседневной жизни, вы – Whackos. Для того чтобы правильно функционировать, вы нуждаетесь в мужской энергии. Для меня, как феминистки, это одно из положений, которое труднее всего полностью принять. Сейчас для меня это неприятие не крушение, а констатация факта. Мы действительно нуждаемся в мире мужского, чтобы сделать этот мир здравомыслящим. Я вижу опять и опять, я много говорила с большим количеством женщин, подруг, с небольшими группами женщин, и поверьте мне, когда мы все вместе, так легко выйти из-под контроля. Каждая просто думает: «Мы хорошо проводим время». Нет, это отсутствие контроля! Даже не контроля, это отсутствие трезвости, которая является мужским началом, оно приносит ее в мир, каким бы этот мир ни был – миром повседневной жизни или миром магии, оно приносит эту трезвость, которая необходима независимо от того, где мы действуем.
ХЭНС ИЛАЙ — Слово такое, трезвость… хм… не могли бы мы вместо этого использовать слово «ответственность» или «чувство ответственности»?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нет, нет и нет. Я специально использую слово «трезвость», это трезвость.
ХЭНС ИЛАЙ — Я знаю, что вы используете это слово, но большинство людей понимают под этим «не быть пьяным».
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Простите? О, пьяным… да, оно имеет этот побочный оттенок. Нет, нет, нет… Я не думаю… мне кажется, мужчины пьют больше, чем женщины. Нет, нет, нет, я ничего не могу с этим поделать… трезвость означает не быть пьяным… да…
ХЭНС ИЛАЙ — Это просто означает, для меня это означает ответственность или какое-то внутреннее побуждение быть ответственными и быть вместе.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нет, нет… Нет, я вообще не хочу использовать слово «ответственность». Нет, нет, нет. Это своего рода согласованность. Трезвость в абстрактном понимании, это просто трезвость… Это не… Нет, нет… мне кажется, мы испортили это слово, связав его с алкоголизмом. Но я хочу вернуться к исходному смыслу трезвости.
ХЭНС ИЛАЙ — Хорошо. Весь этот мир настолько захватывающий, настолько интересный, я безусловно не могу спорить с вами, существует он или нет, я просто полностью… полный его сторонник. Я, подобно многим слушателям, хотел бы иметь какой-то способ войти в него, но, очевидно, в моем мире у меня нет достаточно энергии, чтобы сновидеть так, как сновидите вы, и вряд ли я ее могу приобрести.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нет, нет. Дело в том… видите ли, вы не хотите удалиться от мира, чтобы следовать, скажем, упражнениям или следовать чему-то, что… чему угодно, что, по вашему мнению, мы делаем. Нет, в своем повседневном мире вы можете стать… Какой у вас род занятий?
ХЭНС ИЛАЙ — Я врач.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Врач… а что вы делаете на радио? Как это называется, когда вы работаете на радио?
ХЭНС ИЛАЙ — Это называется приятное занятие, увеселение своего я.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Увеселение своего я, хорошо. Как человек, увеселяющий свое я, вы можете стать магом самоувеселения. Видите ли, что бы вы ни делали, свою работу или что угодно другое… Вы превращаете это в искусство. И это главным образом то, к чему мы проявляем интерес. Вот что такое магия. Вы превращаете это в искусство. Достигнете ли вы этого с помощью перепросмотра своей жизни или попытавшись остановить увлеченность своим я. Верьте мне, это все, что требуется, чтобы мир открылся.
ХЭНС ИЛАЙ — Мне нравится понятие контролируемой глупости. С тех пор как я об этом прочитал, я много раз думал, что жизнь – это действительно контролируемая глупость.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Совершенно верно.
ХЭНС ИЛАЙ — Но дикий воображаемый мир «пребывания в сновидении» – это то, куда, я думаю, многим из нас хотелось бы войти. Хотя бы на время, подобно тому как ходят в кино, а я знаю, вы любите кино, но быть способным войти в другой мир, мир неорганических существ, что-то подобное этому, и вернуться, и просто хотя бы вспомнить о нем – это совсем другое, чем отправиться ночью спать, видеть сны и полностью их забыть.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Но видите ли… это звучит… потому что работа представлена в таком свете, потому что это мое предпочтение и мой источник наслаждения. Но идея вхождения в мир сновидения – это именно то, о чем я говорю в своей лекции. Было бы интересно сделать это на короткое время, а потом вернуться в мир повседневной жизни – но это невозможно. Видите ли, я могу говорить о мире неорганических существ, я могу говорить о мире магов в Мексике… для меня этот мир не прекращается, он реален. Я в том мире, даже сейчас, когда я с вами говорю. Для других это может быть подобно отпуску, а потом жизнь продолжается. Но для нас она не продолжается. Существует ужас. Потому что каким-то непонятным образом это мир, приводящий в ужас.
ХЭНС ИЛАЙ — Вы говорите, продолжается… Это очень любопытно, что ваша группа – последняя из длинной линии толтекских магов. Будет ли какое-то продолжение или вы действительно последние? Это конец?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Дон Хуан говорил Карлосу, что он последний в своей линии. Это последнее, что мы узнали от дона Хуана.
ХЭНС ИЛАЙ — И каково же ваше намерение, когда вы говорите со мной на радио или когда беседуете с группами людей?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Мое намерение! Мы выходим… Как кто-то спросил меня в Мексике: «Какое это имеет сейчас значение? Почему вы сейчас выступаете перед публикой?» Я ответила, что мы выступаем перед публикой, так как мы хотим, скажем, собрать… это неудачное слово, потому что оно звучит, как будто мы ищем учеников, что совсем не так. Мы хотим по меньшей мере создать, если можно так выразиться, критическую массу. На что бы ни были направлены усилия, если существует критическая масса, какие-то изменения неизбежны. Нам нужна критическая масса заинтересованных людей, которые по меньшей мере принимали бы нас всерьез… Скажите, вы женаты?
ХЭНС ИЛАЙ — Да, конечно.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — У вас есть дети?
ХЭНС ИЛАЙ — Четверо.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Простите?
ХЭНС ИЛАЙ — Четверо детей.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Четверо детей. Слушайте, если вы воспринимаете меня серьезно, я могу гарантировать, что ваша жизнь и жизнь вашей семьи меняется.
ХЭНС ИЛАЙ — Я заметил, что просто оттого, что я делаю пассы и думаю о намерении, происходят феноменальные вещи.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Степень этого изменения можете оценить только вы. Понимаете? Вот почему я говорю, что представление о гуру, о ком-то, кто ведет вас за руку…
ХЭНС ИЛАЙ — Нет, но я спросил конкретно: когда вы соберете группу людей, критическую массу, вы будете использовать их энергию? Вы как группа магов, не вы лично.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Конечно. Я имею в виду энергию не в смысле… мы не можем использовать вашу энергию. Я могла бы использовать вашу энергию только в том случае, если… если бы, скажем, вы избавились от своего эго. Это та энергия, которую мы хотим получить, потому что это энергия, которая усилит ваши параметры восприятия, что разрушит ваши представления о своем я. Только это энергия. Не то, что я говорю или делаю. Вы должны… видите ли, вы должны соединиться со мной.
ХЭНС ИЛАЙ — В самом деле?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — И это то, чего мы хотим. Вот почему мы выступаем перед публикой.
ХЭНС ИЛАЙ — Где находятся дон Хуан и дон Хенаро сейчас?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Так… я не думаю… хммм. Знаете ли, я уже говорила об этом и это невозможно объяснить совсем понятно. Они совершили прыжок в непостижимое. Они прыгнули в… если мы хотим придать этому какой-то физический смысл… ну, скажем, они совершили прыжок в неведомое. Что такое в конечном счете неведомое? Застряли ли они в мире неорганических существ? Мы думаем, что да. Что там делают дон Хуан и его группа? Странным образом это мир такой же… можно сказать, мир узников, как и наша повседневная жизнь. Это другая система.
ХЭНС ИЛАЙ — Хорошо, я вас спрашиваю о нашей энергии, энергии людей, которые вас слушают, которые могут попытаться повысить свой энергетический уровень, могли бы вы использовать нашу энергию, чтобы освободить дона Хуана из мира неорганических существ, как вы освободили из этого мира Карлоса.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Нет, я не… я действительно не знаю. Одно время я думала, что это неправильное понимание возникло потому, что я думала: «Да, если у нас будет достаточно энергии, мы сможем совершить прыжок и вытащить его оттуда», но это что-то вроде метафоры, понимаете? Существует… я на самом деле не знаю, что я… в смысле как можно… видите, у нас отсутствует лексикон, который позволил бы даже по-настоящему описать мир неорганических существ. Мы описываем этот мир метафорически, хотя он не является метафорой, или как нечто, уже известное нам, потому что у нас нет языка для описания того, что нам неизвестно. Его можно описать только через то, что нам известно. Итак, да, на одном уровне, да. Если бы у нас было достаточно энергии, мы могли бы, совершив прыжок, что бы он ни означал, этот прыжок… пусть это будет просто формулировка… вам, как врачу, это наверное известно.
ХЭНС ИЛАЙ — Что значит, как мне кажется, это не… как я уже говорил раньше в этой беседе или в интервью, намерение все время приводит нас на неведомые пути. Это камуфляжная Вселенная, это Вселенная энергии, но наше восприятие ее закамуфлировало. Всякий раз, когда в экране на короткое время появляются трещины, происходит разрыв экрана, что позволяет нам узнать, что этот камуфляж на самом деле нереален.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да, именно так.
ХЭНС ИЛАЙ — И это капельки намерения, или капельки энергии, или как бы вы их ни назвали, в мире сновидения вы назвали бы их лазутчиками.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да.
ХЭНС ИЛАЙ — Но если бы вы могли зацепиться за этого лазутчика, он забрал бы вас в другой мир, в мир, из которого этот лазутчик прибыл?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Совершенно верно.
ХЭНС ИЛАЙ — Как может средний человек, просто слушая сейчас эту беседу по радио, как может этот человек увидеть, почувствовать, ощутить, когда какое–то событие является тем, что намерение бросает ему в лицо, чтобы зацепить его, и не дать этому пронестись мимо?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Для этого вам нужна энергия. Это то, что я вам говорила. Если вы избавились от представления об эго, что, как вы знаете, подобно… Как раз вчера я разговаривала с этими людьми в Мексике, мне был задан почти слово в слово тот же вопрос и я ответила: «Это преждевременно». Всех их интересует этот мир, понимаете? Как перепрыгнуть во второе внимание, встретиться с неорганическими существами, но это абсурд – обсуждать эту стадию, когда они не избавились от представления о своем эго.
Понимаете? Вот о чем я говорю. Для нас самый важный шаг – это избавление от чувства собственной важности, уменьшение этого эго до ничто. Мы никогда не собирались лишиться его вообще, хотя это и возможно. С моей точки зрения, Кастанеда вообще лишен эго. Он настолько пустой, что быть с ним жутко – это наводит страх.
ХЭНС ИЛАЙ — Я могу это понять.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — В то же время, самая, можно сказать, привлекательная вещь – это человек, лишенный эго. Это то, к чему все испытывают склонность.
ХЭНС ИЛАЙ — Не из человеческой ли это жизни, эго в человеческой жизни, склонность, которую испытываем все мы?
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Да, в конечном счете, да. Я думаю, что это так.
ХЭНС ИЛАЙ — Те, кто нас слушают, очень… ммм… очень искушены. Они слушали много подобного материала, и, вы сами говорите, вам все время задают одни и те же вопросы и, надо надеяться, в этой беседе, в этом интервью я пытаюсь задавать вам вопросы, которые вам постоянно задают, потому что это то, что интересует всех нас и что каждый хотел бы узнать. И все это сводится к тому, чтобы избавиться от этого чувства собственной важности, этого эго, и это то, чему учат религии всего мира, все они говорят одно и то же. Но когда речь идет о практических шагах, если я правильно понимаю мир магии, необходимо перепросмотреть свою жизнь…
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Совершенно верно.
ХЭНС ИЛАЙ — Пройти через все, через каждое событие, которое нам удастся вспомнить, и попытаться увидеть все шаблоны, которые вошли у нас в привычку, попытаться перепросмотреть энергию этих шаблонов, и тогда, если у нас это получится, мы будем иметь достаточно энергии, чтобы видеть намерение, когда оно возникает перед нами, или чтобы ухватиться за одного из этих лазутчиков в сновидении.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Именно так… в сновидении или во время бодрствования. Это постоянно с нами происходит. Дон Хуан… я думаю, что Карлос в своей книге описывает кубический сантиметр возможности, которая может внезапно появиться в самый невероятный момент, и если у вас есть энергия, чтобы ухватить эту возможность, вы следуете ей.
Что касается меня, то вхождение даже на мгновение в мир магов – это решение, которое я принимаю за доли секунды. «Да, я собираюсь пойти с этой женщиной. Я собираюсь взять ее с собой, я собираюсь взять ее на прогулку». Видите ли, если бы я могла… если бы я тратила время на то, чтобы заново рассмотреть некоторые моменты, критические моменты своей жизни… шансы принять ошибочное решение или ступить на неправильный путь так огромны, что это пугает меня до смерти. Даже одна мысль об этом вызывает у меня головную боль. Поскольку это столь несущественное решение. В какой-то момент вы думаете, что оно ничто, но оно колоссально. И вот в чем заключается это понятие намерения… что-то говорит непосредственно с нами, но мы обычно слишком заняты своими мирскими заботами, чтобы это заметить.
ХЭНС ИЛАЙ — Я, как человек, до сих пор не понимаю, как мы можем отказаться от своих мирских забот. Я имею в виду, если бы вы не пошли с этой женщиной или, скажем, в моей жизни кто-то пришел бы и сказал: «Не отправитесь ли вы со мной в Мексику, мне хотелось бы, чтобы вы начали эту новую жизнь». Все мои мысли были бы в мире: «А что будет с моими детьми, что будет с моей женой, что будет с моими служащими?». Это продолжалось бы бесконечно, подобные разговоры никогда не перестали бы звучать в моей голове, несмотря на то что этот шанс может быть тем единственным шансом, о котором вы говорите, шанс, которого никогда больше не будет.
ФЛОРИНДА ДОННЕР ГРАУ — Это происходит совсем не так, как: «Почему бы вам не отправиться со мной в Мексику?». Я не думаю… с этим ничего нельзя поделать. Например, в моем конкретном случае с этим ничего нельзя было поделать… это был вопрос: «Не могли бы вы совершить со мной прогулку в Хармасилло?» Или что-то в этом роде. Или же: «Я могу вас с кем-то свести» – это не обрисовывается. Эти моменты приходят не так: «О, поехали в Мексику, я собираюсь ввести вас в мир магии». Нет! Это не бывает… это никогда не бывает похоже на нечто подобное. Нет.
Видите ли, даже мысль о… вы, только вы, можно сказать, обладаете силой, способностью по-настоящему в чем-то изменить себя и свою жизнь, и в конечном счете никто не собирается помогать вам в этом. Дон Хуан в конце концов не помог нам в том смысле, что мы вынуждены были делать это сами. Я сейчас вовсе не пытаюсь приуменьшить значение этих людей, я просто хочу подчеркнуть, сколько работы и увлеченности требует нечто подобное. Сила воли, настоящая сила воли и полная уверенность, что в конце концов вы не проклянете то, что происходит с вами. Конечно, совершенно одинокому человеку, у которого нет никаких обязательств, значительно легче сделать этот шаг, но перед вами уже возникли ваши обязательства. Вы можете превратить жизнь своих детей и своей жены в произведение искусства. Сам тот факт, что… я сейчас не говорю с точки зрения морали или религии, я говорю с точки зрения энергетики. Вы хотите и делаете все возможное, чтобы им было как можно лучше, я даже говорю не о том, чтобы обеспечить им жизнь, к которой они привыкли, нет. Я имею в виду энергетический подход. Само по себе это настолько освобождает, это мгновенно переносит вас в другую Вселенную! Как видите, представление о том, что существует другая Вселенная – очень близкое для нас. Это вопрос восприятия. Вам ничего не стоит мгновенно перенестись в мир неорганических существ, в мир второго внимания. Как я вам уже говорила, я живу в мире второго внимания… это призма, способ, глядя через эту призму на мир, изменить мир с помощью энергии.
ХЭНС ИЛАЙ — Что ж, я надеюсь, вы примете приглашение посетить наши края. Сегодня по радио было о вас сказано столько удивительного, что, если бы мне удалось уговорить вас приехать в Невада-Сити, людям было бы еще интереснее побеседовать с вами лично, так, как мы это делали сегодня.
ХЭНС ИЛАЙ — Флоринда, это было так замечательно услышать вас в эфире, мы очень вам благодарны. Спасибо вам.
Для книги Флоринды Доннер-Грау «Бытие-в-сновидении», которая вышла в мексиканском издательстве — «Ser En El Ensueño», Кастанеда написал эксклюзивное предисловие:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Флоринда Доннер является ученицей дона Хуана Матуса, искусного колдуна из мексиканского штата Сонора. А также, вот уже двадцать лет, она моя коллега этом обучении. Из-за своих природных талантов, дон Хуан и две ведьмы, его соратницы — Флоринда Грау и Зулейка Абеляр — давали ей инструкции особого характера. Все втроем они обучали Флоринду Доннер в качестве «сновидящей», развив у нее контроль «сновидческой внимательности» до чрезвычайно высокого уровня.
Согласно учению дона Хуана Матуса, колдуны древней Мексики практиковались в двух видах мастерства: мастерство выслеживания и мастерство сновидения. Практика в том или ином мастерстве определялась в соответствии с врожденными способностями у каждого практикующего колдовство. Сновидящими становились те, кто обладал способностью удерживать в элементах обычного сна то, что колдуны называли «сновидческой внимательностью» — особым аспектом сознания. В выслеживатели годились те, кто обладал врожденной склонностью к так называемой «выслеживающей внимательности», другим особым состоянием сознания, которое позволяет в любой ситуации повседневного мира выявлять ключевые элементы. Удерживая на них свое внимание, они могут их изменять, либо помогать оставаться неизменными.
Проводя свое обучение, дон Хуан Матус всегда ясно давал понять, что идеи древних колдунов остаются в силе и в сегодняшние дни, и что современные колдуны по-прежнему делятся на две такие группы, согласно традиции. Поэтому, в своем обучении он старался привить ученикам идеи и практики древних колдунов через упорно повторяющиеся тренировки и железную дисциплину. Идея колдунов состоит в том, что фиксируя элементы в обычных снах, можно достигать такого сновидческого внимания, когда эти сны тут же трансформируются в сновидения. Для колдунов, сновидения — это не только состояния сознания, а что-то типа шлюзов, открывающихся в другие реальные миры, но миры чуждые рациональному мышлению современного человека.
Впервые услышав от дона Хуана о мастерстве сновидения, я спросил:
— Ты имеешь ввиду, дон Хуан, что брухо принимают свои сны так, как будто они происходили в реальности?
— Брухо ничего не принимает за что-то другое, — сказал он. — Сны — это сны. Сновидения — это не то, что можно принимать за реальность: сновидения реальны по-своему.
— Как это так? Поясни мне.
— Тебе нужно понимать: колдун не идиот и не психически больной человек. У брухо нет ни желания, ни времени, чтобы обманывать себя или кого-то другого, не говоря уже о том, чтобы упражняться во лжи. Он слишком много потерял бы тогда. Он утерял бы свою последовательность жизни, которую требуется совершенствовать на всей ее протяженности. Брухо не станет тратиться на что-то большее, чем его жизнь, принимая одно за другое. В сновидениях у колдуна реальным является то, что он может действовать в них преднамеренно. Он может выбирать из множества разных возможностей именно то, что лучше всего подойдет, чтобы продвинуться туда, куда нужно.
— Хочешь сказать, что сновидения настолько реальны, насколько реально то, что мы делаем вот прямо сейчас?
— Если тебе нравится сравнивать, то сновидения, пожалуй, даже еще реальней. В них у нас имеется сила изменять природу вещей или изменять ход событий. И все же это не так уж и важно.
— Что тогда важнее, Дон Хуан?
— Игра восприятия. Сновидения или выслеживание означают собой расширение того поля, которое можно воспринимать, вплоть до тех мест, что непостижимы для разума.
По мнению колдунов, в общем-то мы все обладаем природным даром сновидящих и выслеживателей. Многие из нас считают что обрести контроль над сновидческой или выслеживающей внимательностью довольно легко, и мы проделываем это так ловко и естественно, что большую часть времени не осознавая что совершаем. Такого рода примером является история подготовки Флоринды Доннер. Ей потребовались годы тяжелых усилий, не сколько, для того чтобы обрести контроль над сновидческим вниманием, сколько для того, чтобы прояснить свои достижения как сновидящей и интегрировать их в линейное мышление нашей цивилизации.
Как-то Флоринду спросили, зачем она написала эту книгу. Она ответила, что ей необходимо было рассказать о своих переживаниях в самом процессе, то есть о настройке и развитии сновидческой внимательности с самого начала и до конца, чтобы по крайней мере заинтриговать или побудить интеллектуальный ум у тех, кто заинтересовался и воспринял всерьез утверждения дона Хуана Матуса, касающихся безграничных возможностей восприятия.
Дон Хуан считал что во всем мире не существует, а возможно никогда и не существовало другой такой системы, как у магов древней Мексики, которая вполне заслуженно придает восприятию такую прагматичную ценность.
Будучи студенткой, изучавшей целительские традиции в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, Флоринда Доннер однажды заглянула в бразильские джунгли для краткого полевого исследования. Она была вооружена блокнотом и беспристрастным отношением ученого-антрополога. Год спустя цивилизованные люди встретили Доннер плывущей на каноэ по реке Ориноко. Она была обнаженная, за исключением красных хлопковых прядей вокруг ее талии и лодыжек, и ее тело было украшено волнистыми линиями, нарисованными красной пастой. Макушка ее головы была выбрита. Ее записные книжки давно уплыли вниз по реке. Вместо того, чтобы завершить свою диссертацию по возвращении в Лос-Анджелес, Доннер написала книгу о своем году с индейцами яномама из южной Венесуэлы и северной Бразилии.
Книга называется «Шабоно», это нехудожественная сказка, которая читается скорее как фэнтези. Один рецензент сказал, что эту книгу словно бы писали вдвоем Маргарет Мид и Карлос Кастанеда. Некоторые ученые думают, что, погрузившись в племенную жизнь, Доннер пожертвовала своим авторитетом как антрополога. Но Доннер утверждает, что ее год в shabono (соломенные хижины выстроенные кольцом) научил ее новому способу быть антропологом и новому способу жизни.
«Люди говорят, что вы не можете так жить (простыми способами индейцев) здесь, в Лос-Анджелесе, но вы можете», — сказала недавно Флоринда. Автор этой книги весит менее 45 килограммов, она старше 30 лет. Ее кожа светлая; ее белоснежные волосы подстрижены в форме чаши; ее глаза голубые, а лицо маленькое, что придает ей вид «современного Питера Пэна», как описал ее литературный агент Лорна Браун.
На поддержание иллюзии вечной молодости работает тот факт, что с тех пор, как она жила с яномама, около 10 лет назад, Доннер перестала считать дни рождения. Поскольку Флоринда Доннер считает, что фотографии — это еще один способ обозначить возраст, она также не позволяет делать ее фотоснимки (практика, которая несколько препятствовала рекламе книги). Флоринда сказала, что она перестала отслеживать годы, когда она жила с Ритими, Тутеми и Тексомо, ее друзьями народа яномама, которые никогда не видели необходимости учиться считать больше трех. В настоящее время она готовит докторскую диссертацию в Калифорнийском университете (так и не защитила ее – прим. ред) и делит свое время между полевыми работами со своей базы в Каракасе, Венесуэла, где она выросла, и небольшой квартирой в Вествуде, обставленной только печатной машинкой, раскладным столом и спальным ковриком. Она не водит машину (в Каракасе нет ограничения скорости, пояснила она, поэтому, гоняя по Лос-Анджелесу по правилам Каракаса, она накопила слишком много штрафов и потеряла свою лицензию). Она владеет только парой смен одежды. Когда она прибыла на ланч в ресторан в западном Лос-Анджелесе, на ней был ее стандартный наряд: свободная блузка в тонкую полоску и удобные белые брюки.
Взрослея в Каракасе
Будучи ребенком, выросшим в Каракасе, Флоринда Доннер ходила в джунгли, окружающие город, чтобы собирать орхидеи со своими родителями, выходцами из Германии и Швеции. Однажды она познакомилась с 7-летней девочкой, которая жила глубоко в джунглях среди индейцев. Это было первое знакомство Флоринды Доннер с таинственным миром за пределами леса.
Доннер вспоминает, что та встреча произвела на нее огромное впечатление: «Она (девочка) показала мне сморщенную голову (предка) с седыми волосами. Я знала, что когда-то белые волосы были такими же светлыми, как и у меня. Потом та девочка начала танцевать и бегать вокруг. Она была совершенно дикой. Я была очарована».
Няня, которая заботилась о Флоринде, пока ее родители были на работе, была индеанкой из восточной части Венесуэлы, называемой Барловенто, известной своими плантациями какао и кофе, а также большой концентрацией целителей. Доннер сказала, что когда она тяжело заболела в детстве, ее няня дождалась, пока доктор, вызванный родителями, не уедет, затем она собирала Флоринду и отвезла ее к целителю. Доннер так до сих пор не уверена, излечил ли ее врач или целитель. Так что теперь, будучи взрослой, она все еще посещает обоих, когда болеет.
Когда она приехала в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, Флоринда Доннер впервые изучала лечебные практики в Эль-Монте (Венесуэла) и других близлежащих общинах, ее целью было изучить латиноамериканские методы лечения, с которыми ее познакомила няня. Доннер отправился в Барловенто и целый год жил в однокомнатной лачуге со старой женщиной-целительницей, которая непрерывно дымила сигарами. Доннер вскоре зашла в тупик в своих исследованиях.
Она сказала, что была свидетелем многих успешных исцелений, особенно в области психиатрии, но практика той старухи была непоследовательной У Флоринды не было возможности привести свои исследования в соответствие с методом. Целительница говорила: «Какая разница, что я делаю сейчас и что я сделала несколько месяцев назад? Все, что имеет значение, это то, что пациенты выздоравливают».
Глубоко в джунглях
В то время как она боролась с решением своей академической проблемы, Флоринда была приглашена другой старухой сопровождать ее в свою деревню глубоко в джунглях. В надежде увидеть целительные практики вдали от влияния белого общества, Доннер последовала за ней. Она ушла налегке, с рюкзаком, кроссовками и дневником.
Флоринда Доннер вспоминает: «Я не ожидала, что уйду больше, чем на месяц. У меня была только одна пара джинсов. У меня не было достаточно шампуня». Пройдя несколько дней пешком, путешественники были окружены людьми яномама, которая появилась из леса.
Доннер писала о встрече: «Внезапно их лица оказались всего в нескольких сантиметрах от моего. Слюна стекала по подбородкам, а их черты были изуродованы табачными комками, застрявшими между деснами и нижними губами. Я забыла все об объективности, с которой, как предполагается, антрополог рассматривать другие культуры. В тот момент эти индейцы были не чем иным, как сборищем уродливых, грязных людей. Они пахли дымом и землей, их слюна, которая капала за мою кожу, пахла гнилыми табачными листьями. В ужасе я расплакалась».
Сначала Доннер записывала рассвет каждого дня в своем дневнике. Она носила часы с автоподзаводом. Она вела записи, разделенные на аккуратные категории: социальная структура, техники проживания…
Однажды дети, играющие с вещами Доннер, шутя подожгли ее блокноты в очаге и бросили их в реку. И затем, когда она мыла что-то в реке, ее наручные часы упали в стремительную воду. «Страх оставил меня тогда», — вспоминает Флоринда. — «Больше не имело значения, вернусь ли я когда-нибудь». Она описала жизнь в шабоно как возвращение в детство. «Меня кормили, меня любили», — сказал Доннер. По ее словам, в течение долгого сезона дождей она качалась в гамаке, слушая дождь, падающий на травяную крышу. Она обменивалась историями с женщинами и часами резвилась с детьми. Нарушение счастья Флоринды были случайными моментами ужаса, например, в момент, когда она наблюдала, как женщина из племени яномама рожала в лесу девочку. Она рассказала, что мать сразу же после рождения переломила палкой шею новорожденной. Под соломенной крышей не было места для еще одного рта.
В сюжете, который она описывает как больше забавный, чем пугающий, соседнее племя предприняло неуклюжую попытку похитить Флоринду. Она пользовалась большим спросом, потому что индейцы верили, что она может быть таким редким существом, как женщина-шаман.
Духи в ее грудной клетке
«С самого начала они считали, что у меня есть силы», — сказал Доннер. «Они думали, что у меня есть духи в груди». В ритуале, обычно предназначенном для мужчин, Доннер вдыхала галлюциногенную эпену (нюхательный порошок из коры дерева эпена) и видела хекуру (дух) колибри, живущего в ее груди. Это послужило усилению ее привязанности к яномама, которые уже не знали, как относиться к стройной блондинке-антропологу.
«У них не было никакой категории для меня», — рассказала она. — «Они не знали, была ли я женщиной, ребенком или мужчиной. Я могла бы пойти на охоту (чисто мужская деятельность). Или я могла плести корзины (женская работа). Большую часть времени я играл с детьми, потому что это был лучший способ выучить язык».
В обществе яномама было табу: смешивать темный мед, предназначенный для детей, с легким медом, который подают исключительно взрослым. Доннер, однако, сказала, что у нее была привилегия есть оба. Помимо этого, у странного внешнего вида Флоринды были и другие преимущества.
Большинство антропологов до некоторой степени исключены из жизни, которую они изучают, потому что они мужчины. Они нечто большее, чем их подопечные, и часто бородатые, после месяцев полевой работы, и, как считается, они соревнуются в борьбе за женщин и победы. Флоринда же выглядела андрогинной и незначительной, когда ее видели рядом с женщинами племени с большими округлостями. Никто не видел в ней угрозу. «Даже женщины не завидовали мне, потому что я не нравилась их мужчинам», — призналась Флоринда, — «Если я сейчас пойду в поле, мне будет легко быть антропологом», — добавила она. «Я знаю, что это потому, что я научилась следовать определенным заповедям, — сказала Доннер. «Одну вещь, которой я научилась, — это принимать любую ситуацию, в которую я попала». Поначалу брезгливая, она, наконец, научилась сидеть неподвижно, в то время как люди из племени делали ей груминг, выискивая вшей в волосах; она приспособилась к обеду из жареных личинок и мозгов обезьян.
«Антропологи часто жалуются», — сказала она. «Они ненавидят ситуацию. Я не ненавижу ситуацию. Предполагается, конечно, что вы, как антрополог, не будете иметь предубеждений. Но как бы не так. Вы не можете оставаться свободными от предрассудков», — добавила она. Доннер сказала, что профессора передали ей, что, чтобы защитить себя от пренебрежения со стороны высоколобых антропологов, ей следует завершить работу над своей докторской диссертацией. Хотя она продолжает работу над своей диссертацией, Доннер сказала, что ей не нужно доказывать свой профессионализм.
Назад к отправной точке
Недавно она вернулась к отправной точке своего путешествия в Шабоно. Прошло почти десять лет с тех пор, как она слышала смех детей, и песнопения стариков, призывающих к хекурам (духам). Она пошла искать племя, но обнаружила, что индейцы этого региона быстро вымирают. Некоторые злоупотребляли наркотиками, которые раньше использовались только в религиозных ритуалах. Другие ушли глубоко в джунгли, спасаясь от вторжения охотников за минералами, и пиломатериалов и туристов, прилетевших на самолете, чтобы взглянуть на «дикарей». Она знает, что больше никогда не найдет своих друзей по яномама и что ее год в шабоно был «подарком». Флоринда призналась, – «Они пахли дымом. Через некоторое время я тоже начала пахнуть дымом. Это то, по чему я скучаю больше всего».
Пришло время, дорогие мои друзья, распутать некоторые подробности несбывшегося сновидения одного из величайших режиссеров ХХ века – Федерико Феллини (обладатель пяти премий «Оскар» и «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля). Многие из вас уже слышали или знают, что Карлос Кастанеда встречался с Феллини – у итальянского классика кино была навязчивая мечта снять фильм по мотивам «Учения Дона Хуана».
В 1984 году Карлос и Федерико встретились и некоторое время дружески общались. Во встречах также участвовала Флоринда Доннер-Грау. После первой встречи и некоторого раздумья Карлос от участия в фильме уклонился и сопровождать Феллини и его команду в Мексику отказался. Феллини со своими спутниками совершил поездку в Мексику самостоятельно. По следам этой поездки появились наброски к сценарию будущего фильма «Путешествие в Тулум». В поездке Феллини сопровождал его помощник Андреа Де Карло, который после этой поездки написал и опубликовал роман «Юкатан». Феллини расценил публикацию этого романа как «предательство», он считал, что Андреа раскрыл в романе часть его замыслов. Также у Феллини были финансовые трудности и то, что режиссер посчитал зловещими или неблагоприятными знамениями. Так или иначе снимать этот фильм Феллини не стал.
Невостребованные материалы и идеи этого сценария легли в основу комикса, нарисованного известным итальянским художником Мило Манара. Комикс был издан в 1992 году и быстро стал библиографической редкостью. Поскольку Мило Манара имел предрасположенность к эротической стороне жизни, комикс по следам фантазий Феллини получился весьма чувственным, с обилием откровенных сцен. Разумеется, к сюжетам Кастанеды или к каким-то его идеям этот комикс не имел уже совсем никакого отношения, кроме некоторого налета «мистики» и присутствия некоего брухо. Имя Кастанеды в комиксах не упоминается, хотя Феллини думал ввести в сюжет персонажа по имени Карлос. По словам Феллини, ему это «запретил» некий таинственный человек, позвонивший по телефону «металлическим голосом».
Итак, мы имеем разные описания встреч Кастанеды и Федерико Феллини.
Мы приводим варианты с той и другой стороны.
Что об этой встрече рассказывал Кастанеда?
Вот отрывок из интервью Карлоса Кармине Форт (1990 год)
– Нам очень нравится Рим. Приезжая туда, мы всегда навещаем Феллини, который является нашим другом. Я говорю ему: «В твоем возрасте тебе бы пора оставить страсти, не растрачивай свою энергию, интересуйся другими вопросами». Но он не воспринимает мои слова всерьез, говорит, что он не сможет жить, если он не влюблен.
– Вы встречаетесь всегда только в Риме?
– Нет, мы видимся и в Лос-Анджелесе. Однажды он пришел ко мне с одним римским юношей, потому что путешествие было для него скучным, и он хотел, как он выразился, наслаждаться во время путешествия красотой.
– Вы говорите с ним по-итальянски? – спросила я его, вспомнив его замечание о том, что он учился в Милане.
– Мой итальянский очень скуден, – признался он. – Я им недостаточно владею, чтобы чувствовать тонкости языка. С Феллини мы говорим по-английски.
Отличающуюся версию своего знакомства с Феллини Кастанеда изложил на встрече с читателями и последователями в Доме Тибета (Casa Tibet), Мехико, который возглавлял и продолжает возглавлять Тони Лама (Антонио Керам). Тони Лама некоторое время входил ближайший круг учеников Кастанеды, но позднее их пути разошлись.
«Феллини хотел сделать фильм по моей книге и отправил журналиста в город Лос-Анджелес, чтобы предложить мне сделать с ним фильм; и журналист сказал Феллини: «Карлос Кастанеда иногда очень несносен, а иногда очень приятен; я встречался с Кастанедой в его особняке, где была впечатляющая блондинка, и меня заставили ждать час, а, в конце концов, вышел старичок, у которого не было сил даже ходить; он посмотрел на меня 15 минут, развернулся и ушел — Кастанеда уже очень старый Федерико!»
Однажды я отправился в Рим и, зная эту историю, пошел повидаться с Феллини, которого больше впечатляла Флоринда, с которой он хотел бы иметь сексуальные отношения… но у нас нет сексуальных встреч ни с кем — мы слишком свихнувшиеся! Это была моя встреча с Феллини.
Наглый тип: я покинул его там, потеряв к нему всякий интерес! Он хотел сделать фильм по моей книге, но то, что он хотел сделать — было вакханалией, согласно которой я ездил в пустыню для того, чтобы принимать с индейцами наркотики. Я не принимаю наркотики ни с индейцами, ни сам по себе. Дон Хуан давал мне галлюциногенные растения, чтобы сдвигать мою точку сборки, которая была абсолютно неподвижной, а затем моя точка сборки так пришла в движение, что ее невозможно остановить».
Еще одно упоминание тех встреч с Феллини из интервью газете Corriere della Sera, 21 ноября 1997.
«Едва мы уселись в «Moustache Cafe», Кастанеда заговорил о Феллини. «Федерико большой умный чувствительный мужчина. Жаль, умер столь молодым, но он ел слишком много и напрягал свою энергию. В тот раз в Риме в 1984 году он повел меня в ресторан, где подали двенадцать блюд. Был также Марчелло (Мастроянни); они съели все — я даже испугался». Кастанеда рассказывает, что Феллини хотел сделать фильм, вдохновленный миром дона Хуана: «Он был очарован вселенной брухо, потому что был экстравагантным. Он также хотел как-нибудь попробовать пейот, но я сказал ему, что не рекомендую: из-за того, что я принимал его — я находился в катастрофическом состоянии»».
И, наконец, самая подробная и любопытная версия встречи с Феллини «для своих», записанная Эми Уоллес, его ученицей в то время. Эми пишет книгу уже намного позже смерти Кастанеды, книга в целом носит «разоблачающий» характер, полный обид и претензий к Карлосу и его окружению. Поэтому и Флоринда Доннер Грау названа в этой книге не по своему магическому имени, а по родительскому имени Региной Таль.
«Одним из любимых у Карлоса был рассказ о встрече с Федерико Феллини, который хотел экранизировать его произведения. Феллини познакомился с ним, Карлос с интересом принял приглашение, и они подружились. Поначалу они дружили втроем, но потом их осталось двое, потому что Феллини был решительно отвергнут приятельницей Карлоса — Региной Таль.
Родившаяся в Венесуэле, в семье немцев, золотоволосая, голубоглазая Регина (Джина) была настоящей динамо-машиной. Она свободно говорила на немецком, испанском и английском языках, изучала антропологию в UCLA, там же и встретила Кастанеду.
Он обнаружил, что крошечная, похожая на эльфа Джина была очень энергичной, и дал ей прозвище «маленькая колибри». Кроме того, у нее было магическое, тотемное животное — лягушка. Джина этим гордилась, потому что лягушки обитают и на земле, и в воде По словам Карлоса, Феллини пригласил их с Джиной прилететь в Рим. Он согласился, потому что ему очень понравился этот легендарный режиссер, несмотря на свое «чудовищное эго». Слушать рассказы о встрече двух небожителей было захватывающе интересно. Для меня это было больше, чем хроника: это было уникальная ожившая картина из жизни гениев.
Феллини будто бы добивался Джины вплоть до ее возвращения в Лос-Анджелес: каждый день посылал ей дюжину роз, ежедневно звонил по телефону. Джина описывала Феллини как «невероятно обаятельного, бесполого, почти женственного, симпатичного человека».
«Однажды, — рассказывала Джина, — Федерико взял в аренду машину, чтобы показать нам итальянские пейзажи. И хотя Феллини был никудышным водителем — фактически не садился в машину уже лет десять, он настоял на том, чтобы быть нашим шофером. На переднем сиденье расположилась его тогдашняя любовница — кричаще раскрашенная, жирная проститутка, с невероятной грудью, выпадающей из блузы, и ремнем, впивающимся в тесную юбку. Ее ярко-красная помада была всегда размазана по зубам. Пока мы колесили по сельским дорогам они с Федерико постоянно держали руки друг у друга на коленях.
Феллини был слишком тщеславен, чтобы носить очки, поэтому чуть не убил нас. Я была перепугана до смерти. Они постоянно останавливались, чтобы выпить, — я не думаю, что он вообще был когданибудь трезвым. Когда к нам присоединился Мастрояни, оказалось, что он пил в два раза больше Федерико».
Карлос вторил: «Он та-а-к любил Джину! „Моя дорогая, — говорил он, — ты такая крошечная, но режешь, как смертельно острый нож“. Он прозвал ее „нож моей смерти“».
«Я любила сидеть у него на коленях, — говорила Джина, — и гладить его щеки. Несмотря на проблемы с алкоголем, его кожа была мягкой и гладкой, как у ребенка или женщины».
Карлос смеялся: «Он постоянно говорил ей: „Я буду ждать тебя! Я буду ждать тебя вечно, моя любимая, mi tesorso“. Однажды измученные, мы вернулись в наш отель в Риме и сразу же оправились спать. Утром — carajo! Соñо! Такой спектакль! Куриная кровь на дверях нашего номера в отеле — ковры были погублены! А перья! Перья в холле вели к нашим дверям! Qué pendejo! Идея трюка принадлежала Федерико — „brujeria Кастанеды“. Pucha! Мы немедленно уехали».
«Он посылал мне розы каждый день в течение шести месяцев», — вздыхала Джина.
Феллини потом сделал комиксы, где в подробностях изложил авантюрную историю о поисках «женщины-шамана с Анд» с рисованными Ходоровски и Мастрояни среди множества кактусов».
А теперь давайте выслушаем, как про эти встречи рассказывает сам Феллини и его биографы. Все эти версии противоречат друг другу. Вот как излагает версию событий автор книги «Феллини» Мерлино Бенито.
В октябре Федерико встречается с Карлосом Кастанедой в Лос-Анджелесе. С этого момента реальность и фантастика смешиваются. В сопровождении итальянского журналиста Жан-Мари, который, кажется, существует только в сценарии, но с реальным сыном Альберто Гримальди, Джеральдо, и его американской подружкой Сибил, Федерико Феллини, олицетворяющий в то же время кинематографиста из сценария, готовится к путешествию с Кастанедой. Сразу начинают происходить какие-то странные события: записки неизвестного происхождения, странные телефонные звонки и, наконец, самое загадочное — накануне отъезда исчезает антрополог. Связаться с ним не смогли, и маленькая группа решает больше его не ждать. Более того, в последний момент два загадочных исполнителя главных ролей присоединяются к путешествию: некий профессор Тобиа, специалист по доколумбовым цивилизациям, чье имя напоминает о библейском охотнике на демонов, и красивая девушка, наделенная способностями экстрасенса, по имени Элен. А между тем в реальности Джеральдо Гримальди и Сибил, поссорившись, покидают группу путешественников. Четыре персонажа сценария — кинематографист, журналист, профессор и молодая девушка — прибывают к пирамиде Чичен-Ица на полуострове Юкатан, где майя практиковали человеческие жертвоприношения. Затем телефонный звонок неизвестного приглашает их приехать в Тулум, на сто километров южнее, чтобы сфотографировать, но только один раз, руины древнего храма Спускающегося бога.
Как и Чичен-Ица, Тулум — очень красивое место, где сохранились остатки цивилизации майя. Тулум возвышается на гребне скалы, нависшей над Карибским морем. На фасаде главного храма — три ниши с богами майя. В центральной нише — симпатичный маленький крылатый бог — бог-пчела, изображенный головой вниз, словно ныряющий с Неба на Землю. Та же скульптура находится над дверью маленького храма, примыкающего к главному и полностью посвященного этому богу, откуда и название — храм Спускающегося бога.
В ходе дальнейшего странствия путешественники встретились с индейским колдуном доном Мигелем, образ которого полностью совпадает с описанным в книгах Кастанеды старым колдуном яки. После шаманского обряда путешественники в течение всей ночи подвергались галлюцинациям — то ужасающим, то чудесным. По возвращении в Лос-Анджелес четыре персонажа расстались в какой-то растерянности от совершенного путешествия, но постепенно они успокоились. Единственное, что у них осталось после этого путешествия в качестве сувенира, — маленькая пожелтевшая фотография руин храма. Через несколько минут после взлета самолета, увозящего кинематографиста и Жан-Мари в Италию, на экране появились титры с названием фильма: «Путешествие в Тулум».
А в реальности Федерико улетал в Рим, так и не увидевшись с Кастанедой, но был уверен, что вскоре получит от него известия. Однако Кастанеда так и не объявился. Федерико просто не знал, что думать. Запутавшись между реальным и фантастическим, он осознает, что не может подчинить себе собственный сюжет, и отказывается от фильма:
«У меня было ощущение, что фильм не складывается, несмотря на поддержку Пинелли, всегда способного построить сюжет. У меня были сомнения мастера: можно ли построить жилой дом с третьего до пятого этажа? В общем, в очередной раз я обнаружил, что восприятие художника сильно отличается от восприятия простого наблюдателя. Реальность искусства намного взыскательнее, чем реальность чувств. Таким образом, „Путешествие в Тулум“ завершает свой путь в компании с „Масторной“».
В другом месте книги Бенито рассказывает о встрече Феллини с Карлосом в Риме:
В октябре в Риме Феллини встречает южноамериканского этнолога и писателя Карлоса Кастанеду, с которым давно мечтал познакомиться. Кастанеда покорил его рассказами о шаманских обрядах, в которых он участвовал в Мексике, о старом колдуне яки. Когда Федерико читал его книги «Уроки индейца Яки» и «Путешествие в Икстлан», автор показался ему замечательным, окруженным ореолом тайны, обаятельным, как Ролл (это итальянский ясновидец – прим. ред.). Но когда Федерико с ним наконец познакомился, то был несколько разочарован: шестидесятилетний, довольно обыкновенный, без харизмы, добродушный человек. Несмотря на это, они прониклись взаимной симпатией. В ходе обеда в ресторане «Чезарина» совместно с Марчелло Мастроянни они обсуждали проект фильма по мотивам книг Кастанеды, который в виде исключения Федерико был готов снимать вдали от Рима. Они договорились встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы вместе выбрать места для съемок в Мексике. В конце обеда Кастанеда предупредил Феллини: в Мексике он не должен пробовать кактус пейотль, вызывающий галлюцинации.
Альберто Гримальди, продюсер фильма «Джинджер и Фред», который готовили к съемкам, согласился купить права на книги Кастанеды и финансировать поездку в Лос-Анджелес, а также и будущий фильм. Федерико был вдохновлен своим американским проектом, который на этот раз его действительно заинтересовал. Он мысленно уже представил себе основные сюжетные линии: кинематографист, восхищенный рассказами латиноамериканского исследователя о героях и магических обрядах древних цивилизаций на территории Колумбии, решил совершить вместе с ним путешествие по местам, где происходили эти истории, и создать фильм. Туллио Пинелли завершит работу над сценарием.
Понятно, что автор и биограф Мерлино Бенито подгоняет описание под общую концепцию, в которой «великий» и «гений», встречается в обаятельным, но средним американцем, не обладающим даже харизмой. Но давайте послушаем, что говорит о встрече с Кастанедой сам Федерико Феллини. Режиссер описывает свои встречи в беседе с журналистом журнала Bright Lights в 1999 году.
Расскажите мне о фильме который вы никогда не начали, тот который о Карлосе Кастанеде.
Это очень сложная история. Сначала я попытался искать Кастанеду через его издателей. Я поговорил с издателем, который дал мне адрес агенты Кастанеды, Неда Брауна в Нью-Йорке. Издатель сказал, что для него будет легко дать мне адрес Кастанеды. Раз в году мексиканский мальчик приносил издателю рукописи. Но Нед Браун сказал мне что он никогда не встречал Кастанеду. Далее в моем поиске мне говорили, что Кастанеда в психбольнице, даже что он умер. Кто-то мне сказал, что он встречал его и что он был жив, что он давал лекцию. Затем в Риме была миссис Йоги, которая познакомила меня с ним. И в конечном счете я встретил Кастанеду. Его индивидуальность сильно отличается от того, что вы можете вообразить. Он похож на сицилийца — радушный, беззаботный, улыбающийся как сицилийское привидение. Темная кожа, черные глаза, очень белая улыбка. У него есть экспансивность латиноса, средиземноморца. Он перуанец, не мексиканец.
Вы уверены что это был он?
Что вы пытаетесь сказать? Конечно, он; он был окружен другими людьми. Миссис Йоги знала его. Этот привлекательный джентльмен, который видел все мои фильмы, сказал мне, что однажды с Доном Хуаном, тридцать или сорок лет назад, он смотрел мой фильм, «Дорога» (La Strada) — который был сделан в 1952. Дон Хуан сказал ему: «Ты будешь обязан встретить режиссера этого фильма». Он сказал, что Дон Хуан предсказал эту встречу. Это то, что Кастанеда сказал мне. Я сказал вам что он пришел чтобы найти меня, здесь в этой комнате, сидящим прямо там. С самого начала я был очарован его книгой «Учение Дона Хуана», книге об эзотерике, парапсихологических приключениях. Потом я был очарован общей идеей: ученого человека, антрополога, который начинает со спекулятивной, научной целью, человека, который обеими ногами стоит на земле, наблюдает, где он ходит, буквально смотрит на землю, в полях, в садах, на полянах, по направлению к холмам, где растут грибы. Этот человек науки потом находит самого себя, после инициации, следуя пути, который приносит его к контактам с древними Толтеками. Мне нравится путь, поддержанный научной, рациональной любознательностью, путь, который он выбрал с рациональным вниманием и который в тоже время привел его в мистический мир, мир, который мы смутным образом определяем как «иррациональный».
Это отношение между наукой и сверхестественным миром кажется особенно интересным. В этой связи вы говорили о вашем опыте с ЛСД, о вашей вере в психоанализ Юнга, вашей дружбе с Роллом, самым известным итальянским ясновидцем.
Да, это мне кажется конечной точкой подлинной науки. Чем дальше она продвигается, защищаемая своими параметрами, своим способом изучения, своей определенностью, и своими сомнениями, и также собственным недоверием, тем ближе она подходит к чему-то что есть «тайна». И таким образом она приближается к религиозному видению феномена, который она исследует. Одна вещь, которая очаровала меня и также несколько отчуждала меня — итальянец, средиземноморец, обусловленный католическим воспитанием — это было видением мира Кастанеды и в особенности Дона Хуана. Я видел нечто нечеловеческое в этом. Независимо от Дона Хуана, который очарователен в буквальном смысле и которого мы видим как старого мудреца, я не мог справиться иногда от наступающего чувства странности. Как будто я столкнулся с видением мира, продиктованного кварцем! Или зеленой ящерицей! Что я нашел очаровывающим это то что вы чувствуете перенесенным себя к точке зрения которую вы никогда не могли представить, о которой никогда не подозревали, которая заставляет дышать вас за пределами самого себя, за пределами вашей человечности, и которая на мгновение дает вам незнакомую дрожь принадлежности к другим элементам, к элементам мира растений, животного мира, даже мира минералов. Чувство, которое из тишины, из внеземных, экстрапланетарных цветов. Это было тем, что соблазнило мою склонность к фантастике, иллюзорности, неизвестному, загадочному.
Вы как-то сказали мне что с того момента как вы приехали в Лос-Анджелес, где Кастанеда ждал вас, некие странные вещи стали происходить.
Начались феномены и чудеса. Когда я приехал в отель он привел с собой каких-то женщин. Я никогда его больше не видел, но после этого я находил странные сообщения в моей комнате и вещи вокруг двигались. Я думаю, это была черная магия. Его женщины, но не Кастанеда, поехали со мной в Тулум и те же самые вещи происходили там.
Вы почувствовали угрозу и Кастанеда исчез.
Это было несколько лет назад — в 1986 — и я до сих пор не смог понять, что на самом деле происходило. Может Кастанеда почувствовал вину, что привез меня туда и выработал серию феноменов, которые обескуражили меня, чтобы делать фильм. Или может его коллеги не хотели, чтобы я сделал фильм и делали эти вещи. В любом случае это было все слишком странно, и я решил не делать фильм. Книги Кастанеды принесли снова чувства, которые я испытывал ребенком… Это трудно определить… Может безумие может напоминать этот тип астральной, ледяной, одинокой тишины. Я вставил один детский опыт в «Голос Луны», когда Бениньи говорит своей матери что он стал тополем. Это случилось, когда я был мальчиком и проводил лето с бабушкой, Франческой, матерью моего отца в Гамбетоле.
Название этого места, Гамбетола, может происходить из мифа, типа приключения Пиноккио…
Да! Его также называли «Лес», потому что там был рядом большой лес. Там у меня были несколько случаев которые я вспомнил только 30 или 40 лет спустя. Они вернулись больше галлюцинаторным или более оживленным путем, потому что я читал некоторые парапсихологические тексты. Короче, они были случаями особенных переживаний. Первым был эпизод с тополем. Я мог переводить звуки в цвета, опыт, который впоследствии случился со мной. Я мог окрашивать звуки. Эта способность, которая может удивлять нас, но которая казалась естественной для меня, принимая то, что жизнь это единственная вещь, тотальность которую мы выучились разделять, раскладывать по полкам, связывая разные чувства вместе разными путями. Я сидел под этим тополем в Гамбетоле и слышал быка мычащего в стойле. В тоже время я видел нечто вибрирующее выходящее из стены стойла, как огромный язык, половик, ковер, летающий ковер, медленно двигающийся в воздухе. Я сидел спиной к стойлу, но мог видеть все вокруг меня и позади на 360 градусов. И эта волна растворилась, проходя через меня, как огромная лопасть очень тонких, микроскопических рубинов, которые мерцали на солнце. Потом она исчезла. Этот феномен перевода звуков в цвета, цветовые эквиваленты звука, оставался со мной многие годы. Я мог бы рассказать вам о других эпизодах, которые произошли в моем детстве и когда мне было 20, и я поехал в Рим. Но давайте вернемся к тому, что случилось под тополем. В один момент, когда я играл, я похоже увидел самого себя вверху, очень высоко, я кажется качался там для того, чтобы услышать легкий ветерок в моих волосах. Тогда я почувствовал — это мне трудно описать — что я был крепко укоренен в земле. И этот маленький мальчик, которого я видел — который был мной — теперь у него были ноги утопающие в земле, до такой степени что я чувствовал, что у меня были корни. Все тело было покрыто как будто горячей густой кровью, которая поднималась, поднималась выше к голове из-за звука который я делал («ууууууу») когда играл. Я слышал этот звук другим органом, удивительный…
Как мантра!
Это была мантра, да, как «оммм». И затем это чувство восторга, легкости, легкости и силы, силы в корнях и легкости вверху в ветвях, покачивающихся в небе. Я стал тополем! Это были великие чувства и проявления интуиции, великая мудрость видений детства, которые надо рассказывать потом как фантазии. Скажем, им нужно приобрести форму мифов. Миф всегда более человечен, и более доверителен, как путь рассказывания.
И ваша бабушка, что она думала об этом фантазирующем маленьком мальчике
Моя бабушка сама могла бы быть персонажем мифа. Она была старой крестьянкой; она обладала огромной нежностью. Она была старой, высокой, тонкой женщиной с множеством юбок. Я все еще живу на доход от тех фантазий в те летние сезоны, которые я провел с моей бабушкой. Даже «Дорога» немного заполнена теми воспоминаниями, когда кончались те летние сезоны и начинались те осенние, тем почти духовным контактом с животными, запахами, местами…
Очевидно, что для самого Феллини встречи с Кастанедой и его ведьмами не были встречами с банальными людьми – если судить хотя бы по тем феноменам, которые переживал режиссер и его окружение. И наконец, чтобы завершить описание взаимодействия с Кастанедой, давайте выслушаем историю Адреа Де Карло, помощника Феллини, которую он изложил в интервью газете Repubblica:
История предательства ознаменовала жизнь Федерико Феллини, самого великого лжеца среди режиссеров. Стоит упомянуть, что в случае с Феллини ложь никогда не была предательством, а перспективой переосмысления мира. Легендарный режиссер лгал в том смысле, что он реструктурировал или переделал свои собственные фантастические проекции, как в своих фантастических историях, так и в своих фильмах. Он был архитектором замечательной лжи и гениальным воспроизводителем параллельных измерений. Вдохновение, которое волновало его в каждое мгновение и наполняло его видениями и видениями, было единственной реальностью, которая действительно имела значение.
В середине восьмидесятых Феллини решил снять фильм о Карлосе Кастанеде, таинственном и психоделическом авторе книг, ставшими культовыми в семидесятые. Чтобы достичь своей цели, режиссер преодолел свой страх перед авиаперелетами и полетел в Америку вместе с молодым Андреа Де Карло, которым он восхищался из-за его романа «Кремовый поезд». Вместе с ним Феллини планировал написать сценарий фильма по мотивам Кастанеды. Путешествие было впечатляющим и полным откровений, во многом рискованным. Все это также сопровождалось странными присутствиями, загадочными сообщениями, которые шептали по телефону тревожные анонимные голоса, необъяснимыми совпадениями, внезапными исчезновениями. Фейерверк из головоломок – определенно, в духе самого Феллини.
Вернувшись в Италию, Де Карло на волне вдохновения, написал роман «Юкатан», посвященный хронике поездки, а Феллини объявил своим друзьям, что он почувствовал себя преданным, так как эта книга предвосхитила его проект и, по его мнению, его проект «сгорел в ней». Чтобы переосмыслить свою часть истории, незадолго до выхода романа Феллини передал длинный текст Il Corriere della Sera «Путешествие в Тулун», в котором Феллини переосмысливает мексиканские приключения, сообщая о контактах с ведьмами, наследниками древней мудрости Ацтеков, эпизодами черной магии и открытия мраморных храмов, установленных между джунглями и морем. Публикация состоялась в шести эпизодах в мае 1986 года в иллюстрациями Майло Манары. Фильм так и не был снят, а узел предательства так остался неразвязанным.
Андреа, вы написали роман «Юкатан» из-за которого Феллини почувствовал себя преданным. Можно ли черпать вдохновение из неправильной идеи и превращать ее в книгу?
Феллини попросил меня познакомиться с Карлосом Кастанедой в Лос-Анджелесе, поговорить с ним и посетить районы Мексики, где были поставлены его рассказы. Идея заключалась в том, чтобы написать вместе сценарий, основанный на обучении ученика мага. Однако, после некоторых встреч с Кастанедой, я начал получать неясные угрозы в виде подписанных билетов и Феллини исчез без следа, и я в конце концов обнаружил, что путешествую самостоятельно через Калифорнию и Мексику, следуя таинственным сообщениям, которые теперь они пришли к нам, отсюда и родился Юкатан.
Как отреагировал Феллини?
«Когда я сказал ему, что хочу написать роман, вдохновленный приключением, которое произошло с нами, он поддержал меня своим типичным импульсом: «Это прекрасная идея, Андреа!». Но реальность оказалась гораздо хуже – он считал, то история путешествия принадлежит исключительно ему.
Был ли когда-нибудь сценарий для проекта фильма по Кастанеде?
«На обратном пути из нашей поездки я предложил Феллини написать сценарий о том, что с нами произошло, так как Кастанеда исчез, и мы больше не могли снимать фильм по его книгам. Но Федерико был глубоко суеверным человеком, и теперь он видел с беспокойством эта история, которая в некотором роде напомнила ему судьбу «Поездки Масторны», фильма, который он преследовал годами и который он так никогда и не смог».
Статьи Феллини в «Corriere della Sera» дискредитировали вашу книгу. Ты чувствовал себя преданным Феллини за эти публикации?
«Статьи в журнале казались попыткой Феллини подтвердить свое право приоритета, а не черту — это была его версия событий, разработанная его воображением: два художника могут нарисовать один и тот же предмет, но их картины, к счастью, никогда не будут идентичны».
Вы заявили, что считаете Юкатана самым непонятым в среди вашх романов. Возможно ли, что предполагаемое предательство повлияло на судьбу книги?
«Юкатан» — правдивая история на семьдесят процентов. Проблема в том, что тридцать процентов не соответствуют действительности, что касается двух главных героев и их причин, в корне меняет целое». То же самое касается статей Феллини. С другой стороны, ни он, ни я не хотели показывать себя и людей, с которыми мы соприкасались. Было слишком много вещей, которые трудно объяснить».
Публикуем список проблем, найденных в русскоязычном переводе книги Флоринды Доннер-Грау «Being-in-Dreaming» — «Жизнь-в-сновидении». Проблемы уже давно нашел и пофиксил Андрей Быков, друг нашей редакции.
Большинство найденных неточностей, на мой взгляд, серьезную проблему не представляют. Например «рассудочные суждения» вместо «суждения». Понятно, что переводчик ни с зуб ногой про то, что суждения имеют не рассудочную природу, но лишь в ряде случаев — апологизируются, то есть легализуют себя, подставляют вместо себя мышлению ряд логичных рассуждений. Например: страх перед крысами порождает суждение, что крысы опасны, и легализует себя доказательством самому себе, почему мне не надо спускаться в подвал — потому что я устал и пусть лучше в подвал спустится брат, у него лучше получается. В этом случае суждение об опасности крыс прикрывает собой страх перед ними, а тот в свою очередь прикрывает страх смерти. Но это суждение в большинстве случаев даже не осознается, а прячется за внешне логичным рассуждением о том, почему мне не надо спускаться в подвал. Точно также, например, расовые суждения или суждения о неполноценности или ущербности женщин по сравнению с мужчинами зачастую не осознаются как таковые. А вместо этого человек доказывает сам себе и окружающим что вот эти расы они какие то неправильные, или то, что женщины — они какие-то не такие. А самого себя он вполне может считать сторонником равенства, но просто сами факты как бы ему указывают на неполноценность женщин. Таковы трюки встроенного разума — подставляет одно вместо другого, совершает неосознаваемую подмену, что влечет за собой самообман, который может длиться годами и десятилетиями: человек может прожить свою жизнь и не осознать природу своих рассуждений. Еще одним трюком разума является также подбор только тех фактов, которые подтверждают уже заранее готовое мнение. Собственно, именно тенденциозный подбор фактов и их истолкование лишь под одним углом само по себе прямо указывает на то, что где-то здесь наверняка скрывается неосознаваемое суждение. Свойство суждений — как бы искажать реальность, «загибать» ее вокруг себя, наподобие того, как физическая масса во вселенной деформирует вокруг себя пространство и время.
Вообще говоря, список найденных «неточностей» и ошибок говорит о том, что вообще-то перевод был сделан неплохо.
Но я бы указал на самую существенную вещь, которую Андрей в своем списке не привел. Это название книги. Англоязычное название Being-in-dreaming — это великолепная игра слов. И being — это, конечно, не просто «жизнь», это, скорее философский термин «бытие», «существование», «пребывание в жизни», и одновременно — «живое существо», суть жизни. И жизнь тоже. И одновременно — ситуативное «быть», «присутствовать». Само соединение слов через дефис, как и выбор слова, отсылает к философии экзистенциализма, а если точнее — к Мартину Хайдеггеру, который популяризировал подобное использование языка, например, в своем das In-der-Welt-sein — «бытии-в-мире» (означает феноменальную сращенность человеческого существования с окружающим его миром). Поэтому книга Флоринды Доннер-Грау может быть переведена как «Быть-в-сновидении» или «Существо-в-сновидении» или «Присутствие-в-сновидении», а не скучное «Жизнь-в-сновидении».
Самый большой плюс с этой подборке я вижу в том, чтобы освежить свое воспоминание о чтении Флоринды. Пожалуй, и перечитать хочется.
Это было предисловие Олега Вертиго. А вот и сами неточности. Насколько неточны эти неточности — судить вам. Оригинал текста прилагается, а голова на плечах у каждого своя.
Делия почесала затылок под париком, потом дважды чихнула и сказала с нерешительной улыбкой: — К сожалению, женщины должны восстанавливать энергию вблизи них, как бы им ни хотелось управлять самим.
Оригинал: Delia scratched her head under the wig, then sneezed repeatedly and said with a hesitant smile, «Unfortunately, women must rally around men, lest women want to lead themselves.»
Делия почесала затылок под париком, потом чихнула несколько раз и сказала с нерешительной улыбкой: — К сожалению, женщины должны сплачиваться вокруг мужчин, если они хотят вести самих себя.
Он заулыбался и повторил, что я обернута слишком толстым твердым слоем, и что этот слой не может быть смыт с помощью мыла и воды, независимо от того, сколько ванн я приму. — Ты наполнена рассудочными суждениями, — пояснил он. — Они мешают тебе понять то, что я говорю, например, что ты можешь командовать ветром.
Оригинал: He smiled and repeated that I was enveloped by too thick a crust and that this crust couldn’t be washed away with soap and water, regardless of how many baths I took. «You are filled with judgments,» he explained. «They prevent you from understanding what I’m telling you and that the wind is yours to command.»
Он заулыбался и повторил, что я обернута слишком толстым твердым слоем, и что этот слой не может быть смыт с помощью мыла и воды, независимо от того, сколько ванн я приму. — Ты наполнена суждениями, — пояснил он. — Они мешают тебе понять то, что я говорю, например, что ты можешь командовать ветром.
— Тебя здесь нет, — сказал он тоном, лишенным каких-либо эмоций. — По крайней мере, еще нет. И самое важное, что ты не идешь в счет. Ни сейчас, ни когда-либо еще.Я чуть не упала в обморок от гнева. Никто никогда не говорил со мной так грубо и с таким безразличием к моим чувствам. — Да плевать я на вас всех хотела, проклятые старые пердуны! — завопила я. — Подумать только! Немецкая провинциалка! — воскликнул Мариано Аурелиано, и они все засмеялись.
Оригинал: «You are not here,» he said in a tone that was devoid of all feeling. «At least not yet. «And most important, you don’t count. Not now or ever.» I almost fainted with wrath. No one had ever spoken to me so harshly and with such indifference to my feelings. «I puke and piss and shit on all of you, goddamned, cocksucking farts!» I yelled. «My God! A German hick!» Mariano Aureliano exclaimed, and they all laughed.
— Тебя здесь нет, — сказал он тоном, лишенным каких-либо эмоций. — По крайней мере, еще нет. И самое важное, что ты не идешь в счет. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Я чуть не упала в обморок от гнева. Никто никогда не говорил со мной так резко и с таким безразличием к моим чувствам. — Я блюю, мочусь и сру на всех вас проклятые пердуны и хуесосы! — завопила я. — Боже мой! Немецкая провинциалка! — воскликнул Мариано Аурелиано, и они все засмеялись.
— Не беспокой себя сомнениями о том, как это происходит. Объяснение очень простое, но именно поэтому его очень трудно понять. Я не могу ответить на все твои вопросы.
Оригинал: «Don’t trouble yourself wondering how it is done. The explanation is very simple, and because it’s simple, it’s the most difficult thing to understand. I still have trouble myself.
— Не беспокой себя сомнениями о том, как это происходит. Объяснение очень простое, но потому что оно простое это самая трудная вещь чтобы понять. У меня до сих пор с этим проблема.
— Вот что ты так и не смогла понять до сих пор: ты совершенно без усилий можешь войти в то, что ты назвала гипнотическим состоянием. Я называю это «сновидением» — сновидение, которое не является сном, сновидение, в котором ты можешь сделать все, что твоя душа пожелает.
Оригинал: «What you can’t see yet is that you, yourself, can enter quite effortlessly into what you would call a hypnotic state. «We call it dreaming; a dream that’s not a dream; a dream where we can do nearly anything our hearts desire.»
— Вот что ты так и не смогла понять до сих пор: ты совершенно без усилий можешь войти в то, что ты назвала гипнотическим состоянием. Мы называем это «сновидением» — сновидение, которое не является сном, сновидение, в котором мы можем делать почти все, что душа пожелает.
— Какая черноротая женщина, — сказал он на чистом английском. — Будь я твоим папашей, я бы вымыл тебе рот с мылом. — А тебя кто просил совать свой нос, ты, толстый говнюк? — В слепой ярости я врезала ему ногой по коленке.
Оригинал: «What a foul-mouthed woman,» he said in perfect English. «If I were your daddy I would wash your mouth with soap.» «Who asked you to butt in, you fat turd?» In blind fury, I kicked him in the shinbone.
— Какая сквернословная женщина, — сказал он на чистом английском. — Будь я твоим папашей, я бы вымыл тебе рот с мылом. — А тебя кто просил совать свою задницу, ты, жирное говно? — В слепой ярости я врезала ему ногой по голени.
— Сновидящие имеют дело со снами, — мягко пояснил он. — Они черпают из снов свою энергию, свою мудрость. Что до сталкеров, то они имеют дело с людьми, с миром будней. Свою мудрость, свою энергию они получают, контактируя со своими сородичами-людьми.
Оригинал: «Dreamers deal with dreams,» he explained softly. «They get their power; their wisdom from dreams. «Stalkers on the other hand deal with people; with the everyday world. «They get their wisdom; their power from interacting with their fellow men.»
— Сновидящие имеют дело со снами, — мягко пояснил он. — Они черпают из снов свою силу, свою мудрость. Что до сталкеров, то они имеют дело с людьми, с повседневным миром. Свою мудрость, свою силу они получают из взаимодействия со своими сородичами-людьми.
Джон сгреб меня поперек талии и начал оттаскивать в сторону. Я не ослабляла хватки, пока у меня не сломалась коронка. Когда мне было тринадцать, два моих передних зуба были выбиты в драке между учениками-венесуэльцами и немцами в немецкой средней школе Каракаса.
Оригинал: John grabbed me by the waist and pulled me away. I didn’t let go of my bite until my partial bridge came off. I had knocked two of my upper front teeth out when I was thirteen in a fight between the Venezuelan and the German students at the German high school in Caracas.
Джон сгреб меня поперек талии и начал оттаскивать в сторону. Я не ослабляла хватки, пока у меня не вылез вставной мост. Когда мне было тринадцать, два моих передних зуба были выбиты в драке между венесуэльскими и немецкими учениками в немецкой средней школе Каракаса.
Напряженно вглядываясь в туман, я увидела темные человеческие силуэты, парящие в воздухе на высоте двух-трех футов от земли.Они перемещались так, словно ходили на цыпочках по облакам. Я сделала еще несколько нерешительных шагов и остановилась, поскольку туман сгустился и поглотил.
Оригинал: As I peered intently into the fog, I saw dark, human shapes glide through the air, two or three feet off the ground, moving as though they were tiptoeing on clouds. One after the other, the human shapes squatted, forming a circle. I took a few more vacillating steps, then stopped as the fog thickened and absorbed them.
Напряженно вглядываясь в туман, я увидела темные человеческие силуэты, парящие в воздухе на высоте двух-трех футов от земли. Они перемещались так, словно ходили на цыпочках по облакам. Одна за другой человеческие фигуры сели на корточки сформировав круг. Я сделала еще несколько нерешительных шагов и остановилась, поскольку туман сгустился и поглотил их.
Думая только о его последней фразе, я чувствовала себя необъяснимо счастливой. Эго было не триумфальное счастье, не то ликование, которое ощущаешь, когда становишься сам себе хозяином. Это скорее было чувство глубокой благости, которое не длится долго.
Оригинал: Thinking only about his last statement, I felt inexplicably happy. It wasn’t a triumphant happiness, the kind of glee one feels when getting one’s way. It was rather a feeling of profound well-being that didn’t last long.
Думая только о его последней фразе, я чувствовала себя необъяснимо счастливой. Эго было не триумфальное счастье, а ликование которое ощущаешь когда становишься сам собой. Это скорее было чувство глубокого благополучия, которое не длится долго.
Заметив, что я сердито нахмурилась, он продолжил и сказал, что на самом деле закричал на меня вовсе не потому, что разозлился или не сдержался. — Лично меня не волнует, слушаешь ты или нет, — объяснил он. — Но это волнует кое-кого еще, ради кого я и закричал на тебя. Того, кто за нами наблюдает.
Оригинал: Seeing my scowling frown, he went on to say that he hadn’t really yelled at me out of impatience or anger. «It doesn’t matter to me personally whether you listen or not,» he explained. «But it matters to someone else on whose behalf I shouted at you. Someone who is watching us.»
Заметив, что я сердито нахмурилась, он продолжил и сказал, что на самом деле закричал на меня вовсе не из-за злости или нетерпения. — Лично меня не волнует, слушаешь ты или нет, — объяснил он. — Но это волнует кое-кого еще, от чьего имени я закричал на тебя. Того, кто за нами наблюдает.
Он не смог бы нас найти, поскольку ему не приходится выбирать — кого приводить в мир магов. — Его голос был удивительно мягким, когда он добавил: — Только те, на кого указал дух, смогут постучаться в наши двери, после чего они идут к нему с помощью одного из нас.
Оригинал: «He wouldn’t have found us, because it’s not up to him to choose whom to bring into the sorcerers’ world.» His voice was enticingly soft as he added, «Only those the spirit has pointed out may knock on our door, after they have been ushered into it by one of us.»
Он не смог бы нас найти, поскольку это не его дело выбирать — кого приводить в мир магов. — Его голос был притягательно мягким, когда он добавил: — Только те, на кого указал дух, смогут постучаться в нашу дверь, после того как они были подведены к ней с помощью одного из нас.
— Что делает людей уязвимыми по отношению к его чарам — так это его великодушие, — продолжала я. — И великодушие, возможно, единственное качество, перед которым никто из нас не может устоять, потому что мы, независимо от своего происхождения, никому не принадлежим.
Оригинал: «What makes people so vulnerable to his charm is that he is a generous man,» I went on. «And generosity is perhaps the only virtue that none of us can resist, because we are dispossessed, [* dispossessed-physically or spiritually homeless or deprived of security] regardless of our background.»
— Что делает людей так уязвимыми по отношению к его чарам — так это его великодушие, — продолжала я. — И великодушие, возможно, единственное качество, перед которым никто из нас не может устоять, потому что мы, независимо от своего происхождения чувствуем себя духовно бездомными, лишенными безопасности.
— Сны — это ворота в неизвестность, — сказала Флоринда, гладя меня по голове. — Нагвали руководят людьми через сны. И создание сновидения — искусство, которым владеют маги. Нагваль Мариано Аурелиано помогал тебе попадать в те сновидения, которые снились всем нам.
Оригинал: «Dreams are doors into the unknown,» Florinda said, stroking my head: «Naguals lead by means of dreams. And the act of dreaming with purpose is the art of sorcerers. The nagual Mariano Aureliano has helped you to get into dreams that all of us dreamed.
— Сны — это ворота в неизвестность, — сказала Флоринда, гладя меня по голове. — Нагвали ведут посредством снов. И сновидеть с целью — это искусство магов. Нагваль Мариано Аурелиано помогал тебе попадать в сновидения которые мы все сновидели.
— Ты далеко зашла в мир сновидений. Ты почти вспомнила, что я говорила тебе в прошлом году, на другой день после пикника. Тогда я тебе сказала, что когда сомневаешься, находишься ты в сновидении или бодрствуешь, надо проверить тропу, по которой приходят сны, — то есть осознание, присущее нам в сновидениях, — ощупав предмет, с которым ты контактируешь. Если ты сновидишь, тогда твое ощущение возвращается к тебе, как эхо. Если оно не возвращается, тогда ты не сновидишь.
Оригинал: «You have moved a great deal in the realm of dreams. You nearly remembered what I told you last year, the day after the picnic. «I said to you then that, when in doubt about whether you are in a dream or whether you are awake, you should test the track where dreams run on-meaning the awareness we have in dreams-by feeling the thing you are in contact with. «If you are dreaming, your feeling comes back to you as an echo. If it doesn’t come back, then you are not dreaming.»
— Ты много путешествовала в мире сновидений. Ты почти вспомнила, что я говорила тебе в прошлом году, на другой день после пикника. Тогда я тебе сказала, что когда сомневаешься, находишься ты в сновидении или бодрствуешь, надо проверить тропу, по которой идут сны, — то есть осознание, присущее нам в сновидениях, — почувствовав предмет, с которым ты в контакте. Если ты сновидишь, тогда твое ощущение возвращается к тебе, как эхо. Если оно не возвращается, тогда ты не сновидишь.
Столь близкая нагота Эсперансы потрясла меня, потому что я всегда считала свои сексуальные реакции чем-то само собой разумеющимся. До сих пор я полагала, что коль скоро я женщина, то и возбудить меня может только мужчина.
Оригинал: Seeing Esperanza so intimately was a shattering experience, for I had always taken my sexual responses for granted. I had thought that as a woman I could only get aroused with a male. My overwhelming desire to jump on top of her took me completely by surprise and was counterbalanced by the fact that I didn’t have a penis.
Столь близкая нагота Эсперансы потрясла меня, потому что я всегда считала свои сексуальные реакции чем-то само собой разумеющимся. До сих пор я полагала, что коль скоро я женщина, то и возбудить меня может только мужчина. Переполняющее меня желание прыгнуть на нее было для меня полным сюрпризом и я была сдержана только тем фактом что у меня нет пениса.
— Мораль этой истории в том, что в мире магов каждый должен свести на нет свое эго, или всем нам конец.
Оригинал: «The moral of my story is that in the sorcerers’ world one has to cancel out the ego or it is curtains for us;»
— Мораль моей истории в том, что в мире магов каждый должен свести на нет свое эго, или он закрывается от нас.
Исидоро Балтасар проигнорировал мой порыв и продолжал, что мир магов — обманчивый мир, и что недостаточно понять его интуитивно. Каждому нужно также усвоить его интеллектуально.
Оригинал: Isidore Baltazar ignored my interruption and went on to say that the world of sorcerers is a sophisticated world; that it wasn’t enough to understand its principles intuitively. One also needed to assimilate them intellectually. Затем отступление автора в оригинале: I disagree. Since sorcery is percieved directly, intellect is an afterthought. Originally fueled by his desire to bring sorcery to the academic world in reasonable terms, Castaneda’s continuing belief that sorcery can be intellectually understood is the primary cause of his shortcomings to date.
Исидоро Балтасар проигнорировал мой порыв и продолжал, что мир магов — это изощренный мир и что недостаточно только понять его принципы интуитивно. Нужно также впитать их интеллектуально. Затем отступление автора в оригинале: Я не согласна. Так как магия воспринимается напрямую, интеллект это следствие. Изначальное желание которым он был наполен чтобы принести магию в академический мир в разумных терминах и продолжающая существовать вера Кастанеды в то что магия может быть интеллектуально понята это главная причина его недостатков которые он имеет и по сей день.
Они развили разум до его пределов, поверив для этого, что только при полном понимании интеллект может включить в себя принципы магии без потерь со стороны его уравновешенности и целостности.
Оригинал: They have cultivated reason to its limits, for they believe that only by fully understanding the intellect can they embody the principles of sorcery without losing sight of their own sobriety and integrity.
Они развили разум до его пределов, поскольку они полагали что только при полном понимании интеллекта они могут воплотить принципы магии без потери своего трезвого взгляда и целостности.
— Ты ведешь себя по-идиотски, когда твердишь одно и то же, — наконец сказал он однажды. — И вся эта суета бессмысленна, потому что она ни к чему не приведет. Мгновение он колебался, будто сопротивляясь голосу, готовому что-то произнести, потом пожал плечами и добавил требовательным тоном: — Почему ты не используешь ту же энергию в более полезных целях, таких, например, как отслеживание и контроль своих плохих привычек?
Оригинал: «You’ll drive yourself nuts if you keep harping on it,» he finally said one day. «And all your turmoil will be for nothing, because it will resolve nothing.» He hesitated for a moment, as if reluctant to voice what he was about to say next, then shrugged and added in a challenging tone, «Why don’t you use the same energy in a more practical manner, like lining up and examining your bad habits.»
— Ты сведешь себя с ума если будешь продолжать это, — наконец сказал он однажды. — И вся эта суета будет бесполезна, потому что она ни к чему не приведет. Мгновение он колебался, будто сопротивляясь сказать то что он собирался, потом пожал плечами и добавил вызывающим тоном: — Почему ты не используешь ту же энергию более практичным способом, например для обозначения и исследования своих плохих привычек?
Исидоро Балтасар ошибся. Он принял мои врожденные привычки — замкнутость и германскую ограниченность — за недостаток воинственности.
Оригинал: Isidore Baltazar was wrong. He was taking my lifelong habit of moodiness and Germanic finickiness as lack of commitment.
Исидоро Балтасар ошибся. Он принял мои врожденные привычки — угрюмость и германскую педантичность — за недостаток преданности.
— На самом деле не очень большая заслуга то, что я отказалась от рутины или стала сдержанной, — уступила я, нервно смеясь и запинаясь из-за ее молчания. — Любой в близком контакте с Исидоро Балтасаром забудет, что существуют границы между ночью и днем, между буднями и праздниками. — Я взглянула в ее сторону, довольная своими словами. — Время только протекает и дает путь… — Пораженная странной мыслью, я не смогла закончить предложение. Никто на моей памяти никогда не говорил мне об отказе от рутины или о том, чтобы стать сдержанной.
Оригинал: «Actually, I can’t take much credit for disrupting routines or becoming inaccessible,» I conceded, laughing nervously and faltering on through her silence: «Anyone in close contact with Isidore Baltazar will forget that there are boundaries between night and day, between weekdays and holidays.» I glanced at her sideways, pleased with my words. «Time just flows by and gives way to some…» but I couldn’t finish the sentence: I had been hit by a strange thought. Nobody, in my memory, had ever told me about disrupting routines or becoming inaccessible.
— На самом деле не очень большая моя заслуга в отказе от рутины или становлении недоступной, — уступила я, нервно смеясь и запинаясь из-за ее молчания. — Любой в близком контакте с Исидоро Балтасаром забудет, что существуют границы между ночью и днем, между буднями и праздниками. — Я взглянула в ее сторону, довольная своими словами. — Время только протекает и дает путь… — Пораженная странной мыслью, я не смогла закончить предложение. Никто на моей памяти никогда не говорил мне об отказе от рутины или о том, чтобы стать недоступной.
Маги окружают свой мир своей исключительной безупречностью
Оригинал: «Sorcerers are bound to their world solely through their impeccability.»
Маги связаны с их миром исключительно через свою безупречность.
Теперь я уже знала, что нахожусь в сновидении, и понимала с полной ясностью, что я только что ощутила то, что Эсперанса описывала как «мои ощущения выходят из меня». Все мое существо расплылось, или, еще лучше, — оно взорвалось.
Оригинал: I knew then that I was dreaming, and I understood with complete clarity that I had just felt what Esperanza had described as ‘my feeling being thrown back at me.’ And then my whole being melted, or better yet, it exploded.
Теперь я уже знала, что нахожусь в сновидении, и понимала с полной ясностью, что я только что ощутила то, что Эсперанса описывала как «мои ощущения отбрасываются мне назад». И затем все мое существо растаяло, или, еще лучше, — оно взорвалось.
По темпераменту они тоже были похожи, только Нелида казалась более мягкой, менее воинственной. И еще, в Нелиде был особый покой и тихая сила, которые очень успокаивали.
Оригинал: Temperamentally, they were alike, too, except that Nelida came across as more subdued, less forceful. She seemed to lack Florinda’s wisdom and energetic force. And yet there was a patient, silent strength to Nelida that was very reassuring.
По темпераменту они тоже были похожи, только Нелида была более мягкой, менее воинственной. Ей казалось недоставало мудрости Флоринды и ее энергетической силы. И еще, в Нелиде была терпеливая и тихая сила, которая очень успокаивала.
Я никогда не страдала сонливостью, но с той ночи, когда Флоринда появилась в студии Исидоро Балтасара, мне все время хотелось только спать, чтобы сновидеть, Я просто умирала каждый раз, когда ложилась, спала непомерно долго и даже прибавила в весе, что, к сожалению, не пошло мне на пользу. Но у меня все еще не было магических сновидений.
Оригинал: I have never been a good sleeper, but from that night on-since Florinda’s appearance at Isidore Baltazar’s studio-I went to sleep at all hours just to dream. I simply passed out every time I lay down, and slept for inordinately long stretches of time. I even put on weight, which unfortunately didn’t go to the right places. Yet I never dreamt with the sorcerers.
Я никогда не спала хорошо, но с той ночи, когда Флоринда появилась в студии Исидоро Балтасара, я стала все время спать при любой возможности чтобы сновидеть. Я просто умирала каждый раз, когда ложилась, спала непомерно долго и даже прибавила в весе, что, к сожалению, не пошло мне на пользу. Но у меня все еще не было сновидений с магами.
— Есть одна штука, которая может помочь тебе. Не принуждай себя к сновидениям, как ты обычно это делаешь. Позволь им самим прийти к тебе.
Оригинал: «There is one thing that might help you. Don’t approach dreaming in your usual compulsive manner. Let it come to you.»
— Есть одна штука, которая может помочь тебе. Не подходи к сновидениям в своей обычной насильственной манере. Позволь им самим прийти к тебе.
Я знала, что избавилась от них, потому что сквозь шуршание и плеск волн услышала голос Флоринды: — Ты должна бороться в одиночку.
Оригинал: I knew that I was rid of them because I heard from the whispering, lapping waves Florinda’s words, «It’s a solitary fight.
Я знала, что избавилась от них, потому что сквозь шуршание и плеск волн услышала голос Флоринды: — Эта борьба в одиночку».
— Но я все время голодна, этого слишком мало. Если верить смотрителю, это естественно для пищи силы — никто никогда не получает ее достаточно.
Оригинал: «But I’m still hungry. The portions are too little.» According to the caretaker, this was the natural condition of power food: One could never get enough of it.
— Но я все еще голодна, порции слишком маленькие. Если верить смотрителю, это было естественно для пищи силы — никто никогда не может ей достаточно наесться.
— С тех пор, как ты покинула планету сновидящих, — пояснил он, — твои сновидения превратились в кошмары, и перемещения между сновидениями и реальностью стали нестабильны и опасны для тебя и других сновидящих. Впрочем, Флоринда взялась сама защищать и прикрывать тебя.
Оригинал: «Since you are not in the planet of the dreamers,» he clarified, «your dreams are nightmares, and your transitions between dreams and reality are very unstable and dangerous to you and to the other dreamers. So Florinda has taken it upon herself to buffer and protect you.»
— Так как ты не находишься на планете сновидящих, — пояснил он, — твои сновидения являются кошмарами и твои перемещения между сновидениями и реальностью очень нестабильны и опасны для тебя и других сновидящих. Впрочем, Флоринда взялась сама защищать и прикрывать тебя.
— Он увидел их в сновидениях и захватил, — ответил смотритель. — Некоторые из них — только копии, которые он снял с тех, что не смог забрать с собой. Остальные — настоящие, привезены отовсюду этим великим нагвалем.
Оригинал: «He saw them in his dreaming and captured them,» the caretaker confided. «Some of them are copies, done by him, of inventions he couldn’t cart away. «Others are the real thing; inventions transported by that great nagual all the way to here.»
— Он увидел их в сновидениях и захватил, — ответил смотритель. — Некоторые из них — только копии, которые он снял с тех, что не смог забрать с собой. Остальные — настоящие, перенесенные оттуда сюда этим великим нагвалем.
— Если ты будешь держать себя в руках, то поймешь, что маги ничего не делают только для собственного развлечения, чтобы произвести на кого-то впечатление или просто дать выход своей магической силе, — сказал он с подчеркнутым спокойствием. — Все их поступки имеют свою цель и причину.
Оригинал: «If you hold your temper, you’ll understand that nothing these sorcerers do is just to entertain themselves, or to impress someone; or to give way to their compulsiveness,» he said with great equanimity. «Everything they do or say has a reason-a purpose.»
— Если ты будешь держать себя в руках, то поймешь, что маги ничего не делают чтобы просто развлечь себя или произвести на кого-то впечатление или просто дать выход своей насильственности, — сказал он с подчеркнутым спокойствием. — Все их слова и действия имеют свою цель и причину.
Примерно то же самое говорили женщины-маги, но делали они это в более гармоничной форме. Поскольку обычно, объясняли они, сознание женщин подвергается манипуляциям, их легко склонить к соглашению, являющемуся лишь бессмысленной реакцией на давление. Но если действительно удается убедить женщин в необходимости изменения их выбора в жизни, то битва уже наполовину выиграна. И даже если они не соглашаются, их осознание является намного более надежным, чем у мужчин.
Оригинал: The women sorcerers had said more or less the same but in a more harmonious way. They explained that since women are used to being manipulated, they agreed easily. But a woman’s agreements are simply empty adaptations to pressure. But if it is possible to convince that women of the need to change her ways, then half the battle is won. Even if they don’t intellectually agree, their emotional realization is infinitely more durable than that of men.
Примерно то же самое говорили женщины-маги, но делали они это в более гармоничной форме. Поскольку обычно, объясняли они, женщины подвергаются манипуляциям, они легко соглашаются. Но эти соглашения являются просто пустой адаптацией к давлению. Но если действительно удается убедить женщин в необходимости изменения их жизненных путей, то битва уже наполовину выиграна. И даже если они не соглашаются интеллектуально, их эмоциональное осознание является намного более надежным, чем у мужчин.
— Скрытые цели неприемлемы в нашем магическом мире. Если хочешь стать аспирантом, значит должна вести себя как воин, а не как женщина, которую научили всем угождать. Даже когда тебе смертельно плохо, ты все равно стараешься угодить. А когда ты пишешь, тебя ведь этому не учили, значит, ты можешь принять настроение воина.
Оригинал: «Ulterior motives are not acceptable in this magical world of ours. «If you want be a graduate student, then you have to behave like a warrior, not like a woman who has been trained to please. «You know, even when you are beastially nasty, you strive to please. «But from now, whenever you write, since you were not trained to do writing, you can certainly adopt a new mood: the warriors’ mood.»
— Скрытые мотивы неприемлемы в нашем магическом мире. Если хочешь стать аспирантом, значит должна вести себя как воин, а не как женщина, которую научили всем угождать. Даже когда ты ведешь себя чертовски непристойно, ты все равно стараешься угодить. Но теперь когда ты стала писать и так как тебя этому не учили ты можешь принять новое настроение — настроение воина.
— Ты имеешь в виду, что я и сейчас сновижу-наяву? — спросила я, зная ее ответ заранее. — Если так, то что же я такое сделала, чтобы войти в это состояние? — Любое самое простое воображаемое действие. Ты не позволила себе быть самой собой. Эго тот самый ключ, который открывает двери. Мы тебе много и по-разному говорили, что магия — это вовсе не то, что ты о ней думаешь. Сказать, что не позволять своему «я» быть обычным «я» является самым сложным секретом в магии, — это может звучать как идиотизм, однако это так. Эго ключ к силе и поэтому — самое трудное из того, что делает маг.
Оригинал: «Are you implying that I might be dreaming-awake now?» I asked, knowing the answer before she responded. «If I am, what did I do to reach this state? What steps did I take?» «The simplest step imaginable,» Florinda said. «You didn’t let yourself be your usual self. That is the key that opens doors. «We have told you many times and in many ways that sorcery is not at all what you think it is. «To say that to stop yourself from being your usual self is sorcery’s most complex secret sounds like idiocy, but it is’t. It is the key to power, therefore the most difficult thing a sorcerer does.
— Ты имеешь в виду, что я и сейчас сновижу-наяву? — спросила я, зная ее ответ заранее. — Если так, то что же я такое сделала, чтобы войти в это состояние? Какие шаги? — Самый простой воображаемый шаг. Ты не позволила себе быть обычной самой собой. Это тот самый ключ, который открывает двери. Мы тебе много и по-разному говорили, что магия — это вовсе не то, что ты о ней думаешь. Сказать, что не позволить себе быть обычным собой является самым сложным секретом в магии, — звучит как идиотизм, однако это так. Это ключ к силе и поэтому — самое трудное из того, что делает маг.
— Мужчины близки к конкретному, — продолжала она. — и нацелены на абстрактное. Женщины же близки к абстрактному, но все же не отказывают себе и в конкретном.
Оригинал: «Men are close to the concrete,» she proceeded, «and aim at the abstract. «Women are close to the abstract, and yet try to indulge themselves with the concrete.»
— Мужчины близки к конкретному, — продолжала она. — и нацелены на абстрактное. Женщины же близки к абстрактному, но все же пытаются потакать себе в конкретном.
Другие более умны и охотно признают, что женщины могут быть такими же способными, как и мужчины, если бы не тот факт, что женщины не интересуются мыслительными процессами. А если интересуются, то им не следует делать этого. Потому что женщине больше идет, чтобы она следовала своей природе: была бы образованной, но зависела от мужчины.
Оригинал: Others are more subtle in that they are willing to admit that women might be as capable as men were it not for the fact that women are not interested in rational pursuits. «And if women are interested in rational pursuits they shouldn’t be because it is more becoming for a woman to be true to her nature: a nurturing, dependent companion of the male.»
Другие более утонченны в том что они хотят признать, что женщины могут быть такими же способными, как и мужчины, если бы не тот факт, что женщины не интересуются рациональными изысканиями. А если интересуются, то им не следует делать этого. Потому что женщине больше подобает, чтобы она следовала своей природе: была бы заботливым компаньоном мужчины, зависящим от него.
— Ты будешь использовать кольцо, чтобы нацеливать себя на намерение, — сказала она.
Оригинал: «You will use the ring to align yourself with intent,» she said.
— Ты будешь использовать кольцо, чтобы выравниваться и сливаться с намерением, — сказала она.
Она помолчала немного и предположила, что у меня больше энергии, чем раньше. — Эта энергия из твоих хранилищ и данная тебе в долг каждым из нас.
Оригинал: She was silent for a moment then conceded that I had more energy than before. «Energy that comes from your savings and from the loan all of us made you.»
Она помолчала немного и признала, что у меня было больше энергии, чем раньше. — Эта энергия из того что ты сохранила и из того что мы все дали тебе в долг.
Доверительно делясь своим опытом, она говорила, что серьезной трудностью в сновидениях магов является то, что женщинам нужно иметь мужество начинать все сначала. Большинство женщин — Флоринда и себя причисляла к ним — предпочитают свои безопасные кандалы давлению нового.
Оригинал: She confided that a serious consideration about sorcerers’ dreams, stemming from her own shortcomings, was the difficulty of imbuing women with the courage to break new ground. Most women-and she said she was one of them-prefer their safe shackles to the terror of the new.
Доверительно делясь своим опытом, она сказала, что серьезным выводом о сновидениях магов исходя из ее собственных недостатков является трудность наделения женщин смелостью чтобы начинать что-либо новое. Большинство женщин — Флоринда и себя причисляла к ним — предпочитают свои безопасные кандалы страху нового.
Объясни. Я больше не могу выносить это мученье. Я разбита. — Да, ты, конечно, разбита, — признала она небрежно — Но только потому, что ты не позволяешь себе идти старым путем.
Оригинал: «Explain things to me. The torment I experience is more than I can bear. I am split.» «You are,» she admitted casually. «You certainly are split.» She looked at me, her eyes brimming with kindness. «But that’s only because you don’t let go of your old ways.
Объясни. Мука которую я испытываю больше чем я могу вынести. Я разбита. — Да, ты разбита, — признала она небрежно — Ты определенно разбита. Она посмотрела на меня глазами наполненными добротой. — Но это только потому, что ты не позволяешь своим старым путям уйти.
— Во втором внимании, — продолжала она, — или, как я предпочитаю называть его, — в сновидении-наяву — нужно верить, что сновидение — это такая же реальность, как повседневный мир. Другими словами, нужно признавать это безоговорочно. Для магов устремления в этом мире или в другом управляются безупречными законами, а за этими безупречными законами лежит молчаливое признание. И молчаливое признание не является принятием. Молчаливое признание включает в себя некий активный элемент: оно включает в себя действие.
Оригинал: «In the second attention,» she continued, «or as I prefer to call it, when dreaming-awake, one has to believe that the dream is as real as the everyday world. «In other words, one has to acquiesce. «For sorcerers, all worldly or otherworldly pursuits are ruled by irreproachable acts, and in back of all irreproachable acts lies acquiescence. «And acquiescence is not acceptance. Acquiescence involves a dynamic element: It involves action.»
— Во втором внимании, — продолжала она, — или, как я предпочитаю называть его, — в сновидении-наяву — нужно верить, что сновидение так же реально как повседневный мир. Другими словами, нужно уступить и согласиться. Для магов устремления в этом мире или в другом управляются безупречными действиями, а за этими безупречными действиями лежит молчаливое согласие, уступка. И молчаливое согласие не является принятием. Молчаливое согласие и уступка включает динамический элемент: оно включает в себя действие.
Всегда помни, что ты обладаешь силой воздействия, даже в состоянии повышенного осознания, а твое мышление несовершенно.
Оригинал: «Always remember that you’re compulsive, even in heightened awareness, and your thinking is not thorough.»
Всегда помни, что ты навязчива, даже в состоянии повышенного осознания и твое мышление не глубокое.
— Соберись, девочка, — строго сказала Эсперанса. — Худшее еще не пришло. Но мы больше не можем оберегать тебя. Сейчас ты близка к помешательству, но маги не могут остановить это давление. Сегодня ты сама приняла вызов и либо будешь жить, либо умрешь. В данном случае я говорю не метафорически.
Оригинал: «Brace yourself, girl,» Esperanza said harshly. «The worst is yet to come. «But we can’t spare you. To stop the pressure now, because you’re about to go bonkers, is unthinkable to sorcerers. «It’s your challenge to be tested today. You either live or you die; and I don’t mean this metaphorically.»
— Соберись, девочка, — строго сказала Эсперанса. — Худшее еще не пришло. Но мы больше не можем оберегать тебя. Остановить давление сейчас потому что ты можешь сойти с ума — это невообразимо для магов. Это твой вызов быть испытанной сегодня и ты либо будешь жить, либо умрешь. В данном случае я говорю не метафорически.
Я сама в сновидении. То же и с новым нагвалем. Сновидящие, такие как мы, непостоянны, и именно эта непостоянность позволяет нам существовать. С нами ничего не происходит, кроме сновидений.
Оригинал: «I am a dream myself; and so is the new nagual. «Dreams like us are impermanent, for it is our impermanence that allows us to exist. «Nothing holds us, except the dream.»
Я сама сон, а также и новый нагваль. Сны как мы, непостоянны, поскольку именнj эта непостоянность позволяет нам существовать. Ничего не удерживает нас, кроме сновидения.
— Мы слишком скромны и умны. Кроме того, мы были рабами всю нашу жизнь; мы знаем, как точно манипулировать окружающим миром, когда не хотим нарушить что-нибудь из того, что мы с таким трудом приобрели: нашу независимость. — Ты считаешь, что у мужчин по-другому? — Нет, так же, но они более открыты. Женщина сражается тайком. Ее любимый метод борьбы — маневр раба: казаться безумной. Она слушает, не уделяя внимания, она смотрит, не видя.
Оригинал: «We women are extremely coy and clever: After all, we’ve been slaves all our lives. «We women know how to precisely manipulate things when we don’t want anything to upset what we have worked so hard to obtain: our status quo.» «Do you mean that men don’t?» «They certainly do, but they are more overt. Women fight underhandedly. «Their preferred fighting technique is the slave’s maneuver: to turn the mind off. «They hear without paying attention. They look without seeing.»
— Мы женщины чрезвычайно застенчивы и умны. Кроме того, мы были рабами всю нашу жизнь; мы знаем как точно манипулировать вещами, когда не хотим чтобы что-либо нарушило то, ради чего мы работали так тяжело чтобы приобрести: наш статус-кво. — Ты считаешь, что у мужчин по-другому? — Нет, так же, но они более открыты. Женщина сражается тайком. Их любимый метод борьбы — маневр раба: выключать мозги. Они слушают, не уделяя внимания, они смотрят, не видя.
Потом она призналась, что с момента, когда они впервые встретили меня, они дали мне прозвище Фосфорите, маленький огонек. — Ты сгораешь слишком быстро и бесполезно. — Она жестом попросила меня сохранять покой и добавила, что я совсем не знала тогда, как сфокусировать свою энергию. — Основным следствием этого было то, что ты постоянно поддерживала образ себя. — Она снова знаком попросила меня помолчать и сказала, что то, о чем мы думаем как об индивидуальности, на самом деле только идея. Она заявила, что весь объем нашей энергии расходуется в зависимости от этой идеи. Эсперанса слегка подняла брови и на ее лице появилось выражение некоторой торжественности. — Достичь состояния отрешенности, когда личность — только идея, которую можно изменить по желанию, это действительно магическое действие, самое трудное из всех, — сказала она. — Когда идея личности отступает, у магов появляется энергия, чтобы нацелиться на намерение и стать большим, чем то, что мы считаем нормальным человеком.
Оригинал: Esperanza went on to say that from the moment they first met me, they had nicknamed Fosforito, little match. «You burn too fast and uselessly.» She gestured for me to remain quiet and added that I didn’t know how to focus my energy. «Your energy is deployed to protect and uphold the idea of yourself.» Again she motioned me to be silent, said that what we think is our personal self is, in actuality, only an idea: She claimed that the bulk of our energy is consumed in defending that idea. Esperanza’s eyebrows lifted a little, an elated grin spreading across her face. Esperanza explained, «To reach a point of detachment, where the self is just an idea that can be changed at will, is a true act of sorcery; and the most difficult of all. «When the idea of the self retreats, sorcerers have the energy to align themselves with intent and be more than what we believe is normal.
Потом она призналась, что с момента, когда они впервые встретили меня, они дали мне прозвище Фосфорито, маленькая спичка. — Ты сгораешь слишком быстро и бесполезно. — Она жестом попросила меня сохранять молчание и добавила, что я совсем не знала тогда, как сфокусировать свою энергию. — Твоя энергия развернута чтобы защищать и поддерживать образ себя. — Она снова знаком попросила меня помолчать и сказала, что то, о чем мы думаем как об индивидуальности, на самом деле только идея. Она заявила, что весь объем нашей энергии расходуется на защиту этой идеи. Эсперанса слегка подняла брови и на ее лице появилась ликующая улыбка. — Достичь состояния отрешенности, когда личность — только идея, которую можно изменить по желанию, это подлинное магическое действие, самое трудное из всех, — сказала она. — Когда идея личности отступает, у магов появляется энергия, чтобы слиться с намерением и стать большим, чем то, что мы считаем нормальным.
Что действительно важно, — это тонкий акт фокусирования внимания на нем по желанию перед сном и во время дальнейшего сновидения. — Она предупредила меня, что хотя все звучит достаточно просто, это на самом деле труднопреодолимая задача, выполнение которой может отнять годы. — Вот что обычно случается: что-то побуждает спящего на мгновение сфокусировать свое внимание на постороннем объекте, — сказала она.
Оригинал: «What’s important is the deliberate act of focusing on it, at will, prior to the dream and while continuing the dream.» She warned me that although it sounded simple enough, it was a formidable task that might take me years to accomplish. «What normally happens is that one awakens the instant one focuses one’s attention on the outside object,» she said.
Что действительно важно, — это преднамеренный волевой акт фокусирования внимания на нем перед сном и во время дальнейшего сновидения. — Она предупредила меня, что хотя все звучит достаточно просто, это на самом деле труднопреодолимая задача, выполнение которой может отнять годы. — Что обычно случается это то, что человек просыпается, в то мгновение когда фокусирует свое внимание на внешнем объекте, — сказала она.
Рассматривая мои часы у себя на руке, она сказала, что что-то во мне изменилось значительно больше, чем она предвидела. — У мира магов есть естественный барьер, который охраняет неокрепшие души»
Оригинал: Studying my watch, which was on her wrist, she said that something in me had shifted more than she had anticipated. «The sorcerers’ world has a natural barrier that dissuades timid souls»
Рассматривая мои часы у себя на руке, она сказала, что что-то во мне сдвинулось больше, чем она ожидала. — У мира магов есть естественный барьер, который отпугивает боязливые души»
Ты отличная сновидящая. Но все равно ты будешь видеть монстров всю свою жизнь. Сейчас самое время достичь такого уровня энергии, чтобы сновидеть, как это делают маги, и видеть безличную энергию.
Оригинал: «You’re a good dreamer. After all, you’ve been dreaming with monsters all your life. Now it’s time you acquired the energy to dream like sorcerers do, to dream about impersonal energy.»
Ты хорошая сновидящая. Ты видела монстров во снах всю свою жизнь. Сейчас время когда ты собрала энергию, чтобы сновидеть так, как это делают маги, сновидеть о безличной энергии.
Рассердился на тебя, как будто у меня есть на это время. Позор! Нагваль Хуан Матус предупреждал, что мы связаны до конца.
Оригинал: «I am getting angry at you, as if I had time for that. What a shame! The nagual Juan Matus warned me that we are crap to the very end.»
Сержусь на тебя, как будто у меня есть на это время. Позор! Нагваль Хуан Матус предупреждал меня, что мы дерьмо до самого конца.
Мы входим в магический мир полностью, и в счет идут только наши действия, наши чувства, наша безупречность. — Она кивала, как бы подчеркивая слова. — У меня больше нет чувств. Но как бы ни сложились обстоятельства, я пойду за нагвалем Хулианом. Все, что со мной осталось — это мое желание, мое чувство долга, моя цель.
Оригинал: «We move in the world of sorcerers all by ourselves, accounting only for our acts, our feelings, and our impeccability.» She nodded, as if to underline her words: «I’ve no longer any feelings. Whatever I had went away with the nagual Julian. «All I have left is my sense of will, of duty, and of purpose.
Мы входим в магический мир полностью, неся ответственность только за наши действия, наши чувства, нашу безупречность. — Она кивала, как бы подчеркивая слова. — У меня больше нет чувств. Все что у меня было ушло с нагвалем Хулианом. Все, что со мной осталось — это мое желание, мое чувство долга, моя цель.
— Если ты не сможешь достичь Исидоро Балтасара, тогда я и другие маги, учившие тебя, ошиблись, выбрав тебя. Мы бы ошиблись, вызвав тебя. Но это окончательная потеря не для нас, это полный крах для тебя.
Оригинал: «If you can’t catch up with Isidore Baltazar, then I and the rest of the sorcerers who taught you would have failed to impress you. «We would have failed to challenge you. «It’s not a final loss for us, but it certainly will be a final loss for you.»
— Если ты не сможешь достичь Исидоро Балтасара, тогда я и другие маги, учившие тебя, ошиблись пытаясь убедить тебя. Тогда мы ошиблись бросив тебе вызов. Но это не окончательная потеря для нас, это окончательная потеря для тебя.
Флоринда, как и все остальные женщины в мире магов, нуждались в легком выражении своих материнских чувств.
Оригинал: Florinda, like all the other women in the sorcerers’ world, lacked the facility to express maternal feelings.
Флоринде, как и всем остальным женщинам в мире магов, недоставало способности выражения материнских чувств.
Зато красивая молодая женщина, с другой стороны, привлекает всеобщее внимание. Поэтому женщинам-магам нужно преодолевать свою привлекательность.
Оригинал: «Now, a beautiful young woman, on the other hand, attracts everybody’s attention. «That’s why women sorcerers should always be disguised if they are handsome.
Зато красивая молодая женщина, с другой стороны, привлекает всеобщее внимание. Поэтому женщины-маги должны маскироваться если они привлекательны.
Флоринда сказала мне однажды, что этот дом — центр их приключений. Именно здесь старый нагваль и его маги сплетают свою магическую паутину. Как и паучья паутина, невидимая и упругая, она, как установлено магами, переносит их в неизвестное, во тьму и свет. Флоринда говорила также, что этот дом — символ. Маги ее группы не обязательно должны быть в доме или поблизости от него, когда они погружаются в неизвестное через сновидение. Куда бы они не отправились, они сохраняют ощущение, настроение этого дома в сердцах. И эти чувства и настроения, чем бы они ни являлись для каждого из них, дают им силу смотреть на повседневный мир с удовольствием и наслаждением.
Оригинал: Florinda had once told me that that house was the center of their adventure. It was there, she said, where the old nagual and his sorcerers wove their magic web. Like a spider’s web, invisible and resilient, it held them when they plunged into the unknown, into the darkness and the light, as sorcerers do routinely. She had also said that the house was a symbol. The sorcerers of her group didn’t have to be in the house or even in its vicinity when they plunged into the unknown through dreaming. Everywhere they went, they carried the feeling; the mood of the house in their hearts. And that feeling and mood, whatever they were for each of them, gave them the strength to face the everyday world with wonder and delight.
Флоринда сказала мне однажды, что этот дом — центр их приключения. Именно здесь старый нагваль и его маги сплетают свою магическую паутину. Как и паучья паутина, невидимая и упругая, она удерживала их когда они погружались в неизвестное, во тьму и свет, как маги обычно делают. Флоринда говорила также, что этот дом — символ. Маги ее группы не обязательно должны быть в доме или поблизости от него, когда они погружаются в неизвестное через сновидение. Куда бы они не отправились, они сохраняют ощущение, настроение этого дома в сердцах. И эти чувства и настроения, чем бы они ни являлись для каждого из них, дают им силу смотреть на повседневный мир с удивлением и восхищением.
Мифы — это сны выдающихся сновидящих, — сказала она. — Тебе понадобится очень много мужества и концентрации, чтобы понять все это. И кроме того тебе понадобится масса воображения. Ты живешь в мифе, мифе, который был создан вокруг тебя, чтобы сохранить тебя невредимой. Она говорила полным почтения тоном. — Ты не сможешь воспринимать этот миф, если тебе недостанет безупречности. Если так случится, миф просто покинет тебя.
Оригинал: «Myths are dreams of extraordinary dreamers,» she said: «You need a great deal of courage and concentration in order to maintain them. «And above all, you need a great deal of imagination. «You are living a myth, a myth that has been handed down to you for safekeeping.» She spoke in a tone that was almost reverent. «You cannot be the recipient of this myth unless you are irreproachable. «If you are not, the myth will simply move away from you.»
Мифы — это сны выдающихся сновидящих, — сказала она. — Тебе понадобится очень много мужества и концентрации чтобы поддерживать их. И кроме того тебе понадобится масса воображения. Ты живешь в мифе, мифе, который был передан тебе для сохранения. Она сказала тоном почти полным почтения. — Ты не можешь воспринять этот миф, если ты небезупречна. Если ты не будешь безупречной, миф просто покинет тебя.
Нагвали способны видеть себя в зеркале тумана, которое отражает только неизвестное. В этом зеркале больше не отражается наша нормальная человеческая природа, выражающаяся в повторяемости, — перед глазами простирается бесконечность.
Оригинал: «Naguals are able to see themselves in the mirror of fog which reflects only the unknown.»It is a mirror that no longer reflects our normal humanity expressed in repetition; but reveals the face of infinity.
Нагвали способны видеть себя в зеркале тумана, которое отражает только неизвестное. Это зеркало которое больше не отражает нашу нормальную человеческую природу, выражающаяся в повторяемости, — оно открывает лицо бесконечности.
Для мага противоядием к индульгированию является действие. И он не только так думает, но и делает это.
Оригинал: «For sorcerers, the antidote of indulging is dying. And they don’t just think about it, they do it.»
Для магов противоядием к индульгированию является умирание. И они не просто об этом думают, они делают это.
Флоринда говорила мне, что свобода — это полное отсутствие забот о чем бы то ни было, отсутствие стремлений, даже когда заключенный в нас объем энергии освобожден.
Оригинал: Florinda had told me that freedom is a total absence of concern about oneself; a lack of concern achieved when the imprisoned bulk of energy within ourselves is untied.
Флоринда говорила мне, что свобода — это полное отсутствие забот о себе, отсутствие забот которое достигается когда заключенный в нас объем энергии освобождается.
— Цена свободы очень высока. Свобода может быть достигнута лишь сновидением без надежды, желанием отказаться от всего, даже от сновидения. — Для некоторых из нас сновидение без надежды, борьба без видимой цели — это единственный путь быть подхваченными птицей свободы.
Оригинал: «The price of freedom is very high. «Freedom can only be attained by dreaming without hope; by being willing to lose all, even the dream. «For some of us, to dream without hope; to struggle with no goal in mind, is the only way to keep up with the bird of freedom.»
— Цена свободы очень высока. Свобода может быть достигнута лишь сновидением без надежды, желанием потерять все, даже сновидение. — Для некоторых из нас сновидение без надежды, борьба без цели в уме — это единственный путь чтобы не отстать от птицы свободы.
Эта история была рассказана на одном из старых семинаров по тенсегрити. Глядя на эту историю из сегодняшнего дня мне приходят следующие ассоциации. Например, многие читатели книг Карлоса Кастанеды всерьез расстраивались по поводу того, что у них нет своего Дона Хуана, который бы их шлепал по попе между лопаток и сдвигал бы им точку сборки в нужное место. Но если честно, я уверен, что такие люди очень быстро сбежали бы от настоящего нагваля, чье давление им показалось бы невыносимым. Нагваль не был гуру, а это означает, что он не стал бы гладить или подкармливать их эго. Безжалостность нагваля засвидетельствована десятками свидетелей, которых выбросило из окружения нагваля. Карлос Кастанеда никого не уговаривал, не склонял хитростью и не ставил ловушек как Дон Хуан. Если вы не следовали его указаниям, на следующий день вы просто оказывались вне его круга общения. Несть числа историям обиженных, проигнорированных и неприглашенных, которые запечатлены в сборниках наподобие «Энигма мага» или «Свидетели нагваля».
И разумеется, я точно так же в свое время страстно мечтал о том, чтобы быть «приближенным» и «приглашенным». Мои ожидания были настолько огромными, что я чуть сознание не потерял однажды, когда меня в 2000 году не позвали на какую-то «избранную» встречу с учениками Кастанеды. Много лет прошло и много перепросмотра было сделано, прежде чем чем я понял, какова цена приближения к безжалостному воину. И много воды утекло, прежде, чем я перестал страдать от того, где я нахожусь и кем я не являюсь.
Второй момент в истории Тайши, который мне хочется прокомментировать — это отношения внутри группы. На самом деле нет никакой разницы, есть в группе двойное существо или нет. Если в группе установилась магия, атмосфера доверия, силы и открытости, то любой, кто внутри этой группы будет противопоставлять себя всем, должен уйти из нее. У нас была история в группе, которая готовила одно из мероприятий в Москве. В группе были мужчины и женщины, и мы все предвкушали общую работу, и в нашей группе царила по настоящему магическая атмосфера. И в один прекрасный день один из нас вдруг решил, что его значимость недооценена. Что ему уделяют не то внимание, которое он заслуживает. И что группа не идет навстречу его желаниям.И надо сказать, что мы разобрались с этим членом команды точно также, как Кастанеда разбирался с подобными случаями: мы освободили его от нас и предоставили его самому себе. Затем наша команда работала очень вдохновляюще, и для меня это был пример настоящей структуры тенсегрити и даже не побоюсь этого слова — партии нагваля. Причем, нагвалем в этой структуре был каждый сам для себя и для всех других. Это была команда распределенного лидерства, команда нового формата. Для меня это было одним из самых ярких открытий последних лет.
Третий момент, о любви к Земле. Я не мог не поместить на сайте эту историю. Это мой любимый момент в практике, который касается Земли и прямого взаимодействия с ней. Дон Хуан рассказывает Карлосу Кастанеде о том, что практики Земли, которые практиковали древние видящие, были наиболее так сказать темными и мрачными. Но я вижу это немного иначе. Очевидно, Дон Хуан недолюбливал практики захоронения в земле, которые были распространенными среди древних. Я взаимодействовал с неорганическими сознаниями бросивших вызов смерти, захороненных в пещере Какауамильпы в Мексике. И надо признаться, я их вполне понимаю. У меня нет отторжения подобных практик древних, хотя это и не является моим выбором. Как говорил Дон Хуан, ими руководила огромная любовь к жизни, но я бы добавил — …и любовь к Земле. Они сплели свои энергетические волокна с волокнами земли и стали практически одним целым с ней. Поэтому я их не осуждаю, хотя, конечно, их положение вызывает сочувствие — оно очевидно тупиковое. Они подпитываются неосознанной, бьющей через край энергией посетителей пещеры, туристов, среди которых множество детей. От детей не убудет, а старичкам добавка. (ладно, это шутка!)
И четвертый момент, самый, пожалуй, освежающий. Это то, что касается взаимодействия с мелкими тиранами. Пример Тайши раскрывает маневр современных видящих относительно мелких тиранов. На определенном уровне развития они осознанно находят мелких тиранов, и взаимодействуют с ними с целью заточить грани своего осознания до невероятной остроты. И они благодарны этим тиранам. С этой точки зрения история Тайши — великолепный пример! И редкий, надо сказать. Карлос Кастанеда почти не раскрыл этот аспект выслеживания в отношении себя, ограничившись краткими упоминаниями в лекциях.
Итак, слушайте душераздирающую историю Тайши Абеляр о жизни в подвале.
Однажды старая Флоринда приказала Карлосу, Тайше и Флоринде взять на себя строительный подряд по ремонту одного здания. Их работа заключалась в реконструкции очень большого запущенного дома для некой женщины. Эта женщина была мелким тираном, который ничего не ценил и был очень властным.
Тайша призналась, что ее первая реакция была такая: «Я не знаю ничего об этом! Ты хочешь сказать, что я должна буду чинить водопровод?»
Ее несогласие не имело никакого значения, поэтому, в конце концов, она вовлеклась в проект. Тайша объяснила, что когда вы находитесь в группе наподобие этой, вы должны делать все, как решит группа, вы не можете выбирать что делать, а что нет. Если вы — часть партии нагваля, то вы должны делать все, что просят либо вы оказываетесь вне партии. Она также рассказала, что Карлос никогда не выражался такими терминами, это было просто кое-что, что вы должны были понимать сами, без необходимости быть сказанным вслух.
Итак, Карлос, Тайша и Флоринда втроем поработали в доме некоторое время, пока однажды Карлос не объявил, что они должны будут очистить мусор под домом. Сначала это не казалось слишком большой работой, но потом Тайша заметила, что под домом был только один маленький лаз. Они должны были сделать тележку с колесами и веревкой, чтобы вытаскивать на ней мусор. Карлос тянул веревку снаружи, а обязанностью Тайши было, находясь в подвале, складывать мусор в тележку.
Тэйша рассказала, что дом был действительно большим и подвал под ним был просто огромным по площади. Но это еще не все — подвал был такой высоты, что выпрямиться в нем было невозможно. По подвалу можно было только ползать на четвереньках. Но и это не самое ужасное. Дело в том, что дом стоял возле холма, и прямо под домом протекал ручей. Каждый ливень приносил старые кушетки, ветви деревьев, кости, мертвых кошек, битое стекло, камни и тому подобное, и все это застревало под домом, в огромных зловонных кучах жижи и разного хлама. Для того, чтобы все это разобрать, потебовалось очень много времени.
После того, как они вытащили большие предметы (на что ушло несколько недель тяжелой и неприятной работы), Тайша начала ползать вокруг и удалять более мелкие. Сначала у нее не очень хорошо получалось, но она сказала что вскоре ноги у нее ее «стали как у грызуна» и она начала переползать от кучи к куче вокруг с большей уверенностью. Обнаружилось, что несмотря на вонь и грязь, это все-таки было терпимым, поскольку в это время в Мексике стоит ужасная жара, а под домом было прохладно.
После того, как она удалила все предметы, она решила, что со всем разобралась. Но Карлос решительно объявил, что они должны будут также убрать камни.
Тайша не на шутку рассердилась и фыркнула, но глубоко внутри она знала, что у нее не было выбора. И несмотря на свое недовольство, она продолжила убирать камни. Это заняло еще больше времени. В течение того времени она стала еще большим профессионалом в ползании на четвереньках. Ей даже начало это нравится. В подвале определенно исчезла вонь и стало намного чище.
Когда она убрала камни, ей пришло чувство облегчения. И хотя она наслаждалась этим, она была готова закончить.
Но Карлос объявил, что ТЕПЕРЬ они должны будут убрать все МАЛЕНЬКИЕ камни.
Вот это было совсем невыносимо. Тайша готова была взорваться. Но она снова вспомнила, что она была частью партии нагваля, и не имела никакого выбора.
На сей раз ползание вокруг было еще легче и Тайша сказала, что все места под домом начали казаться близкими ей и почти родными. Она знала, где были впадины, чтобы можно было сеcть вертикально. Она знала лучшие места, чтобы вздремнуть. Она сказала, что ей понравилось время от времени дремать как кошка, кладя голову на мягкую почву. Она могла резво ползать вокруг с фантастической скоростью, почти так же хорошо, как она могла ходить вокруг дома.
Потребовалось еще некоторое время чтобы убрать и вытащить все маленькие камни, время работы в подвале уже исчислялось месяцами. Тайша сказала, что она действительно начала себя чувствовать как крот или землеройка.
И когда она закончила с маленькими камнями, она даже почувствовала себя немного разочарованной. Но это не помешало ей снова расстроиться, когда Карлос объявил, что ТЕПЕРЬ они должны прочистить всю грязь под домом граблями и сделать все гладким.
Тайша сердито ответила: «Мы что собираемся сделать там сад дзэн?!»
Но у нее не было выбора. Она действительно не могла понять, почему Карлос делал такое большое дело из работы в подвале этого дома. Никто бы никогда не увидел ее. С другой стороны ей стало нравиться там, и она сказала, что ее протесты на этот раз не были действительно серьезными и она вернулась назад к работе.
В результате работы граблями теперь там стало не просто чисто, но очень гладко и приятно. Однажды она, поработав, легла животом на землю, чтобы вздремнуть. Находясь между сном и явью, она начала замечать покалывающее ощущение, идущее от земли. Она даже чувствовала привязанность. Когда она обратила свое внимание на него, это чувство стало усиливаться и расти, пока Тайша не почувствовала, что сама земля была источником любви.
Она поняла, что земля была живой и что она изливала свою любовь на нее. Месяцы ухода, ползания и приглаживания установили связь между ней и этим куском земли. Тайша сказала что она вошла в контакт с огромным существом, существом которое заботится о нас и нас всех питает. И это существо заметило ее и отплачивало ей за всю любовь, которую она излила на него.
В этом месте голос рассказа Тайша немного захрипел. Она была близка к тому, чтобы заплакать, ее глаза покраснели и в уголках глаз заблестели слезы.
После паузы она объяснила, что женщина, для которой они ремонтировали дом, была замечательным мелким тираном. Нагваль и все они делали разные вещи для этой женщины в течение многих лет и они все еще были в контакте с ней. Она не была частью группы, но она была тем человеком, кому они были обязаны за то, что смогли научиться самоконтролю. Из-за этого они все еще до сих пор должны делать все что в их силах, чтобы помогать ей.
В октябре в Риме Феллини встречает южноамериканского этнолога и писателя Карлоса Кастанеду, с которым давно мечтал познакомиться. Кастанеда покорил его рассказами о шаманских обрядах, в которых он участвовал в Мексике, о старом колдуне яки. Когда Федерико читал его книги «Уроки индейца Яки» и «Путешествие в Икстлан», автор показался ему замечательным, окруженным ореолом тайны, обаятельным, как Ролл (это итальянский ясновидец – прим. ред.). Но когда Федерико с ним наконец познакомился, то был несколько разочарован: шестидесятилетний, довольно обыкновенный, без харизмы, добродушный человек. Несмотря на это, они прониклись взаимной симпатией. В ходе обеда в ресторане «Чезарина» совместно с Марчелло Мастроянни они обсуждали проект фильма по мотивам книг Кастанеды, который в виде исключения Федерико был готов снимать вдали от Рима. Они договорились встретиться в Лос-Анджелесе, чтобы вместе выбрать места для съемок в Мексике. В конце обеда Кастанеда предупредил Феллини: в Мексике он не должен пробовать кактус пейотль, вызывающий галлюцинации.
