Магический акт
глава из книги интервью Алехандро Ходоровски
Для начала, что такое, по-вашему, магический акт? Как перейти от сна к магическому акту?
Как я уже говорил, я научился управлять снами в Мексике. Если Чили была поэтической страной, то Мексика – это страна сновидений, там постоянно проявляется бессознательное. Любой более-менее чуткий человек чувствует это, ощущает, как сон вплетается в мексиканскую реальность. Хотя можно прожить там десяток лет и не узнать магическую Мексику. В том же Мехико есть множество колдунов, к которым иностранец просто не сумеет попасть. Когда человек плохо себя чувствует или испытывает трудности в делах, он идет к колдунье, а она проводит очистительный ритуал. Для этого она натирает тело клиента смоченными в святой воде травами. Эта практика очень популярна не только среди простонародья. К ней прибегают интеллектуалы и политики, ведь колдовство изначально присуще жизни мексиканцев. Среди этих колдунов, конечно, можно встретить тех, кто лечит галлюциногенными грибами и медицинскими травами. Есть мастера-травники, знающие до трех тысяч трав! Другие используют в лечении экскременты животных. Есть знахари, которые пользуются такими загадочными средствами, что совершенно непонятно, магия это или мошенничество. Например, я помню одну женщину из отдаленной деревеньки, которая всегда ходила в тоненькой, едва прикрывающей ее тело рубашке, не скрывающей стальных шипов, торчащих из ее тела. Очень популярна черная магия, ею занимаются многие колдуны. Если хочешь навести проклятие на своего врага, обращайся к ним. Я был свидетелем удивительных вещей. Например, как-то я прошелся по поводу одной влиятельной женщины, утверждавшей, будто она любовница президента. Ее звали Тигрицей. Артисты из моей труппы отказывались входить на сцену, потому что были уверены, что Тигрица наложила на театр проклятие. Тогда я пригласил помощника одной из колдуний и попросил его снять проклятие. Признаюсь, я смеялся, когда смотрел, как он окропляет театр святой водой. Но затем мы пошли пить кофе, и этот человек стал жаловаться, что у него в заду неожиданно начал расти огромный фурункул. Вскоре нарыв приобрел такие размеры, что бедняга был вынужден обратиться к врачу. Он был уверен, что его тело впитало в себя наложенное на театр проклятие.
Может быть, это была психомагическая реакция?
Может быть. Но в любом случае иногда происходят странные вещи… Однажды директор школы изящных искусств, с которым я только что подписал контракт, сказал мне: «Ты наивный человек. Ты влюблен в Мексику, тебе все кажется чудесным. Но если ты осмелишься посмотреть в этот ящик, то увидишь другую страну». Я подошел к ящику, открыл его и сразу же почувствовал ужасную головную боль.
Что лежало в этом жутком ящике?
Фигурки из воска, колдуны используют их, чтобы мучить на расстоянии тех несчастных, на которых им указали клиенты. Они были такими чудовищными, что от одного их вида мне стало плохо. Если бы эти фигурки выставили в Центре Помпиду или Лувре, публика поняла бы, какую пользу или вред может принести произведение искусства. Сильно заряженный энергией объект влияет непосредственно на созерцающего его человека. Хотя сам по себе этот опыт был неприятным, я нашел в себе силы поразмышлять над ним. Я спрашивал себя, можно ли найти такого артиста-благодетеля, такого доброго чародея, чьи творения были бы заряжены такой сильной позитивной энергией, что она довела бы зрителя до экстаза. Этими размышлениями я руководствовался, занимаясь впоследствии психомагией.
Вы можете привести пример?
Один раз ко мне обратилась женщина по поводу своего сына-гомосексуалиста. Она никак не могла этого принять, и хотя относилась к сыну с большой нежностью, очень его стыдилась. Сам юноша хотел стать пианистом, но всякий раз, когда ему предстоял экзамен или концерт, мать, уверенная в его неминуемом провале, впадала в панику. Бедный мальчик это чувствовал, переживал и в итоге терпел неудачу. Я сразу же понял, что карьера пианиста ассоциировалась в сознании матери с женской работой и имела гомосексуальный оттенок. Тогда я предложил ей сделать вот что: желая навредить, колдуны изготавливают фигурки своих жертв, а потом протыкают их булавками. Я посоветовал матери использовать этот принцип, но поступить наоборот. Я сделал для нее фигурку, похожую на ее сына, а чтобы передать чучелку немного энергии юноши, вставил в него кусочки ногтей, волосы и лоскуты одежды. Следуя моим инструкциям, женщина приклеила по золотой монете к ступням чучелка и капнула золотом на каждую из шести чакр, или жизненных центров тела. Потом она окропила фигуру святой водой, поставила ее рядом с пианино, клавиши которого были смазаны медом, – мед должен был символизировать сладость и нежность, зажгла в комнате свечу, и каждый день по часу молилась там за успех своего сына. Следующий концерт имел оглушительный успех, и отношения между матерью и сыном наладились.
Белая магия?
Нет же, психомагия! Мы еще поговорим с тобой об основах психомагии. Я привел сейчас этот пример, просто чтобы показать, на что меня вдохновила такая популярная в Мексике черная магия. Но я решил изменить процесс. Если кто-то может творить зло на расстоянии, почему нельзя творить добро?
Хорошо, но ведь недостаточно просто иметь добрые намерения. Как сделать так, чтобы эта практика работала?
Связь между матерью и сыном очень крепка. Если мать сделает хотя бы один шаг к тому, чтобы принять существующее положение дел, ситуация уже изменится, и тогда психомагический акт приобретет основательность и материальное воплощение, которого у него не было. Сын, со своей стороны, обязательно почувствует это, сколь далеко он бы ни находился. И он должен будет отреагировать. Мать не могла принять и простить гомосексуальность сына, и я предоставил ей реальную возможность сделать шаг в этом направлении, согласившись на тщательно подготовленную заранее церемонию. Это язык, который понимает бессознательное. Традиционный анализ идет по пути перевода с бессознательного на сознательный. Я действую наоборот: я посылаю сообщения бессознательному, используя его собственный символический язык. В психомагии бессознательное расшифровывает передаваемую сознанием информацию.
То есть, если я вас правильно понял, в психомагии надо научиться языку бессознательного, чтобы сознательно посылать ему сообщения.
Верно. И если ты обратишься к бессознательному, используя его язык, оно тебе сразу ответит. Но мы к этому еще вернемся. Сейчас мне хотелось бы объяснить, как магический акт помог появлению психомагии. Когда в Мексике я понял, какой силой обладает черная магия, я, естественно, стал думать, как извлечь из этого пользу. Если эти силы могут быть мобилизованы для порчи и сглаза, смогут ли они послужить добру? Я начал искать добродетельного колдуна. Один мой друг рассказал мне о знаменитой Пачите, восьмидесятилетней старушке, к ней приезжали даже издалека в поисках исцеления. Я очень нервничал в ожидании визита к знаменитой колдунье, даже подготовился к нему.
Почему вы нервничали?
Я побаивался. В конце концов никто не мог гарантировать мне, что у этой женщины были действительно добрые намерения. В Мексике есть очень опасные колдуны, которые могут тайно войти в подсознание чувствительного пациента и навести действующую с замедленным эффектом порчу. Вы идете к ним на прием и вначале не чувствуете ничего странного, но по истечении трех или шести месяцев начинаете просто умирать. Так что, перед тем как ехать к Пачите, я принял меры предосторожности. Она не была обычной ведьмой – в ее приемные дни к ней могли прийти и три тысячи посетителей. Иногда ее даже приходилось эвакуировать на вертолете… Поэтому надо было быть предусмотрительным…
И что же вы сделали? Как защитились от влияния колдуньи?
Пожалуй, можно сказать, что это был мой первый психомагический акт. Вначале я почувствовал, что нужно срочно изменить облик. Идти на встречу в моем старом обличье значило поставить себя под угрозу. Поэтому я оделся с ног до головы во все новое. Чтобы замести следы, одежду и обувь выбирал не я, а мой друг. Мне было важно, что эти вещи не отражали моего вкуса. Носки, нижнее белье – все должно было быть абсолютно новым. Я не надевал и даже не примерил этой одежды, пока не пошел к Пачите. Кроме того, я сам изготовил для себя фальшивое удостоверение личности: другие имя, дата рождения, фотография… Я купил свиную отбивную, завернул в фольгу и положил в карман как напоминание. Каждый раз, когда я запускал руку в карман, необычные ощущения от соприкосновения с мясом напоминали мне, что я нахожусь в недружественной обстановке и не должен позволить себя поймать. Перед дверью в помещение, где в тот день принимала Пачита, я увидел человек триста, в том числе и так называемый цвет общества. Условия, в которых Пачита меня принимала, можно было смело назвать льготными – мне не пришлось толкаться в толпе, смыкавшейся вокруг Пачиты, когда она оперировала. Мне повезло – я был частью интеллектуальной элиты. Несмотря на то что Пачита не ходила в кино, она знала, что я режиссер нашумевшего «Крота». Когда я наконец подошел к ней, то увидел совсем ветхую старушку с бельмом на глазу. Нависающий лоб и крючковатый нос придавали ей сходство с чудовищем. Как только я переступил порог, она буквально пронзила меня взглядом и позвала: «Мальчик, эй, мальчик!» Было странно слышать, что меня называют мальчиком, мне тогда уже перевалило за сорок. «Чего ты боишься? – спросила она. – Подойди-ка к бабушке!» Пораженный, я медленно подошел к ней. Эта женщина нашла правильные слова, чтобы обратиться ко мне, потому что я не чувствовал себя зрелым мужчиной. Хотя я не был ребенком, степень моей зрелости не соответствовала возрасту. Внутри я так и остался подростком.
«Чего ты хочешь от меня? Что тебе нужно от старенькой бедняжки?» – спросила она. «Ты ведь целительница? – спросил я. – Мне хотелось бы посмотреть на твои руки». К вящему изумлению собравшихся, не понимавших, почему мне было оказано такое предпочтение, она положила свою руку на мою. Рука у «старенькой бедняжки» была нежной и словно воплощала собой духовную чистоту… Она была похожа на руку пятнадцатилетней девушки! Я не мог поверить своим ощущениям. «У тебя рука девушки, прелестной девушки!» В этот момент мной овладело чувство, которое трудно описать. Стоя рядом с уродливой старушкой и глядя ей в лицо, я поверил, что передо мной – идеал девочки-подростка, живущий во мне юноша всю жизнь мечтал найти такую. Пачита протянула мне руку ладонью вверх. Я понял, что она хочет мне что-то дать. Я был в замешательстве и не знал, что делать. Ассистенты шепотом подсказали мне, что я должен принять подарок. Я решил, что дар Пачиты должен быть неосязаем, но мне хотелось показать ей, что я принимаю его. Поэтому я сделал вид, что беру предмет с ее руки. Приблизившись, я увидел, как что-то блеснуло между ее безымянным и средним пальцами. Я взял металлический предмет, это был глаз в треугольнике, символ «Крота». Я поспешил сделать выводы: «Эта женщина невероятная фокусница. Когда она клала свою руку на мою, я не видел, чтобы она что-то прятала. Это было сделано заранее, но как она умудрилась извлечь глаз из ниоткуда? И откуда она узнала, что он символ моего фильма?» Затем я ее спросил, могу ли я быть ее помощником, и она незамедлительно согласилась. «Хорошо, – сказала она, – сегодня ты прочтешь стихотворение, которое помогает мне войти в транс». Я начал декламировать стихотворение, посвященное мексиканскому герою, возведенному в ранг богов – Куаутемоку. Тут же сморщенная старушка издала ужасный крик, похожий на рычание льва, и начала разговаривать мужским голосом: «Друзья, я рад быть среди вас! Приведите мне первого больного». Стали подходить пациенты, каждый держал в руках яйцо. Потерев им все их тело, колдунья разбивала его и изучала белок и желток, чтобы прочитать, в чем причина несчастий… Если она не находила ничего серьезного, то рекомендовала принимать настои или, иногда, более странные вещи, например, делать промывание из кофе с молоком. Она также советовала есть яйца термитов или использовать припарки из вареной картошки и человеческих экскрементов. Если ситуация казалась ей тяжелой, она предлагала «хирургическую операцию». Я был свидетелем этих вмешательств и видел невероятные вещи. По сравнению с ними операции филиппинских хилеров кажутся мелкими манипуляциями.
Например?
Я проработал помощником Пачиты какое-то время и мог бы рассказать о сотнях операций. Я хотел быть в первых рядах, чтобы изучать происходяшее, и был свидетелем невероятных вещей. Например, атмосфера. Практически всегда Пачита принимала в своем доме, отводя на встречи с людьми один-два раза в неделю. В воздухе стоял тошнотворный запах, потому что она собирала у себя всех больных животных с района, они временно жили у нее и справляли нужду по всему дому. Было пыткой ждать ее, вдыхая запах нечистот: собачьих, кошачьих, птичьих. Несмотря на это, как только она входила в залу, запах, казалось, рассеивался от одного ее присутствия. Ее величественная осанка, королевское поведение заставляли нас забывать об омерзительных испарениях. У этой старушки была аура великого ламы.
Что, по-вашему, делало ее такой необыкновенной?
Я много раз задавал себе этот вопрос. Пачитой восхищались не только последователи, но и те, кто не верил в ее талант! Дело в том, что ее энергия сильно превосходила энергию обыкновенного человека. Однажды супруга президента Мексики пригласила ее на прием во дворе Дворца правительства. Там стояли многочисленные клетки с птицами всех цветов и размеров. Когда пришла Пачита, спавшие до той поры птицы проснулись и начали петь, словно приветствуя зарю. На приеме было много народу, все могут подтвердить мои слова. Кроме харизмы, у Пачиты было врожденное умение создать вокруг себя атмосферу, чтобы зачаровать и посетителя, и больного. В ее доме всегда царил полумрак, тяжелые шторы не пропускали свет, поэтому у зашедшего в него с улицы создавалось впечатление, что он попал в мир теней. Несколько помощников, безоговорочно верящих в существование Брата (так Пачита называла духа, с которым, казалось, контактировала и который, по ее словам, лечил посетителей), провожали только что прибывшего, который должен был пройти весь путь по дому вслепую. Думаю, что эти помощники выполняли главную роль во время операций.
Вы хотите сказать, что они помогали колдунье показывать фокусы?
Возможно, Пачита была гениальным шарлатаном. Мы никогда об этом не узнаем. Правда в том, что помощники, какую бы роль они ни выполняли, не были пособниками в плутовстве, все они свято верили в Брата. С их точки зрения, это было самое важное. Пачита была первоклассным медиумом, «каналом», как сказали бы сегодня, инструментом Бога. Помощники уважали старушку, но не благоговели перед ней, когда она не была в трансе. Для них бесплотное существо было реальнее, чем человек из мяса и костей, через которого оно обращалось к людям. Эта вера, окружавшая Пачиту, порождала магическую атмосферу и помогала убедить больного, что он может вылечиться.
Как проходила обыкновенная консультация в доме Пачиты?
Сидящие в полутьме люди ожидали своей очереди, чтобы войти в комнату к колдунье. Все помощники говорили тихо, словно находились в храме. Иногда один из них выходил из «операционного зала», пряча в руках загадочный пакет. Он заходил в туалет и, через неплотно закрытую дверь, можно было видеть блеск предмета, который он сжигал на огне. Затем помощник выходил и шептал нам: «Не заходите, пока порча не будет полностью поглощена. Пока она активна, к ней опасно приближаться. Вы можете взять ее на себя…» В чем заключалась эта «порча»? Мы этого не знаем, но уже тот факт, что человек должен был терпеть и не ходить в туалет в то время, как свершался огненный ритуал, производил сильное впечатление. Понемногу человек покидал реальное измерение и оказывался вовлеченным в полностью иррациональный мир. После процедуры из «операционного зала» выходили четверо помощников, они несли неподвижное тело, завернутое в перепачканное кровью полотно, и клали его на пол, словно это был труп. Однажды, после того как операция была закончена, а повязки наложены, Пачита сказала, чтобы пациент не двигался в течение получаса, под страхом моментальной смерти. Прооперированные боялись кары высших сил и потому лежали, не двигаясь. Обездвиженные, окаменелые, они действительно походили на мертвых. Не нужно объяснять, какое впечатление оказывали эти декорации на посетителей. Когда Пачита вызывала низким голосом следующего клиента, она всегда говорила одно и то же: «Ну, вот и до тебя дело дошло, душенька-сынок». Пациент начинал дрожать с ног до головы и возвращался в детство. Поэтому, наверное, можно сказать, что эта колдунья не работала со взрослыми, а только с детьми, потому что с каждым она обращалась именно так, каким бы ни был его возраст. Помню, как она дала министру карамельку, ласково спрашивая звучным басом: «Что у тебя болит, детка?» Люди покидали ее дом целые и невредимые, они принимали ее саму в качестве противоядия от своих страхов.
Вы рассказали об атмосфере и о, без сомнения, очень важных приготовлениях. Но мне хотелось бы знать, как проходила сама операция… Как «помощник» вы должны быть ценным свидетелем.
Не знаю, так ли это, потому что я, как и все, находился под воздействием магической атмосферы. В комнате, освещаемой только одной свечой, Пачита просила пациента лечь на койку (она говорила, что электрический свет может повредить внутренние органы). Затем она показывала ту часть тела, которую собиралась «оперировать», обкладывала ее ватой и выливала сверху литр спирта. Запах немедленно распространялся по комнате, создавая атмосферу операционной. Пачите всегда помогали два человека (часто одним из них был я) и полдюжины последователей, всем нам запрещалось скрещивать ноги, руки или пальцы, чтобы не препятствовать свободной циркуляции энергии. Стоя рядом с Пачитой, я видел, как она почти полностью опускает палец в глаз слепого или как «меняет» сердце пациента, которому, казалось, отворяла руками грудь, оттуда лилась кровь… Пачита заставляла меня положить руку в рану, я щупал трепещущее мясо и вытаскивал перепачканные кровью пальцы. Из стоящей рядом с ней стеклянной банки Пачита доставала неизвестно откуда взявшееся сердце, которое она собиралась «имплантировать» в тело больного с помощью магии. Она клала это сердце больному на грудь, и оно внезапно исчезало, словно бы тело пациента его впитало. Я наблюдал это «всасывание» во время каждой «имплантации»: например, Пачита брала кусок кишки, клала его на «оперируемого», и в тот же момент орган исчезал в его внутренностях. Я видел, как она открыла голову и засунула туда руки. Можно было почувствовать запах испорченных костей, услышать звуки переливающейся жидкости… Операция представляла собой довольно жестокий спектакль, но в то же время сама Пачита была необычайно доброй.
А какая роль отводилась присутствующим адептам?
Они очень ей помогали. Иногда казалось, что в операции что-то пошло не так, тогда Пачита и сам больной просили активной помощи всех присутствующих.
Можете привести пример?
Я помню операции, во время которых Брат внезапно восклицал через Пачиту: «Мальчику холодно, быстро, нагрейте воздух, или мы его потеряем.» Мы все тут же начинали истерично бегать в поисках электрического радиатора. Но однажды, включив его в розетку, мы поняли, что в доме отключено электричество! «Сделайте что нибудь, или мальчик умрет!» – кричал Брат, в то время как больной, на пороге сердечного приступа, глядя на свой открытый живот и выпущенные наружу внутренности, стонал, холодея от ужаса: «Братья, умоляю, помогите мне!» Встревоженные, забыв о себе, мы все наклонялись к нему и начинали дуть изо всех сил, безнадежно пытаясь согреть его нашим дыханием. «Очень хорошо, дорогие дети, – вдруг говорил голос Брата, – температура повышается, опасность прошла, я могу продолжать».
И что, никто от этих манипуляций не умер?
Нет. Насколько я знаю, после лечения Пачиты все остались живы, несмотря на то что многие находились в критическом состоянии. Тогда это казалось неотъемлемой частью процесса.
Сильно ли страдали оперируемые?
Я бы сказал, что да. Операция могла быть довольно болезненной. Когда Пачита умерла, дар перешел к ее сыну Энрике, который начал проводить операции, как и его мать. Я присутствовал на одной из них и заметил, что Брат разговаривал с большей нежностью, а нож уже не причинял вреда. Я сказал об этом одному из помощников, и тот ответил: «Брат прогрессирует от воплощения к воплощению. Наконец он научился не мучить пациентов».
Вы говорите, что Пачита общалась с пациентами с большой нежностью, но для операций использовала большой кухонный нож. Вы и сами пользовались ее услугами, не так ли?
Да, у меня болела печень, и мне было интересно испытать на себе, как проводятся операции. Пачита сказала мне, что у меня в печени опухоль, и согласилась вылечить меня. Я согласился, сказав себе, что это меня не убьет. До меня Пачита прооперировала множество людей, и если бы с кем-нибудь из них случились неприятности, Пачита давно находилась бы в тюрьме.
Вы не боялись страданий, боли?
Нет, для меня это был театр. Я сознательно пошел на операцию, потому что хотел посмотреть, что со мной будет. И я это сделал. Но когда уже лежал в койке перед Пачитой, державшей в руках большой нож, а вокруг молились помощники, мне стало страшно. Я хотел бы уйти, но уже было поздно. Я увидел, что она разрезает меня ножницами…
Я почувствовал боль, которую чувствует человек, которому режут мясо ножницами! Потекла кровь, и я подумал, что умру. Потом она ударила меня ножом в живот, у меня было ощущение, что мне разрывают внутренности. Никогда в жизни мне не было так плохо. В течение восьми минут я ужасно страдал, страшно побледнел. Пачита сделала мне вливание, и я почувствовал, что кровь вновь потекла по телу. Затем она словно вырвала у меня печень. В заключение положила руки мне на живот, чтобы закрыть рану, и боль сразу ушла! Если это была иллюзия, то она была идеальной. Не только присутствующие видели текущую кровь и взрезанный живот, но и сам пациент чувствовал ужасную боль. С тех пор печень меня больше не беспокоила. Но даже если не говорить о моем выздоровлении, это был один из величайших опытов в моей жизни. Пачита казалась горой, ее действия были впечатляющими, как у мистического тибетского ламы. Я никогда не чувствовал ни такой паники, ни такой признательности, как в тот момент, когда она сказала мне, что я вылечен и могу идти. Тогда я увидел в ней вселенскую Мать. Какой психологический шок! Пачита была великим психологом, знатоком человеческих душ.
Вы испытывали страх при общении с ней?
О да! Она очень хорошо умела использовать терапию страха. Мне хотелось бы зачитать тебе рассказ, записанный моей бывшей женой Валери Трумблэй, которая была помощницей знахарки в те времена.
После выкидыша (я потеряла ребенка из-за того, что слишком много танцевала на театральной репетиции) у меня болели яичники. Врачи не могли найти причину и говорили, что боль имеет психосоматическое происхождение, из-за чувства вины, которое я испытываю. Но какого бы происхождения она ни была, эта боль была реальной, невыносимой и длилась несколько месяцев… Я решила обратиться к Пачите. Даже не приказав мне раздеться, она дотронулась до моего живота и сказала: «Ты была беременна близнецами. У тебя внутри до сих пор находится мертвый эмбрион. Мне нужно будет тебя прооперировать. Приходи в пятницу вечером натощак, принеси пакет ваты, бинт и литр спирта. Принимай эту настойку в течение трех дней до операции». В пятницу Пачита, находясь в трансе, заставила меня присутствовать на операции, перед тем как заняться мной. Брат открыл тело, достал бьющееся сердце и положил другое, купленное, по его словам, в больнице. Он заставил меня дотронуться до внутренностей, закрыл рану, просто наложив на нее руку, и приказал помощникам отнести прооперированного в зал для восстановления. «Теперь ты», – сказала мне колдунья. Я начала дрожать с ног до головы, у меня стучали зубы, прошиб пот. Когда я увидела, что она поднимает окровавленный нож, я упала на пол и так и осталась там сидеть, словно меня приковали к земле. Тогда Брат мне строго сказал через Пачиту, которая вдруг заговорила хриплым мужским голосом: «Успокойся и иди сюда, в противном случае я ничего не смогу сделать, и яичники начнут гнить». У меня пересохло во рту. С большим трудом я поднялась на ноги и легла на койку. Пока один из помощников опускал мне юбку, чтобы открыть живот, другие молились перед портретом Куаутемока, который, по их словам, и был духом, вселяющимся в колдунью. Пачита намочила в спирте вату и положила ее вокруг места, которое собиралась разрезать. Затем очень быстро, расчетливым взмахом хирурга, она вскрыла мне живот. Я чувствовала настоящую боль, слышала звук льющейся жидкости, ощущала запах крови и в конце концов подумала, что я умерла. Три минуты мне показались вечностью: мое сердце билось со скоростью тысяча ударов в минуту, тело похолодело, внутренности были открыты. Но Пачита или, точнее сказать, Брат был невозмутим: ни слова, ни одного суетливого движения, впечатляющая педантичность. Вдруг я почувствовала острую боль, словно у меня выдернули кусок внутренностей, и Пачита показала мне что-то черное и вязкое, похожее на маленького осьминога. «Это эмбрион, он сгнил». Запах стоял невыносимый. «Принесите сумку», – приказала она. Помощники побежали на кухню и вернулись с пластиковым пакетом из супермаркета. Пачита осторожно сделала сверток, перевязала красной лентой и отдала своему сыну со словами: «Сегодня ночью бросишь его в темные воды канала, встав к нему спиной, и уйдешь, не поворачиваясь. Плохие вещи притягиваются взглядом…» Затем она закрыла рану руками, и боль и страх мгновенно прошли. Пачита перевязала мне живот и велела в течение трех дней отдыхать и пить специально приготовленную для меня воду. Так как в тот день я была последним пациентом, Пачита должна была вернуться в свое тело и сделать так, чтобы Брат возвратился в свое царство. Я начала так сильно плакать, что мои рыдания, казалось, были слышны далеко за пределами маленькой комнаты. В то время как помощники молились, чтобы Пачита вновь стала женщиной, я услышала плачущий голосок, который кричал в коридоре: «Мама, мама…» Мне казалось, что больше его никто не слышит, и я воскликнула: «Там, снаружи, ребенок зовет свою мать!» Мне строго-настрого приказали молчать и дать вампиру уйти. Я смогла нормально ходить только через месяц. Невыносимая боль пронизывала мой живот при малейшем резком движении. Но результат операции был ощутим: после стольких страданий у меня никогда больше не болели яичники. С тех пор я превратилась в безусловную сторонницу Пачиты и вместе с Алехандро присутствовала на многих операциях. Не могу точно сказать, было ли это все реальностью или иллюзией, но я точно видела, что эта женщина лечила тех, кто верил в нее и прежде всего в Брата. Пачита всю свою жизнь посвятила страдающим. Если это было мошенничеством, то это было, как говорит Алехандро, «священное мошенничество».
Еще я хотела бы рассказать о неудаче, которая, как мне кажется, связана либо с отсутствием веры, либо со слабым доверием пациента. Я знала одну богатую разведенную американку, которая страдала от мании преследования. Она была уверена, что за ней по пятам идет смерть, что она кружится возле нее, используя ее в качестве своей двери. Ее ассистентка утонула в бассейне, мать погибла в авиакатастрофе, когда летела навестить ее, друг покончил жизнь самоубийством и т. д. Я отвела американку к Пачите, предварительно предупредив колдунью, что придет одержимая. Она пришла в дом колдуньи, пребывая в сомнениях. Я пыталась убедить ее, но она все больше замыкалась в своем высокомерном недоверии белой женщины, приехавшей в индейскую деревню. Американка вошла в операционную с пренебрежительным и брезгливым видом.
Как только она появилась, вселившийся в Пачиту Брат покраснел и, плюясь белой пеной, бросился на нее, потрясая ножом, с явным желанием убить. Все восемь человек, которые были в комнате, держали колдунью, которая боролась с такой силой, что казалось невозможным укротить ее. Мы стали петь ей, и через несколько минут после приступа паники и гнева, грозившего перейти в эпилептический припадок, Брат замолчал. Он начал гладить вдруг ставшую очень покладистой американку по голове, словно это был смертельно напуганный ребенок. «Вот видишь, доченька, – шептал Брат через Пачиту, – ты одержима демоном преступления. Не зная того сама, ты даешь смерть. Ты хочешь убивать. Не обманывай себя, будь честной и пойми, что из-за страха перед миром и из-за злобы ты полна жажды разрушения. Если хочешь освободиться, ты должна точно следовать моим инструкциям». Брат приказал ей идти на рынок, где продаются медицинские и магические травы, и купить семь лент разных цветов и кусочек коралла. В течение двадцати одного дня перед сном она должна была обертывать тело семью лентами и спать в них, как мумия, положив коралл на грудь, как медальон. Для меня послание было ясным: она должна спать каждую ночь завернувшись в радугу, символ союза с Богом, а простая красота коралла должна очистить ее. Но пациентка так не думала. К ней вернулось недоверие и высокомерие, она выдумывала множество причин, чтобы не идти на рынок. Сначала она сломала палец на ноге, потом решила купить ленты в магазине в центре города, потому что считала рынок грязным местом, полным убогих индейцев… Через две-три недели я уговорила ее пойти на рынок со мной. Там ее одолела какая-то абсурдная скупость, она яростно торговалась с продавцами коралла и лент, злясь и раздражаясь из-за нескольких сентимов. В конце концов мы вышли с рынка с пакетом в руках, но даже если бы мы оставили его в такси, я бы не стала возвращаться с американкой за покупками. Она мне так надоела, что я решила порвать с ней всякие отношения и никогда больше не встречаться. Я оставила ее в ее собственном мире без веры и любви, в котором она была жертвой себя самой. Годы спустя я узнала из прессы, что она убила своего любовника. Пачита была права: эта женщина оказалась убийцей. Попытавшись наброситься на нее и убить, Брат действовал как зеркало. Она цеплялась за свои страдания, не хотела ничего менять, поэтому не смогла извлечь пользу из встречи с Пачитой, к которой пошла на консультацию исключительно по моей просьбе, не веря в ее силы. Подводя итог вышесказанному, хочу сказать, что с колдуном нужно сотрудничать. Брат не мог вылечить того, кто этого не хотел и отказывался содействовать ему.
Иногда случалось, что человек верил, но не хотел лечиться. Помню, например, женщину по имени Генриетта, пациентку нашего друга-врача, которой, по словам медиков, осталось жить не более двух лет. У Генриетты был рак, ей удалили обе груди. По настоянию врача, который был уверен, что нужно попробовать все, она полетела со мной в Мексику. Несмотря на то что Генриетта была страшно подавлена, она сказала, что готова позволить Пачите прооперировать себя. Колдунья предложила почистить ей кровь, влив два литра плазмы, доставленных Братом откуда-то из другого измерения. Подошел день операции, и после обычной церемонии Генриетта легла на койку. Брат воткнул ей в руку нож, и мы увидели, как кровь густой, зловонной струей полилась в металлическое ведро. Затем Брат ввел ей в рану пластиковую трубку в метр длиной и поднял другой конец в воздух, соединив с чем-то невидимым. Мы слышали звук жидкости, спокойно текущей неизвестно откуда. Вдруг Брат сказал: «Прими святую плазму, доченька, не отказывайся от нее». На следующий день вид у Генриетты был еще более удрученным. Она не верила в положительный эффект от «переливания», и у нее опустились руки. Я попыталась растормошить ее, но это было бесполезно. Она была упрямой, как ребенок, эгоистичной и угрюмой. Генриетта упрекала меня за то, что я хотела отвлечь ее от страданий. Через два дня у нее на руке появился гнойный нарыв. В испуге я позвонила сыну Пачиты, Энрике, который, посоветовавшись с матерью, сказал: «Твоя подруга верит в медицину, но отказывается от лечения. Она не хочет принимать святую плазму. Пусть она сегодня ночью помочится в горшок, а завтра утром приложит смоченную в моче повязку к ране, чтобы вскрыть очаг инфекции». Я передала эти слова Генриетте, которая сидела, закрывшись в своей комнате. Не знаю, последовала ли она совету или нет, но нарыв лопнул, оставив на своем месте огромную дыру, через которую была видна кость. Я сразу же отвела ее к Пачите, которая, превратившись в Брата, сказала больной мужским голосом: «Я ждала тебя, доченька, и дам то, что ты хочешь. Пойдем…» Знахарка взяла ее за руку, как маленькую девочку, посадила ее на койку и удивила всех, начав напевать старую французскую песенку, покачивая нож перед широко открытыми глазами больной. Мне показалось, что Пачита ее загипнотизировала. Потом она спросила:
– Скажи мне, почему ты хотела, чтобы тебе отрезали груди?
На что Генриетта детским голосом ответила:
– Я не хотела быть матерью.
– А сейчас, моя дорогая девочка, что ты хочешь, чтобы тебе отрезали?
– Ганглии, которые надулись на шее.
– Почему?
– Для того чтобы я могла не разговаривать с людьми.
– А потом, доченька?
– Хочу, чтобы мне вырезали ганглии, надувшиеся под руками.
– Зачем?
– Чтобы не работать.
– А потом?
– Хочу, чтобы мне вырезали те, что около половых органов, чтобы я могла остаться одна, сама с собой.
– А затем?
– Ганглии на ногах, чтобы никто не мог заставить меня никуда идти.
– А что ты хочешь сделать потом?
– Умереть…
– Ну вот, доченька, теперь ты знаешь путь, по которому будет развиваться твоя болезнь. Выбирай: идти по нему или выздороветь.
Пачита наклеила ей на руку пластырь, и через три дня рана зажила. Генриетта решила вернуться в Париж и через две недели умерла. Когда я сообщила грустную новость Пачите, она сказала: «Брат приходит не только лечить. Он также помогает умереть тому, кто этого хочет. Рак и другие серьезные заболевания – это солдаты, у них есть четко разработанный план завоевания. Когда ты рассказываешь больному, который занимается самоуничтожением, весь путь его болезни, он стремится завершить его. Поэтому твоя француженка, предвидя два года страданий, отказалась от борьбы. Она сдалась болезни и помогла ей завершить свой план за две недели». Из этого я вынесла урок: раньше я думала, что, чтобы спасти человека, достаточно сказать ему, что он идет по пути саморазрушения. Этот случай заставил меня понять, что, заявив такое, можно приблизить смерть.
Действительно, рассказ Валери очень интересен, особенно в той части, где говорится о связи между выздоровлением и верой и о том, как важно само желание жить. А что думаете по этому поводу вы? Надо ли верить, для того чтобы выздороветь?
Необязательно. То, что рассказала Валери, – очень правильно, но из этого нельзя делать общие выводы. Без сомнения, лучше верить, но это не условие sine qua non. С другой стороны, Пачита умела хорошо убедить скептиков, как, например, тогда, когда вложила мне в руку эмблему моего фильма. Однажды я отправил к ней кинокритика Жан-Пьера Вигно. Это был колосс, чемпион по карате, он не верил ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай и не собирался поддаваться уловкам старой мексиканки. У него была травма ноги, и я присоветовал ему сходить с моей женой к Пачите. Сначала он упрямился, но я начал называть его трусом, и он согласился, сказав, что не позволит водить себя за нос.
И каков был результат противостояния старой колдуньи и этого киногероя?
В результате Вигно находился под таким впечатлением, что сам написал об этом в своих мемуарах Corps dacier, опубликованных в 1984 году Робертом Лаффонтом. Я прочитаю отрывок. Это свидетельство скептика подтверждает то, что я сказал о Пачите.
Во время того пребывания в Мексике в доме Алехандро я познакомился с самым необычным человеком в своей жизни. С самым необычным и в то же время самым реальным. Уже месяц я страдал от разрыва бедренной мышцы. Травма была немаленькой – размером в два кулака с отверстием посередине. В Париже я несколько недель посещал врачей и специалистов. Но улучшения не наступало. Мне просто и искренне говорили, что надо оставить карате, потому что вылечить меня нельзя. Однажды вечером Ходоровски сказал своей жене Валери, что, может быть, стоит отвести меня к старой мексиканской знахарке Пачите. Там мы называли ее колдуньей. И вот ранним утром мы с Валери, несшей в руке необходимое для лечения сырое яйцо, отправились к Пачите домой. Мы пришли на неширокую улицу. Деревянная дверь. Валери звонит. Дверь приоткрывается, и из нее высовывается добрый человек, которому моя подруга объясняет цель визита. Человек разрешает войти. Двор полон людей. Мужчины, женщины и дети, богатые, бедные – хотя больше всего бедных, – индейцы, метисы, типичные мексиканцы с корзинами, узелками с едой и привязанными за спиной детьми. Люди разговаривают, спорят, орут. В глубине двора на куче дров на все это спокойным и проницательным взглядом смотрит орленок. Мы ждем. Проходит двадцать минут, и дверь дома открывается.
Выходит старуха, очень древняя дама. Она маленькая, сутулая, с бельмом на глазу, но кажется, что этот больной глаз видит лучше, чем здоровый. Ее возраст невозможно угадать. Ей может быть лет сто, а может – вдвое меньше. Она смотрит на присутствующих, выбирает мужчину, протягивает ему руку. «Ты…» Человек поднимается и идет за ней в дом. Через некоторое время (ее не было довольно долго) старушка выходит вновь. Она опять смотрит на собравшихся и показывает пальцем на меня. «Ты.» Это она мне. Я чувствую, что хочется открыться этой невероятной старухе. Говорю себе: «Я ничего не знаю. Поэтому я расскажу ей все. Хуже не будет, нога не отвалится». Немного странно идти без очереди. Потом Алехандро мне объяснил: Пачита думает, что женщины должны уступать очередь мужчинам, потому что те хуже переносят боль, а женщины могут подождать. Итак, я иду за ней с Валери, которая объяснила ей цель моего визита на испанском. Вдруг старушка поворачивается и, смотря на меня своим белым глазом, делает два или три очень быстрых движения из карате. Если бы меня в тот момент спросили о ее возрасте, я бы сказал, что ей лет двадцать. Потом она взяла принесенное Валери сырое яйцо, разбила его и растерла по всему моему телу: по лицу, рукавам, рубашке, брюкам. Затем она сделала то же самое с белой жидкостью, которую достала из стоявшей позади нее огромной бутыли. Я был испачкан с головы до ног. Она дотронулась до моей ноги, до отеков возле места разрыва. Потом отвернулась, подошла к подобию маленького алтаря, сделанного на манер рождественского из фигур и свеч, и начала молиться низким голосом. Я слушал, ничего не понимал, но слушал. Комната была в полутьме, ее освещали только три или четыре свечи. Стол, на который ложатся пациенты для операции, два или три помощника, которые находятся там для того, чтобы чему-нибудь научиться, или для того, чтобы она передала им свой дар. И молящаяся Пачита. Когда она закончила, повернулась к своим помощникам и продиктовала им целый список названий продуктов, трав, растений. Они отдали этот лист Валери. Я посмотрел на нее:
– И сколько я за все это должен?
– Дай ей, сколько хочешь: один-два песо…
Я засунул руку в карман и достал первое, что нашел: бумажную банкноту, не помню какого достоинства. Мы пересекли двор, и пошли на один из огромных мексиканских рынков, красочный, суетливый и шумный. Когда смотришь на полных сил рыночных торговцев и покупателей, складывается такое же, как в Африке, впечатление, что они не чувствуют жару. На этом немного безумном рынке мы купили все необходимое. Когда мы вернулись в дом Алехандро, Валери приготовила из всего этого смесь и, сделав припарку, приложила ее к моему бедру. Я носил ее в течение трех недель. При этом вел нормальную жизнь и даже тренировался. Через три недели она мне ее сняла. Рана полностью исчезла! Единственным неприятным ощущением был момент отдирания присохшей повязки от волосатой ноги. Моя травма был залечена и никогда больше не появлялась. Естественно, те, кто не сталкивался с подобной ситуацией, могут поставить под вопрос свидетельства тех, кто пережил это. Но я утверждаю, что Пачита меня реально вылечила.
Это рассказ Жана-Пьера. Интересный, правда?
Конечно! И какой из него можно сделать вывод?
Я не стану утверждать, что Пачита проводила настоящие операции, но и в обратном я не уверен. И в конце концов я пришел к выводу, что это не важно. В действительности она делает так, что человек начинает задумываться о верности своих представлений об объективном мире, о современной ментальности, которую мы называем рациональной. Мы стремимся быть сторонними наблюдателями внешнего явления, механизм которого должен быть нам ясен. Шаманы же даже не ставят так вопрос. Нет ни наблюдателя-субъекта, ни наблюдаемого объекта, есть только мир, сон, полный знаков и символов, поле для взаимодействия, на котором сливаются многочисленные силы и влияния. В этом контексте не важно, «реальные» операции проводила Пачита или нет. Какая реальность? С того момента, как ты входишь в энергетическое поле колдуньи, ты интегрируешься в ее реальность, а она в свою очередь оказывается в твоей, и вы оба переходите в измерение, где работает именно эта практика исцеления. И ведь многие действительно вылечились! С другой стороны, придерживаясь объективной точки зрения, я так и не смог раскрыть ее трюк, несмотря на то что находился рядом по несколько часов три недели подряд… В любом случае я могу сказать, что Пачита была гением. Если она играла, значит, она была прекрасной актрисой! Если показывала фокусы, значит, эта женщина была самым великим иллюзионистом всех времен! И прекрасным психологом, конечно…
Чему она вас научила? Что вы потом использовали в психомагии?
В первую очередь я научился общаться с людьми. Благодаря ей я понял, что все (или почти все) люди – это дети, иногда подростки. Первое, что делала Пачита, – проводила руками по всему телу человека, который приходил к ней, устанавливая таким образом сенсорный контакт и вызывая чувство доверия у людей. Она производила необычное впечатление: с того самого момента, как Пачита касалась человека, она становилась для него подобием вселенской матери, и он не мог противиться этому чувству. Так же произошло и со мной. Несмотря на то что я в то время не нуждался в учителях и не хотел никому подчиняться, как только она дотронулась до меня, мое сопротивление растаяло, как снег на солнце. Пачита умела разбудить даже в самом самоуверенном взрослом тоскующего по любви ребенка. Сенсорный контакт был эффективнее слов. С его помощью она входила в доверие, вводила человека в состояние повышенной восприимчивости и проводила диагностику. Я, например, помню, как привел к ней своего друга-француза. Он уже несколько месяцев страдал от болей, и французским врачам потребовалось шесть месяцев, чтобы диагностировать у него полип в кишечнике. Пачита провела руками по его телу и сразу обнаружила причину страданий. Мой друг был поражен!
Но кроме этих способностей, колдунья иногда практиковала то, что сегодня я бы назвал чудесными психомагическими актами. Однажды к ней пришел мужчина, который был на грани самоубийства, потому что сильно переживал оттого, что полысел в 30 лет. Он испробовал все возможные средства, но безрезультатно. Брат спросил его через Пачиту: «Веришь в меня?» Мужчина ответил утвердительно, он действительно верил в способности Пачиты. Тогда дух дал ему следующие указания: «Достань килограмм крысиных экскрементов, помочись сверху и хорошо перемешай до пастообразного состояния. Смазывай полученной массой голову. Это средство для роста волос». Мужчина попытался слабо возразить, но Пачита продолжала настаивать, по ее словам, другого средства от облысения не было. Он решил воспользоваться этим необычным советом. Три месяца спустя мужчина снова пришел к Пачите и сказал: «Было очень трудно найти экскременты крысы, но в конце концов я нашел лабораторию, в которой выращивали белых крыс и уговорил служащего собрать для меня экскременты. Когда килограмм был собран, я помочился сверху, сделал пасту и понял, что мне наплевать на все волосы в мире. Поэтому я не стал мазать себе ничем голову, и решил просто принять свою судьбу».
Я увидел в этом акт элементарной психомагии. Пачита запросила у него цену, которую он не был готов платить. Когда лекарство было готово, оставалось только воспользоваться им, Пачитин пациент понял, что спокойно может прожить и без волос. Оказавшись поставленным перед реальной ценой, он решил, что лучше быть лысым. Он вышел из своего воображаемого мира и увидел реальный. Эти абсурдные на первый взгляд указания позволили ему повзрослеть, заставили пройти весь процесс до конца и принять себя таким, какой он есть. Так я понимаю принцип психомагии. Много раз Пачита заставляла людей делать что-то необычное, для того чтобы они могли смириться с тем, что они собой представляют. Помню человека, у которого были проблемы с деньгами, он не мог заработать на жизнь. Старуха заставила его пройти через очень странную церемонию: «пациент» должен был каждую ночь мочиться в горшок до тех пор, пока горшок не наполнится. Затем ему надо было поставить горшок под кровать и тридцать дней спать над собственной мочой. Я присутствовал на этой консультации и, естественно, задумался, в чем смысл подобных мер. Некоторое время спустя ответ был найден: если человек, не страдающий ни умственной, ни физической болезнью, не может заработать денег на жизнь, значит, он не хочет. Одна из его сторон противится этому, и поэтому он находится в конфликте с деньгами. Инструкции Пачиты можно воспринять как настоящую пытку: не нужно много времени, чтобы моча под кроватью начала испускать зловоние. Пациент, вынужденный спать над горшком, быстро пропитывается запахами собственных выделений. С другой стороны, этот опыт требует наличия жертвенности и развивает силу воли. Иначе постоянное соседство с собственной мочой вынести невозможно…
Без сомнения. Но какое отношение это имеет к деньгам?
В первую очередь символическое. Моча, как и золото, желтого цвета. Но в то же время это отходы человеческого организма. В человеке природой заложена необходимость справлять физиологическую нужду. Мочиться и опорожнять кишечник нужно так же, как есть и пить. Но чтобы обслуживать эти нужды, необходимо зарабатывать деньги. Представляющие собой энергию деньги должны всегда находиться в обороте… а тот человек не зарабатывал себе на жизнь, потому что чувствовал неприязнь к деньгам, считал их чем-то грязным и гнусным. У него было заблокировано понятие о деньгах как об энергии, а оно было ему необходимо. Какая-то часть сознания этого мужчины отказывалась принимать движение денег, которые приходят, уходят, превращаются в продукты питания. Он не хотел признавать законное место «золота» в нашей жизни. Пачита заставила его превозмочь этот страх. После того как он каждую ночь оставался один на один с застоявшейся мочой, пациент понял, что золото-моча не является чем-то «грязным», если все время находится в движении. Если человек отказывается верить в это и помещает под кровать, у него начинаются проблемы… «Золото» в его понимании дурно пахло, потому что этот человек отвел ему постыдное место. В конце концов, как я уже говорил, только доведение этого опыта до конца заставило его проявить свою волю, а это необходимое качество для нормальной жизни.
Кстати, Пачита брала плату со своих пациентов?
Нет, она не требовала этого, но люди все равно делали ей подарки. Когда она проводила операции, рядом с ней всегда стояла корзина с большим кошельком внутри, и пациенты складывали то, что хотели. Нельзя сказать, что Пачита занималась бизнесом. Хотя, естественно, те, у кого были деньги, оставляли большие суммы, потому что, посетив Пачиту, приобретали неоценимый опыт. Она лечила не для того, чтобы заработать денег, но зарабатывала деньги для того, чтобы лечить.
Давайте вернемся к вашим впечатлениям. Что значила для вас встреча с Пачитой, как она повлияла на развитие психомагии?
Ее вклад в психомагию простой, но существенный. Следя за тем, как работала Пачита, я понял, что на имитацию операции человеческое тело реагирует так же, как и на настоящее хирургическое вмешательство. Если я скажу, что разрежу тебе живот, чтобы отрезать кусок печени, если я тебя заставлю лечь на стол и точно воспроизведу все звуки, все запахи и манипуляции, если ты почувствуешь на своей коже прикосновение ножа, если увидишь, как течет кровь, если почувствуешь, что мои руки переворачивают тебе внутренности и что-то оттуда достают, ты будешь «прооперирован». Человеческое тело непосредственно и легко воспринимает символический язык так же, как это происходит у детей. Пачита это знала. Она была первоклассным знатоком этого языка.
Значит, Пачита была прежде всего специалистом по символической коммуникации?
Совершенно верно. Кроме того, она очень внимательно рассматривала аксессуары и драгоценности на своих пациентах. Помню женщину с овальным браслетом, в который были встроены овальные же часы. Это, должно быть, был подарок ее матери, и Пачита сразу же поняла, что женщина не решит свои проблемы до тех пор, пока не освободится от материнского влияния. Было очевидно, что овальное отверстие, проделанное в браслете для часов, символизировало ее мать, которая всячески опекала свою дочь-часы. Пачита интуитивно расшифровала символическое послание и порекомендовала ритуал, во время которого женщина должна была часы разбить. Для нее все имело значение, мир был лесом из неразрывно связанных между собой символов. Общаясь с ней, я открыл для себя язык предметов, понял их значение. Например, любой подарок вносит свой вклад в динамику обладания и коммуникации. Если вы забыли какую-то вещь в доме друга или в общественном месте, в этом тоже кроется свой смысл. В простом колдовстве используются все эти механизмы и взаимодействия. Но речь, конечно, идет об интуитивном, а не интеллектуальном или научном знании. Колдун и шаман могут не суметь описать свои собственные действия, для этого они должны будут посмотреть на себя со стороны. Их сила заключается в умении поддерживать внутренние отношения с миром. Они не смотрят со стороны на «объективный» неодушевленный мир, они – часть субъективной вселенной, где все живет и дышит. Та же самая Пачита думала, что болезни – это живые существа. Например, опухоль – это колдовское творение, которое нужно сжечь живьем, после чего можно услышать пение птиц. Иногда она удаляла из тела больного какую-то шевелящуюся форму, которая двигалась в полумраке, как марионетка. Пачита материализовывала болезнь, которая таким образом переставала быть невидимым, а потому опасным врагом, и воплощала ее в бесформенной уродливо-комической фигуре, заслуживающей смерти. Я видел, как она достала из живота гомосексуалиста черный фаллос, который сопел, как жаба…
Прямо сюжет для ваших хэппенингов… Вы описываете «панические » происшествия.
Достойные кисти Гойи! Не знаю, как Пачита переносила нас в этот барочный мир. Вводила в транс, внушала коллективные галлюцинации, показывала гениальные фокусы? Во всяком случае, если это было жульничество, то оно было священным. Я имею в виду, что ее магические действия были эффективными. Пачита облегчала страдания большинства пациентов, поэтому я хотел посмотреть, как она работает, и поучиться у нее.
Но вы руководствуетесь иной логикой, чем Кастанеда, который получил знания от дона Хуана и сам стал шаманом. Вы же не стремитесь стать колдуном, а довольствуетесь использованием некоторых принципов, и то не в магических, а в «психомагических » целях.
Это потому, что я не рожден в «примитивной» культуре. По моему мнению, за считаным исключением (я не хочу говорить о Кастанеде, с которым познакомился в то время в Мексике), человек не может стать шаманом или колдуном, если не родился в «примитивных» условиях. Сколь бы ни было сильным его желание и сколь бы ни были широки его воззрения, он все равно не сможет с легкостью отбросить весь свой западный багаж рациональных знаний.
Кастанеда – неуловимый персонаж, немногие могут похвастаться общением с ним. Как вы познакомились?
В те годы (а это была эпоха шестидесятых) я был довольно известен в определенных кругах благодаря фильму «Крот», который многие считали разновидностью магического кино. Кастанеда посмотрел «Крота» два раза, он ему понравился. Однажды я с одной мексиканской актрисой сидел в Мехико в ресторане, где великолепно готовят мясо и подают прекрасное вино. Вдруг она увидела свою подругу в сопровождении некоего сеньора. Кастанеда (а это был он), узнав, кто я, отправил свою подругу к нашему столу. Женщина спросила, хочу ли я познакомиться с Кастанедой. «Конечно, – ответил я. – Я его большой поклонник!» Она сказала, что он придет за наш столик, но я сказал, что сам пойду к нему.
Какое литературное совпадение!
Жизнь сама по себе очень литературна. Я спросил Кастанеду, можем ли мы встретиться у него дома, но он сказал, что сам зайдет ко мне в отель. Мы, словно два китайца, наговорили друг другу кучу любезностей. Он, не останавливаясь, расхваливал меня, я, естественно, отвечал ему тем же…
И вы не сомневались, что это был действительно Кастанеда?
Ни на мгновение. Позднее в США была опубликована книга с его нарисованным портретом. Это был тот же самый человек.
Каково было ваше первое впечатление?
В Мексике при взгляде на человека легко определить, к какому социальному классу он принадлежит. Кастанеда был похож на лакея.
Как?!
Ну он похож на деревенского жителя: не толстый, но мощный, с кудрявыми волосами и немного сплющенным носом. Типичный мексиканец из простонародья. Но, едва открыв рот, он превращается в принца. За каждым его словом чувствуется огромный культурный багаж.
И мудрость?
Больше чем мудрость. Симпатия. Мы сразу стали друзьями. Одет он был не вычурно, в ресторане он съел недурной кус мяса, запил «Божоле»… Он был похож не на дона Хуана, а на того Кастанеду, которого мы знаем из его книг. Я узнал его тон, его манеру выражаться, если так можно сказать.
Как вы думаете, его книги повествуют о реальных событиях или это выдумка?
Мне трудно сказать. Мне показалось, что он опирается на реальный опыт, но концепции вводит, почерпнутые из общей эзотерической литературы. В его книгах можно встретить упоминания дзен-буддизма, Упанишад, таро, сомнологических исследований. Одно могу сказать точно: в своих поисках он действительно ездит по всей Мексике.
Вы верите в существование дона Хуана?
Нет, думаю, что этот персонаж – гениальная выдумка Кастанеды, который конечно же знал нескольких колдунов яки.
О чем вы с ним говорили в отеле?
Во-первых, он позвонил мне, чтобы предупредить, что придет на пять минут раньше. Меня тронула такая деликатность. Когда он пришел, я сказал: «Не знаю, кто ты – сумасшедший, гений, плут или правдивый человек». Он заверил меня, что говорит только правду, и тут же рассказал мне, как дон Хуан легким шлепком по загривку швырнул его на сорок километров… за то, что он позволил себе отвлечься на проходившую мимо женщину.
Еще он мне рассказал о сексуальной жизни дона Хуана, который был способен эякулировать пятнадцать раз подряд. Он спросил меня, можем ли мы вместе снять фильм. Голливуд предложил ему много денег, но он не хотел, чтобы дона Хуана играл Энтони Куин. После этих слов у него неожиданно случилась кишечная колика, открылся понос с сильной болью. Кастанеда сказал, что такого могучего приступа у него никогда раньше не было. У меня тоже сильно заболели печень и правая нога. Мы едва могли передвигаться от боли. Я вызвал такси и отвез его в отель. Потом поехал на операцию к Пачите.
Я настаивал, чтобы Кастанеда тоже познакомился с этой исключительной женщиной, но он так и не появился. Я провел в кровати три дня. Когда мне стало лучше, я позвонил в отель, но Кастанеда уже уехал.
Больше мы не виделись, жизнь нас разделила. Воин не оставляет следов.
Иными словами, вам он показался и прохвостом, и человеком очень интересным…
Он так убедительно рассказывал о доне Хуане… Я привык к театру, к актерам. Не думаю, что он лгал. Может быть, я сошел с ума и он гений?
Каков, по вашему мнению, вклад Кастанеды?
Огромный. Он создал источник другого знания, южноамериканский источник. Воскресил концепцию Воина Духа. Привлек внимание к исследованиям снов наяву. Конечно, Кастанеда опубликовал слишком много, но американские издатели заставляют подписывать контракты на десятки книг. И несмотря на это, у него всегда было что сказать нового, в своих книгах он пишет о множестве забытых вещей. Поэтому не важно, правда это или ложь. Если это мошенничество, то это священное мошенничество.
Чилиец русского происхождения, проживший много лет в Мексике, вы уж точно не являетесь образчиком западного обожателя богини Разума…
Это точно, я немного сумасшедший, как ты знаешь. Но мое сумасшествие, моя чрезмерность, как ни жаль это признавать, уходят корнями в современную культуру. Хочу я этого или нет, я продукт материалистического общества, которое намерено поддерживать с миром объективные отношения. Мои самые безумные выходки существуют внутри этого контекста, им от него не освободиться. Может быть, они слегка расширяют его рамки, может, выводят на чистую воду какие-то противоречия и тупики, но уничтожить их до конца не могут. Чтобы быть колдуном или шаманом, нужно жить в мире шаманов. Что касается меня, то у меня нет достаточной веры в примитивную магию, необходимой для того, чтобы самому стать магом. Я действительно хотел научиться у Пачиты, но никогда не стремился получить ее дар, чтобы стать целителем. Более того, я всегда противился этому.
Хорошо, возможно, у вас недостаточно веры, чтобы самому стать магом, но вы же все равно верите в магию?
На самом деле я не могу сказать, правда все это или ложь. Но я сразу понял, что если я хочу чему-то научиться у Пачиты, то должен занять однозначную позицию и вести себя, как если бы я не верил.
Почему?
Если бы я исходил из того, что все это правда, что сама по себе магия реальна, я вскоре зашел бы в тупик. Я бы пытался последовать за Пачитой по магическому пути, стал бы там магом-неудачником, практикующим с переменным успехом, потому что, повторюсь, человек не может сменить кожу и стать шаманом только из-за того, что ему сказали, что все это может быть правдой. Таким образом, я заставил себя поверить, что это не более чем выдумка. Говоря «выдумка» я не хочу сказать, что этого не существует (я сам видел целебный эффект от ее действий и странности, которые происходили вокруг нее), я только имею в виду, что все это может быть объяснено совокупностью психофизиологических законов. Таким образом, я пытался научиться у этой женщины тому, что потом мог использовать в своей работе.
Например?
Умению грамотно пользоваться языком предметов и, если можно так выразиться, символическим словарем, чтобы производить нужное впечатление на людей и добиваться нужного эффекта. В общем, я хотел научиться у Пачиты обращаться непосредственно к бессознательному на его собственном языке, не важно, с помощью слов, предметов или действий.
Пачита, несомненно, была исключительной женщиной, но она вписывалась в традицию…
Совершенно верно. Поэтому после нашего знакомства я решил выяснить, какое место занимает магия в примитивных культурах. Я прочел сотни книг по этой теме в попытке выявить универсальные элементы, которые я мог бы сознательно использовать в моей собственной практике. Не буду долго рассказывать про это, лучше приведу несколько примеров. Во всех культурах существует идея использования силы слова, убежденность, что желание, выраженное в соответствующей форме, исполнится. Но часто имя Бога или духа подкрепляется ассоциацией с каким-то образом. Древние интуитивно понимали, что бессознательное воспринимает не только речь, но и формы, образы, предметы. С другой стороны, например, египтяне считали, что написанные слова важнее произнесенных. Надо было не только высказать свое желание, но и написать. В психомагии я обычно прошу человека писать письма, не столько из-за их содержания, сколько потому, что даже просто написание и отправка обладает терапевтическим эффектом. Другая общая практика состоит в очищении, в ритуальном омовении.
В Вавилоне во время оздоровительных процедур экзорцисты приказывали пациенту раздеться догола, выбросить старую одежду как символ прошлого «я» и одеться во все новое. Египтяне считали, что перед произнесением магических формул необходимо очиститься. Вот что говорит об этом один древний текст, название которого я не помню, но который послужил для меня когда-то источником вдохновения: «Если человек произносит эту формулу для собственных нужд, он должен намазать себя маслами и ароматическими мазями и взять в руку полное кадило. За ушами у него должна быть сода одного качества, а во рту – другого. Он должен помыться, надеть два новых предмета одежды, белые сандалии и нарисовать на языке свежими чернилами изображение богини Маат». Я тоже прошу многих, кто приходит ко мне на консультацию, принять ванну и пройти другие очистительные процедуры. Несмотря на то что эти действия кажутся простыми, они сильно влияют на психологическое состояние человека, меняя его. Если кто-то боится поговорить со своей матерью, я советую перед беседой прополоскать рот семь раз и наполнить карманы лавандой. Этого будет достаточно для того, чтобы разговор прошел по-другому.
Древние думали, что многие символические предметы или существа являются их покровителями. В магических текстах говорится о насекомых, меленьких животных или, скажем, об ожерелье. Они также использовали льняные ленты, восковые фигурки, перья, волосы… После того как я нашел в древних текстах описания подобных практик, я задумался о проекциях этих предметов в сознании людей и стал искать способы их применения в своей практике. Маги записывали имена своих врагов на сосудах, а затем разбивали и закапывали их, веря, что противников ждет смерть и забвение. На подошвах королевских сандалий они рисовали изображения «злодеев», чтобы король ежедневно топтал возможных захватчиков. В психомагии я прибегаю к тем же примитивным принципам, но исключительно с позитивными целями. Я советую людям «зарядить» предмет, написать имя. Хеттские колдуны навели меня на идею о замещении и идентификации: в действительности маг не разрушает зло, а берет над ним власть, раскрывает его причины и вырывает из тела или духа жертвы, чтобы вернуть в ад. Согласно древнему тексту «предмет привязывается к правой руке и правой ноге жертвователя, затем отвязывается и привязывается к крысе, в то время как священник говорит: „Я вырываю из тебя зло и привязываю его к этой крысе“, затем крыса освобождается». Так искореняла зло Пачита, вливая его в растение, дерево или кактус, и они погибали у нас на глазах. Можно принести в жертву барашка или козу – это старый метод обменять баш на баш, барашка на больного. Тюрбан больного привязывался к голове жертвенного животного, а потом эту голову отрезали, предварительно коснувшись ножом шеи больного. Согласно еврейской магической традиции можно силы зла обманывать и вводить в заблуждение. Для этого человек переодевается и меняет свое имя… Я сам имел возможность убедиться в положительных последствиях смены имени, хотя и на бумаге. Я применяю ту же технику, раскладывая карты таро: Башня («Дом Бога» / La Maison Dieu по-французски) изначально означает катастрофу, но почему бы не увидеть в ней «Душу и ее Бога» (LAme et son Dieu) и дать ей таким образом позитивный заряд? Эти древние ритуалы также подсказали мне, что, если хочешь очиститься, нужно закопать что-нибудь в землю.
Это примеры универсальных основ магического акта, я выделил их для себя, чтобы использовать в психомагическом или, другими словами, в лечебном акте.
И сцеляя людей, Пачита опирается на их веру?
Давайте назовем это не верой, а послушанием. Я имею в виду, что даже если не веришь в сверхъестественные способности колдуньи, следует подойти к этому непредвзято и предоставить колдунье возможность действовать. Другими словами, веришь ты или не веришь, ты должен добросовестно и точно следовать полученным инструкциям. Если ты не покупаешь и не принимаешь прописанные врачом лекарства, как ты можешь судить о его профессионализме? Если Пачита рекомендует сделать что-то, человек идет и делает, не стараясь понять смысл этого. Он просто повинуется, сколь бы странным ни казалась ему рекомендация. Как мы уже говорили, это часть культуры, совершенно отличной от нашей. Редактор одного влиятельного ежемесячного парижского журнала, больной раком, спросил меня как-то, не мог бы я его познакомить с Пачитой. Я привел его к ней домой, она его прооперировала и сказала: «Теперь ты здоров, но будь осторожен, никому ни слова об этом в ближайшие шесть месяцев». Он не послушался. Едва вернувшись во Францию, он пошел к врачам в надежде, что они подтвердят слова Пачиты. Они ему сказали, что он не излечился, и спустя три месяца мой знакомый умер. В то же время мой друг из Франции, пресс-секретарь крупной кинематографической компании, перенесший несколько инфарктов, по моему настоянию пошел к Пачите, чтобы она «поменяла ему сердце». По окончании операции колдунья попросила его подождать три месяца. Он так и сделал. Когда отведенный срок закончился, он обследовался, и электрокардиограмма продемонстрировала положительную динамику. С тех пор прошли годы, а он все еще жив… Еще я могу рассказать тебе случай с ассистенткой кинематографиста Франсуа Райхенбаха. После автомобильной аварии она должна была остаться парализованной на всю жизнь. Пачита прооперировала ее, и она снова начала ходить. Некоторое время назад она заезжала ко мне, чтобы поблагодарить за то, что я познакомил ее с колдуньей. Я воспользовался случаем и попросил ее выступить на моей лекции в Сорбонне, где собралось порядка пятисот человек.
Позволь мне зачитать тебе часть ее рассказа, он был записан на пленку, а потом перенесен на бумагу.
Ходоровски: Ну что же, приступим. Я буду задавать тебе вопросы. Как тебя зовут?
– Клоди.
– У какого французского режиссера ты работала ассистенткой?
– Я была ассистенткой у Райхенбаха.
– Ты попала в аварию?
– Да, в Белизе. Позвоночник был буквально раскрошен, повреждены нервные окончания, сломано девять позвонков. Я провела три месяца в коме. Когда я пришла в сознание, мне сказали, что я парализована и никогда не смогу ходить. Но потом позвонил Райхенбах и сказал: «Тут со мной Алехандро Ходоровски, передаю ему трубку». В то время Ходоровски был для меня человеком, который снял абсолютно безумный фильм. Он спросил: «Что с тобой стряслось?» – и я ответила: «Я парализована». «Это не страшно, – сказал он. – Тебе нужно ехать в Мексику к колдунье Пачите». И я поехала оперироваться, хотя абсолютно в это не верила. Не верила в ее нож, ни во что не верила. Как мне было плохо. Как все болело. Пачита разрезала меня от затылка до копчика. Я дала ей сто франков, чтобы она купила позвонки.
Кто-то из публики: Что?
Ходоровски: Да, имейте в виду, Пачита покупала позвонки в больнице или в морге, не знаю точно… Иной раз приходила с сердцем в склянке.
– Да, точно-точно! Но я должна сказать вот что: я знала, что в один прекрасный день я встану и пойду. Я не верила в Пачиту, Алехандро мне казался психом, но я знала, что буду ходить, и я добилась этого с их помощью. Но прежде всего я верила в саму себя.
– Расскажи о своей операции.
– Ну… она взяла нож и просто разрезала меня сверху донизу, обнажив позвоночник. Я чувствовала абсолютно все. Потом мне показалось, что она бьет по мне молотком. Потом она меня перевернула. А, нет, сначала она полила меня девяностоградусным спиртом. Стоял отвратительный запах теплой крови. Спирт страшно жег. И тут я ее укусила! Да, я ее укусила! Она провела передо мной рукой, я не могла упустить эту возможность. В тот момент я была уже практически без сознания. Не так от боли, как от запаха крови, это было непереносимо. И тут она положила меня на спину. «Что, черт возьми, она делает?» – подумала я, и вдруг перестала видеть ее руки. Рук не было. Они были внутри меня, в моем животе, а я ничего не чувствовала.
– Ты видела это.
– Да, я видела это.
– Отлично! Это, друзья мои, что-то вроде передачи. Не знаю, смотрел ли кто-нибудь из вас программу про айкидо[11]. Там приходит учитель, мы ощущаем силу его ки, и он кажется нам непобедимым. На самом деле он уязвим не менее прочих, он совершенно бессилен перед тем, кто не входит в число его учеников. И необходимо, чтобы произошла та самая передача. То есть чтобы мы наделили этого человека нашей внутренней силой и тем самым превратили бы его в учителя, в гуру, в того, кто обладает огромной мощью. Благодаря нам он становится непобедимым. Это очень важный и необходимый процесс, но это просто передача. И любопытно, что каждый, кто приходил к Пачите, совершал ее.
Интересно… Клоди не верила в лечение, но согласилась ему подвергнуться, в отличие от редактора журнала, который сделал то, что ему заблагорассудилось.
Именно. Для того чтобы лечение принесло результаты, нужно просто принять правила этой игры и не пытаться их понять. Правда, сам я постарался все же раскрыть некоторые механизмы, задействованные в процессе исцеления, с тем чтобы использовать их в дальнейшем. Помню, например, как один мой друг стал слабеть на глазах. Пачита велела ему не принимать никаких витаминов, а вместо этого пойти в мясную лавку, украсть там кусок мяса и съесть его. Он должен был проделывать это раз в неделю. Разумеется, к моему другу вернулась вся утраченная было энергия. Произошло это, как мне кажется, по одной простой причине: совершать каждую неделю кражу для него, человека робкого, было актом неслыханной дерзости. Ему приходилось мобилизовывать все внутренние силы. И вскоре он понял, что на самом деле он сильнее и решительнее, чем думал прежде. И как только он по-другому взглянул на себя, изменилась и его жизнь. По крайней мере я это вижу так.