Байка (история) Вондерлинга о его встрече с Кастанедой, Биллом и каким-то стариком-индейцем.
ДОН ХУАН МАТУС И ВСТРЕЧА НА АВТОВОКЗАЛЕ В НОГАЛЕСЕ
«В одном из приграничных городов я ждал автобуса «Грейхаунд», разговаривая с другом, который был моим проводником и помощником… Вдруг он наклонился ко мне и прошептал, что человек, беловолосый пожилой индеец, который сидел перед окном, очень хорошо разбирается в растениях, особенно в пейоте. Я попросил своего друга познакомить меня с этим человеком».
Карлос Кастанеда, «Учение дона Хуана» (1968)
«Я сидел с Биллом, моим другом, в автобусном парке в приграничном городке в Аризоне. Мы были очень молчаливы. В конце дня летняя жара казалась невыносимой. Вдруг он наклонился и потрепал меня по плечу. Вот человек, о котором я тебе говорил», — сказал он низким голосом».
Карлос Кастанеда, «Отдельная реальность» (1971)
В один роковой день в конце лета 1960 г., день, который, хотя и был густо пронизан судьбой, застал трех мужчин, сидевших безмятежно среди множества других пассажиров и весьма преходящих типов в зале ожидания небольшой автобусной станции в приграничном аризонском городке Ногалес. Это был тот самый день, когда, как описано двумя абзацами выше, Карлос Кастанеда впервые встретился с шаманом-колдуном из индейского племени яки доном Хуаном Матусом, у которого он вскоре станет учеником.
Двое мужчин на станции ждали посадки на автобус компании Грейхаунд, следовавший в Лос-Анджелес. Один из них был Кастанедой, вскоре ставшим успешным автором десятка бестселлеров. Второй мужчина, который в тот день не ехал, был коллегой Билла, друга Кастанеды, который привез его в автобусный парк.
Третьим человеком, который, как и Кастанеда, спокойно сидел на автовокзале в тот пророческий день и ждал автобуса на Лос-Анджелес, был я.
Я оказался в Ногалесе, потому что, закончив школу и устав работать техническим иллюстратором — а в ближайшие годы мне предстоял призыв в армию, — я решил взять отпуск и отправиться в Мексику со своим приятелем.
Мы с ним проехались по магазинам и купили подержанный шестицилиндровый панельный грузовик Chevy 1951 года выпуска, который был в довольно хорошем состоянии. В течение нескольких месяцев мы оборудовали его как кемпер: откидные койки, стол, раковина, плита и переносной туалет. Рано утром в субботу мы пересекли границу Мексики в Тихуане, не имея ни малейшего представления о том, сколько времени нам предстоит провести в пути.
Проехав на восток небольшое расстояние до Текате, мы развернулись и поехали обратно к тихоокеанскому побережью Баха, оказавшись в районе Энсенады. Оттуда мы поехали на юг по довольно плохим дорогам, в итоге пересекли полуостров и добрались до небольшого городка Санта-Росалия, откуда на пароме через море Кортес переправились в Гуаймас. По дороге на юг, перед тем как повернуть на восток через полуостров к Санта-Росалии, мы свернули на шоссе 18 недалеко от Герреро-Негро, поскольку я хотел догнать человека, с которым надеялся встретиться и который, по слухам, жил в местечке под названием Эль-Арко. Это был полковник Харви Гринлоу, бывший второй командир печально известной группы «Летающие тигры» времен Второй мировой войны. Я читал книгу его жены «Леди и тигры» (1943 г.) и где-то слышал, что Гринлоу живет именно там. Поскольку я находился неподалеку и, скорее всего, никогда не вернусь, я решил навестить его, проведя там пару дней.
После переезда в Гуаймас мы продолжили путь, проехав через Гвадалахару, свернули в сторону Сакатекаса, чтобы увидеть загадочные древние руины Ла Кемада, они же Чикомосток, и в итоге получили интересные результаты. Затем мы вернулись к озеру Чапала, Сан-Мигель-Альенде и множеству других мест, в результате чего увидели образ Девы Марии или Богоматери Гваделупской, который, как говорят, чудесным образом появился в 1531 г. на плаще Хуана Диего и сейчас находится в базилике в Мехико, пирамиды в Мехико, Великую пирамиду Чолулы и руины майя на Юкатане. Мы останавливались, когда хотели, и оставались столько, сколько хотели. По сравнению с большинством жителей сельской местности, а также с местными жителями городов, через которые мы проезжали, у нас было столько денег, что мы могли потратить их на все, что хотели, включая бензин, еду, жилье, девушек и пиво.
Дни превращались в недели, недели — в месяцы. В конце концов мы приняли решение вернуться домой. Мы направились на север вдоль побережья Мексиканского залива через Веракрус, затем на запад вглубь центральной Мексики и повернули на север вдоль хребта Сьерра-Мадреса. Близился конец лета 1960 г., когда мы оказались в небольшом северомексиканском городке Магдалена, расположенном несколько южнее границы между Аризоной и Мексикой. Там мой приятель подсел к красивой длинноволосой темноволосой местной девушке и захотел остаться на несколько дней. Она рассказала нам, что неподалеку есть конное ранчо, принадлежащее парню по имени Мальдонадо, который разводит, продает и сдает в аренду лошадей, и она решила, что покататься на лошадях будет интересно. Девушка, сведя меня со своей подругой — а мы с приятелем, действительно, не думали больше, чем головой — отправилась на ранчо.
Ранчо оказалось довольно большим, с собственной железнодорожной веткой и довольно симпатичным домиком типа гасиенды с несколькими хозяйственными постройками и современной техникой — тракторами и прочим – все это было довольно мило по местным мексиканским меркам. У меня возникло подозрение, что две девушки, с которыми мы приехали, не смогли бы попасть на ранчо, если бы не ехали с нами.
Прошло не менее шести лет с тех пор, как я ездил на лошади, и хотя люди говорят, что это как езда на велосипеде, то есть никогда не забывается, для меня это было не совсем так. Примерно через сорок пять минут после начала поездки что-то напугало мою лошадь, и, не имея достаточного опыта, чтобы справиться с ней, я был выброшен из седла. Нога застряла в стремени, и, прежде чем я смог освободить ее и остановить лошадь, меня протащило по гравийной почве на довольно большое расстояние. Не стоит говорить, что это событие испортило весь день. Я вернулся в гостиницу, чтобы восстановить силы. Прошло несколько дней, а тем временем мой полный гормонов приятель уехал в неизвестном направлении с грузовиком и девушкой, которую он встретил. Поскольку никаких признаков его возвращения в ближайшее время не было, а все тело ныло и болело от возможных переломов костей и внутренних повреждений, я принял решение вернуться домой в Штаты, где, как я надеялся, меня сможет осмотреть врач. Владелец ранчо дал мне какое-то лекарство, чтобы уменьшить боль — я уверен, что оно предназначено для лошадей, — и, хотя оно быстро и эффективно уменьшило боль, я впал в некое подобие ступора. Чувствуя необходимость оставаться хотя бы с полуясным сознанием, находясь в чужой стране, не имея друзей и никого не зная, я решил не принимать больше никаких лекарств после второго дня.
Дорога из Магдалены ведет прямо в Ногалес. Я сошел на мексиканской стороне и пешком перешел границу на американскую сторону – направился прямо к автобусной станции. Из-за травм я держался и поддерживал себя тростью. Кроме того, несмотря на жару, а также на то, что лицо было сильно поцарапано и не заживало, я надел на голову толстовку с капюшоном и большие темные очки.
Купив билет до Лос-Анджелеса, я начал чувствовать себя более контролирующим ситуацию, находясь в Штатах. В связи с этим, а также с тем, что мне все еще было очень больно, я принял немного лекарства, которое дал мне хозяин ранчо, – и устроился на одной из скамеек.
Автовокзал нельзя было назвать очень оживленным, однако люди постоянно прибывали и убывали, и вскоре я обнаружил, что постоянно перемещаюсь все дальше и дальше от края скамьи, чтобы люди, ехавшие вместе, могли сесть вместе. При этом, сам того не осознавая, я отодвинулся на некоторое расстояние от своей трости. Я сидел в этом наступающем ступоре, когда лекарство начало действовать, и смотрел на депо с вновь обретенной точки обзора, как вдруг увидел двух людей, которых, как мне показалось, я точно узнал, сидящих вместе и разговаривающих. Помнить одного из них без сомнений было как-то сомнительно, но я был уверен, что встречал его в юности много лет назад. Это был бывалый охотник, ставший авторитетным археологом, которого я знал как Ларри, чье полное имя было Уильям Лоуренс Кэмпбелл, известный в пустыне Юго-Запада как Кактус Джек. В детстве человек, которого мне представили как археолога, подарил мне мою первую кирку старателя, которой я дорожил до зрелых лет. Неожиданно, примерно через шесть, а может быть, и восемь лет после встречи на автовокзале, о которой мы здесь рассказываем, во время путешествия с моим дядей и духовным старейшиной племени, я ненадолго пересекся с Кэмпбеллом, когда он подошел к нашему столику в небольшом придорожном кафе недалеко от Таоса, штат Нью-Мексико. В процессе этой встречи он не только подтвердил, что действительно является тем человеком, который в детстве подарил мне кирку старателя, но и я узнал в нем того человека, которого я видел в тот роковой день в Ногалесе. Хотя тема Кастанеды поднималась, и он открыто говорил о многих вещах, связанных с Кастанедой, с моим дядей и старшим в течение часа или около того, когда мы были вместе в тот день, прежде чем я смог перевести тему разговора на автовокзал, очевидно, закончив разговор с его стороны, он закончил свою еду и, даже не пытаясь заплатить, встал, пошел в туалет, а затем просто ушел.
Другого человека, сидевшего в тот день на автобусной остановке, я знал точно. Это был Карлос Кастанеда. Я видел и разговаривал с Кастанедой, вероятно, всего за несколько недель, а может быть, и дней до того, как мы с приятелем отправились в путешествие по Мексике за несколько месяцев до этого. Почему Кастанеда или Кэмпбелл оказались на автовокзале в Ногалесе в разгар лета и откуда они вообще могли знать друг друга, для меня было загадкой. Конечно, хотя автовокзал был не очень большим, из-за моей маскировки ни один из них, даже если бы и заметил меня, не узнал бы. Когда я начал вставать, чтобы подойти, засвидетельствовать свое почтение и спросить, какого черта эти двое делают в Ногалесе, я обнаружил, что моя трость либо исчезла, либо находится вне пределов досягаемости. К тому же мой разум начал затуманиваться от лекарств, и я как бы отстранился от окружающего мира.
Прежде чем я успел достать трость и встать, кто-то сзади положил руки мне на оба плеча, мягко препятствуя моей способности встать. Это был мой приятель. Он рассказал мне, что после нескольких дней общения с местной темноволосой мексиканской девушкой, после чего между ними произошла довольно крупная ссора, он решил узнать, как у меня дела в том месте, где мы остановились в Магдалене. Там он узнал, что я самостоятельно отправился на север. Полагая, что единственным путем домой после пересечения границы будет автобусная станция в Ногалесе, он первым делом отправился туда. Он практически подхватил меня под руки и потащил к грузовику, а я все это время пытался сказать ему, что у меня есть два друга в автобазе, с которыми мне нужно поговорить. На следующий день я был выведен из глубокого сна за сотни и сотни миль от автобусного парка после того, как нас остановили на обычном иммиграционном контрольном пункте на шоссе недалеко от Оушенсайда, штат Калифорния, и чиновники захотели посмотреть, что за «мертвый парень» лежал на полу в кузове грузовика.
Позже, когда мы ехали на север, а затем на запад в сторону Южного залива, и я сидел на своем обычном месте на переднем сиденье со стороны дробовика, я спросил своего приятеля, почему он не позволил мне увидеться с двумя моими друзьями на автобусной станции. Он ответил, что к моменту его приезда я не мог находиться на автовокзале сколько-нибудь продолжительное время, и решил, что у меня никак не может быть там друзей какого-либо уровня, решив, что у меня, наверное, галлюцинации или что-то в этом роде. Взяв себя в руки, он просто отнес меня в грузовик, положил на койку в кузове и отправился домой.
После возвращения из поездки в Мексику мы с приятелем пошли разными путями. Он женился и купил магазин скобяных товаров, а я вернулся к работе по шлифовке ярких деталей для мультимиллионера Дэвида Халлибертона-старшего на его пришвартованной яхте-марлин.
В этот же период я уделял как можно больше внимания изучению практики дзен под эгидой моего Наставника. И тут, казалось бы, из ниоткуда, застигнув меня врасплох, появилась редкая возможность: мой наставник организовал мне обучение у почитаемого японского мастера дзэн Ясутани Хакууна Роши — надо сказать, без особого успеха с моей стороны. Затем, как и следовало ожидать, дядя Сэм стал нуждаться во мне еще больше, и меня призвали в армию:
«Огромное количество молодых людей, выросших в то же время, что и я, по достижении определенного возраста были оторваны от своих занятий существовавшей тогда дружественной системой избирательной службы, известной также как призыв, и отправлены в армию. Так случилось и со мной. После многолюдной, наполненной шумом ночной поездки на поезде длиной 400 миль из центра призыва в Лос-Анджелесе в Форт-Орд я, вместе с несколькими сотнями других потенциальных солдат, в 4 часа утра был погружен в одну из целой вереницы скотовозов и доставлен в так называемую зону приемной роты. Затем, после того как мне выдали две пары слишком больших ботинок и несколько комплектов слишком больших рубашек и брюк оливкового цвета, и мне посчастливилось без происшествий пройти восемь недель основной подготовки, я был направлен в Форт Гордон, штат Джорджия, в школу Сигнального корпуса армии США для прохождения так называемой «продвинутой индивидуальной подготовки» (Advanced Individual Training, или AIT)».
Несмотря на то, что мы по-прежнему жили в одном районе, за исключением редких случаев, когда мы с приятелем случайно пересекались где-нибудь, после моего призыва и демобилизации из армии мы практически не виделись. Тем временем случай на автовокзале в 1960 году постепенно выветрился из моей памяти и, за исключением одного короткого эпизода, о котором речь пойдет ниже, был практически забыт, прежде всего потому, что за прошедшие годы произошел целый ряд событий, в том числе и мое пребывание в дзенском монастыре, которые полностью отодвинули всякую мысль или заботу о Карлосе Кастанеде или автовокзалах — до 1968 года, то есть до 1968 года. Тогда, в 1968 г., вышла в свет первая книга Кастанеды «Учения Дона Хуана: путь познания яки» (THE TEACHINGS OF DON JUAN: A Yaqui Way of Knowledge). Книга стала пользоваться огромным успехом, и практически в одночасье Кастанеда превратился в общественную икону и стал невероятно богатым — и автовокзал в Ногалесе сыграл в этом ключевую роль.
Один короткий эпизод, который ненадолго прервал забытую часть инцидента, произошел через три года после моего первого посещения автовокзала в 1960 г. — когда я, как ни странно, еще служил в армии.
В конце августа 1963 г., во время выступления Мартина Лютера Кинга, я был членом группы, обслуживавшей секретное передающее оборудование в коммуникационном фургоне AN/GRC 26-D, припаркованном вдоль автомагистрали в Вашингтоне, в нескольких милях от Мемориала Линкольна, где проходило выступление Кинга. Где-то там, то ли до, то ли после выступления Кинга, не помню уже, потому что в то время я занимался всевозможными командировками для военных, вплоть до того, что был направлен военными в Панаму, на банку Кай-Сал у северного побережья Кубы и на остров Лебедь, расположенный между Кубой и Гондурасом. Затем, помимо всего вышеперечисленного, по какой-то причине армия решила, что я должен участвовать в других внеклассных военных мероприятиях в течение нескольких недель на западе. Они посадили меня вместе с горсткой других неряшливых солдат на борт ротного самолета C-53 без опознавательных знаков, все окна которого изнутри были заклеены алюминиевой фольгой и малярным скотчем, и отправили нас в ночной перелет через всю страну в место под названием Pinal Air Park, иногда называемое Marana Air Park, недалеко от Мараны, штат Аризона.
Сейчас это не так часто встречается, но в те времена авиапарк представлял собой небольшое заштатное поле, расположенное, впрочем, как и сейчас, примерно на полпути между Фениксом и Тусоном, и в основном управляемое компанией Evergreen, бывшим филиалом ЦРУ. Интересно, что для наших целей этот авиапарк, расположенный в Маране, находится менее чем в полутора часах езды по пустынному шоссе от Ногалеса.
Когда мы, наконец, получили увольнительные, несколько солдат и я, одетые в свои лучшие гражданские костюмы, хотя и с короткими стрижками, пересекли границу Мексики через ворота Ногалеса, чтобы провести несколько дней в невоенных внеклассных мероприятиях по собственному усмотрению.
Прошло три года, а с учетом обучения и перехода от гражданской жизни к военной – целая жизнь, с тех пор как я оказался в Ногалесе после несчастного случая с лошадью. По какой-то необъяснимой причине с тех пор, как армия отправила меня в Аризону, и я узнал, как близко находится Ногалес, мне не терпелось вернуться и увидеть автобусную станцию. При первой же возможности я оторвался от своей группы приятелей, перебрался через границу на американскую сторону и направился прямо к автобазе. Почему – не знаю. Я как будто ожидал встретить кого-то или испытать какое-то чувство. Но ничего. В 1963 году до выхода в свет книги Кастанеды оставалось еще целых пять лет. Любое значение станции по отношению к Кастанеде или дону Хуану Матусу еще не имело никакого смысла. Тем не менее, я ходил по станции почти с благоговением, заглядывая во все закоулки, как внутри, так и снаружи, влекомый как бы духовным поиском.
По правде говоря, несмотря на то, что прошло всего три года с тех пор, как я там побывал, я не смог полностью вспомнить это место, а лишь смутно его запомнил. Когда я шел через границу к автобусной станции, я знал, что уже бывал там и видел это место, но даже в этом случае оно было для меня скорее похоже на картину Эдварда Хоппера «Ночные ястребы». Что-то в ней знакомо и, может быть, даже призрачно основано на реальности, но несмотря на то, что ты знаешь, что можешь вписаться и даже принадлежать, ты все равно как-то отстранен, потому что знаешь, что это картина, и не можешь шагнуть в нее.
Перенесемся в сегодняшний день и посмотрим на ситуацию свежим взглядом. Один из постоянных читателей моих работ по имени Джон Эспозито сообщил мне, что, познакомившись в Интернете с книгой «Дон Хуан Матус: настоящий или выдуманный» в Интернете, он решил сам заглянуть на станцию Nogales Greyhound Station. Поскольку я не был там с того самого визита в 1963 году, Эспозито предлагает мне некоторые интересные сведения. Эспозито пишет:
Конечно, это произошло 46 лет спустя, но станция находится в старом здании в старой части города, и, вероятно, это та же самая станция. Естественно, она могла подвергнуться некоторому ремонту, в частности, в ней появились новые сиденья (т.е. она новее 1960 года).
Нет никакого противоречия в том, что Кастанеда утверждал, что Дон Хуан «сидел на скамейке у угла» через 30 лет после утверждения, что он «сидел перед окном». Это объясняется тем, что место для сидения практически полностью окружено окнами. С двух сторон – окна, с третьей – стойка, с четвертой – ниша с торговыми автоматами и без сидений. Другими словами, ВСЕ места находятся рядом с окнами, независимо от того, расположены ли они по углам. Оба передних угла сидений находятся возле окон, как и один из задних углов. Единственное несоответствие, которое я вижу, – это отсутствие скамеек, но вполне вероятно, что старые скамейки были заменены на ряды соединенных пластиковых сидений в течение последних нескольких десятилетий.
Однако я вижу проблему с утверждением Кастанеды о том, что Дон Хуан прошел 50 ярдов до своего автобуса («Активная сторона бесконечности», с. 39). Маловероятно, что это было даже 50 футов, но тогда слишком легко преувеличить с цифрами, а Карлос Кастанеда, возможно, был преувеличителем мирового класса! Это мелочь, но она беспокоит меня, потому что из-за нее я на протяжении десятилетий представлял себе это событие совершенно по-другому. Я ожидал увидеть пыльную сельскую автобусную станцию, а получил вполне городскую, прямо на очень оживленном пограничном переходе. (см.)
В первой книге Кастанеды «Учения Дона Хуана: Путь познания яки» и в большинстве последующих книг этой серии Кастанеда так или иначе рассказывает в различных сценах вступления на автовокзале о том, что именно благодаря тому, что он оказался в тот день в депо в Ногалесе после автопутешествия со своим коллегой Биллом, он встретил шамана-колдуна, которого он называет Дон Хуан Матус – человека, у которого он не только учился, но и который стал главным тезисом, вокруг которого он строил сюжеты всех своих самых продаваемых книг.
Из-за этой предполагаемой встречи на автовокзале, когда люди слышат о том, что я был на автовокзале Greyhound в Ногалесе в то же время, что и Кастанеда, и как он описывает это в своих книгах, они всегда хотят знать, видел ли я дона Хуана или «беловолосого старого индейца» на автовокзале — И ЕСЛИ ДА, то видел ли я Кастанеду, разговаривающего или взаимодействующего с ним в любом виде, форме или виде.
Если не быть голословным, то ответом будет категорическое НЕТ — хотя, должен признать, это не означает, что встречи не было, просто я не был свидетелем этого факта.
Самое близкое к тому, о чем пишет Кастанеда, произошло в тот момент, когда я пытался встать, но не мог, так как трости у меня с собой не было, и она была недоступна. При попытке встать я сбил с лица темные очки, и прежде, чем я успел их поправить, в мои глаза, видимо, с широко раскрытыми от лекарства зрачками, хлынуло огромное количество яркого света, мешающего мне ясно видеть.
Вдруг прямо передо мной, загораживая большую часть света, льющегося в комнату и в глаза, из ниоткуда возник затемненный силуэт беловолосого пожилого индейца, который мог быть кем угодно. Он молча встал передо мной и, когда мои глаза прояснились, без слов протянул мне трость. С этого момента, повторяя почти до мелочей свой опыт, описанный в статье «Встреча: An Untold Story of Sri Ramana», весь эпизод стал развиваться как бы в замедленной съемке, и я каким-то образом почувствовал себя полностью поглощенным, но в то же время отделенным и далеким от окружающего мира. Все время, пока разворачивалось это явление, занявшее целую вечность, в ушах доминировал фоновый звон, подобный тому, который возникает при давлении глубоко под водой, что, в свою очередь, мешало мне строить ясные, осознанные повседневные мысли. Прежде чем я успел собраться с силами и отреагировать, чего мне, впрочем, совсем не хотелось, потому что ощущения были очень приятными, вмешался мой приятель, и я оказался в грузовике, а очнулся через несколько дней в Калифорнии, давно покинув Аризону, Ногалес, Кастанеду и всяких шаманов.
И наконец, для большинства людей самым ошеломляющим вопросом после вопроса о «беловолосом старом индейце и о том, видел я его или нет» является следующий — поскольку я был на автовокзале в тот же день, когда видел Кастанеду, и, как сказано выше, сообщил, что видел в зале ожидания «ряд других пассажиров и весьма преходящих типов» — ПОЧЕМУ НИ ОДИН из них, да и вообще кто-либо другой, не выступил, как я, и не заявил, что тоже видел там Кастанеду? Почему только я?
Ответ очень прост. Во-первых, я встречался и общался с Кастанедой ранее. Я знал его. Было бы очень необычно, если бы кто-то другой, путешествующий или входящий и выходящий по каким-либо причинам с этой забавной автобусной станции маленького приграничного городка в тот день, знал или узнал его. Большинство людей думают о Кастанеде так, как они его узнали — знаменитым. И он был таким, но только после того, как была опубликована его первая книга. Однако, как я уже рассказывал в статье «Карлос Кастанеда: до Дон Хуана», до выхода его книги «Кастанеда даже не был «Кастанедой». Если вы помните, инцидент на автовокзале произошел только после окончания «Дорожного путешествия» летом 1960 года. Первая книга Кастанеды была выпущена для широкого потребления только в 1968 г., т.е. через целых восемь лет после эпизода с «Дорожной поездкой» и автобусной станцией. До этого момента (выхода его книги) о Кастанеде, по большей части, никто и никогда не слышал. До выхода его книги Кастанеда действительно был не более чем заурядным студентом, затерявшимся среди сотен таких же безвестных студентов, поступивших на антропологический факультет Калифорнийского университета. Он только-только поступил в Калифорнийский университет и был, как и все новички в этом огромном кампусе, полной неизвестностью. Вряд ли кто-то в любом месте и в любое время мог узнать его, знать его или знать о нем за пределами узкого круга знакомых, таких как его тогдашняя жена Маргарет Руньян и несколько ее подруг, а также два или три бывших приятеля по Городскому колледжу Лос-Анджелеса, с которыми он обычно путешествовал.
Почему Билл не рассказал о себе? Возможно, вначале он не знал, что он Билл — или, если на то пошло, не знал, что молодой латиноамериканец, с которым он путешествовал, в конце концов оказался Карлосом Кастанедой. Так же и в обоих случаях, если он узнал или осознал ситуацию позже относительно своей жизни, возможно, на официальном уровне он решил просто оставить все как есть.
Если вы помните, поездка и встреча на автобусной станции в Ногалесе произошли в конце лета 1960 года. Первая книга Кастанеды была опубликована и выпущена в свет только в 1968 г., т.е. через целых восемь лет после «Дорожной поездки». Вплоть до этого времени (выхода книги) о Кастанеде, по большому счету, никто и никогда не слышал. Таким образом, несмотря на то, что Кэмпбелл, а затем и я в приведенном выше тексте называют Кастанеду Кастанедой, на момент встречи, о которой мы здесь говорим, Кастанеда еще не был тем Карлосом Кастанедой, которым он станет. Учитывая, что в то время Кастанеда был практически неизвестен почти всем, единственной причиной, по которой он вообще всплыл в разговоре между моим дядей и Кэмпбеллом, было то, что у них был общий знакомый. Об этом общем знакомстве можно узнать из следующего цитируемого источника:
«Мой дядя рассказал мне, что впервые встретил Кастанеду во время одного из своих биопоисков в пустыне. По его словам, во время этой встречи Кастанеда путешествовал с «ковбоем, который жил в своем грузовике». Именно эти семь слов из уст очевидца, информатора, в сочетании с приведенными выше цитатами, написанными Кастанедой, подтвердили, по крайней мере для меня, существование Билла или похожего на Билла персонажа в реальной жизни. Одна из причин, по которой цитата моего дяди «ковбой, который жил в своем грузовике» оказалась для меня столь актуальной, заключается в том, что много позже я наткнулся на аналогичную цитату, относящуюся к Кэмпбеллу, из совершенно независимого источника. Один из главных летописцев Уильяма Лоуренса Кэмпбелла, он же Ларри Кэмпбелл, Томас Дж. Кэри, пытаясь выяснить, кто такой Кэмпбелл и что с ним произошло, в интервью с человеком, который знал Кэмпбелла в более поздние годы, написал, что «он (Кэмпбелл) жил в старом грузовике» — что практически полностью подтвердило мою уверенность в том, кем был Кэмпбелл».
Читая книги «Дон Хуана» спустя годы, я всегда спрашивал себя и продолжаю спрашивать до сих пор: если бы мой приятель по путешествию в Мексику НЕ появился, когда он появился, и не помешал мне пройти через автобусную станцию, а вместо этого я общался с Кастанедой и его коллегой на таком уровне, что доминировал над ними и перенаправлял их внимание, пропустил бы Кастанеда вообще встречу со стариком, который, по его словам, оказался шаманом-колдуном доном Хуаном Матусом? Кастанеда так и остался бы никем, а дон Хуан остался бы неуслышанным. Или нет? Если не считать того, что Кастанеда мог встретиться с доном Хуаном, как было предначертано, то, скорее всего, я ехал бы с ним в одном автобусе в Лос-Анджелес, а поскольку мы были знакомы и Билл не ехал с ним в тот день, то, скорее всего, мы с Кастанедой сидели бы вместе — что, в свою очередь, могло бы изменить нисходящий поток для нас обоих.