Расшифровка 12 полевых заметок антрополога Карлоса Кастанеды из испанской рукописи, изданной в печатном виде
Лист # 1
Суббота, 8 апреля, 1962
Когда я собирался идти домой, дон Хуан обратился ко мне с вопросом:
«И когда ты вернешься?»
«Через два месяца», — ответил я.
«Ты никогда не научишься, чтобы научиться, нужно вкладывать все силы, не делая исключений, а у тебя нет для этого силы воли».
«Воля у меня есть, но чего нет, так это времени».
«Меня мой благодетель взял в дом мальчишкой, и я не вышел оттуда, пока он не сделал меня мужчиной» — его тон был немного пренебрежительным, и он, казалось, был раздражен.
«Как долго вы оставались у своего благодетеля?»- спросил я.
«Годы».
«Сколько лет?».
«Кто знает».
«А что вы потом делали, когда ушли из дома своего благодетеля?».
«Я ушел оттуда, когда он умер»
«Вы были с ним с самого детства?».
«Ну да, в то время была большая потребность, и он заботился обо мне, как о своем собственном сыне».
«Где вы жили?».
«Этого я тебе сказать не могу. И сейчас, когда ты со мной, и когда настанет мое время, ты не сможешь рассказать о том, где ты встретил меня, где мы виделись, где ты нашел меня, как меня звали. Это правило брухо. Это правило и для тебя, если ты хочешь обрести знание, если у тебя достаточно силы воли».
«Откуда такое правило, дон Хуан?».
«Так решили брухо. О брухо не говорят — ни о его обычаях, ни о его смерти, и никогда не следует злоупотреблять этими секретами. Говорю тебе. Никогда не рассказывай, где ты познакомился со мной, и когда я умру, не пытайся узнать, где покоится мое тело.»
«Я говорил вам, что множество людей знают – наверняка узнают – где мы…
Лист # 2
…познакомились».
«Никто ничего не знает», — сказал он очень убежденно.
«А Фернандо и Дон Начо?»- спросил я.
«Эти оболтусы, они даже не знают, где они сами».
«А ваша невестка, дон Хуан?»
«Это совсем не считается. Еще одна старая дура. Но есть другие люди, которые рассказывают».
«Кто, например?»
«Ты узнаешь, кто они, когда тебя спросят когда-нибудь, когда спросят, где похоронено мое тело».
«Кто бы меня спросил?»
«Видишь ли, жизнь брухо очень странна, и многое в ней происходит случайно, хотя он вовсе этого не искал и не хотел».
Я снова спросил, почему бы мне следовало так охранять этот секрет.
Он сказал, что, «узнав больше, я пойму, что есть вещи, которые не произносят вслух, что есть вещи, принадлежащие только одному».
«Когда ты идешь по пути знания – сказал он – ты не должен никому говорить о том, что делаешь».
«Я никому не скажу. Обещаю, дон Хуан».
«Да ты скажешь, рот у тебя большой».
«И что я могу сделать, чтобы избежать этого?».
«Ничего».
Я хотел заверить дона Хуана, что у меня нет ни малейшего намерения разглашать его секреты. Да и как бы я мог их раскрыть, даже если бы у меня была малейшая возможность сделать это?
«Ты получишь ее и скажешь», — сказал он с приветливой улыбкой. «Скажешь, даже если не захочешь. Но не стоит говорить, не стоит болтать об этом».
«Значит, плохо упоминать о таких вещах, дон Хуан?».
«Конечно, особенно для тебя. Найдутся те, кто пожелает…
Лист # 3
…украсть твою силу. И они украдут, потому что болтовня отпугивает силу, болтовня ворует силу».
«А если бы я не желал силы?»
«Для чего тогда учиться, если не хочешь силы?»
«Ну, просто знать»
«Ты сам не знаешь, что говоришь, но вот увидишь, ты поймешь, когда осознаешь. Когда обретаешь знания, так или иначе начинаешь использовать силу».
«Я говорил вам, что просто хотел знать, и что я на самом деле не заинтересован в том, чтобы жить жизнью брухо».
«Человек, который обладает знанием, должен использовать свою силу, — сказал он — или для чего он хочет это знание? Вот ты, что ты будешь делать, если на тебя действуют злые силы, и ты должен применить способности брухо? Ты не знаешь, что это за помощь. Однажды прибегая к ней, ты не можешь ее остановить».
«Вы имеете в виду, что нельзя оставить образ жизни брухо?»
«Невозможно. По крайней мере, если многому научиться, а чтобы многому научиться, нужно использовать силу брухо. Ты не знаешь, о чем говоришь. Люди Знания должны действовать рано или поздно, — нельзя жить лишь в мыслях. Люди Знания имеют силу, чтобы действовать, и знание обо всем, что хотят сделать. Ты увидишь, нет никакого способа остановиться, если путь познания начат. Говорю тебе. Нельзя ни остановиться, ни изменить что-либо. Тот, кто обладает знанием, всегда кажется загадочнее юродивого. Никто не остановит тебя, если ты станешь одним из Людей Знания.»
«Кто такой Человек Знания? Это брухо?» — спросил я.
«Возможно, ты бы знал, если бы шел по пути верного закона – по пути знания»,
Лист # 4
«Но как по нему идти?»
«Нужно учиться в доброй строгости и без лишней спешки, но учиться обязательно. Нужно проникнуть как можно глубже, чтобы постигать тайны силы и знания»
«Может ли любой из нас быть Человеком Знания?»
«Нет, не любой»
«Тогда кто может?»
«Тот, кто бросает вызов и побеждает четырех естественных врагов. Человек Знания должен противостоять своим четырем врагам, сражаться с ними и победить их. Лишь после победы над ними он может называть себя Человеком Знания»
Я спросил: «Все, что нужно чтобы стать Человеком Знания – это победить четырех врагов?» — Он ответил: да.
«Может ли любой из нас сражаться со всеми четырьмя врагами, или есть особые требования?» — спросил я.
«Нет никаких требований, любой из нас может попытаться стать Человеком Знания, но лишь немногие становятся таковыми, и это естественно. Враги эти страшны, но правда в том, что многие из них сильны лишь благодаря нам, потому что большинство из нас теряется перед ними».
«Что за враги, дон Хуан?»
«Что тут говорить? Ты ведь не поймешь, а они становятся очень уродливыми, когда их нельзя понять».
«Но я должен знать, дон Хуан, даже если я не понимаю»
«Ты узнаешь в свое время, если не дрогнешь от страха. Скажу тебе так, не стоит болтать о таких вещах — для чего?».
«Как вы думаете, я когда-нибудь стану Человеком Знаний?»
Лист # 5
«Откуда мне знать? Никто не может знать, что случится с ним на его пути.»
«И нет способа узнать?»
«Нет. Я уже говорил тебе, все зависит от исхода битвы с четырьмя врагами, одолеешь их ты, или они тебя. Но ты не можешь этого знать.»
«Можете ли вы предугадать это при помощи своих сил?»
«Нет, потому что быть Человеком Знаний нельзя долгое время. Я бы сказал, это состояние, проходящее быстро, вот так» (он сделал пальцами крошечный жест)
«Но как же тогда вы можете быть Человеком Знаний, если это состояние длится всего ничего?»
«Ну, никто не может быть Человеком полного Знания. Становление им не длится нисколько. Нет такого состояния, в самом деле, Человеком Знания нельзя быть. Все, что нам доступно, это лишь мгновение, момент «Света», Истинного Знания после победы над четырьмя врагами».
«Скажите, дон Хуан, что это за враги?»
«Не стоит болтать; и мы болтать не будем. Ты вечно хочешь чесать языки обо всем, тебе не надоело? У меня нет такой необходимости, не люблю болтовни».
Я продолжал спорить с ним, что для моего мышления единственный способ понять — это разговор, но дон Хуан посуровел, и я умолк. Я не хотел уходить, оставив его раздраженным, и остался у него до конца дня.
2 часа дня
Вечером мы заговорили о магических кристаллах брухо. О том, что я не закончил обсуждать во время моего последнего посещения. «Есть три способа увидеть духов, — сказал дон Хуан, — есть три класса духов. Духи, которые ничего не дают, потому что им нечего дать, духи, которые говорят, потому что… (повествование обрывается)
Лист # 6
Воскресенье, 15 апреля, 1962
Сегодня мы снова вернулись к разговору о врагах Людей Знаний, и снова наш разговор состоялся в тот час, когда я уже собирался домой. Я еще раз спросил его, кто эти враги. Я ожидал, что он не скажет, однако он подробно объяснил.
«Когда кто-то начинает обучение, — сказал он, — никогда не знает, с чем придется встретиться. Путь никогда не ясен. Цель полна недостатков; намерение расплывчато. Вы постоянно испытываете неуверенность, потому что ожидаете, что произойдет то, чего не может быть, потому что вы не знаете, как трудно знание, вы не ведаете того ремесла, которому стоит обучаться».
«Но вы учитесь, мало-помалу, начиная с азов, потом все больше и больше, и мысли отпадают и погружаются в небытие. То, что вы узнаете, никогда не было тем, чего вам хотелось, и поэтому вам становится страшно. Знание никогда не является тем, чего вы ожидали. Каждый новый шаг — это трясина, и поэтому постепенно, постепенно страх подкрадывается к искателю и безжалостно душит его, и ничего нельзя поделать, потому что цель – это поле битвы. Так он встречает первого своего врага, своего соперника, страх. Страшный, коварный, словно чертополох, страх прячется, скрывается в любой щели, выжидает. И если человек, охваченный ужасом, бежит, первый враг высасывает его силы».
«И что будет с человеком, если он так сбежит?»
«Ничего, только он никогда не обретет, не станет Человеком Знания. Некоторые также могут стать злодеями, трусом, исполненным страха
Лист # 7
…побежденным, силы которого были истощены страхом».
«Можно ли что-то сделать, чтобы победить страх?»
«Можно, и это очень просто. Нужно бросить вызов страху и, несмотря на него, продолжать учиться, нужно сделать новый шаг, и еще, и еще. Ты будешь бояться, но все равно нужно продолжать и не останавливаться, и тем более, не бежать. Таково правило! И наступит момент, когда первый враг отвернется, и ты почувствуешь уверенность и спокойствие. Намерение становится еще сильнее, знание уже не так страшно. Когда это случится, можно сказать, мужчина преодолел страх, и он постепенно угасает, пока не исчезнет совсем».
«И человек больше не будет бояться?» спросил я.
«Однажды победив страх, становишься свободным до конца жизни, потому что вместо страха обретается ясность. Ясность растворяется в страхе. К тому моменту ты уже знаешь свои желания и как их удовлетворить, путь можно предвидеть, он понятен, и ты чувствуешь, что больше ничто не может быть от тебя скрыто, и тогда появляется второй враг. Ясность. Та самая ясность, которая растворила страх, и которой так трудно достичь, тоже способна ослепить. Ясность внушает человеку уверенность, в том, что он может делать то, что ему заблагорассудится, потому что все, что он видит, он видит четко. И как он храбр и не останавливается ни перед чем, все потому что видит ясно. Но эта способность – ошибка, потому что как бы ясно ты ни видел, это неполный взгляд».
Лист # 8
«Тот, кто поверил в иллюзию возможности такой победы, потерпел поражение от второго врага. Он позволил обрезать себе обзор и не сможет узнать больше, потому что знание выходит из-под контроля. И как он нетерпелив, когда должен быть щедрым, и как он щедр, когда должен быть нетерпеливым. Он выпускает Знание из рук и уже не может продолжить обучение».
«Что будет с человеком, если этот враг победит? Он умрет?»
«Никто не умирает, второй враг лишь останавливает его на месте ни с чем. Ты больше не сможешь стать Человеком Знания. Ты можешь просто стать смелым, полным сил, мягким, щедрым, но ясность, за которую ты так дорого заплатил, не оставит тебя и не подпустит и близко тень страха. До конца дней такой человек будет видеть ясно, только вот больше он не пожелает ничему учиться и вообще ничего больше не пожелает».
«Что же нужно сделать, чтобы победить второго врага?»
«Как и со страхом, ты должен проявить терпение, использовать ясность лишь для того, чтобы четко видеть и внимательно рассчитывать все, прежде чем избрать новый путь. Необходимо прежде всего думать о ясности как о возможности ошибки. И наступит момент, когда ты поймешь, что ясность – лишь точка перед глазами. Так побеждается второй враг, и тогда уже ничто не может задеть тебя, причинить вред. Это не иллюзия и не точка перед глазами, это сила. И в ней, в этом новом сопернике, ты узнаешь то, чем хотел обладать, и на этот раз ты можешь делать все, что хочешь».
Лист # 9
«Обретая союзника в себе, командуя им по своему желанию, ибо оно – закон, человек ясно и ровно видит все, что ему представляется, что его окружает, но встречает третьего врага, силу. Это самый мощный из всех врагов. И вполне естественно и проще всего отказаться от нее. В конце концов, он ведь непобедим. Если сила появится. И так человек начинает рисковать, начиная с тщательных расчетов рисков и заканчивая установлением законов, правил, ведь он непобедим, он – хозяин силы и даже не замечает преследования третьего врага, не зная, не чувствуя его присутствия. Именно тогда третий враг настигает его, делая своенравным и злым».
«И человек, побежденный таким образом, теряет свою силу?»
«Он никогда не теряет силу или ясность»
«Но в чем тогда разница между побежденным и Человеком Знания?»
«Человек, побежденный третьим врагом, никогда не будет знать, как следует обращаться с силой, для него власть подобна проклятию. Если тебя побеждает третий враг, у тебя нет контроля над желаниями, ты слишком дерзок и не знаешь, когда и как использовать силу».
Я спросил дона Хуана, является ли это поражение заключительным.
Он не понял меня, и мы начали спорить, пока я не объяснил ему, что хотел знать, можно ли бежать и вернуться на арену и продолжать сражаться после поражения.
«Когда один из врагов выигрывает, уже ничего не сделаешь, и с невозможностью стать Человеком Знания нужно смириться, потому что больше ничем не поможешь»
Лист # 10
«Возможно ли, что поражение, которое наносит сила, — временно, и что можно восстановиться и одержать победу?»
«Если это поражение, проходящее со временем, то ты не был побежден. Битва продолжается, пока ты пытаешься стать Человеком Знания. Можно считать, что ты побежден, только когда уже ни о чем не заботишься, когда больше нет желания».
«Можно ли отказаться от борьбы на годы? Например, оставить ее из страха, чтобы потом вернуться и победить страх?»
«Нет, это невозможно. Ты не можешь поддаться страху, а затем победить его. Когда ты поддаешься, уже ничего нельзя сделать. Ты больше не сможешь учиться, потому что знание страшно, и ты ничего не делаешь, чтобы учиться. Но в свою очередь, если речь идет об обучении в течение многих лет, несмотря на страх, ты в конечном итоге победишь, потому что не потерял себя, не испортился.»
«А как победить третьего врага, Дон Хуан?»
«Надо противостоять ему, и спровоцировать его, и крепко ударить по нему. Нужно подойти к силе с умом. Прежде всего, нужно понять, что сила, которая кажется завоеванной, на самом деле никогда не станет твоей. Не понимая этого, человек навсегда теряется себя. Если же использовать силу умеренно, скоро поймешь, что лишь так и можно преуспеть. Верное и уважительное следование тому, что было изучено на пути знания — вот единственный способ видеть, что ясность и сила без контроля не могут быть настоящей целью. Когда ты понимаешь, что можешь следовать пути терпения и меры, ты достигаешь точки, где все, абсолютно все, находится под контролем. К этому моменту ты уже понимаешь, когда и как использовать силу. Так побежден третий враг, и вот мы уже в конце пути познания. И почти не давая нам времени, почти без предупреждения, нам на встречу выступает последний враг».
Лист # 11
«Старость, самый жестокий из всех, враг, который никогда не будет побежден. Враг, которого можно отпугнуть лишь на мгновение. К тому времени уже больше нет страха, который омрачает все, или ясности, которая делает нас нетерпеливыми. К тому времени все силы под контролем. Но вместо этого есть непобедимое желание отдохнуть. А если не воевать с противником и собственным желанием [бежать?], если человек соберется в старости, он проиграет последнюю [битву?], и четвертый враг превратит его в бесполезное существо. Желание отдохнуть и забыть овладеют ясностью, силой и знанием. Но если человек сбросит с себя усталость и будет жить, повелевая своей судьбой до последнего рывка, его можно назвать Человеком Знания. Хотя бы на тот миг, когда удастся отпугнуть последнего, непобедимого врага, этих мгновений ясности, силы и знания достаточно».
Дон Хуан прислонился к деревянной балке, поддерживающей навес, и смотрел на холмы Бакатете вдалеке, —
Меня охватила странная меланхолия, и я сказал: «старости не избежать»
«Нет… и меня уже тянет к земле, — сказал он, — я бегу и совсем скоро утону».
Его голос был серьезным и решительным, его манера была простой и в то же время — эпической, драма была заключена в его трезвом тоне. Он заставил меня усомниться в том, что дон Хуан казался бессмертным, молодым и вечным персонажем, который просто играл в старость.
«Вы настоящий Человек Знаний, Дон Хуан», — сказал я с искренним восхищением.
Лист # 12
Он посмотрел на меня с полусерьезным выражением, а потом рассмеялся:
«Да брось!»
Он не казался грустным, усталым или каким — либо иным, не таким, как тот дон Хуан, которого я знаю. Однако в воздухе вокруг него было что — то, что заставило меня впервые понять интенсивность, с которой он сражался с последним врагом, его непобедимым врагом.